Свекровь открыла дверь моей квартиры своим ключом в семь утра субботы. Я услышала этот щелчок сквозь сон и сначала подумала, что мне показалось. Но нет. Через минуту на пороге спальни стояла Тамара Ивановна собственной персоной, с двумя огромными сумками в руках.
— Доброе утро, Лена! Я к вам на недельку приехала. Надо внука проведать, — бодро объявила она, даже не извинившись за вторжение.
Я села на кровати, пытаясь проснуться и осознать происходящее. Рядом со мной сонно зашевелился Игорь, мой муж, её обожаемый сын.
— Мам, ты что творишь? — пробормотал он, протирая глаза.
— Что творю? К родным приехала. Или мне теперь в гостиницу идти?
Она уже прошла на кухню, и через секунду оттуда донеслось звяканье кастрюль. Я переглянулась с Игорем. Его лицо было виноватым.
— Слушай, я хотел тебе сказать… Мама просила ключ на всякий случай. Ну, вдруг что-то срочное…
— На всякий случай? Игорь, она только что вломилась в нашу квартиру в семь утра в субботу!
— Ну не вломилась же. Она по-семейному. Лен, ну что ты сразу…
Я не стала продолжать. Встала, накинула халат и пошла на кухню. Свекровь уже вовсю хозяйничала, переставляя мои банки со специями, критически осматривая холодильник.
— Игорёк, а почему у вас творог обезжиренный? Это же не еда. Мужчине нужно нормальное питание. Сейчас я схожу в магазин, куплю продукты как надо.
— Тамара Ивановна, мы покупаем то, что нам нравится, — сказала я максимально вежливо.
— Дорогая Леночка, я вижу, что вам нравится. Но мой сын растёт на глазах худой. Это потому что невестка не умеет готовить.
Игорь промолчал. Он налил себе кофе и уткнулся в телефон. Я поняла, что защищать меня он не будет.
Неделя превратилась в испытание. Свекровь вставала раньше всех и начинала грохотать на кухне, готовя завтрак. Мои попытки приготовить что-то самой встречались холодным:
— Не надо, отдыхай. Ты и так устала на работе. Я сама.
Звучало заботливо. Но на самом деле это означало: ты готовишь плохо, не трать продукты.
Она критиковала каждую мелочь. Шторы висели неправильно. Цветы стояли не на тех окнах. Посуду я мыла недостаточно горячей водой. Я слишком часто стирала постельное белье.
— Зачем каждую неделю? Это же износ ткани. Раз в месяц достаточно.
Я сжимала зубы и молчала. Игорь делал вид, что ничего не замеряет. На пятый день я не выдержала.
— Игорь, нам нужно поговорить.
Мы стояли на балконе. Свекровь в это время готовила ужин, напевая что-то на кухне.
— О чём? — он смотрел куда-то вдаль.
— О твоей матери. Она здесь уже пятый день. Она переставляет мои вещи, критикует всё, что я делаю, и ты молчишь.
— Лен, ну что ты хочешь? Это моя мама. Она хочет помочь.
— Помочь? Игорь, она меня вытесняет из собственной квартиры! Я не могу спокойно выпить кофе утром. Не могу приготовить ужин. Не могу жить нормально!
— Ты преувеличиваешь. Мама просто заботливая. Ей хочется о нас позаботиться.
— А обо мне кто позаботится? Кто меня защитит? Ты?
Он молчал. И этим молчанием сказал всё.
Неделя растянулась на две. Потом на три. Свекровь прочно обосновалась в нашей квартире. Она спала на диване в гостиной, но при этом вела себя так, будто это её дом, а мы здесь гости.
Однажды вечером я пришла с работы и увидела, что моя любимая ваза исчезла с комода.
— Тамара Ивановна, где моя ваза?
— А, эта страшная стеклянная штука? Я её убрала в шкаф. Она место занимала.
— Это подарок. И она стояла там, где я хотела.
— Ну вот теперь не стоит. И смотрится лучше.
Я развернулась и ушла в спальню. Села на кровать и закрыла лицо руками. Слёз не было. Была только глухая, тяжёлая усталость.
Вечером, когда свекровь ушла в ванную, я снова попыталась поговорить с Игорем.
— Когда твоя мать уедет?
— Не знаю. Она не говорила.
— Игорь, она живёт у нас уже три недели!
— И что? Ей плохо здесь?
— Мне плохо здесь! — я уже не могла сдерживаться. — Я не могу жить в своей квартире! Твоя мать управляет всем! А ты просто отмалчиваешься!
— Лена, хватит истерить. Это моя мать. Ты хочешь, чтобы я её выгнал на улицу?
— Я хочу, чтобы ты наконец выбрал между нами!
— Между вами? — он посмотрел на меня так, будто я сказала что-то дикое. — Это моя мама, Лена. Моя семья. А ты… ты просто ревнуешь.
Просто ревнуешь. Эти слова больно резанули. Значит, я для него не семья. Я просто женщина, которая живёт рядом. Временная. Сменная.
На следующий день произошло то, что переполнило чашу. Я пришла домой пораньше. Хотела приготовить ужин, порадовать мужа его любимым блюдом. Но на кухне меня ждал сюрприз.
Свекровь сидела за столом с моей подругой Олей, которая зашла забрать книгу. И мой телефон лежал между ними на столе. Разблокированный.
— Тамара Ивановна, что вы делаете?
Она не смутилась.
— А, Леночка! Мы тут с Олей чай пьём. Твой телефон звонил, я взяла трубку. Подумала, может, что срочное.
— Вы взяли мой телефон без разрешения?
— Ну что ты сразу так… Я же не чужая. Я свекровь. У нас в семье секретов быть не должно.
Оля виновато смотрела на меня. Она явно попала в неловкую ситуацию.
— Извини, Лен. Я случайно упомянула, что ты сегодня задержишься на работе. Тамара Ивановна спросила, откуда я знаю, и я сказала, что ты мне писала…
— И я решила проверить, — спокойно продолжила свекровь. — А то невестка что-то стала скрытная. Постоянно телефон прячет. Думала, может, она что-то мужу скрывает.
У меня перехватило дыхание от возмущения.
— Вы… вы лезли в мой телефон? Читали мои сообщения?
— Ну не читала я ничего особенного. Ты чистая. Это хорошо. Значит, мой Игорёк может быть спокоен.
— Убирайтесь.
— Что? — она наконец подняла на меня удивлённый взгляд.
— Убирайтесь из моей квартиры. Сейчас же. Собирайте вещи и уходите.
— Леночка, ты что себе позволяешь? Как ты разговариваешь со свекровью?
— Я разговариваю с человеком, который нарушил мои границы в последний раз. У вас десять минут.
Свекровь вскочила, её лицо исказилось.
— Ах вот как! Ну погодите! Игорь сейчас придёт, мы ещё посмотрим, кто здесь будет убираться!
— Посмотрим, — я достала телефон и набрала номер Игоря.
Он пришёл через двадцать минут. Свекровь всё это время сидела на диване со скрещенными руками, а я стояла у окна.
— Что случилось? — Игорь выглядел растерянным.
— Твоя мать залезла в мой телефон без разрешения. Читала мои личные сообщения. И теперь я прошу её покинуть нашу квартиру.
Игорь посмотрел на мать.
— Мам, это правда?
— Игорёк, ну что я такого сделала? Телефон зазвонил, я взяла. Случайно увидела пару сообщений. Я же не специально! А она меня выгоняет! Твоя жена выгоняет твою мать!
— Лена, ну нельзя было как-то помягче?
И вот тут меня прорвало.
— Помягче? Игорь, твоя мать живёт здесь уже месяц! Она переставила всю мебель! Выкинула мои вещи! Критикует меня каждый день! И теперь она залезла в мой телефон! Это последняя капля! И ты опять на её стороне!
— Я не на её стороне. Но это моя мама, Лен. Не могу я её просто выставить.
— Значит, меня можешь?
— Я этого не говорил.
— Но подумал. Игорь, я устала. Я устала быть третьей лишней в своей собственной квартире. Устала от того, что ты никогда меня не защищаешь. Устала от твоей мамы, которая считает, что имеет право на всё. И знаешь что? Хватит.
Я прошла в спальню и достала чемодан. Начала складывать вещи. Игорь стоял в дверях.
— Ты что делаешь?
— Ухожу. Раз ты не можешь попросить маму уйти, уйду я.
— Лена, не надо. Давай поговорим.
— Мы говорили. Месяц. Ты молчал. Теперь моя очередь молчать.
Я собрала самые необходимые вещи. Взяла документы. Игорь просто смотрел. Свекровь сидела на диване с торжествующим видом. Она победила. Вытеснила невестку из дома сына.
Я остановилась у двери.
— Знаешь, Игорь, самое страшное не в том, что твоя мать такая. Самое страшное в том, что ты позволяешь ей такой быть. Ты предал меня. Не один раз. Каждый день, когда молчал. Каждый раз, когда становился на её сторону. И я больше не хочу жить с человеком, который не может защитить свою жену.
Я ушла. Поселилась у Оли. Игорь звонил первые три дня. Умолял вернуться. Обещал поговорить с матерью. Я не отвечала.
На четвёртый день он написал сообщение: «Мама уехала. Приходи домой».
Я ответила: «Это уже не мой дом».
Через неделю я сняла квартиру. Маленькую, светлую, где каждая вещь стояла на своём месте. Где не было критики. Где не было свекрови с ключами. Где не было мужа, который выбирал маму.
Игорь приехал ко мне через две недели. Выглядел потерянным.
— Лена, давай попробуем ещё раз. Я понял. Я был неправ.
— Ты понял? Или мама тебе сказала, что поняла?
— Я сам. Честно. Мне плохо без тебя.
— А мне хорошо без вас обоих, Игорь. Впервые за год я живу спокойно. Я не прислушиваюсь к звукам в коридоре. Не боюсь сделать что-то не так. Не жду критики. Я просто живу.
— Значит, всё? — его голос дрогнул.
— Да. Всё. Ты выбрал маму. Живи с ней.
— Я выбираю тебя!
— Поздно, Игорь. Ты уже сделал выбор. Месяц назад. Каждый день, когда молчал. Я не вернусь к человеку, который не смог защитить меня от собственной матери.
Он ушёл. А я осталась. В своей квартире. Своей жизни. Без свекрови, которая считала меня чужой. Без мужа, который был между двух огней.
Прошло три месяца. Однажды вечером позвонила трубка домофона. Я открыла дверь и увидела Тамару Ивановну.
— Можно войти? — спросила она тихо.
Я молчала. Потом кивнула и отошла.
Свекровь прошла в гостиную. Села на край дивана. Выглядела она плохо. Постаревшей. Уставшей.
— Игорь подал на развод, — сказала она без предисловий. — На прошлой неделе.
— Знаю. Мне пришли документы.
— Ты подпишешь?
— Да.
Она кивнула. Помолчала.
— Я пришла извиниться.
Я не ожидала этого. Села в кресло напротив.
— Извиниться?
— Да. Я была неправа. Я… я вела себя ужасно. Я лезла в вашу жизнь. Я думала, что имею право. Что я мать, значит, мне всё можно.
— Почему вы так себя вели?
Свекровь подняла на меня глаза. В них была боль.
— Потому что боялась потерять сына. Когда он женился, я поняла, что теперь я не главная женщина в его жизни. И это меня пугало. Я пыталась удержать контроль. Доказать, что я важнее. Нужнее. А в итоге потеряла и его, и тебя.
— Игорь? — я не понимала.
— Он сказал мне, что я разрушила его семью. Что из-за меня он потерял единственную женщину, которую любил. Он не разговаривает со мной. Отказывается видеться. Говорит, что ему нужно время подумать.
Она заплакала. Тихо, без всхлипов. Слёзы просто текли по её лицу.
— Я потеряла сына, Лена. Пытаясь его удержать, я его потеряла.
Я смотрела на неё. На эту женщину, которая месяц делала мою жизнь невыносимой. И вдруг поняла, что она несчастна. Что её контроль, её критика, её постоянное присутствие были криком о помощи. Страхом одиночества.
— Тамара Ивановна, вы не можете жить жизнью сына. У него своя дорога.
— Я знаю. Теперь знаю. Поздно.
— Не поздно построить свою жизнь.
Она посмотрела на меня удивлённо.
— Мою?
— Вашу. У вас есть подруги? Хобби? Интересы кроме сына?
Она помолчала. Потом покачала головой.
— Нет. Последние годы я только о нём и думала.
— Вот в этом проблема. Вы растворились в нём. А когда человек растворяется в другом, он перестаёт быть интересным. Даже собственному ребёнку.
Свекровь сидела молча. Потом тихо спросила:
— Ты меня простишь когда-нибудь?
Я задумалась.
— Не знаю. Но я понимаю. Это уже шаг.
Она встала.
— Я пойду. Спасибо, что выслушала.
— Тамара Ивановна, — остановила я её у двери. — С Игорем поговорите. Скажите ему то, что сказали мне. Может, он поймёт.
Она кивнула и ушла.
Я осталась стоять у окна. Развод был неизбежен. Слишком многое было сломано. Но, может быть, из этих обломков каждый из нас построит что-то новое. Тамара Ивановна найдёт свою жизнь. Игорь научится быть мужчиной, а не сыном. А я… я уже нашла. Свободу. Спокойствие. Уважение к себе.
Я больше никогда не позволю никому, даже свекрови, вытеснить меня из моей собственной жизни.
