Марина возвращалась с работы и уже на подходе к дому почувствовала знакомую тяжесть в груди. Свекровь приехала три дня назад «погостить на недельку», и с тех пор квартира перестала быть тихим убежищем после напряжённого рабочего дня.
Валентина Степановна появлялась в их жизни регулярно, примерно раз в два месяца. Жила она в соседнем городе, в собственном доме, но считала своим долгом «присматривать за Андрюшей». Андрюше, к слову, было тридцать восемь лет, он работал инженером на заводе и вполне справлялся со своей жизнью. Но для матери он навсегда остался маленьким мальчиком, которого нужно оберегать от всего, а особенно от жены.
Марина открыла дверь своим ключом. В прихожей пахло жареной рыбой — свекровь готовила ужин. Это могло бы быть приятно, если бы не одно но: Валентина Степановна всегда готовила именно то, что Марина не любила. За восемь лет брака свекровь прекрасно изучила все её вкусы и предпочтения, но использовала эти знания весьма своеобразно.
Марина разулась, повесила куртку и прошла на кухню. Свекровь стояла у плиты, помешивая что-то в сковороде. Обернулась, окинула невестку оценивающим взглядом.
— Опять задержалась. Андрей уже час как дома, голодный сидит.
— Добрый вечер, Валентина Степановна. На работе отчёт квартальный сдавали.
— Работа работой, а мужа кормить надо. Я вот всю жизнь и работала, и дом вела, и Андрюшу воспитывала. И никогда муж голодным не сидел.
Марина промолчала. Спорить не было сил. Она прошла в комнату, где Андрей смотрел телевизор. Он поднял на неё глаза, в которых читалось сочувствие и одновременно беспомощность. Муж давно научился не вмешиваться в противостояние двух женщин, справедливо полагая, что любое его слово будет использовано против него.
— Привет, — сказала Марина, присаживаясь рядом на диван.
— Привет. Тяжёлый день?
— Обычный.
Из кухни донёсся голос свекрови, зовущий к столу. Ужин прошёл в напряжённом молчании, которое изредка прерывалось комментариями Валентины Степановны о том, как правильно нужно вести хозяйство, воспитывать детей, которых у Марины с Андреем пока не было, и вообще жить.
После ужина Марина мыла посуду, когда свекровь подошла к ней вплотную и понизила голос, чтобы сын не услышал из комнаты.
— Завтра приедут мои подруги, Нина и Тамара. Мы давно не виделись, хотим пообщаться, вспомнить молодость. Переночуют у нас пару ночей.
Марина от неожиданности чуть не выронила тарелку.
— Валентина Степановна, но ведь это наша квартира. Нужно было хотя бы спросить.
— Я и спрашиваю. Андрюша не будет против, он моих подруг с детства знает.
— А меня вы спросили?
Свекровь поджала губы, что не предвещало ничего хорошего.
— А тебя, милая, вообще-то это не касается. Квартира Андрюшина, а я его мать. Имею право пригласить гостей.
Марина выключила воду и повернулась к свекрови.
— Валентина Степановна, квартира не Андрюшина. Квартира моя. Мне её бабушка завещала, я вступила в наследство за два года до свадьбы. Вы что, забыли?
Свекровь усмехнулась.
— Подумаешь, бумажки. Андрей тут живёт, значит, и его тоже. А я мать, мне положено. Короче, завтра приедут девочки, и точка.
С этими словами она вышла из кухни, оставив Марину в растерянности. Разговор с Андреем в тот вечер ничего не дал. Муж мялся, отводил глаза и бормотал что-то про то, что мама уже пожилая женщина, нужно быть терпимее, подруги приедут всего на пару дней.
Марина легла спать с тяжёлым сердцем. Она любила мужа, но иногда ей казалось, что она вышла замуж не за взрослого мужчину, а за приложение к его матери.
Утром Марина ушла на работу раньше обычного, чтобы не сталкиваться со свекровью. Весь день она думала о сложившейся ситуации. Подруги Валентины Степановны, две бойкие пенсионерки, которые несколько раз уже гостили у них, умели превратить квартиру в проходной двор. Они громко разговаривали до поздней ночи, без спроса заглядывали во все шкафы, комментировали порядок и чистоту, а однажды Тамара разбила любимую вазу Марины и даже не извинилась.
После обеда позвонила подруга Светка, с которой они дружили со студенческих времён.
— Ты чего такая кислая? — спросила она, услышав голос Марины.
Марина рассказала про ситуацию со свекровью.
— Слушай, а это вообще законно? Приглашать гостей в чужую квартиру без разрешения хозяйки? — возмутилась Светка.
— Да какое там законно. Она считает, раз сын тут живёт, значит, она имеет право на всё.
— А квартира точно на тебе?
— Конечно. Бабушкино наследство, у меня все документы есть.
— Так в чём проблема? Ты хозяйка, ты решаешь, кто будет жить в твоей квартире. А свекровь может приглашать гостей к себе домой, в свой дом.
Марина задумалась. Светка была права. За годы брака она как-то забыла, что эта квартира — её собственность, её личное пространство, которое она не обязана делить с кем попало.
После работы Марина не поехала домой. Она зашла в хозяйственный магазин и купила новый замок. Затем позвонила мастеру, который занимался установкой дверей и замков — его номер дала та же Светка. Мастер согласился приехать завтра с утра.
Дома всё было как обычно. Свекровь готовила на кухне, Андрей смотрел телевизор. Марина поужинала и рано ушла в спальню, сославшись на головную боль.
Утром Марина встала в шесть часов, пока все ещё спали. Она тихо оделась, взяла сумку и вышла из квартиры. На лестничной площадке уже ждал мастер — молодой парень в рабочей спецовке. Замок он поменял быстро, за полчаса. Марина расплатилась, получила новые ключи и спустилась во двор. Там она села на лавочку и стала ждать.
Около восьми утра из подъезда вышел Андрей. Он увидел жену на лавочке и удивлённо подошёл.
— Ты чего тут сидишь? Я думал, ты уже на работе.
— Садись, — сказала Марина. — Поговорить надо.
Андрей сел рядом, явно встревоженный.
— Я сменила замок в квартире, — сказала Марина спокойно. — Вот тебе новый ключ.
Она протянула ему связку.
— Зачем? — не понял Андрей.
— Затем, что твоя мама пригласила в мою квартиру своих подруг на несколько дней, не спросив моего разрешения. А вчера вечером, когда ты уже спал, она зашла в спальню и сказала мне, что я буду спать на кухне, потому что спальня теперь для гостей.
— Что? — Андрей вытаращил глаза.
— Именно так. Она стелила бельё на нашей кровати для своих подруг и сказала, что мне нужно перебраться на кухонный диванчик.
— Она не могла такое сказать…
— Могла. И сказала. Слово в слово: спи на кухне, спальня теперь для гостей.
Андрей молчал, переваривая услышанное. Марина видела, как на его лице сменяются эмоции: недоверие, растерянность, стыд.
— Я не знаю, что сказать, — наконец произнёс он.
— Тебе и не нужно говорить. Нужно выбрать. Твоя мама может жить у себя дома и приглашать туда кого угодно. Моя квартира — не гостиница для её подруг.
— Марина, но ведь это моя мать…
— Я понимаю. Но это моя квартира. И моя спальня. И я не собираюсь спать на кухне, чтобы угодить твоей маме.
Андрей долго молчал. Потом тяжело вздохнул.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Поговори с ней. Объясни, что так нельзя. Что она гостья в нашем доме, а не хозяйка. Если она не может этого понять, пусть живёт у себя.
Андрей кивнул и поднялся с лавочки. Марина смотрела, как он идёт к подъезду, сутулясь больше обычного. Ей было жаль его, но отступать она не собиралась.
Около десяти утра позвонил Андрей.
— Она собирает вещи. Говорит, что уезжает и больше ноги её здесь не будет.
— А подруги?
— Перезвонила им, сказала, что поездка отменяется.
— Как она отреагировала на смену замков?
— Плохо. Сначала не поверила, думала, что замок просто заклинило. Потом начала кричать, что это её сын тут живёт и она имеет право. Я показал ей свидетельство о праве собственности на квартиру. Твоё. Она замолчала.
Марина почувствовала укол совести. Всё-таки это была мать её мужа, пожилая женщина.
— Может, я зря так резко? — спросила она.
— Нет, — неожиданно твёрдо ответил Андрей. — Не зря. Я должен был давно поговорить с ней, но всё откладывал. Думал, само рассосётся. Она действительно перешла черту.
Вечером Марина вернулась в тихую квартиру. Свекрови не было, её вещи исчезли из прихожей. На столе в кухне лежала записка: «Андрюша, когда надумаешь развестись с этой, звони. Мама».
Марина прочитала записку и положила на место. Пусть Андрей сам решит, что с ней делать. Она прошла в спальню. Постельное бельё было смято — видимо, свекровь всё-таки успела застелить кровать для своих подруг. Марина сняла бельё, достала из шкафа свежее, перестелила кровать.
Андрей пришёл с работы около семи. Молча разулся, прошёл на кухню, увидел записку, прочитал, скомкал и выбросил в мусорное ведро.
— Ты как? — спросила Марина.
— Нормально. Злюсь. На себя в основном. За то, что столько лет позволял ей так себя вести.
Он подошёл к жене и обнял её.
— Прости меня. Я должен был тебя защищать, а вместо этого делал вид, что ничего не происходит.
Марина прижалась к мужу. Впервые за много лет она почувствовала, что он на её стороне. Не между ней и своей матерью, а рядом с ней.
Валентина Степановна не приезжала к ним почти полгода. Андрей сам ездил к ней на выходные, один. Марина не возражала — всё-таки это его мать, какой бы она ни была. Постепенно отношения начали налаживаться. Свекровь позвонила на день рождения Марины, первый раз за все годы. Поздравила сухо, но всё же поздравила.
На Новый год Валентина Степановна приехала в гости. Вела себя сдержанно, почти вежливо. Не комментировала чистоту, не критиковала готовку, не приглашала посторонних людей. Перед отъездом она отозвала Марину в сторону.
— Я не буду извиняться, — сказала она. — Я всё ещё считаю, что сын мог бы найти кого-то получше.
Марина хотела ответить, но свекровь подняла руку.
— Но я признаю, что повела себя неправильно. Это твой дом, и я не имела права распоряжаться в нём, как в своём. Ты меня поставила на место, и, наверное, правильно сделала.
Она повернулась и пошла к двери, где её уже ждал Андрей с сумкой. Марина смотрела им вслед из окна. Свекровь села в машину, Андрей захлопнул багажник. Перед тем как сесть за руль, он поднял голову и помахал ей рукой.
Марина улыбнулась и помахала в ответ. Она знала, что отношения со свекровью никогда не станут тёплыми. Но уважение — это уже немало. А начиналось всё с простой вещи: Марина вспомнила, что это её дом, и не позволила себя выселить на кухню.
