Галина смотрела на пустой кошелёк так, словно ожидала, что деньги материализуются из воздуха. Три дня назад Виктор хлопнул дверью и уехал к матери, бросив на прощанье:
— Надоело содержать тебя! Сама зарабатывай!
Шестьдесят лет… Когда она последний раз искала работу? Двадцать лет назад? Тридцать? Галина провела рукой по лицу. В холодильнике — остатки вчерашнего супа, на счету телефона — сорок рублей, а завтра нужно платить за свет.
— Что же мне делать? — прошептала она пустой квартире.
Телефон зазвонил. Дочка.
— Мам, как дела? — голос Светланы звучал привычно деловито.
— Хорошо, доченька, всё хорошо, — соврала Галина, глотая слёзы.
— Папа говорил, что у вас размолвка какая-то. Ну что вы, взрослые люди! Помиритесь уже!
Размолвка… Если бы всё было так просто. Галина не решилась рассказать дочери правду. Света сама едва сводила концы с концами, растила двоих детей. Зачем нагружать её своими проблемами?
— Конечно, милая. Всё уладится.
После разговора Галина села на кухне и посмотрела вокруг. Квартира казалась огромной и пустой без Викторовского храпа, без звука телевизора в соседней комнате, без его вечного: «А что на ужин?»
Странно… А ведь тишина была даже приятной.
Она открыла шкаф — там висели её старые платья, которые Виктор считал «неподходящими для её возраста». В углу стояла швейная машинка, покрытая пылью. Когда-то Галина шила не только себе, но и соседкам. Руки помнили каждый стежок, каждую строчку.
— Может быть… — пробормотала она, доставая машинку.
На столе лежала газета с объявлениями. «Ремонт одежды», «Пошив на заказ» — строчки расплывались перед глазами. А почему бы и нет? У неё золотые руки, все всегда говорили. Виктор только морщился: «Что ты, как портниха какая-то».
А что в этом плохого? Портнихи зарабатывают!
Галина достала телефон и неуверенно набрала сообщение в местный чат: «Предлагаю услуги по ремонту и пошиву одежды. Опыт большой, цены договорные». Палец завис над кнопкой «Отправить». Сердце билось так, словно она собиралась прыгать с парашютом.
— Ну же, — прошептала она и нажала.
Ответ пришёл через полчаса:
«А брюки подшить можете? У меня сын вырос, а брюки дорогие, выбрасывать жалко».
Галина уставилась на экран. Клиент! Настоящий клиент!
— Конечно могу! — написала она так быстро, что сделала три ошибки.
Вечером к ней пришла соседка Тамара Петровна с брюками и добрым словом:
— Галочка, а я и не знала, что ты шьёшь! У меня тут платье есть, в талии разошлось… Возраст, понимаешь. Не возьмёшься?
Две работы в один день! Галина почувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. Она была нужна. Её руки, её умение — всё это имело ценность.
Ночью она сидела за швейной машинкой, и мерный стук казался самой прекрасной музыкой на свете.
Прошла неделя.
Галина просыпалась с лёгкостью в груди — впервые за долгие годы у неё было дело. Заказы поступали один за другим: подшить, ушить, починить молнию. В её маленькой записной книжке появились имена и телефоны клиентов.
— Галина Михайловна, а вы торты печёте? — спросила молодая мамочка, забирая отремонтированную куртку. — Только не говорите «нет»! У дочки день рождения через три дня, а все кондитерские заняты.
Торты… Раньше Галина пекла божественные медовики и наполеоны. Виктор вечно ворчал: «Что ты возишься на кухне, купи готовый». А гости всегда просили рецепт.
— А какой торт хотите? — услышала она собственный голос.
— Детский, яркий. Принцессы или единороги — что получится.
— Получится! — пообещала Галина, сама удивляясь своей смелости.
В тот вечер она перерыла интернет, изучая рецепты кремов и мастики. Руки дрожали от волнения. А что, если не получится? Что, если торт развалится?
— Ерунда, — сказала она своему отражению в зеркале. — Я же Галина Михайловна! Я могу всё!
Три дня она колдовала на кухне. Бисквит получился воздушным, крем — нежнейшим, а принцесса из мастики выглядела как живая. Когда молодая мама увидела торт, её глаза округлились:
— Это же произведение искусства! Сколько с меня?
Галина назвала цену, которая показалась ей космической. Но клиентка заплатила без торга и попросила телефон — «на будущее».
Вечером Галина сидела на кухне, пересчитывая заработанные деньги. Не так уж много, но эти купюры были особенными. Каждая — результат её труда, её таланта.
Зазвонил телефон. Виктор.
— Галка, хватит дуться. Приезжаю завтра, поговорим как взрослые люди.
— Я не дуюсь, Витя. Я работаю.
— Работаешь? — в голосе послышалось недоумение. — Где работаешь?
— Дома. Шью, пеку торты на заказ.
Молчание. Потом нервный смех:
— Галка, ты что, рехнулась? В твоём возрасте в портнихи подаваться?
В её возрасте… Эти слова раньше заставляли её съёживаться, чувствовать себя никчёмной. Но теперь Галина выпрямила спину:
— А что в моём возрасте плохого? У меня золотые руки, и я наконец-то это поняла.
— Ладно, ладно. Завтра приеду, прекратим этот спектакль. Деньги на карту переведу, как обычно.
— Не нужно, Витя. Я сама зарабатываю.
— Галка, не смеши! На свои копейки далеко не уедешь.
После разговора Галина долго смотрела в окно. Копейки… А ведь на эти «копейки» она купила продукты, оплатила свет, и ещё осталось. Главное — она заработала их сама. Своими руками, своим умением.
На следующий день пришёл новый заказ — свадебное платье нужно было ушить. Галина взялась за работу с особым трепетом. Невеста была хрупкой и нежной, а платье — настоящим произведением искусства.
— Вы волшебница! — воскликнула девушка, примеряя обновку. — Оно сидит идеально!
Галина улыбнулась. Волшебница… Да, пожалуй, она действительно была немного волшебницей.
Виктор приехал в четверг, когда Галина принимала очередную клиентку — пожилую женщину с вечерним платьем, которое нужно было ушить после похудения.
— Анна Сергеевна, вы так похорошели! — говорила Галина, закалывая булавками лишнюю ткань. — Это платье будет сидеть на вас как влитое.
— Галочка, вы настоящий мастер! А я всю жизнь думала, что в моём возрасте поздно что-то менять в себе.
— Никогда не поздно! Посмотрите на меня — в шестьдесят лет стала предпринимателем, — засмеялась Галина.
За этим разговором она не услышала, как открылась дверь. Виктор стоял в прихожей с чемоданом и недоумённо смотрел на происходящее.
— Галина Михайловна, я пойду. Платье заберу в понедельник? — клиентка собирала сумочку.
— Конечно, Анночка. И не забудьте — мы договорились о торте для внучки.
После ухода клиентки в квартире повисла тяжёлая тишина.
— Так… — Виктор поставил чемодан. — Что тут происходит?
— Я работаю, Витя. Как и обещала.
— Работаешь… — он оглядел швейную машинку, разложенные ткани, записную книжку с телефонами. — И много зарабатываешь на этом балагане?
Галина почувствовала, как к горлу подступает обида. Балаган… А ведь она была так счастлива!
— Достаточно для жизни.
— Галка, перестань играть в бизнес-леди! — Виктор прошёл на кухню, открыл холодильник. — Что за ерунда? Где еда нормальная?
— Какая есть. Я теперь не покупаю лишнего.
— Лишнего? — он развернулся к ней. — Мясо — лишнее? Колбаса хорошая — лишняя?
— Витя, у меня столько заказов, что я не успеваю есть, не то что готовить, — Галина села за стол, уставшая от его напора. — Я счастлива. Впервые за долгие годы по-настоящему счастлива.
— Счастлива… — он присел напротив. — Галка, ну что за блажь? Тебе шестьдесят лет! Какое счастье, какая работа? Сидела бы дома, как все нормальные бабушки.
— Я не хочу быть как все нормальные бабушки! — впервые за тридцать лет семейной жизни Галина повысила на него голос. — Я хочу быть нужной! Полезной!
— Ты была нужной! Мне! Дому!
— Была… Была посудомойкой, уборщицей, поварихой. А теперь я — мастер. У меня есть клиенты, которые ценят мою работу.
Виктор помолчал, потом достал телефон:
— Ладно. Карту не блокировал. Переведу денег — закончишь этот цирк.
— Не нужно.
— Как не нужно?
— Не переводи. Я не хочу твоих денег.
Он уставился на неё так, словно она призналась в убийстве.
— Галина, ты что, совсем с ума сошла?
В этот момент зазвонил телефон. Заказчица торта интересовалась, можно ли добавить ещё один ярус — гостей оказалось больше.
— Конечно можно, Елена Васильевна. До завтра всё будет готово, — ответила Галина и, увидев изумлённое лицо мужа, добавила: — Да, я работаю по выходным. Когда любишь своё дело, время летит незаметно.
После разговора Виктор долго молчал.
— Ты действительно счастлива? — наконец спросил он.
— Да, Витя. Представь себе — я счастлива.
На следующее утро Галина проснулась рано, как всегда в последний месяц. Виктор спал на диване — вчера они так и не пришли к единому мнению о их дальнейшей совместной жизни. Она прошла на кухню, где её ждала форма для торта и килограмм мастики.
За работой время летело незаметно. Галина лепила розочки, когда муж появился на пороге кухни в халате, растрёпанный и недовольный.
— Ты с утра уже работаешь? Суббота же!
— У меня заказ к двенадцати. Хочешь кофе?
— Хочу поговорить.
Галина не отрывалась от мастики:
— Говори.
— Так нельзя разговаривать, не глядя в глаза.
— Витя, у меня через час клиентка приедет. Потом ещё трое на примерку. Если хочешь серьёзный разговор — вечером.
— Что с тобой случилось, Галка? — в голосе прозвучало что-то новое. Растерянность? — Ты стала… другой.
Галина оторвалась от работы и посмотрела на мужа. Действительно, стала. Месяц назад она бы бросила всё и помчалась варить ему кофе, интересоваться его настроением, подстраиваться под его планы.
— Я стала собой, — ответила она просто.
— А кем ты была раньше?
— Твоей тенью.
В дверь позвонили. Клиентка за тортом пришла на полчаса раньше. Когда Елена Васильевна увидела трёхъярусное чудо с розами и бабочками, она всплеснула руками:
— Боже мой! Это же шедевр! Галина Михайловна, вы гений! Можно я вам ещё заказов принесу? У меня подруги с ума сойдут от зависти!
— С удовольствием, — улыбнулась Галина, принимая оплату.
Виктор молча наблюдал из кухни. Когда клиентка ушла, он вышел в прихожую:
— Сколько она заплатила?
— Зачем тебе?
— Интересно.
Галина назвала сумму. Виктор присвистнул:
— За один торт? Я столько за день на заводе не зарабатываю.
— А я за ночь, — гордо ответила Галина.
Следующие две примерки прошли так же успешно. Одна клиентка привела подругу, та немедленно заказала себе костюм. К вечеру записная книжка Галины пополнилась новыми именами.
— Ужинать будешь? — спросила она мужа.
— Буду. А ты?
— Я ещё поработаю. Завтра воскресенье, хочу закончить платье для Анны Сергеевны.
— В воскресенье тоже работаешь?
— Витя, я же говорила — когда любишь дело, работа не в тягость.
Он долго молчал, потом сел рядом за кухонный стол:
— Галка, а если я… Если мы попробуем жить по-новому?
— Как это?
— Ну… Ты — со своим бизнесом. Я — со своим заводом. И не будем друг другу мешать.
Галина отложила иголку и внимательно посмотрела на мужа:
— А зачем тебе это, Витя? Месяц назад ты сказал, что надоело меня содержать.
— Да я не то имел в виду… Просто злой был. На работе сокращения, нервы ни к чёрту.
— Понимаю. Но знаешь что? — она улыбнулась. — Мне впервые за тридцать лет не страшно. Не страшно, что ты уйдёшь, что денег не будет, что я останусь одна. Потому что теперь я знаю — я справлюсь. Я могу зарабатывать сама.
— И что теперь?
— А теперь мы можем быть вместе не потому, что я от тебя завишу, а потому, что нам хорошо друг с другом.
Виктор кивнул. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.
Через неделю Галина открыла небольшой счёт в банке. На визитке, которую ей напечатали в типографии, было написано: «Галина Михайловна. Ателье и кондитерская на дому». Мелко, но красиво. Как и вся её новая жизнь.
