Входная дверь распахнулась так резко, будто её ударило порывом ветра, и на пороге возникла Тамара Ивановна с двумя огромными сумками в руках.
— Ну что, Катюша, я приехала! — объявила она, не дожидаясь приглашения войти.
Екатерина замерла с тряпкой в руках посреди коридора. Она только что закончила уборку, и вот теперь свекровь стояла на свежевымытом полу в своих уличных ботинках, оставляя грязные следы.
— Здравствуйте, Тамара Ивановна, — осторожно произнесла Екатерина. — А что… что за сумки?
— Как что? — свекровь уже прошла в комнату и начала разуваться. — Я же говорила Игорьку, что приеду на недельку пожить. Он не передал, что ли?
Екатерина почувствовала, как внутри всё сжалось. Игорь ничего не говорил. Как обычно.
— Нет, не передал, — тихо ответила она.
— Вот растяпа! — засмеялась Тамара Ивановна. — Ну ничего, зато сюрприз получился! Я тут подумала: чего это я одна в своей квартире маюсь? Дома-то не сидится. А у вас тут и места много, и компания. Да и внучка моя любимая небось соскучилась.
Екатерина молчала. Внучке было всего полтора года, и скучать она явно не успела — свекровь была здесь три дня назад и пробыла до позднего вечера, устроив грандиозную ревизию холодильника и критику всех покупок.
— Я вот тут подумала, — продолжала Тамара Ивановна, устраиваясь на диване, — может, мне вообще к вам переехать? А то моя однушка на окраине — что в ней хорошего? Тут и центр близко, и магазины, и поликлиника рядом.
Екатерина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Тамара Ивановна, но у нас всего двухкомнатная квартира, — начала она. — Одна комната у нас с Игорем, вторая — детская…
— Ну и что? — свекровь махнула рукой. — Детская большая, диванчик поставим, и мне места хватит. А ты что, против, чтобы бабушка рядом с внучкой жила? Или тебе помощь моя не нужна?
Помощь. Это слово звучало как издевательство. За три дня последнего визита свекровь успела переругаться с Екатериной из-за того, как та кормит ребёнка, как укладывает спать и почему не использует те самые методы воспитания, которыми Тамара Ивановна растила Игоря.
— Я просто думаю, что вам будет неудобно, — осторожно сказала Екатерина. — У вас там своя обстановка, привычный режим…
— Да какой режим? — перебила свекровь. — Сиди одна, телевизор смотри. Скука смертная! А здесь семья, жизнь кипит. Нет, я решила — продам свою квартиру и к вам перееду. Заодно и денежки вам помогу, ремонт сделаете, мебель обновите.
Екатерина села на стул, потому что ноги перестали держать. Продать квартиру. Переехать. Навсегда. Это был не визит на неделю — это была оккупация.
— Тамара Ивановна, давайте мы с Игорем сначала обсудим…
— Да что тут обсуждать? — свекровь уже доставала из сумки свои вещи и раскладывала их на диване. — Игорёк меня поддержит, он всегда о матери думает. Не то что некоторые…
Последние слова прозвучали с таким укором, что Екатерина поняла — спорить бесполезно. Она встала и пошла на кухню, чтобы хоть немного прийти в себя.
Вечером, когда Игорь вернулся с работы, Екатерина попыталась поговорить с ним наедине.
— Игорь, твоя мама хочет продать свою квартиру и переехать к нам, — сказала она тихо, чтобы свекровь не услышала из комнаты. — Ты знал об этом?
Игорь избегал её взгляда, копаясь в телефоне.
— Ну, она что-то такое говорила… — пробормотал он.
— И ты не подумал, что стоит со мной обсудить? — голос Екатерины дрожал. — Это же наша квартира, наша жизнь!
— Катя, ну что ты сразу кипятишься? — Игорь наконец поднял глаза. — Она же моя мама. Одна живёт, тяжело ей. И нам поможет финансово…
— Игорь, мы с трудом находим время побыть вдвоём! У нас маленький ребёнок, нам нужно личное пространство! А твоя мама будет постоянно вмешиваться, критиковать, контролировать каждый наш шаг!
— Она не вмешивается, она помогает, — отрезал Игорь. — И вообще, я устал. Давай не будем об этом сейчас.
Он развернулся и ушёл в комнату, где его уже ждала мама с рассказами о том, какой он молодец, как тяжело работает и как ему не повезло с такой нервной женой.
Екатерина осталась стоять на кухне, чувствуя, как всё внутри кипит от бессилия.
На следующий день Тамара Ивановна объявила за завтраком:
— Я вчера с риелтором созвонилась. Говорит, за мою однушку могу получить три миллиона, может, чуть больше. Вот вам и будет на ремонт, и на машину Игорьку новую.
Она говорила об этом так, будто дело уже решённое, будто Екатерина просто не существует в этом уравнении.
— Тамара Ивановна, — Екатерина отложила ложку, — а вы подумали, что если продадите свою квартиру, то обратной дороги не будет? Вдруг вам не понравится жить с нами?
Свекровь посмотрела на неё с удивлением, будто услышала что-то невероятно глупое.
— А что мне не понравится? Я же не в чужую семью иду, я к сыну. Это моё право — жить рядом с ним.
— Но это и моё право — жить в своей квартире без посторонних, — тихо, но твёрдо сказала Екатерина.
Воздух на кухне мгновенно стал холодным. Тамара Ивановна медленно поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на невестку.
— Посторонних? — переспросила она. — Ты считаешь мать своего мужа посторонней? Ну надо же, до чего молодёжь дошла! А кто, по-твоему, воспитал твоего Игоря? Кто ночами не спал, когда он болел? Кто последние деньги на его образование тратил?
— Я всё это ценю, — Екатерина старалась сохранять спокойствие, — но это не значит, что вы имеете право распоряжаться нашей жизнью.
— Нашей? — Тамара Ивановна усмехнулась. — Квартира оформлена на Игоря, милочка. Это его жильё. А ты тут временно прописана. Так что не тебе решать, кто здесь будет жить, а кто нет.
Эти слова ударили больнее, чем любая пощёчина. Екатерина встала из-за стола и вышла из кухни, чувствуя, как слёзы подступают к горлу.
Вечером она снова попыталась поговорить с Игорем.
— Твоя мама сказала, что это твоя квартира и я здесь временно, — начала она, едва сдерживая эмоции. — Игорь, мы вместе пять лет. У нас ребёнок. И ты позволяешь ей так со мной разговаривать?
Игорь тяжело вздохнул, как будто она требовала от него чего-то невозможного.
— Катя, ну зачем ты всё так драматизируешь? Мама просто хочет быть ближе к семье. Что в этом плохого?
— Плохо то, что она не спрашивает, она ставит перед фактом! Плохо то, что ты не защищаешь меня! Плохо то, что я чувствую себя чужой в собственном доме!
— Это не только твой дом, — холодно ответил Игорь. — Квартира действительно оформлена на меня. Мама помогала с первоначальным взносом, ты знаешь.
Екатерина почувствовала, как всё внутри обрывается.
— То есть ты на её стороне?
— Я не на чьей-то стороне, — раздражённо бросил Игорь. — Я просто говорю, как есть. И вообще, какая разница? Она всё равно не каждый день будет тут торчать, у неё свои дела есть.
— Игорь, она продаёт свою квартиру! Она хочет жить здесь постоянно! Ты вообще понимаешь, что это значит?
Игорь не ответил. Он просто достал телефон и начал листать ленту, показывая, что разговор окончен.
Екатерина поняла, что больше говорить бесполезно. Она вышла на балкон, чтобы подышать воздухом и успокоиться. Внутри клокотала обида, злость и отчаяние. Она понимала, что если свекровь переедет, жизнь превратится в ад. Постоянный контроль, вечные придирки, невозможность просто побыть семьёй наедине.
Через два дня Тамара Ивановна объявила:
— Всё, завтра приедет риелтор, будем квартиру оценивать. Игорёк, ты мне поможешь с документами?
— Конечно, мам, — улыбнулся Игорь.
Екатерина молча смотрела на них. Её мнение никого не интересовало. Её чувства не имели значения. Она была просто фоном в этой картине, где главные роли играли мать и сын.
Вечером, когда все легли спать, Екатерина долго сидела на кухне, обдумывая ситуацию. Она поняла, что дальше так жить нельзя. Что-то должно измениться. И если Игорь не готов встать на её сторону, если он готов пожертвовать их отношениями ради желаний матери, значит, ей придётся принять решение самой.
На следующее утро, когда Игорь ушёл на работу, а Тамара Ивановна собралась к риелтору, Екатерина остановила её у двери.
— Тамара Ивановна, мне нужно с вами серьёзно поговорить.
Свекровь обернулась с недовольным видом.
— Катя, я тороплюсь, давай потом.
— Нет, сейчас, — твёрдо сказала Екатерина. — Я не хочу, чтобы вы переезжали к нам. Это окончательное решение.
Тамара Ивановна замерла, а потом медленно повернулась лицом к невестке. На её лице было написано недоумение, смешанное с возмущением.
— Ты что себе позволяешь? — процедила она. — Кто ты такая, чтобы мне указывать?
— Я жена Игоря и мать его ребёнка. И я имею право голоса в том, кто будет жить в нашей квартире.
— В его квартире! — повысила голос свекровь. — Не в вашей, а в его! И если Игорь согласен, чтобы я жила здесь, то твоё мнение никого не интересует!
Екатерина сделала глубокий вдох.
— Хорошо. Тогда я сама уйду. Заберу дочь и съеду. И пусть Игорь живёт с вами вдвоём. Раз ему это так важно.
Тамара Ивановна рассмеялась, но смех был неприятный, издевательский.
— Да куда ты пойдёшь? У тебя и денег-то нет! Сидишь в декрете, ни работы, ни жилья своего. Игорёк содержит тебя, а ты ещё и капризничаешь!
— Я найду, где жить, — спокойно ответила Екатерина. — У меня есть родители, есть подруги. Главное — уйти отсюда, пока окончательно не потеряла себя.
Свекровь внимательно посмотрела на неё и вдруг поняла, что невестка не блефует. Это был не эмоциональный всплеск, а обдуманное решение. И впервые за все эти дни Тамара Ивановна почувствовала лёгкую тревогу.
— Ты что, серьёзно? — недоверчиво спросила она. — Ты бросишь мужа из-за того, что его мать хочет жить рядом?
— Я не брошу мужа из-за этого, — ровно сказала Екатерина. — Я уйду из отношений, где меня не ценят и не уважают. Где моё мнение ничего не значит. Где муж не может защитить свою семью от токсичного влияния.
— Токсичного?! — возмутилась Тамара Ивановна. — Да как ты смеешь!
— Я смею, потому что это правда. Вы пытаетесь контролировать нашу жизнь, вмешиваетесь во всё, критикуете каждый мой шаг. И Игорь это позволяет. Но я больше не буду этого терпеть.
Екатерина развернулась и пошла в комнату, оставив свекровь стоять в коридоре с открытым ртом.
Когда вечером Игорь вернулся домой, его встретила мать с красными глазами.
— Игорёк, у нас проблема, — трагическим голосом начала она. — Катя сказала, что уйдёт от тебя, если я переселюсь сюда. Ты представляешь? Ставит тебя перед выбором: или я, или она!
Игорь нахмурился и прошёл в комнату, где Екатерина укладывала дочку спать.
— Это правда? — спросил он. — Ты собираешься уйти?
Екатерина закончила петь колыбельную, аккуратно накрыла малышку одеялом и только потом повернулась к мужу.
— Правда. Если твоя мать переедет сюда, я заберу дочь и уйду.
— Катя, ты с ума сошла? — Игорь не верил своим ушам. — Из-за чего весь этот скандал?
— Игорь, я пять лет живу под постоянным давлением твоей матери. Она критикует всё, что я делаю. Она не уважает границы нашей семьи. Она манипулирует тобой, и ты не видишь этого. А теперь она хочет переехать сюда насовсем, и ты даже не спросил моего мнения!
— Но она же моя мама! — воскликнул Игорь. — Я не могу ей отказать!
— Можешь, — тихо сказала Екатерина. — Просто не хочешь. Потому что боишься её расстроить. Потому что привык, что она решает за тебя. Но я устала быть третьей в наших отношениях.
Игорь растерянно смотрел на жену. Он впервые видел её такой — спокойной, но непреклонной.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — наконец спросил он.
— Я хочу, чтобы ты наконец выбрал свою семью. Чтобы сказал матери, что она не переедет к нам. Что у нас есть своя жизнь, и мы имеем право на неё.
— А если я не могу ей отказать?
Екатерина почувствовала, как внутри всё сжимается, но голос остался твёрдым.
— Тогда я ухожу. Потому что не хочу растить дочь в атмосфере, где мужчина не способен защитить свою семью.
Игорь стоял посреди комнаты, разрываясь между двумя женщинами. С одной стороны — мать, которая всю жизнь была рядом, которая вложила в него всё, которую он боялся обидеть. С другой — жена, с которой он прожил пять лет, с которой у него ребёнок, но которая вдруг стала такой чужой и непонятной.
— Мне нужно подумать, — наконец выдавил он и вышел из комнаты.
Следующие несколько дней в квартире царила напряжённая тишина. Тамара Ивановна ходила с обиженным видом, демонстративно вздыхая и всем своим видом показывая, как она страдает из-за неблагодарной невестки. Игорь избегал серьёзных разговоров, прячась за работой и телефоном. Екатерина молча собирала вещи, готовясь к худшему.
Наконец, через неделю, когда за ужином снова повисла тяжёлая пауза, Игорь отложил вилку и посмотрел на мать.
— Мам, я подумал… Может, тебе действительно не стоит продавать квартиру? У тебя там всё обустроено, привычная обстановка…
Тамара Ивановна замерла с куском хлеба в руке.
— То есть как это? — медленно произнесла она. — Ты… отказываешь мне?
— Я не отказываю, — Игорь явно испытывал дискомфорт. — Я просто думаю, что это не лучшая идея. Нам здесь правда тесно, и…
— Понятно, — резко оборвала его свекровь. — Это она тебе мозги промыла! Она настроила тебя против родной матери!
— Мам, никто никого не настраивал…
— Молчи! — Тамара Ивановна встала из-за стола. — Я всё поняла. Ты выбрал её. Предпочёл чужого человека своей матери!
— Она не чужой человек, мам. Она моя жена.
— Жена! — с горечью повторила Тамара Ивановна. — А я кто? Я тебя вырастила одна, без отца! Всё тебе отдала! А ты…
Голос её задрожал, и она быстро вышла из кухни, хлопнув дверью.
Игорь опустил голову на руки. Екатерина молча сидела напротив, понимая, что для него это был самый сложный выбор в жизни.
— Мне было нелегко, — тихо сказал он, не поднимая головы. — Но ты права. Нам нужно своё пространство. И маме будет лучше в её квартире.
Екатерина протянула руку и накрыла его ладонь своей.
— Спасибо, — просто сказала она.
На следующий день Тамара Ивановна собрала вещи и уехала, демонстративно не попрощавшись. Несколько дней она не отвечала на звонки Игоря, наказывая его своим молчанием. Но потом постепенно оттаяла, хотя отношения с невесткой остались прохладными.
Екатерина поняла, что отстояла свою семью. Да, это было непросто. Да, свекровь затаила обиду. Но главное — Игорь наконец сделал выбор. Выбрал их с дочкой. Выбрал собственную жизнь.
И в их двухкомнатной квартире снова воцарился покой. Они снова могли быть просто семьёй — без постороннего влияния, без постоянного контроля, без чужих людей в их личном пространстве.
Екатерина больше не чувствовала себя временной жилицей. Она была дома. В своём доме, со своей семьёй. И это было самое важное.
