Я собирала Машины игрушки в сумку и старалась не смотреть на Дениса. Он стоял у окна и молчал. Между нами повисла тяжёлая тишина, такая плотная, что хотелось закричать, лишь бы разорвать её.
Всё началось утром, когда мы собирались ехать к его родителям на день рождения свёкра. Маша, моя пятилетняя дочка от первого брака, была вся в предвкушении. Она так хотела показать дедушке рисунок, который нарисовала специально для него. Разноцветный дом с большим садом и счастливой семьёй.
Денис позвонил матери предупредить, что выезжаем. Я слышала только его часть разговора, но по тому, как менялось выражение его лица, поняла, что что-то не так. Он несколько раз повторил: «Мама, ну как так можно?» Потом замолчал, слушал, а потом тихо сказал: «Хорошо, я ей передам.»
Положив трубку, он долго не оборачивался ко мне. Я застыла с курткой Маши в руках, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой комок.
— Что случилось? — спросила я.
Денис медленно повернулся. На его лице было написано всё — стыд, растерянность, злость.
— Мама сказала, что лучше приехать без Маши. Говорит, что соберётся много родственников, всем будет неудобно. Что ребёнок будет мешать взрослым разговорам.
Я опустила куртку на стул. Маша играла в соседней комнате, ничего не слышала. А я стояла и не могла поверить в то, что только что услышала.
— Денис, она серьёзно?
— Я пытался её переубедить. Но она настаивает.
Мы прожили в браке полгода. Денис был хорошим человеком, добрым, заботливым. К Маше относился тепло, возил её в парк, читал перед сном сказки. Говорил, что любит её как родную дочь. Я верила ему, видела искренность в его глазах.
Его родители на свадьбе были вежливы со мной, но холодны. Особенно свекровь, Валентина Николаевна. Она смотрела на меня оценивающе, будто прикидывала, достаточно ли я хороша для её сына. Машу на свадьбу мы не взяли, она была у моей мамы. Тогда я подумала, что это к лучшему — свадьба всё-таки взрослое мероприятие.
После свадьбы мы несколько раз бывали у родителей Дениса. Машу брали с собой. Свекровь была подчёркнуто холодна с девочкой. Не обращала на неё внимания, не разговаривала, не предлагала угощений. Маша это чувствовала, жалась ко мне, просила уехать домой.
Я пыталась наладить отношения. Звонила свекрови, интересовалась её здоровьем, предлагала помощь. Она отвечала сухо, односложно. Денис говорил, что мать просто такая, что ей нужно время, чтобы привыкнуть.
Но сейчас, после этого звонка, я поняла, что дело не во времени. Валентина Николаевна не собиралась принимать Машу. Для неё моя дочь была чужим ребёнком, помехой, которую надо держать подальше от семьи.
— Что мы будем делать? — спросил Денис.
Я посмотрела на него внимательно. Увидела, что он растерян, не знает, как поступить. Любит мать, но понимает, что она неправа.
— Позвони ей ещё раз. Скажи, что мы приедем втроём или не приедем вообще.
Он набрал номер. Я слышала, как он говорит, пытается объяснить матери, что так нельзя, что Маша часть нашей семьи. Свекровь что-то отвечала, голос её звучал резко даже через телефон.
— Мама, ну пойми же! — Денис повысил голос. — Это же ребёнок! Она ничего плохого не сделала!
Валентина Николаевна говорила что-то долго. Денис слушал, лицо его становилось всё более мрачным. Наконец он прервал её.
— Хорошо. Тогда мы не приедем вообще. Извини, мама.
Он отключил телефон и бросил его на диван. Прошёл на кухню, налил себе воды, выпил залпом.
Я зашла следом. Обняла его со спины, положила голову ему на плечо.
— Спасибо, что поддержал нас.
Он повернулся и обнял меня.
— Я не могу поступить иначе. Маша теперь моя дочь тоже. Мама должна это понять.
Через десять минут позвонил телефон. Денис взял трубку, посмотрел на экран и нахмурился. Звонила свекровь. Он не стал брать трубку. Телефон звонил ещё несколько раз, потом пришло сообщение. Денис прочитал его и молча протянул мне телефон.
«Раз ты выбрал чужого ребёнка вместо своей матери, тогда не смей приводить эту девочку в наш дом. Никогда. Я не хочу её видеть. Приходи сам, когда образумишься.»
Я прочитала и почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Чужого ребёнка. Эту девочку. Валентина Николаевна даже имени Машиного не удостоилась произнести.
— Что будем делать? — спросила я.
Денис взял телефон и начал печатать ответ. Показал мне, прежде чем отправить.
«Мама, Маша не чужой ребёнок. Она моя дочь. И если ты не можешь этого принять, то, наверное, нам действительно лучше пока не видеться. Подумай над своими словами. Жду, когда ты будешь готова извиниться.»
Он отправил сообщение и выключил телефон.
Мы не поехали на день рождения свёкра. Я испекла торт дома, мы устроили маленький праздник втроём. Маша была счастлива, что вся наша семья вместе. Она не знала о том скандале, и я была рада, что она ничего не узнает.
Прошла неделя. Свекровь не звонила. Свёкор позвонил один раз, сказал, что расстроен нашим отсутствием, но Денис объяснил ситуацию. Свёкор вздохнул и сказал, что поговорит с женой.
Прошёл месяц. Я забеременела. Узнав об этом, Денис был счастлив. Мы сразу же решили позвонить его родителям сообщить новость. Может, это растопит лёд, подумала я. Ведь это будет их кровный внук или внучка.
Свекровь приняла новость сдержанно. Поздравила формально, спросила о сроках, о самочувствии. О Маше не спросила ни слова. В конце разговора сказала, что ждёт нас в гости, но только нас с Денисом.
Я почувствовала, как внутри снова всё закипает.
— Валентина Николаевна, Маша моя дочь. Она будет сестрой вашему внуку. Разве вы не хотите, чтобы дети росли вместе, дружили?
Она помолчала.
— Ирина, я понимаю, что у тебя есть ребёнок от первого брака. Но это твой ребёнок, не Денисов. Мне не нужны чужие дети в моём доме. Мне нужны мои внуки, мои кровные.
— Но Денис считает Машу своей дочерью!
— Это сейчас он так считает. Когда родится свой ребёнок, всё изменится. Увидишь.
Она положила трубку. Я стояла с телефоном в руках и не могла поверить в жестокость этих слов. Денис обнял меня.
— Не обращай внимания. Мама неправа. Ничего не изменится. Маша как была моей дочкой, так и останется.
Беременность протекала нормально. Я ушла в декрет, сидела дома с Машей. Она была рада, что скоро у неё появится братик или сестрёнка. Мы вместе готовили комнату для малыша, выбирали игрушки, придумывали имена.
Свекровь звонила иногда, интересовалась здоровьем, но разговоры были короткими и натянутыми. Она ни разу не пригласила нас в гости. Денис ездил к родителям один, я оставалась дома.
Родился сын. Мы назвали его Артёмом. Свекровь приехала в роддом, привезла огромный букет и коробку конфет. Смотрела на внука с нежностью и слезами на глазах. Денис предложил ей взять малыша на руки, она согласилась с радостью.
Когда мы выписывались, свекровь сказала, что будет приезжать помогать мне. Я была благодарна, всё-таки с новорождённым тяжело, а Денис работал. Валентина Николаевна приезжала каждый день, помогала с Артёмом, готовила еду, убирала.
Но к Маше она по-прежнему относилась холодно. Не разговаривала с ней, не играла, не обращала внимания. Маша старалась угодить бабушке, приносила ей свои рисунки, предлагала помощь. Свекровь отмахивалась, говорила, что занята.
Однажды я не выдержала.
— Валентина Николаевна, почему вы так с Машей? Она же ребёнок. Ей всего шесть лет. Она ничего плохого вам не сделала.
Свекровь посмотрела на меня холодным взглядом.
— Я приехала помогать тебе с внуком. С моим кровным внуком. А эта девочка мне чужая.
— Но она дочь вашего сына!
— Она не его кровь. И я не обязана её любить.
После этого разговора я попросила свекровь не приезжать больше. Справлюсь сама. Валентина Николаевна обиделась, пожаловалась Денису. Он поговорил со мной, попытался уговорить принять помощь матери. Но я была непреклонна.
Прошло полтора года. Артём рос весёлым и здоровым мальчиком. Маша обожала братика, играла с ним, помогала мне ухаживать за ним. Они были очень дружны, несмотря на разницу в возрасте.
Однажды вечером Денис пришёл домой расстроенный. Сказал, что у отца случился инсульт. Не тяжёлый, но врачи сказали, что ему нужен покой и уход. Мать одна не справляется.
— Мне нужно поехать к ним на несколько дней, помочь, — сказал Денис. — Ты не против?
Конечно, я не была против. Это же его отец. Денис уехал, мы остались дома втроём. Он звонил каждый вечер, рассказывал о состоянии отца. Говорил, что мать измучена, плачет, боится.
Через неделю он вернулся. Рассказал, что отцу становится лучше, но восстановление будет долгим. Мать попросила её поддержать, приезжать почаще.
— И ещё она просила передать, что хочет видеть внука. Артёма. Говорит, что скучает.
Я кивнула. Конечно, она имела право видеть внука. Но в моей душе была горечь. Она хотела видеть только Артёма. О Маше, как всегда, ни слова.
Мы начали ездить к родителям Дениса. Я оставляла Машу у своей мамы. Девочка спрашивала, почему её не берут к бабушке и дедушке. Я не знала, что ответить. Придумывала отговорки, говорила, что там скучно, что дедушка болеет и ему нужна тишина.
Маша росла умной девочкой. Она всё понимала. Однажды она спросила меня прямо:
— Мама, бабушка Валя меня не любит?
Я обняла её и не нашла что сказать. Солгать не хотелось, но и правду говорить было больно.
— Взрослые бывают разными, солнышко. Иногда им нужно время, чтобы понять что-то важное.
Прошло ещё полгода. Свёкор восстановился, но ходил с тростью. Свекровь стала мягче, спокойнее. Наверное, болезнь мужа её напугала, заставила переоценить жизнь.
Однажды она позвонила мне. Не Денису, а именно мне. Попросила приехать, сказала, что хочет поговорить. Я приехала одна, дети остались с Денисом.
Свекровь встретила меня чаем и пирогами. Мы сели на кухне. Она долго молчала, потом заговорила, глядя в чашку.
— Ира, я хочу извиниться перед тобой. За всё. За то, как вела себя с Машей. За те слова, которые говорила. Я была не права.
Я молчала, не зная, что ответить.
— Когда Николай попал в больницу, я очень испугалась. Думала, что он меня оставит. И тогда поняла, как это страшно — остаться одной. Без близких. Без семьи.
Она подняла на меня глаза. В них стояли слёзы.
— Я поняла, что отталкивала от себя людей. Машу, тебя. Я была жестокой и глупой. Денис рассказывал мне, какая Маша умная, добрая, как помогает тебе с Артёмом. А я даже не знаю её. Не дала себе шанса узнать.
Она вытерла слёзы платком.
— Я не прошу тебя сразу меня простить. Но хочу попросить разрешения. Можно мне увидеть Машу? Познакомиться с ней по-настоящему? Я хочу исправить свою ошибку.
Я смотрела на свекровь и видела искреннее раскаяние. Может, люди правда меняются. Может, нужно дать шанс.
— Хорошо. Но помните, Маша ранимая девочка. Она всё чувствует. Если вы не уверены, что готовы принять её, лучше не начинайте.
— Я готова. Честное слово.
В следующий раз мы приехали всей семьёй. Валентина Николаевна встретила нас на пороге. Присела на корточки перед Машей и протянула ей коробку.
— Здравствуй, Машенька. Я твоя бабушка Валя. Прости меня за то, что раньше была с тобой нехороша. Я привезла тебе подарок. Надеюсь, тебе понравится.
Маша осторожно взяла коробку, открыла. Внутри была красивая кукла в нарядном платье. Глаза девочки загорелись.
— Спасибо, бабушка.
Валентина Николаевна обняла её, и я увидела, как по её щекам текут слёзы. Настоящие, искренние.
С того дня всё изменилось. Свекровь стала приезжать к нам, приносить подарки обоим детям. Звала нас в гости всей семьёй. Маша постепенно оттаивала, начала доверять бабушке. Они подружились, и это было настоящее чудо.
Иногда я думаю о том, сколько времени было потеряно. Сколько боли причинили друг другу. Но главное, что мы смогли это преодолеть. Валентина Николаевна правда пожалела о своих словах и поступках. И у неё хватило мужества признать ошибку и исправить её. Это дорогого стоит.
