Коробка с тортом выскользнула из рук и с глухим шлепком упала на пол прямо у порога. Белоснежный крем брызнул на линолеум, размазавшись жирными пятнами. Наташа замерла, глядя на то, как праздничные розочки медленно оседают, теряя форму. Она потратила полтора часа, чтобы выбрать идеальный торт для дочери. Сегодня Кате исполнилось девять лет.
— Что ты там застыла? — раздался голос из комнаты. — Неси уже, все ждут!
Наташа подняла взгляд. В дверном проёме стояла Людмила Петровна, её свекровь, с привычным выражением недовольства на лице. За её спиной виднелся накрытый стол, гости, шарики. И посреди всего этого — Катя в новом платье, которое Наташа шила по ночам целую неделю.
— Я… уронила торт, — Наташа услышала собственный голос как будто со стороны.
— Как уронила?! — свекровь подошла ближе, оценивающе посмотрела на испорченный торт. — Ну ты даёшь! Праздник ребёнку испортила! Хорошо, что я предусмотрительная, сама купила. Нормальный, красивый, не то что этот… — она презрительно кивнула на коробку у ног Наташи.
Наташа почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Она хотела сказать, что это свекровь толкнула её, когда открывала дверь. Хотела объяснить, что специально искала торт с любимыми Катиными персонажами. Но слова застряли в горле.
— Убери это безобразие и иди к столу. Гости уже заждались, — Людмила Петровна развернулась и направилась обратно в комнату, оставив Наташу одну с размазанным по полу кремом и комком в горле.
Вытирая пол, Наташа слышала, как в комнате весело смеются, как Катя радостно вскрикивает, глядя на торт, который принесла бабушка. Её торт. Который должен был стоять на столе сейчас. Она сжала тряпку в руках так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Это началось не вчера и не месяц назад. Это началось в тот день, когда Андрей привёз её в этот дом пять лет назад, сказав: «Поживём пока с мамой, накопим на своё». Накопить не получилось. Зато получилось стать невидимкой в собственной семье.
Наташа вошла в комнату, когда все уже сидели за столом. Единственное свободное место было в самом углу, подальше от именинницы. Она села, чувствуя на себе быстрый оценивающий взгляд свекрови.
— Ну вот, наконец-то все в сборе, — Людмила Петровна поднялась, держа в руках бокал с соком. — Хочу поздравить мою любимую внучку! Катенька, солнышко, бабушка желает тебе…
Наташа слушала длинную речь, в которой было всё: и пожелания здоровья, и рассказы о том, как бабушка заботится о внучке, и даже намёк на то, как хорошо, что есть кто-то надёжный рядом. О матери именинницы не было сказано ни слова.
Катя сидела рядом с бабушкой, сияя от счастья. Наташа смотрела на дочь и понимала — девочка даже не заметила, что мама весь вечер молчит. Не заметила испорченный торт, не заметила, что мама сидит в углу. Бабушка затмила всё своим присутствием, своими подарками, своим вниманием.
— А теперь подарки! — Людмила Петровна хлопнула в ладоши. — Катюш, смотри, что бабушка тебе приготовила!
Она вынесла огромную коробку. Катя с восторгом начала разворачивать упаковку. Там оказался новый планшет — тот самый, о котором дочка мечтала последние полгода.
— Бабуля, ты самая лучшая! — Катя бросилась обнимать свекровь.
Наташа сжала под столом свой маленький пакетик с набором для рисования, который она тоже покупала в рассрочку. Теперь он казался жалким и ненужным на фоне бабушкиного подарка.
— Мама тоже приготовила… — она попыталась протянуть пакет, но Катя уже была увлечена новым планшетом.
— Потом, мам, — отмахнулась дочка, не поднимая глаз.
Вечер тянулся бесконечно. Наташа сидела, улыбалась, когда нужно, и молчала. Она была здесь, но её как будто не было. Гости разошлись поздно. Андрей, как обычно, сразу ушёл в свою комнату — у него была важная работа на компьютере. Катя уснула, обнимая планшет. А Наташа осталась убирать со стола.
Людмила Петровна вошла на кухню, когда Наташа мыла последние тарелки. Свекровь села на табурет, закурила сигарету, несмотря на то, что Наташа просила не курить в квартире.
— Слушай, Наталья, — начала она таким тоном, каким начинают неприятный разговор. — Я вот смотрю на тебя и думаю… А не пора ли тебе съехать?
Наташа замерла, держа в руках мокрую тарелку. Вода капала с её пальцев обратно в раковину.
— Что? — она медленно обернулась.
— Ну, ты же видишь сама, — свекровь стряхнула пепел прямо на чистый пол. — Катя ко мне больше привязана. Андрей тут вырос, это его дом. А ты… Ты тут как временная квартирантка. Может, оно и к лучшему? Разъедетесь по-хорошему, без скандалов.
Наташа поставила тарелку на сушилку. Её руки дрожали.
— Это шутка?
— Какая шутка? — Людмила Петровна затушила сигарету об край раковины. — Я серьёзно. Ты же сама понимаешь, что между вами с Андреем давно ничего нет. Он работает, устаёт, ему нужна поддержка, а не твои вечные претензии. А Катя… Ребёнку нужна стабильность. Бабушка, папа, родной дом. Зачем её травмировать вашими отношениями?
— Я её мать! — вырвалось у Наташи.
— Мать — это не тот, кто родил, — свекровь встала, подошла ближе. — Мать — это тот, кто заботится. Кто покупает подарки, водит по врачам, сидит с уроками. Что ты делаешь? Работаешь с утра до ночи, приходишь уставшая, злая. Ребёнок от тебя шарахается.
Каждое слово было как удар. Наташа знала, что это неправда. Она работала, чтобы обеспечить Катю, чтобы были деньги на еду, одежду, кружки. Именно она сидела ночами, когда дочка болела. Именно она помогала с домашними заданиями, пока свекровь смотрела сериалы. Но сейчас, под этим тяжёлым взглядом, под этими словами, она вдруг усомнилась.
— Я не собираюсь никуда съезжать, — выдавила она. — Это семья. Моя семья.
— Ну-ну, — свекровь усмехнулась. — Поговорим ещё. Ты подумай на досуге. А пока мой совет — не порть дочери детство своим присутствием.
Она вышла, оставив после себя запах сигарет и ощущение полной беспомощности.
Той ночью Наташа не спала. Она лежала рядом с храпящим Андреем и думала. О том, как незаметно стала чужой в этом доме. Как её голос перестал что-то значить. Как дочь перестала бежать к ней с радостью, потому что бабушка всегда рядом, всегда доступна, всегда с подарками и вниманием.
Утром она встала раньше всех. Сделала завтрак, собрала Катю в школу. Дочка уткнулась в планшет, едва попрощавшись. Андрей молча выпил кофе и ушёл. Людмила Петровна вышла из своей комнаты, когда все разошлись.
— Так ты подумала? — спросила она, наливая себе чай.
Наташа посмотрела на неё. На эту женщину, которая методично, день за днём, выживала её из собственной семьи. Которая превратила дочь в чужого человека. Которая сделала мужа безразличным наблюдателем.
— Да, — сказала Наташа. — Подумала.
Она пошла в комнату, достала с антресолей старую сумку. Начала складывать вещи. Немного, только самое необходимое. Руки двигались автоматически, а в голове была странная пустота.
— Ты чего творишь? — Людмила Петровна появилась в дверном проёме.
— Съезжаю, — коротко ответила Наташа, не поднимая головы. — Разве не этого вы хотели?
Свекровь молчала несколько секунд. Потом усмехнулась.
— Ну наконец-то ты что-то поняла. Умница. Только Катю не вздумай забирать. Ребёнку и здесь хорошо.
Наташа застыла. Сумка выпала из рук.
— Катя — моя дочь.
— На бумаге, может быть, — свекровь скрестила руки на груди. — Но фактически я её воспитываю последние годы. Ты работаешь, а я — с ней. И поверь, если дело дойдёт до суда, я найду что сказать.
Это была война. Наташа поняла это по холодному блеску в глазах свекрови. Женщина не просто хотела выжить невестку — она хотела забрать ребёнка.
— Андрей никогда вам не позволит, — Наташа искала хоть какую-то опору.
— Андрей? — Людмила Петровна рассмеялась. — Андрей сделает то, что я скажу. Он всегда делал. Думаешь, почему вы до сих пор здесь живёте? Потому что он слабак, который не может свою семью обеспечить. А я могу. И Катя это знает.
Наташа опустилась на кровать. Всё было правдой. Каждое слово. Она действительно работала с утра до ночи. Действительно приходила уставшая. Действительно не успевала уделять дочери столько внимания, сколько бабушка, которая была на пенсии и целый день дома.
Но это было несправедливо. Наташа работала на троих — на себя, на Андрея, который менял работы как перчатки, и на Катю. Она была загнана в угол системой, которую сама когда-то согласилась принять, согласившись жить с матерью мужа.
— Что вы хотите? — спросила она тихо.
— Чтобы ты исчезла, — просто ответила свекровь. — Тихо, без скандалов, без претензий. Уйдёшь сама — я скажу Кате, что ты нашла хорошую работу в другом городе. Будешь упираться — тогда расскажу, какая ты плохая мать. Ребёнок сам от тебя отвернётся.
Наташа сидела и смотрела в пол. В её голове проносились картины: Катя, которая не бежит её обнимать после школы. Катя, которая просит бабушку почитать на ночь, а не маму. Катя, которая даже не заметила испорченный торт вчера.
Может, свекровь права? Может, ей действительно лучше без матери, которая вечно на работе?
Наташа встала. Молча взяла сумку. Прошла по коридору. Людмила Петровна стояла у двери, наблюдая за ней с холодным удовлетворением победительницы.
У самого порога Наташа остановилась. Повернулась.
— Знаете что? — её голос прозвучал странно спокойно. — Вы проиграли.
Свекровь нахмурилась.
— Это ещё почему?
— Потому что я не уйду, — Наташа поставила сумку на пол. — Я не оставлю свою дочь с вами. Вы пытаетесь украсть её у меня, но у вас не получится.
— Да кто ты такая? — голос Людмилы Петровны сорвался на визг. — Ты думаешь, Андрей тебя поддержит?
— Нет, — Наташа покачала головой. — Не думаю. Андрей слабый, вы правы. Но знаете, в чём ваша ошибка? Вы думаете, что можно купить любовь подарками. Что можно заменить мать вниманием. Но Катя умная девочка. Рано или поздно она поймёт, кто её действительно любит, а кто просто управляет.
— Уходи! — свекровь шагнула вперёд. — Пока я не позвала Андрея!
— Зовите, — Наташа подняла подбородок. — Пусть он выберет. Прямо сейчас. Между мамой и женой. И пусть Катя услышит этот разговор. Пусть услышит, как бабушка выгоняет её мать из дома.
Людмила Петровна побледнела. Она поняла — если Катя узнает правду, то все подарки мира не вернут ей любовь внучки.
— Ты… — она не нашла слов.
— Я мать, — просто сказала Наташа. — И я буду бороться за свою дочь. Если нужно — я заберу её отсюда. Снимем комнату, будем жить вдвоём. Я найду способ. Но я не дам вам превратить её в оружие против меня.
Она развернулась и пошла на кухню. Руки дрожали, сердце колотилось, но внутри была странная лёгкость. Она сказала то, что должна была сказать давно.
Вечером, когда Катя пришла из школы, Наташа позвала её в комнату.
— Котёнок, нам нужно поговорить.
Дочка насторожилась.
— Я что-то натворила?
— Нет, — Наташа обняла её. — Просто хочу кое-что сказать. Я знаю, что последнее время мало времени проводила с тобой. Знаю, что ты больше с бабушкой. Но я хочу, чтобы ты знала — я тебя очень люблю. И всё, что я делаю, для тебя.
Катя прижалась к ней.
— Мам, а ты куда-то уезжаешь? Бабушка сказала…
— Никуда я не уезжаю, — твёрдо сказала Наташа. — Я твоя мама и всегда буду рядом.
Дочка молчала, потом тихо спросила:
— А торт вчера… Ты его для меня покупала?
— Да.
— С моими любимыми персонажами?
— Да.
Катя всхлипнула.
— Бабушка сказала, что ты забыла купить, и она спасла праздник. Но я видела… Видела, как ты вытирала пол. И мне стало грустно. Прости, что не подошла.
Наташа крепче обняла дочь, чувствуя, как слёзы катятся по щекам.
— Всё хорошо, котёнок. Главное, что ты знаешь правду.
Они сидели обнявшись долго. А потом начали собирать вещи. На следующий день Наташа нашла маленькую квартиру на окраине. Через неделю они переехали — вдвоём, мать и дочь.
Андрей не стал возражать. Он и не мог — выбор был между комфортом маминого дома и ответственностью за семью. Он выбрал комфорт.
Жить стало тяжелее. Денег едва хватало. Но Катя больше не просила к бабушке. Она помогала маме, училась готовить, делала уроки сама. Она взрослела.
А однажды, через полгода, сказала:
— Мам, знаешь, я рада, что мы уехали. Там было красиво, но ненастоящее. А здесь — мы. И это по-настоящему.
Наташа обняла дочь. Они проиграли войну за большую квартиру и стабильность. Но выиграли главное — друг друга.
И это было важнее любых бабушкиных подарков.
