Свекровь вошла в квартиру без стука, как всегда. Ключи от нашей квартиры она получила в первый же день после свадьбы, и с тех пор считала это жильё наполовину своим. Вероника услышала характерный скрежет замка и замерла с чашкой кофе в руках. Сердце неприятно сжалось — она узнала бы этот звук из тысячи.
— Верочка, ты дома? — голос Людмилы Петровны прозвучал из прихожей слишком бодро для восьми утра субботы.
Вероника медленно поставила чашку на стол и выдохнула. Суббота. Их единственный выходной с Игорем, когда они могли просто полежать, позавтракать не спеша, посмотреть фильм. Но свекровь, видимо, решила иначе.
— Доброе утро, Людмила Петровна, — Вероника вышла в коридор, натягивая домашний халат плотнее. Она чувствовала себя неловко в собственной квартире, когда свекровь врывалась так внезапно.
Людмила Петровна стояла в прихожей с огромными сумками в руках. На лице её сияла та самая улыбка — приветливая, добрая, но Вероника давно научилась читать между строк этой улыбки. Там скрывалось что-то другое. Контроль. Власть. Уверенность в том, что эта квартира, этот сын, эта жизнь — всё принадлежит ей.
— Ой, девочка моя, извини, что так рано, — защебетала свекровь, проходя на кухню, как будто это был её дом. — Просто в магазине такие скидки были! Я тебе курицу взяла, картошку, овощи. Думаю, давай-ка помогу молодым, а то небось питаетесь чем попало.
Вероника проглотила комок в горле. Она хотела сказать, что у них всё есть, что они сами прекрасно справляются, что не нужно. Но слова застряли где-то на полпути. Вместо этого она пробормотала:
— Спасибо, Людмила Петровна. Это очень мило с вашей стороны.
— Да что ты, родная, — свекровь уже разгружала сумки на их кухонный стол, вытаскивая продукты и расставляя их так, как считала правильным. — Ты же знаешь, я всегда рада помочь. Игорёк мой ещё спит?
— Да, он отсыпается. Всю неделю задерживался на работе.
— Вот видишь! — свекровь повернулась к ней с торжествующим видом. — А ты говоришь, не нужна помощь. Мужчину надо беречь, кормить хорошо, чтобы сил хватало. Он же за вас двоих работает!
Вероника сжала кулаки под столом. «За вас двоих»? Она тоже работала. Она вкалывала в бухгалтерии по девять часов в день, приходила домой уставшая, но всё равно готовила ужин, убирала, стирала. Но в глазах свекрови она была просто девочкой, которая не умеет заботиться о её драгоценном сыночке.
— Я сама справляюсь, Людмила Петровна, — тихо сказала Вероника. — Игорь не жалуется.
— Ну конечно не жалуется, он же воспитанный мальчик, — свекровь махнула рукой. — Но я-то вижу. Вчера звонила ему, он сказал, что опять на работе засиделся. Наверное, дома холодильник пустой был, вот и пришлось там задержаться, перекусить чем-то.
Вероника почувствовала, как внутри закипает. Холодильник у них всегда полон. Она следила за этим. Но спорить со свекровью было бесполезно. Людмила Петровна всегда находила способ намекнуть, что Вероника — плохая хозяйка, плохая жена, недостойная её сына.
В этот момент из спальни показался Игорь. Растрепанный, в одних спортивных штанах, он зевал и щурился от света.
— Мам? — он удивлённо посмотрел на свекровь. — Ты чего так рано?
— Игорёчек, сыночек! — Людмила Петровна бросилась к нему, как будто не видела его месяц. Она обняла его, погладила по щеке. — Я тебе продуктов привезла. Смотрю, вы тут совсем исхудали оба.
Игорь неловко улыбнулся и посмотрел на Веронику. В его взгляде была извинительная нотка, но он ничего не сказал. Он никогда ничего не говорил матери. Он просто кивал, улыбался и ждал, когда буря пройдёт.
— Мам, спасибо, конечно, но ты могла бы предупредить, — мягко сказал Игорь. — Мы бы встали, приготовились.
— Да ладно тебе, сынок, — отмахнулась Людмила Петровна. — Я же не чужая. Зачем церемонии? Давай, я сейчас быстренько борщ сварю, пока вы умываетесь. А то небось у вас только кофе на завтрак.
Вероника открыла рот, чтобы сказать, что они уже планировали свой завтрак, что они хотели провести утро вдвоём, но Игорь просто пожал плечами и пошёл в ванную. Он сдался. Как всегда.
Следующие два часа свекровь хозяйничала на их кухне. Она варила борщ, жарила котлеты, вытирала столы, переставляла тарелки в шкафу, критикуя, как Вероника их расставила. Она комментировала каждую мелочь — от грязной кастрюли в раковине до пятна на шторе.
— Верочка, ты знаешь, эти шторы надо стирать хотя бы раз в месяц, — говорила она, качая головой. — А то видишь, пыль осела. Игорь у меня аллергик, ему это вредно.
Вероника сидела за столом и молчала. Внутри неё что-то медленно, но верно ломалось. Каждое замечание свекрови было как маленький укол иглы. По отдельности — терпимо. Но когда таких уколов становится сто, тысяча, они превращаются в невыносимую боль.
Когда свекровь наконец ушла, оставив после себя гору посуды, запах борща и ощущение полной опустошённости, Вероника села на диван и закрыла лицо руками. Игорь вышел из спальни, где прятался последние полчаса под предлогом работы на ноутбуке.
— Ника, не бери в голову, — сказал он, садясь рядом. — Она просто хотела помочь.
— Помочь? — Вероника подняла на него глаза. — Игорь, она не помогает. Она контролирует. Она приходит сюда, когда хочет, берёт всё в свои руки, критикует меня и уходит, оставляя ощущение, что я полная бездарность.
— Ну что ты, — Игорь неловко потёр затылок. — Она просто по-своему заботится. Ты же знаешь, какая она. Привыкла всё делать сама, вот и лезет.
— А ты не мог сказать ей, что мы справимся сами? Что нам не нужна её помощь каждую субботу?
Игорь вздохнул. Он посмотрел на неё виноватым взглядом, но в этом взгляде Вероника прочитала главное — он не собирался ничего менять. Для него было проще сдаться, пропустить мимо ушей, подождать, пока мама уйдёт. Ему не приходилось терпеть эти уколы. Он был любимым сыном, которого всегда хвалили и жалели.
— Ника, давай не будем ссориться, — он попытался обнять её, но Вероника отстранилась.
— Я не хочу ссориться. Я хочу, чтобы ты меня поддержал. Хоть раз.
Прошло ещё несколько недель. Свекровь продолжала приходить каждую субботу. Иногда она приносила продукты, иногда просто сидела на кухне и пила чай, рассказывая, как она устала, как ей тяжело одной, как она всю жизнь посвятила Игорю, а теперь он забыл про неё. Вероника слушала и кивала, чувствуя, как внутри неё нарастает тихая ярость.
Однажды вечером, когда они с Игорем сидели на кухне, Вероника решилась.
— Игорь, нам нужно поговорить.
— О чём? — он оторвался от телефона.
— О твоей матери.
Игорь напрягся. Он всегда напрягался, когда речь заходила о матери.
— Что опять?
— Мне тяжело, — Вероника посмотрела ему в глаза. — Мне тяжело жить в ситуации, когда у нас нет личного пространства. Когда твоя мать приходит когда хочет, вмешивается во всё, критикует меня. Я чувствую себя чужой в собственном доме.
— Ника, ты преувеличиваешь, — Игорь вздохнул. — Мама просто заботливая. Да, иногда перебарщивает, но это от любви.
— Игорь, я не чувствую любви. Я чувствую контроль. И мне нужно, чтобы ты понял — если это не изменится, я не выдержу.
— Что значит не выдержишь? — Игорь нахмурился. — Ты о чём вообще?
— Я о том, что я устала быть плохой невесткой в её глазах. Я устала доказывать, что я достойна тебя. Я хочу, чтобы мы были парой, а не трио, где твоя мать — главный судья.
Игорь помолчал. Вероника видела, как он борется внутри себя. Он любил её, она знала это. Но он также любил мать и боялся её обидеть.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я поговорю с ней.
Вероника почувствовала слабую надежду. Может быть, он правда поговорит. Может быть, что-то изменится.
Но ничего не изменилось. Свекровь продолжала приходить. Игорь, видимо, так и не нашёл слов, чтобы поговорить с матерью. Или нашёл, но разговор не дал результата. Вероника не знала. Она только видела, что её жизнь превратилась в замкнутый круг, из которого не было выхода.
А потом случилось то, что переполнило чашу.
Однажды вечером Вероника пришла домой после работы и обнаружила, что свекровь снова у них дома. Но на этот раз она была не одна — с ней была какая-то женщина. Они сидели на кухне, пили чай и о чём-то оживлённо разговаривали.
— Верочка, привет! — свекровь встретила её с привычной улыбкой. — Познакомься, это Надежда Ивановна, моя подруга. Я ей про Игоря рассказывала, она захотела посмотреть, как вы тут живёте.
Вероника замерла. Свекровь привела свою подругу в их дом? Без предупреждения? Чтобы показать, как они живут?
— Добрый вечер, — холодно сказала Вероника.
— Ой, какая девочка симпатичная, — Надежда Ивановна оценивающе посмотрела на неё. — Людочка, ты права, худенькая совсем. Наверное, не очень хозяйственная, раз Игорь такой уставший всегда.
Вероника почувствовала, как кровь бросилась в лицо. Она посмотрела на свекровь, и в её взгляде была мольба — скажи, что это не так. Но свекровь только вздохнула и развела руками, как бы говоря: «Ну что поделаешь, правда есть правда».
— Людмила Петровна, — тихо, но твёрдо сказала Вероника, — мне нужно с вами поговорить. Наедине.
Свекровь удивлённо подняла брови, но встала. Они вышли в коридор. Вероника закрыла дверь на кухню и повернулась к свекрови. Руки её дрожали, но голос был ровным.
— Людмила Петровна, я очень прошу вас больше не приходить сюда без предупреждения. И тем более не приводить посторонних людей.
Свекровь вытаращила глаза.
— Что значит посторонних? Это моя подруга! И вообще, ты себя кем возомнила? Это квартира моего сына!
— Это наша с Игорем квартира, — спокойно ответила Вероника. — И я имею право просить уважать наше личное пространство.
— Да как ты смеешь мне указывать! — голос свекрови зазвенел от возмущения. — Я тебе не чужая тётка! Я мать Игоря! Я имею право приходить когда хочу! Это я его вырастила, это я ему эту квартиру помогла купить!
— Помогли? — Вероника почувствовала, как что-то внутри неё окончательно лопнуло. — Игорь сам взял ипотеку. Вы дали ему на первый взнос, и с тех пор каждый раз напоминаете об этом. Но это не даёт вам права контролировать нашу жизнь.
Свекровь побагровела. Она шагнула ближе, и в её глазах была настоящая злость.
— Я всю жизнь положила на этого ребёнка! Я одна его растила! Отец его бросил, а я пахала на двух работах! И теперь ты, выскочка, которая появилась два года назад, будешь мне говорить, что я могу, а что нет?!
— Я не выскочка, — Вероника сделала шаг назад, но держалась твёрдо. — Я его жена. И я прошу вас уважать это.
— Ты никто! — выкрикнула свекровь. — Ты просто девка, которую он подобрал! Через год он от тебя устанет и найдёт другую, а я всегда буду его матерью!
Эти слова ударили Веронику так, что дыхание перехватило. Она стояла и смотрела на свекровь, и в этот момент поняла — борьба бесполезна. Людмила Петровна никогда не примет её. Никогда не отпустит сына. Она будет цепляться за него до последнего, разрушая всё вокруг.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Игорь. Он пришёл с работы и услышал крик.
— Мам, что происходит?
— Игорёк, сынок, — свекровь тут же изменилась в лице, голос стал жалобным. — Эта твоя жена выгоняет меня из дома! Она сказала, что я здесь чужая!
Игорь посмотрел на Веронику. В его взгляде была растерянность, паника. Он снова оказался между двух огней. И Вероника знала, что сейчас он выберет. Она видела это по тому, как он опустил плечи, как избегал её взгляда.
— Ника, ну зачем ты так, — тихо сказал он. — Это же мама. Она не хотела ничего плохого.
Вероника почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он опять выбрал мать. Опять не поддержал её.
— Игорь, — её голос дрожал, но она держалась, — я попросила твою мать не приходить без предупреждения и не приводить посторонних. Это нормальная просьба. Но она начала кричать на меня и сказала, что я — выскочка, которая скоро надоест тебе.
Игорь вздрогнул. Он посмотрел на мать.
— Мам, ты правда это сказала?
— Я? — свекровь всплеснула руками. — Игорь, да что ты! Она всё перевирает! Я просто хотела защитить наши отношения!
— Наши? — Вероника горько усмехнулась. — Людмила Петровна, у вас с Игорем нет «отношений» в том смысле, в котором они должны быть. У вас болезненная привязанность. А у нас с Игорем должна быть семья. Но пока вы не отпустите его, этой семьи не будет.
Она повернулась к Игорю.
— А ты должен выбрать. Не между мной и ней. А между детством и взрослой жизнью. Между тем, чтобы быть маминым сынком или моим мужем.
Игорь стоял молча. Вероника ждала. Секунды тянулись, как часы. А потом он произнёс:
— Ника, давай не будем так резко. Мы всё обсудим спокойно, но не надо ставить ультиматумы.
Вероника кивнула. Она поняла. Он выбрал. Точнее, не смог выбрать, что было ещё хуже.
На следующее утро она собрала вещи. Игорь пытался её остановить, умолял подождать, обещал всё изменить. Но Вероника видела в его глазах панику не от того, что теряет жену, а от того, что придётся объяснять матери, почему она ушла.
Она ушла к родителям. Несколько дней она приходила в себя, плакала, злилась. А потом успокоилась. Она поняла, что сделала правильно. Что иногда уход — это не слабость, а сила. Сила признать, что ты заслуживаешь большего.
Через месяц Игорь позвонил. Он сказал, что поговорил с матерью. Что она согласилась приходить только по приглашению. Что он понял, как был неправ.
Вероника слушала его и думала. Может, стоит дать шанс? Но потом вспомнила все эти субботы, все уколы, все разы, когда он молчал. И поняла — она не хочет возвращаться в ту жизнь. Даже если он правда изменится, шрам останется.
— Игорь, я рада, что ты разобрался в ситуации, — спокойно сказала она. — Но я не вернусь. Мне нужен партнёр, который будет на моей стороне с самого начала. А не тот, кто поймёт это только когда потеряет.
Она положила трубку и выдохнула. Впервые за много месяцев она почувствовала себя свободной.
