Запах, встретивший Арину на пороге, стал первым тревожным звоночком. Это был не насыщенный аромат дорогой говядины и красного вина, который должен был чувствоваться в квартире, а кисловатый и уж слишком знакомый привкус.
Он был похож на запах тушеной куриной грудки, которую Галина Петровна, свекровь Арины, часто готовила по будням, ссылаясь на диету.
Девушка медленно сняла пальто, стараясь отогнать от себя навязчивую догадку по поводу присутствия в их доме свекрови.
Вчера Арина сама закупила продукты в одном из дорогих супермаркетов города, сама положила в холодильник тот самый кусок мраморной говядины, сама купила бутылку хорошего бургундского вина, который должен был превратиться сегодня в нежнейший соус.
— Лёш, я дома! — позвала Арина, заходя на кухню.
Ее муж, Алексей, сидел за столом с планшетом и виновато-напряженным выражением лица.
А напротив у плиты, помешивая что-то в глубоком сотейнике, стояла Галина Петровна.
Ее осанка, прямая, почти армейская, выдавала состояние повышенной боевой готовности.
— Ариночка, заходи, дорогая, садись! — сказала свекровь, не оборачиваясь. — Обедать скоро будем. Почти все готово. Я готовлю твое фирменное рагу. Только, знаешь, я его немного улучшила. Так сказать, сделала немного экономнее.
Сердце Арины дернулось. «Улучшила» у Галины Петровны всегда означало «сделала дешевле и проще».
— Здравствуйте, Галина Петровна, — осторожно поздоровалась Арина, подходя к плите. — А что именно вы… улучшили?
— Да так, по мелочи, — женщина махнула рукой, и невестка увидела в сотейнике бледные куски мяса, плавающие в мутноватой жидкости с морковью и луком.
Никакого глубокого рубинового цвета, никакого аппетитного запаха, от которого бы потекли слюнки.
Арина взяла из ящичка шкафа ложку и, зачерпнув немного бульона, поднесла ее к губам.
Вкус был отвратительным. Вместо насыщенного, сложного соуса чувствовалась слегка солоноватая вода с отчетливым привкусом курицы и избытком лаврового листа.
— Галина Петровна, — голос Арины дрогнул, но она старалась держать себя в руках. — Это курица.
— Ну, вообще-то, индейка, — поправила свекровь, наконец повернувшись к ней. Ее лицо выражало неподдельное удивление. — Говядина такая дорогая нынче, просто грех тратить столько денег на один ужин. А индейка — диетическое мясо, полезное. И вино это твое, красное, я тоже не стала тратить, там же спирт, Алексей за рулем, тебе нельзя… Я добавила немного томатной пасты, развела водой. Получилось очень экономно и вкусно.
Эти слова повисли в воздухе. Для Арины готовка была не просто процессом утоления голода, а способом выразить свою любовь к семье.
Она тщательно подбирала рецепты, искала лучшие продукты, тратила на это время и силы.
И фирменное рагу из говядины по-бургундски было ее гордостью, которое все обожали.
— Экономно? — тихо произнесла Арина. — Вы… вы заменили мраморную говядину на индейку? И дорогое вино на томатную пасту?
— Ариш, успокойся, пожалуйста, — поднялся с места Алексей, но она его не слышала.
— Я вчера специально ездила за этими продуктами! Потратила приличную часть зарплаты! Я хотела сегодня порадовать нас, сделать что-то по-настоящему вкусное! А вы… вы превратили это в безвкусную ерунду.
Галина Петровна смерила невестку холодным взглядом и сухо вытерла руки о фартук.
— Я прожила всю жизнь, вырастила сына, и всегда считала каждую копейку. И суп у меня всегда был на столе, и сыт был. А ты со своими французскими штучками… Мясо и мясо, какая разница? Съешь индейку — не отравишься. А сэкономленные деньги на что-нибудь нужное потратить можно. На ту же ипотеку вашу.
— Дело не в мясе! — взорвалась Арина. — Дело в неуважении! Вы пришли в мой дом, взяли мои продукты, которые я купила для конкретного блюда, и без спроса все изменили! Вы считаете мои траты глупыми? Мои усилия — ненужными?
— Я считаю, что молодые слишком легкомысленно относятся к деньгам, — голос Галины Петровны зазвенел, как натянутая струна. — Вы не видели настоящей жизни. Я вот видела и не позволю, чтобы в доме моего сына транжирили деньги. Я готовлю так, как считаю нужным и правильным. Чтобы было сытно и без излишеств.
Алексей попытался вставить слово, но его голос потонул в резких женских криках.
— Мам, Арина просто хотела сделать приятное… — начал он.
— Приятное? — перебила его Галина Петровна. — Это что, упрек в мой адрес? Что я не могу сделать приятно? Я всю жизнь тебе только приятное и делала! На одной картошке с котлетами из печени, бывало, сидела, чтобы тебе новый пиджак к первому сентября купить! А она тут будет меня учить, что такое приятно!
— Никто вас не учит! — крикнула Арина. — Я просто хочу, чтобы в моем доме не командовали! Я не лезу в вашу кухню, когда вы готовите! Почему вы считаете возможным так вот приходить и все ломать?
— Потому что это дом моего сына! — окончательно вышла из себя Галина Петровна. — И я здесь хозяйка не меньше твоего!
Арина отшатнулась, словно от пощечины. Она посмотрела на Алексея, умоляя о поддержке, но муж стоял, опустив голову.
— Лёш, скажи же что-нибудь! — с отчаянием в голосе попросила жена.
Алексей тяжело вздохнул.
— Мама, Арина… Давайте успокоимся. Мам, ты не должна была менять рецепт без спроса. Ариша, мама хотела как лучше, сэкономить…
— Как лучше? — прошептала жена. — Превратить ужин в честь нашей годовщины в это вот… это месиво? Это как лучше?
Она больше не могла этого выносить. Арина повернулась и выбежала из кухни, хлопнув дверью в спальню.
На кухне повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь шипением индейки в сотейнике.
Алексей молча смотрел на мать. Галина Петровна стояла, уперевшись руками в столешницу.
— И чего она разоралась? — с вызовом, но уже без прежней уверенности произнесла мать. — Из-за какого-то мяса…
— Мам, — тихо сказал Алексей. — Это не просто мясо. Арина вложила в этот рецепт свою душу.
— Я хотела помочь, сэкономить… — в голосе Галины Петровны впервые прозвучала обида. — У вас же ипотека, кредиты… А я что, не могу помочь? Я же мать!
— Ты можешь помогать по-другому, — сказал Алексей.
Он вздохнул, подошел к плите, выключил огонь под сотейником и накрыл его крышкой.
Галина Петровна медленно сняла фартук и повесила его на гвоздик. Ее движения вдруг стали усталыми.
— Значит, я здесь лишняя? Я все правильно поняла.
Галина Петровна молча вышла из кухни и направилась в прихожую. Алексей остался один посреди просторной кухни.
Когда хлопнула входная дверь. Мужчина подошел к двери спальни и легонько постучал.
— Ариш, можно мне войти?
Ответа не последовало. Алексей тихо вошел. Арина лежала, отвернувшись к стене.
— Прости, что так вышло, — просто сказал он, садясь на край кровати. — Я поговорю с ней, но не сейчас. Мама обиделась и ушла.
Однако Арина будто бы не отреагировала на его слова. Она продолжила твердить свое, как заведенная.
— Я вчера специально ездила за этими продуктами, хотела сегодня порадовать нас, сделать что-то по-настоящему вкусное! А твоя мама… она превратила это в дешевый безвкусный аналог… Она просто без спроса перевела наши продукты на это месиво…
— Ариша, она же это сделала не специально. Я думаю, что мама хотела нас удивить и показать, что можно сделать то же блюдо из более дешевых продуктов…
— Да? То же самое блюдо? Ты уверен? Тогда чего же ты сидишь тут? Иди и ешь его! — возмутилась девушка.
— Я потом, — проворчал Алексей.
— Нет, ты пойдешь есть его прямом сейчас! — Арина вскочила с кровати и, схватив мужа за руку, потащила на кухню.
Усадив его за стол, она поставила перед ним горячий сотейник с пародией на ее блюдо.
— Ешь! — потребовала девушка.
Алексей нехотя взял ложку и стал медленно пробовать блюдо, приготовленное матерью.
По тому, как он стал непроизвольно кривить лицо, Арина поняла, что мужу готовка матери не понравилась.
— И как тебе? — с усмешкой спросила девушка.
— Ну да, не то совсем… я согласен, — мужчина отложил ложку в сторону. — Такое себе, конечно… не то, что ты готовила… И индейка сюда не подходит совсем…
На лице Арины появилась улыбка. Девушка была рада тому, что муж наконец-то понял, что она имела ввиду.
— И что же лучше? Дешевле и хуже или дороже и вкуснее? — никак не унималась девушка.
— Твой вариант, конечно, — угрюмо проговорил мужчина. — Я сто раз должен это повторит?
— То-то же! — гордо произнесла Арина. — В следующий раз не подпускай ее к нашей плите!
Однако следующего раза и не наступило. Галина Петровна так сильно обиделась на сына и невестку, что перестала ходить к ним в гости.
К себе их женщина тоже не звала. Она лишь стабильно раз в неделю звонила Алексею и спрашивала, как его здоровье.
Тема по поводу готовки больше не поднималась. Галина Петровна старательно ее избегала.
