Игорь был уверен: раз квартира досталась ему от матери, то при разводе я останусь на улице. Он уже планировал, как продаст жилье и поделит деньги с молодой любовницей. Но он не знал, что я сохранила каждый чек за наш капитальный ремонт…
Лена открыла дверь квартиры и сразу почувствовала пустоту. Не ту, что бывает, когда никого нет дома. А другую, когда понимаешь, что человека больше не ждёшь. Когда знаешь, что он не вернётся.
Сняла туфли на каблуке, ноги гудели после смены в поликлинике. Восемь часов приёма, тридцать два пациента. У половины – грипп, у остальных – обострение всего, что можно обострить в межсезонье.
Прошла на кухню. Холодильник полный, вчера готовила весь вечер после работы. Борщ в большой кастрюле, котлеты под крышкой на сковороде, оливье в хрустальной салатнице. Игорь обожает оливье, особенно когда она кладёт туда горошек и свежие огурцы. Любит? Любил? Чёрт возьми, она уже не знает, в каком времени думать о муже.
Села за стол, включила чайник. Заварила пакетик ромашкового чая, врачи вечно советуют его для успокоения, хотя помогает он так себе.
Посмотрела на обручальное кольцо. Простое, золотое, чуть потёртое. Носит его двадцать три года, с того самого августовского дня, когда они с Игорем расписались в загсе на окраине города. Свадьбы не было, денег не хватало, снимали комнату в коммуналке, но были счастливы.
Телефон молчал, Игорь не звонил.
Опять это чёртово дежурство, третье за неделю. Раньше он дежурил раз в месяц максимум – заведующий отделением, как-никак, должность позволяет дежурства на других врачей скинуть. Но последние полгода он пропадает всё чаще, приходит поздно, пахнет не больницей, а каким-то сладким парфюмом.
Лена не спрашивала, боялась услышать правду.
Телефон завибрировал на столе. Сообщение от Игоря: «Приду вечером, надо поговорить».
У Лены ёкнуло сердце, она сразу поняла – это оно, то самое. Чего она боялась месяцами, но втайне ждала. Потому что жить в этой неопределённости стало невыносимо.
Игорь пришёл ровно в восемь. Усталый, но не такой, как бывает после тридцати часового дежурства. Собранный, решительный, даже одет был хорошо: свежая рубашка, пиджак выглаженный.
Сел напротив Лены за кухонный стол. Даже пиджак не снял. Как будто зашёл в гости к знакомому человеку.
— Лен, нам надо поговорить.
— Я слушаю.
— Я… встретил другую женщину, её зовут Кира. Мы полгода вместе, я её люблю.
Лена сидела и смотрела на мужа, на этого чужого человека в выглаженном пиджаке, который когда-то, двадцать с лишним лет назад, говорил ей «люблю» под окнами медицинского училища.
— Полгода?.. — только и выдавила она.
— Да, прости. Я не хотел тебе врать, но… так получилось.
— Ты хочешь развода?
— Да.
Лена посмотрела на борщ на плите, он ещё тёплый, аромат укропа и сметаны. На котлеты, пятнадцать штук, его любимые, с луком и чёрным перцем. На чистую квартиру, которую убирала сегодня утром перед работой, пропылесосила, помыла полы, протерла пыль на книжных полках.
— Хорошо, — тихо сказала она.
Игорь удивился, явно ожидал крика, слёз, истерики, битья посуды. Но Лена просто встала, аккуратно поставила чашку в раковину и ушла в спальню. Закрыла дверь на защёлку. Легла на кровать лицом в подушку и заплакала беззвучно, чтобы он не услышал.
Утром Игорь собирал вещи, Лена сидела на кухне с чашкой кофе, забыла даже сахар положить. Руки дрожали так сильно, что пришлось поставить чашку на стол, иначе расплескала бы.
— Ты куда? — спросила она, хотя прекрасно знала ответ.
— К Кире.
— А как же Даша? Ей что сказать?
— Скажи правду, она взрослая.
— Взрослая?! — голос Лены сорвался. — Ей двадцать два года! Она тебя боготворит! Ты для неё – герой, лучший врач города!
Игорь поморщился, взял спортивную сумку с вещами и направился к двери.
— Игорь! — окликнула его Лена дрожащим голосом. — А квартира? Как мы будем… делить?
— Потом обсудим, мне некогда сейчас.
Дверь хлопнула.
Лена сидела на кухне и смотрела в окно. За окном моросил дождь, серое небо, голые деревья. Ноябрь, самый мерзкий месяц года.
Она достала телефон, дрожащими пальцами набрала номер подруги. Лиза подняла трубку на втором гудке, голос сонный:
— Лен, привет! Ты чего так рано? Девять утра же…
— Лиз… — голос задрожал. — Он ушёл.
— Что?! Кто?! Игорь?!
— Да, к медсестре из своего отделения. Она на восемь лет младше меня. Он сказал, что любит её.
— Какой же он гад! — взорвалась Лиза. — Классика жанра! Заведующий отделением и молодая медсестра! Как в дешёвом сериале на первом канале!
— Лиз, я не знаю, что делать…
— Сиди дома, сейчас приеду.
Лиза приехала через час, сидели на кухне, Лена плакала, Лиза злилась вслух, размахивая руками:
— Они все одинаковые! Кризис среднего возраста, хочется молодости, страх перед старением, вот и бегут к первой попавшейся юбке!
— Лиз, а он мне ничего не сказал про квартиру… — всхлипнула Лена, вытирая покрасневшие глаза. — Как мы будем делить?
— Квартира-то на нём оформлена?
— Да, его мать оставила ему, восемь лет назад, после инсульта.
— Но ты же за ней ухаживала! Я помню, как ты к ней ездила каждый божий день! Уколы делала, кормила с ложечки, стирала! Она же лежачая была последние два года!
— Была, — кивнула Лена, утирая слёзы салфеткой. — Инсульт тяжёлый. Правая сторона парализована, я её выхаживала два года, по она не оставила нас. Игорь приезжал раз в месяц, у него: дежурства, работа, усталость.
— Вот именно! — хлопнула ладонью по столу Лиза. — И квартиру она ТЕБЕ должна была оставить! Ты её выходила, как родную мать!
— Но завещание она на Игоря сделала. он же единственный сын… Она так и сказала: «Игорь, береги Лену, она золотая женщина». Но документы подписала на него.
Лиза хмыкнула с горечью:
— Сын, который приезжал раз в месяц на час. Зато ты, каждый день по пять часов. Справедливость, блин.
Прошла самая тяжёлая неделя в жизни Лены, она ходила на работу как робот. Принимала пациентов, выписывала рецепты, мерила давление, слушала фонендоскопом. А внутри всё горело, будто кто-то вырвал кусок души.
Ночами не спала, смотрела в потолок, прокручивала в голове всё, что было. Где она ошиблась? Что сделала не так? Может, нужно было больше следить за собой? Меньше работать? Чаще улыбаться?
И вот однажды вечером, когда Лена сидела дома и тупо смотрела в телевизор, позвонил Игорь:
— Лен, нам надо встретиться, обсудить раздел имущества.
— Какой раздел? — голос похолодел.
— Квартира, депозит в банке, машина.
— Квартира твоя, это я понимаю, она от твоей матери досталась.
— Нет, Лен, давай по-честному, — в голосе Игоря прозвучала неожиданная мягкость, словно он говорил с ребёнком. — Квартира была мамина, но я помню, что ты для неё делала. Предлагаю продать квартиру и поделить деньги поровну. Ты сможешь купить себе двушку, а я себе, всё справедливо.
Лена онемела, несколько секунд не могла вымолвить ни слова.
— Ты шутишь?! Ты хочешь ПРОДАТЬ нашу квартиру?! Где мы жили двадцать три года?!
— Лен, это справедливо, мне тоже нужно где-то жить.
— Тебе или ВАМ?!
Пауза. Тяжёлая, давящая.
— …Нам.
— Так я и знала! — закричала Лена, и голос эхом отразился от стен. — Она тебе мозги промыла! Хочет в нашу квартиру въехать, да?!
— Лена, не истери. Квартиру мы продадим. Поделим деньги поровну, по два с половиной миллиона каждому. Это самый честный вариант для всех.
— Честный?! — голос сорвался в истеричный крик. — Я двадцать три года тебе посвятила! Стирала твои носки! Гладила рубашки! Твою мать выхаживала пять лет! Дочь растила одна, потому что ты вечно на работе! А ты бросил меня ради… ради девчонки!
— Лена, хватит, ты сейчас неадекватна, я позвоню позже, когда успокоишься.
Он бросил трубку.
В пятницу вечером приехала Даша, зашла в квартиру, сбросила тяжёлый рюкзак с учебниками в коридоре, крикнула радостно:
— Мам, привет! Я соскучилась! Где папа? Хотела показать ему зачётку — все пятёрки!
Лена сидела на кухне за столом, перед ней чашка остывшего чая. Посмотрела на дочь и не смогла сдержать слёз.
— Даш… Нам надо поговорить.
— О чём? — она села напротив, в её глазах мелькнула тревога. — Мам, ты чего плачешь? Что случилось?
— Папа… Он ушёл от меня, у него другая женщина.
Даша побледнела так, что Лена испугалась вот-вот упадёт в обморок:
— Что?! Мам, ты шутишь?! Это какой-то розыгрыш?!
— Нет, солнышко моё, прости. Я не хотела тебе говорить так резко, но ты должна знать правду.
— Кто она?!
— Медсестра из его отделения, Кира Сергеевна, ей тридцать шесть лет.
Даша вскочила так резко, что стул опрокинулся, схватила телефон, дрожащими пальцами набрала номер отца. Кричала в трубку, слёзы текли по щекам:
— Пап, это правда?! Скажи, что мама врёт! Ты бросил маму?!
Лена слышала приглушённый голос Игоря в трубке, но слов не разбирала.
— Объясни, как ты мог?! — рыдала Даша. — Мама всю жизнь на тебя положила! Всю свою жизнь! А ты?!
Через сорок минут приехал Игорь. Пытался поговорить с дочерью, но та не слушала, кричала, плакала:
— У нас с мамой давно всё кончилось, — оправдывался он, глядя в пол. — Мы жили как соседи, ты же видела, Даш. Мы даже не разговаривали толком.
— Я видела, как мама всё делала для тебя! — кричала Даша сквозь рыдания. — Готовила твои любимые блюда! Стирала, убирала! А ты только работал и в телефон пялился! А когда приходил домой падал на диван и молчал!
— Даш, пожалуйста, постарайся понять…
— Понять?! Что понять?! Что ты предатель?!
— Я не предатель, я просто хочу быть счастливым.
— Счастливым?! А мама не хочет?! Ты вообще о ней думал?!
— Даша, хватит, ты слишком эмоциональна.
— Ты для меня больше не отец! — выкрикнула она и бросилась в свою комнату, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла.
Игорь стоял посреди коридора, растерянный.
— Довольна? — сказал он Лене.
— Я? — холодно ответила та, вытирая слёзы. — Это ТЫ разрушил семью, не я. Я двадцать три года эту семью держала.
Он ушёл, ничего не ответив, хлопнув входной дверью.
Прошло ещё две недели.
Лена почти не спала, похудела на пять килограммов, под глазами появились синяки. Коллеги в поликлинике спрашивали, всё ли в порядке. Она отвечала: «Да, просто устала».
И вот однажды утром, когда Лена собиралась на работу, ей принесли заказное письмо, уведомление из суда.
«Иск о разделе совместно нажитого имущества. Истец: Морозов Игорь Александрович. Требование: продажа квартиры и раздел средств в пропорции пятьдесят на пятьдесят».
Руки задрожали.
Позвонила Лизе, голос дрожал так, что подруга еле разобрала слова:
— Лиз, он подал в суд! Хочет продать квартиру!
— Вот кабель неблагодарный! — выругалась Лиза. — Спокойно, Лен, спокойно. Мы найдём тебе юриста, хорошего. Моя знакомая разводилась у неё отличный адвокат был.
— Но квартира же на нём…
— Плевать! Ты за его мать ухаживала! Ты ремонт делала! Есть же какие-то права у тебя!
Лиза привела знакомого адвоката на следующий же день. Сергей Викторович, мужчина лет пятидесяти пяти с усталым, но умным лицом и седыми висками. Внимательно выслушал Лену, изучил все документы, которые она принесла.
— Ситуация сложная, но не безнадёжная, — сказал он наконец, откладывая документы. — Квартира досталась мужу по наследству ДО брака?
— Нет, ПОСЛЕ. Мы женаты двадцать три года, а свекрови не стало восемь лет назад.
— Хорошо, тогда формально квартира его личная собственность, полученная по наследству во время брака. Закон на его стороне, но есть один важный нюанс.
Лена замерла, сжав руки в кулаки:
— Какой?
— Вы делали ремонт в квартире после получения наследства?
— Да! Три года назад, капитальный ремонт. Полностью всё меняли: трубы, окна, полы, плитку в ванной, обои, двери. Я вложила свои деньги: от продажи дачи родителей, восемьсот тысяч рублей.
— Есть подтверждающие документы?
— Да! Все договоры сохранила, чеки, квитанции, акты выполненных работ. Хранила всё, как чувствовала.
Сергей Викторович улыбнулся впервые за весь разговор:
— Отлично. Вы увеличили стоимость квартиры за счёт СВОИХ средств. Можем требовать компенсацию вложений. Квартиру, скорее всего, всё равно продадут, суд редко оставляет такую собственность кому-то одному. Но ВЫ получите больше, чем он рассчитывает.
Лена выдохнула, впервые за целый месяц почувствовала, что не совсем беспомощна, что есть хоть какой-то шанс.
Судебное заседание назначили через два месяца. Она волновалась так, что накануне не спала всю ночь, выпила три таблетки валерьянки.
Зал суда.
Холодный, казённый, с потёртыми стульями. Игорь с молодым юристом, самоуверенным парнем в дорогом костюме сидит на одной стороне. Лена с Сергеем Викторовичем, на другой. Игорь даже не посмотрел в её сторону, будто она для него уже не существует.
Юрист Игоря начал бойко:
— Ваша честь, моя сторона требует раздела совместно нажитого имущества согласно Семейному кодексу. Квартиру продать с торгов, вырученные средства поделить поровну между супругами.
Сергей Викторович встал, поправил очки:
— Ваша честь, моя клиентка вложила в капитальный ремонт квартиры восемьсот тысяч рублей из личных средств, полученных от продажи унаследованной от родителей дачи. Стоимость квартиры благодаря ремонту увеличилась с четырёх миллионов до пяти с половиной миллионов рублей. Требуем компенсацию вложений в полном объёме плюс долю от увеличенной стоимости имущества.
Юрист Игоря попытался возразить:
— Ваша честь, квартира личная собственность моего клиента, полученная по наследству от матери. Ремонт, это лишь бытовые улучшения, не дающие права на раздел основного имущества.
Судья, женщина лет шестидесяти в строгом костюме внимательно изучала документы. Чеки, договоры с подрядчиками, справку из нотариальной конторы о продаже дачи родителей Лены, акты выполненных работ.
Наконец она подняла голову и вынесла решение строгим, официальным тоном:
— Квартиру продать с публичных торгов. Лене Сергеевне Морозовой выплатить компенсацию за произведённый ремонт в размере восьмисот тысяч рублей плюс тридцать процентов от стоимости квартиры, что составляет один миллион шестьсот пятьдесят тысяч рублей. Итого: два миллиона четыреста пятьдесят тысяч рублей. Остальные средства после продажи передать Игорю Александровичу Морозову.
Игорь побледнел как мел, его юрист наклонился, прошептал что-то на ухо. Игорь кивнул, но лицо было каменным, губы плотно сжаты.
После суда он догнал Лену у выхода из здания:
— Лен, давай не будем продавать квартиру, я откуплю твою долю. Дам два миллиона наличными, и ты съезжаешь.
— Суд присудил мне два миллиона четыреста пятьдесят тысяч.
— Ну… два двести тогда, последнее слово.
— Нет, Игорь, продаём квартиру.
— Ты всё делаешь мне назло! Просто из вредности!
Лена остановилась на ступеньках здания суда, повернулась к нему:
— Я? Это ТЫ хотел меня выгнать! Продать квартиру и поделить пополам! А теперь сам в ловушке, да?
Игорь хотел что-то сказать, открыл рот, но слова не нашлись. Развернулся и быстро пошёл прочь.
Лена стояла на ступеньках и впервые за два месяца улыбнулась, она не сломалась и выстояла.
Квартиру выставили на продажу через риэлторское агентство. Продали за пять миллионов четыреста тысяч, чуть ниже рыночной цены, но быстро. Лена получила свои два миллиона четыреста пятьдесят тысяч рублей. Игорю досталось чуть меньше трёх миллионов, после вычета расходов на риэлтора, налогов и всех судебных издержек.
Лена купила себе двушку в хорошем районе, рядом с университетом, где училась Даша. Светлая квартира с большими окнами, балконом, видом не на дорогу, а на парк.
Делала ремонт сама, выбирала обои светлых тонов, расставляла мебель, вешала картины. Даша приезжала помогать каждые выходные. Сидели на полу среди коробок с вещами, пили чай и смеялись над какими-то глупостями.
— Мам, тебе идёт быть свободной, — сказала как-то Даша, разматывая рулон обоев.
— Знаешь, доча, я сначала очень боялась, думала, не справлюсь одна. Что жизнь кончена в сорок четыре. А теперь… Я счастлива, честное слово.
— Правда?
— Правда, впервые за много лет.
Лена вернулась к старому, забытому увлечению, рисованию. В юности безумно мечтала поступать в художественное училище, потом в институт. Но мама сказала строго: «Художником не прокормишься, иди в медицинский. Врачи всегда нужны».
Она послушалась, пошла в медицинский и забыла о мечте на двадцать с лишним лет просто вычеркнула её из жизни.
Теперь рисовала по вечерам, когда приходила с работы. Портреты, пейзажи, натюрморты с яблоками и виноградом. Даша выложила мамины работы в соцсети. Через неделю Лене начали писать незнакомые люди, заказывали портреты по фотографии.
— Мам, у тебя настоящий талант! — восхищалась Даша, листая комментарии под постами. — Ты могла бы даже выставку устроить!
— Не смеши меня, — отмахивалась Лена, но внутри теплело от гордости.
Через полгода Даша буквально силой затащила маму на курсы живописи для взрослых.
— Мам, ну пойдём! Там нормальные взрослые люди учатся, не дети! Будешь рисовать с натуры, маслом, акварелью! Это же твоя мечта была!
Лена согласилась, хотя стеснялась ужасно. На первом занятии познакомилась с Виктором, архитектором на пенсии, вдовцом, пятидесяти лет. Высокий, с благородной сединой на висках и добрыми серыми глазами.
Они разговорились случайно за мольбертами, пока преподаватель объяснял технику масляной живописи. Оказалось, у них много общего, привычка гулять по вечерам в парке, страсть к старому советскому кино.
Виктор пригласил Лену в музей на выставку Шишкина. Потом в уютное кафе на набережной, потом на прогулку вдоль реки.
Они разговаривали часами: о жизни, потерях, как страшно и одновременно волнительно начинать всё сначала после сорока.
— Я давно не чувствовал себя так легко и спокойно, — признался Виктор, провожая Лену до дома.
— Я тоже, — улыбнулась она. — Очень давно.
Прошёл год.
Лена и Виктор были вместе, не спешили, просто наслаждались обществом друг друга. Даша обожала его, называла «дядя Витя»:
— Мам, он настоящий мужчина! Не то что папа!
Игорь остался один, Кира ушла от него ровно через три месяца после суда — когда окончательно поняла, что на просторную квартиру в хорошем районе денег категорически не хватит.
Однажды субботним утром Лена случайно встретила Игоря в супермаркете. Он постарел, осунулся, на лице следы усталости и разочарования.
— Лен, привет. Как ты? — голос неуверенный.
— Хорошо, Игорь. А ты как?
— Нормально… Живу в однушке на окраине, пока снимаю. Копить пытаюсь на свою.
— Понятно.
— А ты? Квартиру себе купила?
— Да. Двушка, рядом с университетом, где Даша учится.
— И… Ты одна живёшь?
Лена улыбнулась спокойно:
— Нет, я встречаюсь с человеком.
Игорь вздрогнул, словно его ударило током:
— Серьёзно? Кто он?
— Архитектор, вдовец и очень хороший человек.
Пауза затянулась, Игорь смотрел на неё, и в глазах мелькнуло что-то вроде запоздалого сожаления.
— Знаешь, Игорь, — сказала Лена с лёгкой иронией, улыбаясь уголками губ, — ты сделал мне настоящий подарок. Уйдя от меня, ты освободил меня, дал мне второй шанс, спасибо тебе за это.
Она положила покупки в пакет, развернулась и пошла к кассам, лёгкой, уверенной походкой.
Через два года Лена и Виктор поженились. Лиза произнесла трогательный тост, вытирая слёзы:
— За Лену! За женщину, которая доказала всем нам, что после сорока лет жизнь не кончается, а только начинается по-настоящему!
Все засмеялись и захлопали, Лена смеялась сквозь счастливые слёзы. Виктор обнимал её и шептал на ухо:
— Я люблю тебя. Очень сильно.
— И я тебя люблю, — отвечала она.
Вечером, когда гости разошлись, Лена получила неожиданное сообщение от Игоря: «Поздравляю с днём свадьбы, будь счастлива, ты это заслужила».
Она показала телефон Виктору:
— Смотри, он понял наконец, что потерял.
— Поздно уже, — спокойно улыбнулся Виктор.
— Да, — кивнула Лена. — Слишком поздно.
