Свекровь вошла в квартиру без звонка — у неё был ключ. Лидия Петровна всегда появлялась неожиданно, словно инспектор из районного управления. Наташа как раз закончила убирать и теперь стояла на кухне, помешивая в кастрюле борщ. За окном серый ноябрьский вечер уже сгущался до полной темноты.
— Здравствуй, — сухо бросила свекровь, не снимая пальто. Она прошла на кухню, критически оглядела плиту, заглянула в раковину. — Опять воду не вытерла. Пятна останутся.
Наташа сжала половник. Внутри всё сжалось в привычный комок напряжения. Три года назад, когда она выходила замуж за Олега, ей казалось, что отношения с его матерью наладятся со временем. Но время только обостряло конфликт. Лидия Петровна не принимала её. Никогда не принимала.
— Лидия Петровна, добрый вечер. Олег ещё не пришёл с работы.
— Знаю, — свекровь наконец стянула пальто и повесила его на спинку стула. — Я к тебе пришла. Разговор есть.
У Наташи ёкнуло сердце. Лидия Петровна никогда не приходила просто так. За каждым её визитом стояла цель, и цель эта редко бывала приятной.
Они сели за кухонный стол. Свекровь достала из сумки папку с документами и положила между ними. Папка была толстая, с торчащими из неё бумагами.
— Олег не знает, что я здесь. И не надо ему рассказывать, — начала Лидия Петровна, складывая руки на столе. — Я хочу обсудить с тобой кое-что важное. По-взрослому. Без истерик.
Наташа молчала, ожидая продолжения. Внутри неё медленно разгоралась тревога.
— Три года назад я отдала эту квартиру Олегу. Переоформила на него. Думала, он женится на нормальной девушке, создаст семью. Ты помнишь об этом?
— Помню, — тихо ответила Наташа. Как можно было забыть? Эту трёхкомнатную квартиру в центре города Лидия Петровна подарила сыну за месяц до их свадьбы. И с тех пор при каждом удобном случае напоминала, что именно она обеспечила их жильём.
— Вот и хорошо. Значит, ты понимаешь, что это была моя квартира. Я здесь прожила тридцать лет. Я тут воспитывала Олега одна, после того как его папаша свалил. Каждый угол здесь помнит мои слёзы и мой труд.
Наташа кивнула. Она слышала эту историю десятки раз. Лидия Петровна обожала рассказывать о своих жертвах.
— И вот теперь, — свекровь открыла папку и достала несколько листов, — я вижу, что моя жертва была напрасной. Ты не ценишь то, что имеешь. Ты превратила мой дом в проходной двор. Подруги твои приходят, музыку слушаете, хохочете. Шум, гам. А убираешь плохо — я вижу пыль на шкафах.
— Я стараюсь поддерживать порядок, — начала Наташа, но свекровь оборвала её жестом.
— Не перебивай. Я ещё не закончила. Самое главное — детей нет. Три года замужем, а детей нет. Для чего тогда семья? Для чего я отдала квартиру?
Наташа побледнела. Эта тема была самой болезненной. Они с Олегом пытались. Проходили обследования. Врачи говорили, что нужно время, что стресс мешает. Но Лидия Петровна об этом не хотела слышать.
— Мы работаем над этим. Это личное дело, — её голос задрожал.
— Личное? — свекровь усмехнулась. — Ничего у вас не личное, когда живёте в моей квартире! Я имею право знать, что происходит!
Она придвинула бумаги ближе к Наташе. Та взглянула на заголовок — договор дарения.
— Я разговаривала с юристом. Оказывается, можно оспорить дарственную. Есть такое понятие — недостойное поведение одариваемого. Если Олег не выполняет свои обязанности перед дарителем, я могу забрать квартиру обратно.
Наташа почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она смотрела на бумаги, но буквы расплывались перед глазами.
— Вы хотите отнять у нас квартиру?
— Я хочу справедливости! — повысила голос свекровь. — Я хочу, чтобы ты поняла своё место! Эта квартира моя! И будет моей, пока я не увижу изменений!
— Каких изменений? — Наташа подняла голову. В её голосе впервые за три года прозвучала твёрдость.
Лидия Петровна откинулась на спинку стула, довольная произведённым эффектом.
— Во-первых, я хочу снова жить здесь. У меня в однушке тесно. Здесь три комнаты — мне одну выделите. Во-вторых, я буду контролировать порядок. В-третьих, ты уволишься с работы и займёшься семьёй по-настоящему. Будешь дома, готовить, убирать. И тогда, может быть, дети появятся.
Наташа молчала. Она представила эту картину — свекровь живёт с ними, контролирует каждый шаг, критикует каждое действие. Это было похоже на тюрьму.
— А если я не соглашусь?
— Тогда я подам в суд. И поверь, я выиграю. У меня есть свидетели, что Олег плохо относится ко мне, не помогает материально. Что ты превратила квартиру в проходной двор. Суд встанет на сторону пожилой женщины, которую обижают.
Это была ложь. Олег регулярно помогал матери деньгами. Они никогда не отказывали ей в помощи. Но Наташа понимала, что Лидия Петровна способна на всё. Она найдёт свидетелей, придумает истории.
В этот момент в замке повернулся ключ. Олег вернулся с работы. Он вошёл в квартиру, увидел мать и улыбнулся.
— Мам! Не ожидал тебя увидеть. Как дела?
Лидия Петровна мгновенно сменила выражение лица. Суровость исчезла, появилась ласковая улыбка.
— Олежек, сынок! Я просто зашла проведать вас. Наташа готовит борщ, я решила помочь ей советом.
Наташа смотрела на эту метаморфозу с ужасом. Свекровь играла роль заботливой матери так убедительно, что даже она сама на секунду поверила.
Олег прошёл на кухню, поцеловал жену в щёку.
— Пахнет вкусно. Мам, останешься ужинать?
— Нет, сынок, мне пора. Просто хотела увидеть тебя.
Она собрала бумаги в папку и встала. Выходя, бросила на Наташу последний взгляд — холодный, предупреждающий. И беззвучно произнесла губами: «Подумай».
Когда дверь за ней закрылась, Олег удивлённо посмотрел на жену.
— Ты чего такая бледная? Плохо себя чувствуешь?
Наташа хотела рассказать ему всё. Хотела показать те бумаги, которые свекровь оставила на столе. Но в последний момент передумала. Она знала Олега. Он любил мать. Он бы не поверил, что она способна на такое. Он бы сказал, что мама просто волнуется, что она одинока. Он бы встал на её сторону.
— Просто устала. Тяжёлый день был.
Олег обнял её и поцеловал в макушку.
— Отдохни. Я сам накрою на стол.
Наташа прошла в спальню и легла на кровать. В голове крутились мысли. Что делать? Уступить свекрови? Позволить ей вернуться в квартиру и контролировать каждый их шаг? Уволиться с работы, от которой зависела её финансовая независимость?
Нет. Она не могла так просто сдаться.
Следующие три дня Наташа молчала. Она ходила на работу, готовила ужины, разговаривала с Олегом о мелочах. Но внутри неё зрел план. Она искала информацию в интернете, читала юридические форумы, консультировалась с коллегой-юристом под предлогом общих вопросов.
И вот в пятницу вечером она была готова.
Олег смотрел телевизор, когда она села рядом с ним на диван. В руках она держала те самые бумаги, которые оставила свекровь.
— Олег, нам нужно серьёзно поговорить.
Он удивлённо посмотрел на неё, выключая звук.
— Что случилось?
Наташа положила бумаги перед ним.
— Твоя мама приходила в понедельник. Она хочет оспорить дарственную на квартиру. Она хочет забрать её назад.
Лицо Олега побелело. Он взял бумаги и начал читать. С каждой строчкой его лицо становилось всё мрачнее.
— Это какая-то ошибка. Мама не могла…
— Могла. И сказала мне лично. Она хочет снова жить здесь. Хочет, чтобы я уволилась с работы. Сказала, что если мы не согласимся, подаст в суд.
Олег молчал. Наташа видела, как внутри него борются чувства — любовь к матери и понимание того, что жена говорит правду.
— Почему ты мне сразу не сказала?
— Потому что боялась, что ты не поверишь. Потому что знала — ты встанешь на её сторону.
Он посмотрел на неё долгим взглядом.
— Ты правда так обо мне думаешь?
— Олег, три года я терплю её колкости. Три года она приходит сюда и указывает мне, как жить. Я молчала, потому что ты её любишь. Но теперь она зашла слишком далеко.
Он встал и прошёлся по комнате. Наташа видела, как напряжены его плечи.
— Я поговорю с ней. Завтра же поеду и поговорю.
— Разговоры не помогут. Она уже приняла решение.
— Тогда что ты предлагаешь?
Наташа достала ещё один лист бумаги — тот, который она распечатала после консультации с юристом.
— Я предлагаю переоформить квартиру на обоих. На тебя и на меня. Совместная собственность. Тогда она не сможет её оспорить через суд. Дарственную на двоих оспорить почти невозможно.
Олег взял лист и прочитал. Его лицо было нечитаемым.
— Ты хочешь, чтобы я сделал тебя совладельцем квартиры?
— Я хочу, чтобы у нас был дом. Настоящий дом, в котором твоя мама не сможет нами манипулировать. Я три года живу здесь, как на вулкане. Я не могу больше так.
Он долго молчал. Наташа чувствовала, как внутри неё всё сжимается от страха. Если он откажет, она поймёт — он не на её стороне. Он никогда не будет на её стороне.
Наконец Олег опустился на диван рядом с ней.
— Хорошо. Сделаем совместную собственность. Ты права. Это наш дом. И мама не должна им манипулировать.
Наташа почувствовала, как у неё перехватило дыхание от облегчения. Она обняла его, спрятав лицо на его плече.
— Спасибо. Спасибо, что поверил мне.
На следующий день они вместе поехали к нотариусу. Оформление заняло неделю. Когда документы были готовы, Олег позвонил матери и пригласил её к себе.
Лидия Петровна пришла в субботу. Она была в приподнятом настроении — видимо, думала, что невестка сдалась.
— Ну что, Наташенька, подумала над моим предложением?
Наташа молча протянула ей новые документы. Свекровь взяла их и начала читать. С каждой секундой её лицо менялось — от недоумения к пониманию, от понимания к ярости.
— Что это такое?! Олег!
Сын вышел из кухни и спокойно встал рядом с женой.
— Мам, это документы на квартиру. Теперь она оформлена на нас двоих. На меня и на Наташу.
— Ты что натворил?! Это моя квартира! Я тебе её подарила!
— Ты подарила её мне. А я решил, что моя жена имеет на неё такое же право. Мы семья.
Лидия Петровна побагровела. Она швырнула бумаги на пол.
— Она тебя обманула! Она затащила тебя к нотариусу! Она хочет забрать у тебя всё!
— Никто ничего не забирает, мам. Просто теперь ты не сможешь нами шантажировать. Не сможешь угрожать судом. Эта квартира — наш дом. И никто не имеет права выгонять нас отсюда.
Свекровь смотрела на них обоих с такой ненавистью, что Наташа невольно отступила на шаг. Но Олег стоял твёрдо, держа жену за руку.
— Ты пожалеешь об этом, — процедила Лидия Петровна. — Вы оба пожалеете.
Она схватила сумку и вышла, громко хлопнув дверью. Наташа и Олег остались стоять посреди прихожей. Тишина казалась оглушительной после этой бури.
— Она не простит, — тихо сказала Наташа.
— Может быть. Но это была правильная вещь. Я должен был сделать это давно.
Следующие месяцы были непростыми. Лидия Петровна не звонила, не приходила. Она словно вычеркнула их из своей жизни. Олег страдал — Наташа видела это. Он скучал по матери, переживал из-за разрыва. Но он не сдавался. Он не бежал к ней с извинениями.
А потом случилось то, чего никто не ожидал. Лидия Петровна заболела. Олегу позвонила соседка и сообщила, что его мать лежит с высокой температурой и отказывается вызывать врача.
Они приехали к ней той же ночью. Наташа осталась в коридоре, пока Олег заходил в квартиру. Она слышала приглушённые голоса, плач. Потом он вышел, держа мать под руку. Лидия Петровна была бледной, постаревшей. Она посмотрела на невестку и отвела глаза.
— Нам нужно отвезти её в больницу, — сказал Олег.
Они ехали в больницу втроём. Наташа сидела на переднем сиденье, свекровь сзади. Никто не разговаривал.
В приёмном покое врачи забрали Лидию Петровну на обследование. Олег и Наташа остались ждать в коридоре. Он держал её за руку, и она чувствовала, как он дрожит.
— Спасибо, что приехала, — тихо сказал он. — Спасибо, что не оставила меня одного в этом.
Она крепче сжала его руку.
— Мы семья. Несмотря ни на что.
Когда врачи выпустили свекровь, диагноз оказался не страшным — сильная простуда, требующая постельного режима и наблюдения. Олег хотел забрать мать к себе, но Наташа остановила его.
— Пусть останется дома. Я буду приходить, помогать ей. Готовить, убирать. Но она должна жить отдельно. У нас своя жизнь.
Он посмотрел на неё с благодарностью.
— Ты уверена?
— Уверена.
Следующие две недели Наташа каждый день приходила к свекрови. Готовила ей еду, убирала квартиру, покупала лекарства. Лидия Петровна принимала эту помощь молча, не благодаря, но и не отказываясь. Между ними не было тепла, но было нечто другое — молчаливое перемирие.
А потом, в один из вечеров, когда Наташа собиралась уходить, свекровь вдруг заговорила.
— Я боялась, что ты заберёшь у меня сына.
Наташа остановилась у двери.
— Я не забирала его у вас. Я просто хотела иметь семью. Настоящую.
Лидия Петровна кивнула, не глядя на неё.
— Олег вырос. Я этого не замечала. Продолжала держать его, как маленького. А ты заставила меня отпустить.
Это не было извинением. Но это было признанием. И для Наташи этого было достаточно.
Она вышла из квартиры свекрови в холодный декабрьский вечер. Снег падал крупными хлопьями, укрывая город белым одеялом. Наташа шла к метро, и внутри неё было спокойно. Борьба закончилась. Не полной победой, не безоговорочной капитуляцией противника — но честным, справедливым миром.
Дома её ждал Олег с горячим чаем и тёплым пледом. Их дом. Их настоящий дом, где они были хозяевами своей жизни. И никакие бумаги, никакие угрозы больше не могли это изменить.
