Свекровь появилась на пороге без предупреждения, как всегда. Ключ в замке повернулся так привычно, будто это был её собственный дом, а не квартира Натальи.
— Наташенька, я к тебе ненадолго! — голос Зинаиды Петровны прозвучал мелодично, почти ласково.
Наталья сидела в гостиной с ноутбуком на коленях, разбирая рабочую почту. Суббота, десять утра, её законный выходной. Она подняла голову и увидела свекровь в дверном проёме. Та стояла в элегантном пальто, с небольшой сумкой в руках, улыбалась приветливо и открыто.
— Зинаида Петровна, здравствуйте, — Наталья закрыла ноутбук и встала. — Что-то случилось?
— Да нет, доченька, всё хорошо, — свекровь прошла в комнату, сбросила пальто на кресло и опустилась на диван. — Просто соскучилась. Давненько не виделись. Чайку попьём?
Наталья молча прошла на кухню. За годы совместной жизни с Олегом она научилась читать между строк. Свекровь никогда не приходила просто так. У неё всегда была причина, цель, план. Просто она предпочитала подходить к нему издалека, окольными путями, через чай и милые разговоры.
Пока закипал чайник, Наталья слышала, как свекровь ходит по квартире. Лёгкие шаги, скрип половиц, шорох открываемых дверей. Зинаида Петровна осматривала владения. Когда Наталья вернулась с подносом, свекровь уже сидела на диване, разглядывая фотографии на стене.
— Какая у тебя уютная квартирка, Наташа, — протянула она, принимая чашку. — Светлая, просторная. Одной даже слишком просторно, наверное?
Вот оно. Первый камешек брошен в воду. Наталья присела на край кресла напротив.
— Мне комфортно, — ответила она ровно.
Свекровь отпила чай, прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом.
— Знаешь, Наташенька, я вот о чём подумала, — начала она задушевно. — Ты тут одна живёшь, места много. А я в своей двушке совсем задыхаюсь. Ремонт затеяли соседи сверху, грохот с утра до ночи. Спать невозможно, голова раскалывается.
Наталья слушала молча, обхватив руками свою чашку. Она понимала, куда клонит свекровь, и внутри всё сжималось в тугой комок.
— Я подумала, — продолжала Зинаида Петровна, не дожидаясь ответа, — может, я к тебе переберусь? Ненадолго, конечно. Пока ремонт не закончат. Недельки две, максимум три. Тебе ведь не сложно? Семья же. Должны помогать друг другу.
Слово «семья» повисло в воздухе. Наталья поставила чашку на стол. Пальцы слегка дрожали.
— Зинаида Петровна, — она говорила медленно, подбирая слова, — я понимаю вашу ситуацию. Но мне неудобно. Я привыкла жить одна. У меня свой режим, своя работа…
— Да какая работа, Наташа! — перебила свекровь, и в голосе мелькнула первая нотка раздражения. — Ты же дома сидишь, в компьютер тыкаешь. Я тебе мешать не буду. Я тихая, аккуратная. Даже готовить буду, борщи, котлетки. Тебе же польза.
Наталья молчала. Она не знала, как объяснить, что не хочет делить своё пространство. Что эта квартира — её единственное место, где она может быть собой. Что присутствие свекрови превратит её дом в чужую территорию.
— Я подумаю, — выдавила она наконец.
Свекровь улыбнулась, довольная.
— Вот и умница. Я знала, что ты поймёшь. Я уже вещички собрала, на всякий случай. Олег сегодня вечером подвезёт.
Наталья замерла.
— То есть вы уже всё решили? Без меня?
— Ну что ты, доченька, — Зинаида Петровна махнула рукой. — Какие там решения. Между родными людьми не нужны формальности. Мы же свои.
К вечеру Олег действительно приехал. С двумя огромными сумками и коробками. Он внёс их в прихожую, тяжело дыша, вытирая пот со лба.
— Привет, Наташ, — бросил он на ходу. — Мам, куда ставить?
Наталья стояла у стены, скрестив руки на груди. Она смотрела, как свекровь командует, показывает, куда нести вещи, как Олег покорно таскает коробки в комнату. Её комнату. Бывшую их общую спальню, которая после развода стала её личным пространством.
— Олег, — позвала она тихо.
Он обернулся, запыхавшийся, с коробкой в руках.
— Да?
— Можно поговорить? Наедине.
Они вышли на кухню. Олег прислонился к столешнице, устало потёр лицо ладонями.
— Наташ, ну не начинай, — проговорил он, даже не дав ей открыть рот. — Мама в сложной ситуации. Ремонт у соседей реально кошмар. Ты же добрая, поймёшь.
— Олег, это моя квартира, — Наталья старалась сохранять спокойствие. — Моя личная территория. Мы развелись два года назад. У нас нет общего быта. Почему я должна принимать твою мать?
— Потому что она тебя всегда любила, как родную дочь, — ответил он с лёгким упрёком. — Потому что мы хоть и развелись, но остались людьми. Наташ, ну две недели. Ты даже не заметишь.
— Я уже заметила, — она посмотрела на кучу вещей в прихожей. — Олег, я не давала согласия.
Он вздохнул, покачал головой.
— Ты всегда была эгоисткой, Наталья. Всегда думала только о себе. Вот поэтому мы и развелись.
Он вышел из кухни, оставив её одну с этими словами. Через десять минут он уехал. Свекровь осталась.
Первые дни Зинаида Петровна держалась тихо. Она вставала рано, готовила завтрак, убиралась. Наталья уходила в свою комнату работать, пыталась не выходить лишний раз. Но свекровь словно чувствовала, когда она появляется, и тут же материализовалась рядом.
— Наташенька, обедать будешь? Я супчик сварила.
— Наташенька, может, погуляем вечером?
— Наташенька, я тут твои вещи перебрала в шкафу, постирала кое-что.
Каждая фраза звучала заботливо, но каждая была вторжением. Свекровь трогала её вещи, переставляла мебель, готовила еду, которую Наталья не любила. Квартира наполнялась чужими запахами, чужими звуками, чужим присутствием.
Через неделю Наталья не выдержала. Она позвонила Олегу.
— Когда твоя мама съезжает?
— Наташ, ты чего? — в трубке слышалось удивление. — Она же тебе не мешает.
— Олег, прошла неделя. Ты говорил — две недели максимум.
— Ну так ещё неделя впереди. Потерпи немного.
— Мне не нравится, что она здесь, — Наталья сжала телефон в руке. — Мне некомфортно в собственной квартире.
— Наташа, господи, ну что ты как маленькая, — он раздражённо фыркнул. — Мама старается, готовит тебе, убирается. А ты неблагодарная. Ладно, поговорим позже.
Он положил трубку. Наталья осталась стоять с телефоном в руке, чувствуя, как подступает отчаяние.
Вторая неделя закончилась. Свекровь не собиралась уезжать. Когда Наталья осторожно поинтересовалась, Зинаида Петровна удивлённо подняла брови.
— А что такое, доченька? Тебе плохо со мной?
— Нет, просто… вы говорили, что ненадолго.
— Так я и не собираюсь навсегда оставаться, — свекровь улыбнулась. — Просто ремонт затянулся. Ещё недельки три, наверное. Ты же не против?
Наталья поняла, что попала в ловушку. Свекровь не спрашивала разрешения. Она ставила перед фактом, облачённым в форму вежливого вопроса. Отказать напрямую означало выглядеть чёрствой и злой.
Прошёл месяц. Зинаида Петровна обустроилась основательно. Она заняла половину шкафа, расставила на кухне свою посуду, повесила в ванной свои полотенца. Квартира перестала принадлежать Наталье. Она стала общей территорией, где свекровь чувствовала себя хозяйкой.
Однажды вечером Наталья вернулась с прогулки и обнаружила на диване незнакомую женщину. Полная дама лет шестидесяти пила чай со свекровью, громко смеялась.
— А, Наташенька, познакомься, — свекровь махнула рукой. — Это моя подруга Галина Ивановна. Мы с ней в школе вместе учились.
Наталья кивнула, прошла в свою комнату и закрыла дверь. Она услышала, как свекровь говорит:
— Вот такая у меня невестка. Угрюмая. Олег хороший мальчик был, жаль, что с ней не сложилось.
Невестка. Бывшая невестка, хотелось крикнуть Наталье. Но она молчала. Она лежала на кровати и смотрела в потолок, чувствуя, как внутри растёт холодная, тяжёлая ярость.
Утром Наталья проснулась от голосов на кухне. Она вышла и увидела Олега. Он сидел за столом, свекровь накладывала ему кашу.
— Олег? Ты зачем здесь? — Наталья стояла в дверях в старой футболке и домашних штанах, растрёпанная, невыспавшаяся.
— Мама позвала позавтракать, — он пожал плечами. — Давно я её каши не ел.
— Это моя квартира, — голос Натальи звучал глухо. — Здесь не твой дом.
Олег поднял на неё удивлённый взгляд.
— Наташ, ты чего? Мама здесь живёт, я к маме пришёл. Какие проблемы?
— Проблема в том, что я не приглашала ни тебя, ни её! — Наталья сделала шаг вперёд. — Хватит! Зинаида Петровна, вы съезжаете. Сегодня.
Свекровь медленно поставила сковородку на плиту. Повернулась. Лицо её оставалось спокойным, но глаза похолодели.
— Наташенька, милая, ты что-то не в духе с утра, — проговорила она мягко. — Может, чайку попьёшь, успокоишься?
— Я спокойна, — Наталья сжала кулаки. — Вы обещали две недели. Прошёл месяц. Вы захватили мою квартиру, приводите гостей, зовёте сюда Олега. Это перебор.
— Ты слышишь, как она со мной разговаривает? — свекровь повернулась к сыну. — Я столько для неё сделала, готовила, убирала, а она…
— Мам, Наташ, ну прекратите, — Олег поднялся из-за стола. — Наташа, ты реально перегибаешь. Мама тебе помогает, а ты грубишь.
— Помогает? — Наталья засмеялась, коротко и зло. — Она оккупировала мой дом! Я не могу спокойно жить в собственной квартире!
— Тогда, может, тебе стоило подумать об этом раньше, — свекровь говорила тихо, но каждое слово било, как камень. — Когда ты разводилась с моим сыном. Когда разрушала семью. Когда думала только о себе.
Наталья замерла. Вот оно. Месяц сладких речей, заботы и улыбок были только прикрытием. А под ним скрывалась вот это — обвинение, осуждение, месть.
— Уходите, — Наталья развернулась и пошла к выходу. — Обе. Немедленно.
Она распахнула входную дверь, встала рядом, указывая на лестницу. Руки тряслись, но голос был твёрдым.
— Наташ, ты вообще адекватная? — Олег смотрел на неё с недоумением. — Ты мать мою на улицу выставляешь?
— Я выставляю незваных гостей из своей квартиры, — ответила Наталья. — Вы оба прекрасно знали, что делали. Вы пользовались моей добротой, моей слабостью. Но хватит. Собирайте вещи и уходите.
Свекровь медленно прошла в комнату. Через десять минут она вышла с сумкой. Лицо её было каменным. Она остановилась перед Натальей, посмотрела ей прямо в глаза.
— Ты пожалеешь об этом, — сказала она спокойно. — Запомни мои слова. Одиночество — страшная вещь. И когда тебе будет плохо, не приходи ко мне за помощью.
— Не приду, — Наталья не отвела взгляда. — Обещаю.
Свекровь вышла. Олег задержался на пороге, покачал головой.
— Ты сама виновата во всём, Наталья. Сама останешься одна.
— Лучше одной, чем с вами, — ответила она и закрыла дверь.
Тишина обрушилась на квартиру, плотная и звенящая. Наталья прислонилась спиной к двери, медленно сползла на пол. Села прямо на холодный паркет, обхватила колени руками. Слёз не было. Только опустошение и странное, пугающее облегчение.
Она сидела так минут десять, прислушиваясь к тишине. Потом поднялась, прошла по квартире. Открыла окна настежь, впуская морозный воздух. Он ворвался внутрь, разгоняя чужие запахи, чужое присутствие. Наталья стояла у окна, вдыхая холод, и чувствовала, как квартира снова становится её.
Она провела весь день, убирая следы пребывания свекрови. Стирала постельное бельё, мыла посуду, переставляла мебель на прежние места. К вечеру квартира снова выглядела как её дом. Её крепость. Её территория.
Наталья села в кресло у окна с чашкой горячего чая. За окном зажигались огни города. Телефон молчал. Олег не звонил. Свекровь не писала. Она осталась одна, и это было её собственным выбором.
Впервые за месяц Наталья почувствовала себя дома. Она сделала глоток чая, закрыла глаза. Свобода пахла ромашкой и свежестью. И Наталья улыбнулась.
