— Ты что, совсем одурела? Думаешь, я не вижу, как ты тут прохлаждаешься? — голос Раисы Петровны разрезал тишину спальни, как нож по масляному крему.
Дарья вздрогнула и открыла глаза. Свекровь стояла в дверях, скрестив руки на груди, и смотрела на неё так, будто поймала за кражей фамильного серебра.
— Я просто прилегла на минутку… голова кружилась, — начала было она, но слова застряли в горле.
— Спишь, нахалка? Развалилась тут, баронесса! Иди стол накрывай, скоро муж приедет! — прошипела свекровь и развернулась, демонстративно хлопнув дверью.
Дарья медленно села на кровати. В висках стучало. Три часа дня, а она уже успела перестирать бельё, вымыть пол во всей квартире, приготовить борщ и котлеты. Прилегла всего на десять минут — голова раскалывалась после вчерашнего скандала. Но для Раисы Петровны это была смертельная провинность.
«Баронесса», — усмехнулась Дарья про себя, натягивая домашнее платье. Какая она баронесса? Бесплатная прислуга в доме собственного мужа — вот кто она есть на самом деле.
Пять лет назад, когда Андрей привёл её в эту квартиру, всё казалось иначе. Он обещал, что мама будет рада, что они заживут своей семьёй. Но уже через неделю после свадьбы Раиса Петровна начала своё наступление — осторожно, исподволь, словно испытывая на прочность.
«Дашенька, а ты не забыла, что Андрюша любит, когда рубашки стирают с крахмалом?»
«Дашенька, а в нашей семье всегда суп варили на курином бульоне, а не на говяжьем».
«Дашенька, а ты случайно не передумала работать? Андрей же зарабатывает прилично».
И вот она сидит дома уже три года. После того как Раиса Петровна устроила истерику, узнав, что Дарья хочет вернуться в свою бухгалтерию. «Ты что, хочешь, чтобы все соседи говорили, что мой сын жену прокормить не может?!»
На кухне свекровь уже распоряжалась, словно на своей территории. Хотя квартира-то Андреева, доставшаяся ему от бабушки. Но Раиса Петровна появилась здесь через год после их свадьбы — «временно», пока не продаст свою однушку на окраине. Три года прошло. Однушка так и стоит пустая.
— Скатерть чистую постелила? — спросила она, даже не оборачиваясь. — Андрей должен приехать с начальником. Нужно, чтобы всё было идеально.
— Постелила, — тихо ответила Дарья.
— И салат оливье сделала?
— Сделала.
— А селёдку под шубой?
Дарья замерла. Селёдку. Она забыла про селёдку. Про эту треклятую селёдку, которую Андрей терпеть не может, но которую обожает его начальник, Геннадий Иванович.
— Я… я не успела. Думала, салата будет достаточно…
Раиса Петровна обернулась. На лице её было написано торжество — нашла, к чему придраться.
— Не успела? Весь день дома сидишь, а элементарного не можешь сделать! — она прошла к холодильнику, демонстративно начала доставать свёклу, селёдку, яйца. — Вот я в твои годы троих детей подняла, на двух работах пахала и при этом дом в порядке держала. А ты…
— Раиса Петровна, я всё сделаю сейчас…
— Да сиди уж, — отмахнулась свекровь. — Всё равно у тебя руки не оттуда растут. Я сама сделаю.
И понеслось. Звон посуды, шуршание овощечистки, тяжёлые вздохи — весь набор для демонстрации того, какая она жертвенная, как тянет на себе весь дом.
Дарья стояла у окна, смотрела на серый двор, на детскую площадку, где молодая мать качала коляску. Когда-то она тоже мечтала о ребёнке. Но Раиса Петровна и тут нашлась: «Рано ещё. Андрей карьеру делает. Да и встанете вы на ноги сначала». А потом, когда Дарья всё-таки забеременела год назад, свекровь закатила скандал: «В такой тесноте? Куда ещё одного человека? Я что, на кухне спать буду?»
Дарья тогда не выдержала — наговорила лишнего. Сказала, что это их с Андреем жизнь, их решение. А Раиса Петровна расплакалась и слегла с давлением. Андрей примчался с работы бледный, напуганный.
«Ты что творишь? Мать из-за тебя в больницу попадёт!»
«А как же я? Как же наш ребёнок?»
«Какой ребёнок?! Ты только о себе думаешь!»
Через неделю случился выкидыш. Раиса Петровна принесла куриный бульон и сказала: «Ну вот, так даже лучше. Видишь, сама судьба решила».
Ключ повернулся в замке. Андрей. Дарья выпрямилась, разгладила платье. Муж вошёл, за ним — Геннадий Иванович, крупный мужчина с добродушным лицом.
— Мама! — Андрей расцвёл улыбкой, увидев мать. Обнял её, поцеловал в щёку. — А где Дарья?
— Да вот она, — кивнула Раиса Петровна. — Прихорашивалась небось.
— Здравствуй, — Дарья подошла к мужу.
Он чмокнул её в лоб — быстро, словно галочку поставил.
— Геннадий Иванович, это моя жена Дарья. Дарья, это мой начальник.
— Очень приятно, — проговорила она, протягивая руку.
— И мне, и мне, — басил Геннадий Иванович. — Слышал много хорошего.
«От кого?» — хотела спросить Дарья, но промолчала.
За столом все оживились. Раиса Петровна расцветала — рассказывала анекдоты, интересовалась делами начальника, подливала ему водки. Андрей смеялся, поддерживал разговор. А Дарья молча нарезала хлеб, разливала чай, убирала со стола.
— А селёдка — просто объеденье! — восхитился Геннадий Иванович. — Раиса Петровна, вы волшебница!
— Да что вы, Геннадий Иванович, — кокетливо отмахнулась свекровь. — Это Дарья…
— Нет-нет, — перебил начальник. — Андрей же говорил, что это вы готовили. Фирменный семейный рецепт!
Дарья подняла глаза на мужа. Тот смотрел в тарелку. Раиса Петровна улыбалась, как кошка, поймавшая мышь.
— Ну, я помогала, конечно, — сказала свекровь.
Что-то внутри Дарьи дрогнуло. Не сломалось — просто качнулось, как старая стена перед обвалом. Она встала, взяла пустые тарелки.
— Даша, ты куда? — спросил Андрей.
— Посуду помыть, — ровным голосом ответила она и скрылась на кухне.
Там, у раковины, она замерла. Слёзы подступали к горлу. Нет, она не будет плакать. Не даст им этого удовольствия. Она просто помоет посуду. Потом уберёт со стола. Потом…
Что потом?
И тут, глядя на пену от моющего средства, на своё искажённое отражение в чайнике, Дарья вдруг поняла — так больше нельзя.
— Дарья! — голос Раисы Петровны ворвался на кухню раньше, чем она сама. — Ты что там делаешь? Гости за столом сидят, а ты тут прячешься!
Свекровь влетела, как вихрь, схватила полотенце и начала вытирать уже чистые чашки.
— Я мою посуду, — спокойно сказала Дарья.
— Мыть-то ты умеешь, а вот хозяйкой быть — нет, — фыркнула Раиса Петровна. — Смотри, как тарелки поставила — криво всё. И воду горячую зря льёшь. Думаешь, деньги с неба падают?
Дарья продолжала мыть, не отвечая. Молчание — её единственная защита.
— Ты хоть понимаешь, как Андрею важно произвести впечатление на Геннадия Ивановича? — продолжала свекровь, перекладывая чашки. — От этого его повышение зависит! А ты сидишь тут с кислой миной, как на похоронах. Улыбнуться не можешь? Гостю приятное слово сказать?
«Я не приглашала этого гостя, — подумала Дарья. — Меня даже не спросили».
— Я устала, — тихо сказала она.
— Устала?! — Раиса Петровна всплеснула руками. — От чего ты устала? Весь день дома сидишь! Вот я в твои годы на трёх ногах прыгала, и ничего! А ты…
— Раиса Петровна, давайте не будем, — Дарья повернулась к ней. — Не сейчас.
— Ах, не будем! — передразнила свекровь. — Понимаешь, не сейчас ей! А когда? Когда сын мой совсем от рук отобьётся? Ты посмотри на себя — затюканная какая-то. Андрею нужна жена весёлая, красивая, а не…
— Мама, ты где? — в кухню заглянул Андрей. — Геннадий Иванович спрашивает про твой фирменный торт.
— Сейчас, сыночек, сейчас! — лицо Раисы Петровны мгновенно переменилось. Она заулыбалась, разгладила фартук. — Дарья, достань торт из холодильника. И нарежь его, только смотри аккуратно!
Она упорхнула в комнату, а Андрей задержался.
— Ты что такая мрачная? — спросил он негромко.
Дарья открыла холодильник, достала торт. Руки дрожали.
— Всё нормально.
— Не похоже, — он подошёл ближе. — Постарайся хоть сегодня не портить настроение. Понимаешь, как это важно для меня?
Она посмотрела на него. На этого человека, с которым прожила пять лет. Когда он успел стать чужим? Или всегда был таким, просто она не замечала?
— Андрей, твоя мать только что унизила меня. При твоём начальнике. Сказала, что это она готовила селёдку.
— Ну и что? — он пожал плечами. — Мама помогала тебе. Это же не важно, кто готовил.
— Важно, — тихо сказала Дарья. — Для меня важно.
— Господи, опять начинается, — Андрей потёр переносицу. — Дарья, ну нельзя же быть такой мелочной! Из-за какой-то селёдки устраивать драму!
— Дело не в селёдке.
— А в чём тогда? — он повысил голос. — В чём? Мать тебе помогает, живёт с нами, со всем управляется, а ты вечно недовольна!
— Управляется? — Дарья поставила торт на стол. — Андрей, это её квартира или наша?
— Наша, конечно. Но мама — моя мать. Она не чужой человек.
— А я?
Он замолчал. Посмотрел на неё так, словно впервые увидел.
— Ты моя жена, — наконец произнёс он. — И должна понимать, как мне тяжело между вами двумя. Мать у меня одна, и я не позволю…
— Андрюша! — позвала из комнаты Раиса Петровна. — Где вы там застряли?
— Иду! — крикнул он и, обернувшись к Дарье, добавил тише: — Потом поговорим. Давай торт неси.
Он ушёл. Дарья стояла посреди кухни с ножом в руке. За стеной раздавались смех, голоса, звон бокалов. Чужой праздник. Чужая жизнь.
Она нарезала торт. Ровными кусочками, как учила когда-то её собственная мать. «Дашенька, запомни — в доме должна быть только одна хозяйка. Иначе не будет покоя». Мама умерла четыре года назад. Не увидела, во что превратилась жизнь её дочери.
Дарья вынесла торт. Села на своё место — в углу, подальше от всех. Геннадий Иванович что-то рассказывал, Раиса Петровна ахала, Андрей поддакивал.
— А вы, Дарья Сергеевна, чем занимаетесь? — вдруг спросил начальник.
Все замолчали. Уставились на неё.
— Я… дома сижу, — ответила она.
— Даша у нас домохозяйка, — быстро встрял Андрей. — Хозяйством занимается.
— Понятно, понятно, — кивнул Геннадий Иванович. — Тоже работа. Дома-то всегда дел невпроворот.
— Да уж, невпроворот, — вставила Раиса Петровна с усмешкой, которую заметила только Дарья.
А потом она сказала это. То, после чего всё изменилось.
— Правда, не у всех получается справляться. Молодое поколение какое-то изнеженное. Вот мы в своё время…
— Раиса Петровна, — перебила её Дарья. Голос прозвучал тихо, но все услышали.
Свекровь замолчала, удивлённо приподняв брови.
— Я тоже в своё время многое делала, — продолжила Дарья. — Работала бухгалтером. Хорошо работала. Потом вышла замуж. Бросила работу — вы попросили. Ребёнка хотела — вы были против. И знаете что? Хватит.
Воздух в комнате загустел. Андрей побледнел. Геннадий Иванович смотрел в тарелку. А Раиса Петровна медленно становилась красной, как свёкла в той самой селёдке под шубой.
— Ты что себе позволяешь?! — взвилась свекровь. — При гостях! Совсем стыд потеряла!
— Я просто сказала правду, — Дарья встала из-за стола. — Извините, Геннадий Иванович. Приятного аппетита.
Она ушла в спальню и закрыла дверь. Сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет. Но страшно не было. Наоборот — впервые за годы она чувствовала себя свободной.
За дверью поднялся шум. Раиса Петровна причитала, Андрей что-то оправдывался перед начальником. Потом хлопнула входная дверь — гость ушёл. И начался скандал.
Андрей ворвался в спальню.
— Ты в своём уме?! Опозорила меня! При начальнике! Теперь о повышении можно забыть!
— Зато твоя мама довольна, — устало сказала Дарья. — Она всегда добивается своего.
— Не смей так говорить о матери!
— Или что? — она посмотрела ему в глаза. — Выгонишь? Пожалуйста. Мне уже всё равно.
Он растерялся. Не ожидал такого.
Утром Дарья встала рано. Достала из шкафа старый чемодан, начала складывать вещи. Немного — только самое необходимое.
— Ты куда собралась? — Раиса Петровна появилась в дверях с торжествующим видом. — Решила сбежать? Ну и правильно. Не пара ты моему сыну. Найдём ему жену получше.
— Я еду в командировку, — спокойно ответила Дарья. — Вчера вечером позвонила старой подруге. Она предложила поработать три недели на конференции в Сочи. Бухгалтером.
Свекровь скривилась.
— Андрей не разрешит.
— Андрей уже согласился, — Дарья застегнула чемодан. — Ему нужны деньги на новый костюм. А я неплохо заработаю.
Это была правда. Когда она сказала мужу про командировку и гонорар, он сразу смягчился. Деньги решали всё.
Сочи встретил тёплым ветром и запахом моря. Дарья поселилась в маленькой гостинице, и первые три дня просто дышала. Дышала воздухом без упрёков и претензий.
Работа на конференции оказалась лёгкой — принимать документы, вносить данные, общаться с участниками. На третий день к её стойке подошёл мужчина лет сорока, с добрыми глазами и улыбкой.
— Добрый день. Сергей Власов, я из Ростова. Кажется, в моих документах ошибка…
Они разобрались с бумагами. Потом он пригласил её на кофе. Она согласилась — просто так, без причины. Они говорили о погоде, о работе, о ерунде. И вдруг Дарья поймала себя на том, что смеётся. Смеётся просто так, легко и свободно.
— У вас красивая улыбка, — сказал Сергей. — Вам нужно чаще улыбаться.
— Знаете, я почти забыла, как это делается.
Они встречались каждый вечер. Гуляли по набережной, сидели в кафе, говорили обо всём. Сергей был архитектором, недавно овдовел, растил дочь-подростка. Он слушал Дарью — слушал по-настоящему, не перебивая, не обесценивая её слова.
— Ты заслуживаешь большего, — сказал он однажды вечером, когда она рассказала про свою жизнь. — Намного большего.
И она вдруг поняла — он прав.
Вернулась Дарья через три недели другим человеком. Загорелая, спокойная, с новой стрижкой. Андрей встретил её в аэропорту.
— Неплохо выглядишь, — буркнул он. — Мама дома ждёт. Приготовила твоё любимое.
— Андрей, нам нужно поговорить.
Они сели в кафе прямо в аэропорту. Дарья положила на стол конверт.
— Это деньги, которые я заработала. Половина — твоя, на костюм. Остальное — моё. Я снимаю квартиру и подаю на развод.
Он уставился на неё, как на сумасшедшую.
— Ты… что?!
— Развожусь. Не хочу больше так жить.
— Из-за матери?! Дарья, ну хватит дурить! Все так живут!
— Нет, не все, — она улыбнулась. — Я встретила человека, который показал мне другую жизнь. Где меня ценят и уважают.
— Изменила мне?! — взревел Андрей.
— Нет. Просто поняла, что заслуживаю счастья. И не хочу тратить жизнь на то, чтобы прислуживать твоей матери.
Она встала.
— Документы на развод получишь через адвоката. Из квартиры я ничего не возьму. Только свои вещи. До свидания, Андрей.
Прошло полгода
Дарья переехала в Ростов, к Сергею. Работала в крупной компании, ладила с его дочерью Полиной, строила новую жизнь. Иногда ей снились старые кошмары — как она моет посуду на той душной кухне. Но просыпалась она в светлой спальне, где пахло кофе и счастьем.
А в той квартире Раиса Петровна снова командовала — теперь уже одним Андреем. Он так и не получил повышения. Геннадий Иванович после того скандального ужина как-то охладел к нему. Новую жену Андрей найти не смог — свекровь придиралась к каждой.
— Эта слишком крашеная, та слишком тихая, третья вообще корыстная, — твердила Раиса Петровна.
И каждый вечер она готовила ужин на двоих. Сын сидел напротив, уткнувшись в телефон. Квартира была идеально чистой, на столе — свежая скатерть, в холодильнике — селёдка под шубой.
Только есть её было некому.
А Дарья в эти минуты сидела на террасе с чашкой чая, смотрела на закат и думала: как же хорошо, что она наконец нашла силы сказать «хватит».
Иногда для того, чтобы стать счастливой, нужно просто уйти. И не оглядываться назад.
