— Ань, ты дома? Мне нужно срочно с тобой увидеться — голос Жени, её старой подруги, звучал тревожно. Слишком тревожно.
— Жень, у меня уже почти одиннадцать, я в пижаме, волосы мокрые… что случилось? — Анна сняла с волос полотенце, глядя на телефон.
— Одевайся. Я подъеду через двадцать минут. И это не обсуждается.
— Ты меня пугаешь.
— И правильно. Будешь внизу — всё расскажу.
Женя отключилась.
Анна стояла среди тёплого света кухни, пока в чайнике шумела вода, и думала: что может потребовать такого ночного разговора? У Жени характер спокойный, она не из тех, кто драматизирует просто так. И если уж она вот так… значит, дело действительно серьёзное.
Анна выдохнула, переоделась в джинсы и свитер, натянула куртку и спустилась вниз.
Женя уже ждала.
— Поехали. Там расскажу, — кивнула она, открывая дверцу машины.
Через минуту Анна уже держала стакан горячего латте, а Женя нервно перебирала пальцами край салфетки.
— Женя, ты как будто на допросе. Что стряслось?
Женя глубоко вдохнула:
— Ты только не ори. И не вздумай выбрасываться из машины.
— Господи, Жень, говори уже!
— Сегодня у меня был новый клиент на консультации. Мужчина. Около шестидесяти. Солидный, дорогие часы, кожа портфеля — натуральная, от него пахло парфюмом за десять тысяч минимум… И когда он сел, представился…
Анна сжала стакан. У неё неприятно кольнуло в груди.
— Только не говори, что это…
— Да. Это был Сергей, — тихо сказала Женя.
У Анны мир поплыл вбок. Она даже не заметила, как поставила стакан на стол.
Сергей. Её бывший муж. Тот, за которым она три года ходила, как раненая собака. Тот, кто ушёл к молодой «художнице», которая «понимает его душу» и «не пилит по пустякам». Тот, кто забрал машину, забрал половину дачи, забрал даже их песиков — мотивируя тем, что Анна «не справится одна». Она тогда упала в такую яму… что даже Женя, её подруга и психолог, не сразу смогла вытянуть её оттуда.
И вот теперь…
— Он… зачем? — голос Анны сорвался.
— Он пришёл ко мне… на психотерапию.
Анна рассмеялась — резко, глухо, почти зло.
— Сергей? К психологу? Это тот человек, который говорил, что любая терапия — развод на деньги и нытьё для слабаков?
— Он. Лично. Собственной персоной.
— Зачем?
Женя подалась вперёд:
— Сказал, что у него… семейный кризис.
У Анны пересохло в горле.
— В смысле? Они же… эти голубки… идеальная пара…
Женя хмыкнула:
— Похоже, идеальность треснула.
Анна закрыла глаза.
Именно в этот момент она впервые почувствовала — не боль, не злость, не обиду, а… что-то вроде холодного любопытства, даже удовлетворения. Ей стало легче дышать.
— Женя. Ты хоть понимаешь, что ты сейчас говоришь? Он всегда считал себя богом на пьедестале. А теперь сидит у тебя на кушетке?
— Не на кушетке. У меня стулья.
— Жень!
— Ладно, ладно, — сдалась Женя. — Но это только начало. Он пришёл… не просто так. Он сказал такую вещь, что я еле удержалась, чтобы не вывалиться из профессии.
Анна замерла.
— Какую?
Женя тяжело выдохнула:
— Он уверен, что его молодая жена ему изменяет. И возможно… не первый год.
Анна вздрогнула.
И впервые за долгое время ей захотелось услышать всё до последнего слова.
— Поехали. Мне нужно знать всё. От начала до конца. И лучше наливай что-нибудь покрепче, пока рассказываешь.
Женя тронулась с парковки.
А Анна сидела рядом, чувствуя, что сегодня ночью рухнет очень старая, очень тяжёлая глава её жизни… и откроется новая.
И совершенно не факт, что там будет только спокойствие.
***
Машина мягко покатила вдоль ночных улиц, а Анна, держась за ремень, пыталась переварить услышанное.
— Давай, выкладывай всё. Я чувствую: там бомба.
Женя усмехнулась — нервно, по-подружески.
— Бомба — это мягко сказано. Садись поудобнее, будет долгая исповедь твоего бывшего короля жизни.
Анна подалась к ней ближе.
— Он пришёл уверенный, важный. Сел, развалился, знаете ли… И начал с фразы: «Моя жена стала слишком часто задерживаться по вечерам».
Анна фыркнула.
— Карма решила не ждать старости, да?
— Подожди, дальше круче. — Женя посмотрела на дорогу, но в голосе появился азарт. — Он говорит: «Она стала холодной. Я её не узнаю. Я думаю… она меня предаёт».
Анна закрыла глаза. Она видела, как Сергей смотрел на ту молодую Леру — с обожанием, с похотью, с самодовольством. И вспомнила слова, которыми он резал её по живому.
— Слушай, ну он ведь ушёл к ней как раз потому, что «с ней он чувствует себя молодым»?
— Да. Но теперь он чувствует себя старым. И это, как ты понимаешь, трагедия мирового масштаба.
Анна не удержалась от смеха.
— Не могу… Какую ж он драму развёл?
Женя замедлила ход машины.
— Он начал плакать, Ань.
Анна ахнула:
— СЕРГЕЙ?! Плакать?
— Ага. Такой мужик с пузом, с цепочкой толщиной с палец… и ревёт. И говорит: «Я думал, что она любит меня. Что я — её выбор. Что я лучше, чем её ровесники…»
Анна закрыла рот рукой.
То, что она чувствовала сейчас, нельзя было назвать злорадством. Это было… освобождение. Как будто тяжёлый камень, который она носила под сердцем, наконец треснул.
— И что ты ему? Что сказала? — спросила она осторожно.
Женя хмыкнула:
— Спросила: «А на что вы рассчитывали, когда бросали жену? На благодарственные письма от вселенной?»
Анна прыснула.
— ЖЕНЯ! Ты же должна быть профессиональной!
— Я была! Я сказала это мягко! С терапевтической подачей!
Они обе засмеялись, будто девчонки.
И тут Женя сбавила скорость и остановила машину возле круглосуточного магазина.
— Так. Нам нужно что-то покрепче. Вино, шампанское или водка?
— Сегодня? Водка. — призналась Анна. — Мне надо прожечь это всё изнутри.
— Ты меня пугаешь. — но Женя уже отстёгивалась.
Через пять минут они сидели на парковке, дверь машины приоткрыта, на коленях пластиковые стаканы. Было холодно, но внутри — тепло.
Анна отпила маленький глоток.
— И что дальше? Он прямо попросил у тебя помощи? Что хотел?
Женя накрутила прядь волос.
— Вот тут начинается перец. Он сказал, что хочет «понять, почему все вокруг его предают».
Анна нахмурилась.
— Что значит — все?
— Он рассказал, что Лера стала уходить по утрам «на йогу». Что ребёнок… ну, их общий… как он сказал… «странно на него смотрит». Что его коллеги перестали приглашать его на мероприятия. Что сын от первого брака не отвечает на звонки. И даже собака Леры стала лаять на него.
Анна прыснула.
— Собака умнее всех.
— Поддерживаю.
Женя сделала глоток и продолжила:
— Он сказал: «Все меня разочаровывают. Все. Я устал быть хорошим». А я слушаю и думаю — когда он вообще был хорошим?
Анна молчала. Её пальцы дрожали — то ли от холода, то ли от нахлынувших воспоминаний. Она невольно вспомнила тот вечер, когда Сергей уходил, закрыв дверь так, будто это она виновата в его отъезде. Вспомнила год одиночества. Вспомнила, как училась ходить без него, как училась дышать.
И сейчас… словно кто-то сверху повернул зеркало.
И вдруг стало ясно: проблема никогда не была в Анне.
— Жень… а он хоть раз сказал, что ему стыдно? За то, что он сделал со мной?
— Нет. Он сосредоточен только на себе. Удивительно, правда?
Анна усмехнулась:
— Нет. Это очень по-Сережиному.
Женя аккуратно тронула её руку.
— Ань. Я не просто так тебя забрала ночью. Есть ещё кое-что. То, что он сказал в конце. И это… касается тебя.
Анна медленно повернулась к ней.
— Что именно?
Женя выдохнула, собираясь с силами.
— Он сказал… что считает своей главной ошибкой… не то, что ушёл. А то, что ушёл неправильно. И что, возможно, ушёл не от тебя… а от себя самого.
Анна замерла. Как будто кто-то выключил всё вокруг.
И она не знала — ей смеяться, плакать или просто допить остаток водки.
***
Анна сидела неподвижно, словно её кто-то выключил. Только ветер шевелил волосы, а внутри медленно стягивалась тугая пружина.
— Повтори. Он сказал… что ушёл неправильно? — наконец выдохнула она.
— Да. — Женя кивнула. — Сказал: «Иногда мне кажется, что настоящая ошибка была не в том, что я выбрал другую женщину… а в том, что я выбрал её НЕ после расставания, а вместо того, чтобы сначала разобраться в себе».
Анна усмехнулась — коротко, болезненно.
— То есть он решил прикинуться философом. Поздновато, конечно, но что-то у него там зашевелилось.
Женя невольно улыбнулась:
— Ты держишься лучше, чем я ожидала.
— А что осталось? Плакать? Кричать? Я это уже проходила. И давай честно — возврата не будет. Внутри — пусто. Он умер для меня тогда, когда хлопнул дверью.
Но Женя не двигалась с места. Она смотрела на Анну так, будто не решалась сказать что-то главное.
Анна уловила это.
— Говори. Есть ещё что-то?
Женя вздохнула, потёрла виски.
— Он спросил про тебя.
Анна замерла.
— Про… меня?
— Да. Прямым текстом.
Она чуть наклонилась к Анне:
— «Как она?» — вот что он сказал. И, Ань… я видела, что это был не спектакль. Ему реально было важно.
Анна почувствовала, как горячая волна накрывает грудь. Но это не была нежность. Это был гнев.
— Ты ему, надеюсь, сказала, что у меня всё отлично? Что я не валяюсь на полу, обнимая его старую футболку?
Женя рассмеялась:
— Я сказала, что ты живёшь свою жизнь. Что ты не в монастыре, не в депрессии, не в скорбной позе. И что рядом есть человек, который тебя ценит.
Анна удивилась:
— Ты сказала про Игоря?
— Про мужчину, который готов тебя беречь, а не ломать. Без имён.
Анна закрыла глаза. Игорь появился в её жизни аккуратно, без давления. Спокойный, взрослый, внимательный. Он не пытался занять чьё-то место. Он просто был.
Но сейчас её мысли были не о нём.
А о том, что Сергей — мужчина, который когда-то ломал её по кусочку — теперь сидит на стуле у психолога и спрашивает о ней, как о потерянной реликвии.
— И всё? Он просто… спросил?
Женя отвела взгляд.
Анна напряглась:
— Женя. Не молчи.
И Женя сказала:
— Он спросил, сожалеешь ли ты. О том, что вас больше нет.
Мир снова качнулся. Анна потрясённо уставилась на подругу.
— Он с ума сошёл? Сожалею? О чём? О том, что он сравнил меня с девушкой, которая моложе сына? Или о том, что он выкинул из дома мои вещи, как мусор? Или о том, что я год ходила мимо зеркала и не узнавала себя?
Женя слушала — внимательно. Без перебиваний.
— Знаешь… — голос Анны дрогнул. — Мне его не жалко. Ни капли. Он сам выбрал этот путь. И знаешь, чего я точно НЕ хочу? Чтобы он думал, что я хоть на секунду пожалела, что он ушёл.
Женя положила руку на руль, будто собираясь что-то ещё сказать, но в этот момент телефон Анны завибрировал.
Она бросила взгляд на экран. И застыла. Женя заметила перемену.
— Кто?
Анна повернула экран к ней.
На дисплее высветилось.
Сергей.
Женя почти выронила стакан.
— Он что… звонит тебе? В ЭТО время?!
Телефон вибрировал снова и снова.
Анна смотрела на него, как на живое существо, которое вдруг ожило после трёх лет тишины.
— Включи громкую, — прошептала Женя.
— Ты с ума сошла? Я не собираюсь…
Но телефон не останавливался.
Анна выдохнула так, будто в её груди стоял туман.
И нажала принять.
Секунда тишины. Потом — его голос.
Хриплый. Уставший. Надломленный.
— Аня… пожалуйста… не вешай. Я… мне нужно… я запутался… Я не знаю, к кому мне идти. Я всё понял, но слишком поздно. Я… очень прошу. Дай мне пять минут. Услышь меня. Хотя бы раз…
Анна медленно подняла глаза на Женю.
А в них у неё уже не было ни страха, ни боли.
Там зажигался огонь.
— Жень. Кажется… я готова. Очень готова услышать, что он там понял.
Женя улыбнулась — хищно.
— Тогда поехали. Этой ночи хватит на всех.
И Анна перевела дыхание так, словно готовилась к встрече, которая перевернёт всё.
***
Сергей назначил встречу у их старого дома — того самого, в котором Анна когда-то подолгу сидела у окна, ждалась, слушала шаги в подъезде… И где однажды услышала, как ключ повернулся в замке, и всё рухнуло.
Анна вышла из машины уверенной походкой. Женя осталась внутри — но окно приоткрыла: слушать, наблюдать, фиксировать.
Сергей стоял у подъезда, сутулившись. Лицо серое, глаза красные. От прежнего самодовольного мужчины не осталось и тени.
Когда Анна подошла, он сделал шаг к ней, но она подняла руку — стоп.
— Говори отсюда. Ближе не надо.
Он кивнул, словно ученик перед строгой учительницей.
— Аня… я… — голос сорвался. — Я не знаю, как так получилось. Как я докатился… Я думал, что умнее. Что контролирую всё. Что жизнь — это шаг вправо, шаг влево, и я сам рулю… А оказалось — нет.
Он провёл рукой по лицу, будто смывая маску.
— Мне казалось, что Лера — это второе дыхание. Молодость. Новая глава. Но она… Аня, я даже не знаю, от кого этот ребёнок. И прошлый… тоже…
Анна слушала спокойно. Не злорадствовала. Просто смотрела на человека, который однажды разрушил её жизнь — и теперь стоял в руинах своей.
— Она сказала, что я старый зануда, — продолжил он. — Что я не интересный. Что она думала, что я богатый… А теперь говорит, что ошиблась. Она… уехала. Аня, она уехала к нему. К отцу детей. И сказала: «Спасибо за опыт».
Анна подняла брови.
— Опыт? Ну, опыт у тебя богатый. Жизненный, так сказать.
Он вздрогнул. Ему было больно. И это в первый раз за много лет не вызывало в Анне ни капли желания пожалеть его.
Сергей шагнул ближе — и снова остановился под её взглядом.
— Аня, я знаю, мне нельзя ждать прощения. И я его не прошу. Я пришёл… только чтобы сказать… Ты была лучшим, что было в моей жизни. Я думал, что ты тормозишь меня. А оказалось — ты тянула меня наверх. А без тебя я просто… упал.
Он опустил голову.
— Я хотел спросить… если в твоём сердце ещё осталось… хотя бы немного…
Анна перебила:
— Стоп. Давай честно. Не ходи вокруг да около. Ты хочешь спросить — есть ли шанс вернуться.
Он поднял на неё глаза — и это были глаза утопающего, который хватается за последнюю соломинку.
— Да.
Анна глубоко вдохнула. И впервые за много лет сказала то, что долго жило внутри неё, но никак не оформлялось словами.
— Сергей… я бы с радостью сказала, что у меня ничего не осталось к тебе. Но это будет неправдой. Осталось.
Он оживился — слишком рано.
— Правда?
Анна приблизилась на шаг — и её голос стал твёрдым.
— Осталось одно. Здоровое, крепкое безразличие.
Он отшатнулся, словно по лицу ударили.
— Не ненависть? — слабым голосом спросил он.
— Нет. Хуже. Тебя больше нет в моей жизни. Ни в мыслях, ни в сердце, ни в будущем. Ты — законченная глава. И даже не самая интересная.
Он судорожно втянул воздух.
Анна спокойно продолжила:
— Ты спрашивал, сожалею ли я?
— Да…
— Сожалею только об одном: что когда ты хлопнул дверью, я не закрыла её изнутри и не поменяла замок сразу. Вот и всё.
Сергей провёл рукой по волосам, не зная, куда деть глаза.
— Ань… я хотел… хотя бы попытаться…
Анна мягко покачала головой.
— Не надо. Ты пришёл не ко мне. Ты пришёл к прошлому. К человеку, которого больше нет. Я — другая. Другая женщина. Другой путь. Другая жизнь.
Он пытался что-то сказать, но слова застревали.
Анна сделала последний шаг назад:
— А теперь — иди. И не звони. Не ищи. Не вспоминай. Это для тебя же лучше. Ты будешь менять женщин, психологов, города, но пока ты не разберёшься в себе — всё будет повторяться. Я — не твоя станция спасения.
Она развернулась и пошла к машине. Сергей хотел окликнуть её, но потерял голос. Женя уже открыла дверь. Анна села рядом, и Женя, не скрывая восхищения, прошептала:
— Это было… мощно.
Анна улыбнулась впервые за вечер — по-настоящему.
— Я просто закончила историю.
Женя завела мотор.
— И знаешь, что самое прекрасное? — тихо добавила Анна. — Что впереди — новая. И там уже нет места для тех, кто не умеет любить.
Машина тронулась.
А Сергей остался стоять под холодным фонарём — один, как когда-то оставил её. Только теперь порядок был правильный.
