Я помню, как резала оливье — движения механические, привычные, а в голове крутилась мысль: «Почему я всё это делаю?» Дети носились по коридору — Катя с Пашей гонялись друг за другом, визжали.
А Саша сидел в зале с друзьями и рассказывал шутку про тёщу. Смеялись громко. Я не слышала саму шутку, но по интонации поняла — про меня там тоже что-то было.
Мне тридцать два года. Восемь из них замужем. Двое детей — Кате пять, Паше три. Работаю менеджером в оптовой компании по продаже хозтоваров — платят немного, но график гибкий, можно забирать детей из садика.
И вот этот Новый год — как всегда на мне.
Новый год я не любила лет пять как минимум. Раньше это был праздник — ёлка, подарки, ожидание чуда. Теперь это был марафон: закупить продукты, приготовить кучу блюд, украсить квартиру, уложить детей, выглядеть при этом свежо и радостно.
А Саша весь день пропадал в соседней комнате — то футбол смотрел, то с друзьями переписывался. Просить помочь? Бесполезно. В прошлом году попросила почистить картошку — он так наворчал и так демонстративно вздыхал, что проще было сделать самой. Выходил к восьми вечера, когда всё уже стояло на столе, и говорил:
— Ну что, готова встречать гостей?
Как будто он тут при чём.
— Стол накрывай, — бросила я, вытирая руки о фартук. — Твои друзья через полчаса приедут.
Он поморщился:
— Опять ты с этим тоном. Расслабься немного, праздник же.
Расслабься. Я четыре дня провела на ногах — готовила, убирала, бегала по магазинам. А он вчера вечером заехал в супермаркет на полчаса за продуктами и теперь считает, что тоже участвовал в подготовке.
Гости начали съезжаться ровно в девять. Леша с Аней — его друзья ещё с универа. Потом Артём с женой Альбиной. Потом ещё пара знакомых.
Все громкие, весёлые, с коробками конфет и подарками. Катя с Пашей радовались — бегали, показывали игрушки, требовали внимания. Я улыбалась, разливала по стаканам напитки, подносила закуски.
— Регина, ты как всегда волшебница! — воскликнула Аня, беря с тарелки канапе. — Где ты силы берёшь на всё это?
Я пожала плечами:
— Привычка.
— Саша, ты счастливчик, — Лешка хлопнул мужа по плечу. — Такая жена — это редкость.
Саша кивнул, но как-то вяло. Будто это ему уже надоело слышать.
Мы сели за стол ближе к одиннадцати. Дети уснули наконец — я уложила Катю и Пашу в спальне, включила ночник. Вернулась на кухню, где все уже рассаживались и накладывали еду. Саша сидел во главе стола, разговаривал с Артёмом о рыбалке. Я села рядом, налила себе сока. Устала так, что даже не хотелось есть.
— Регина, а где твой салат с креветками? — спросила Альбина. — Ты же всегда его делаешь.
— Не захотела, — ответила я. — Надоело каждый год одно и то же.
Саша фыркнул:
— Ага, надоело. Зато три вида салатов и горячее наготовила.
Все засмеялись. Я тоже улыбнулась — автоматически. Но что-то внутри дрогнуло. Неприятно.
Разговоры текли дальше — про работу, про отпуск, про новые машины. Я сидела молча, пила сок маленькими глотками. Слушала вполуха. Думала о том, что завтра надо разобрать всю эту гору посуды. И выбросить недоеденное. И убрать конфетти, которое дети разбросали по всему полу.
— А помнишь, Саша, как ты первый раз к Регине пришёл? — вдруг заговорил Лешка. — Ты же боялся тогда, как школьник.
Саша усмехнулся:
— Да ладно. Я не боялся.
— Ещё как боялся! Цветы купил, костюм надел. Мы с тобой в кафе сидели, ты мне всю дорогу рассказывал, какая она умная и красивая.
Аня подхватила:
— Это правда? Саша, ты был таким романтиком?
— Был, — сказал он и доел салат. — Давно это было.
Пауза. Все замолчали на секунду, как будто почувствовали что-то. Я посмотрела на него — он смотрел в сторону, отстранённо. Как будто я ему чужая.
— Ну и что изменилось? — спросил Артём, пытаясь разрядить обстановку.
Саша пожал плечами:
— Жизнь. Быт. Дети. Ипотека. Обычная история.
— То есть романтика кончилась? — Альбина улыбалась, но голос её звучал с лёгкой настороженностью.
— Не то чтобы кончилась, — Саша взял тарелку с закусками. — Просто теперь другие приоритеты. Знаете, как говорят: была жена принцессой, стала поварихой. Жизнь, что поделаешь.
Он засмеялся. Остальные тоже засмеялись.
Я сидела неподвижно. Смотрела на него. И вдруг поняла — всё. Конец.
Не было ни боли, ни слёз. Просто абсолютная ясность, как будто с глаз сняли повязку. Я увидела его — настоящего. Человека, который давно перестал меня ценить. Который считает нашу жизнь бытовой рутиной, а меня — частью этой рутины. Женой-поварихой. Мамой детей. Прислугой.
— Регина, ты чего молчишь? — спросил Лешка.
Я подняла голову. Улыбнулась.
— Да так, устала немного.
— Конечно, — Аня посочувствовала. — Ты же столько готовила. Саша, помоги жене хоть посуду убрать потом.
— Помогу, — кивнул он. — Куда я денусь.
«Куда я денусь». Как будто одолжение делает.
Часы пробили полночь. Все вскочили, начали обниматься, поздравлять друг друга, желать счастья. Саша обнял меня — формально, быстро.
— С Новым годом, — сказал он.
— С Новым годом, — ответила я.
И знала — это последний Новый год, который мы встречаем вместе.
Гости разошлись только к трём ночи. Я провожала их до двери, прощалась, благодарила за подарки. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Тишина. Наконец-то.
Саша стоял у окна, смотрел на пустую улицу. Я подошла к нему.
— Нам надо поговорить, — сказала я.
Он обернулся, удивлённо посмотрел на меня:
— Сейчас? Регин, уже три часа ночи.
— Я знаю.
— О чём говорить-то? Праздник же.
— О нас. О том, что произошло сегодня.
Он вздохнул:
— Опять? Слушай, давай завтра, а? Устал я.
— Нет. Сейчас.
Саша сел на диван, вздохнул тяжело:
— Ну говори.
Я села напротив. Посмотрела ему в глаза.
— Ты меня больше не любишь.
Он замер. Потом попытался улыбнуться:
— С чего ты взяла?
— С того, что ты при всех сказал: была принцессой, стала поварихой.
— Это была шутка.
— Нет. Это было твоё мнение.
Он отвёл взгляд. Молчал. Я ждала. И в этой тишине было больше ответов, чем в любых словах.
— Регина… — он начал раздражённо. — Ты чего устроила? Из-за одной фразы?
— Ты вообще думал о том, как это прозвучит? При наших друзьях? При мне?
— Да нормально прозвучало! Все посмеялись. Ты одна обиделась.
Саша поднялся, прошёлся по комнате:
— Знаешь, надоело уже! Вечно ты из ничего драму раздуваешь. Пошутил — сразу скандал. Посмотри на себя — из-за ерунды сцену устраиваешь среди ночи!
— Это не сцена, — спокойно ответила я. — Это разговор, которого мы избегали последние три года.
— Какого разговора?
— О том, что мы давно живём как соседи. Что ты меня не замечаешь. Что я для тебя просто часть интерьера.
Он остановился, посмотрел на меня растерянно:
— Ты о чём? Я работаю, обеспечиваю семью. Продукты покупаю, деньги даю на детей. Что ты пристала ко мне? Что тебе ещё от меня надо?
— Чтобы ты видел во мне человека, — сказала я. — А не повариху. Чтобы хоть иногда интересовался, как у меня дела. Чтобы благодарил за то, что я делаю. Чтобы обнимал просто так.
— Да о чём ты вообще? — он развёл руками. — Я работаю, зарабатываю! Дом, семья, всё при мне! Чего тебе ещё надо?
— Когда в последний раз ты спросил, как прошёл мой день? Или сказал спасибо за ужин? Или просто обнял без повода?
Он молчал. Смотрел на меня с раздражением.
— Ты живёшь своей жизнью, — продолжила я. — Ходишь на рыбалку, встречаешься с друзьями, смотришь футбол. А я — твоя обслуга. Готовлю, убираю, забираю детей из садика, глажу твои вещи. И при этом ещё должна выглядеть счастливой.
— Ты вечно всё преувеличиваешь! — он уже почти кричал. — Прямо как ребёнок — всё в драму превращаешь!
— Нет. Я просто впервые говорю вслух то, о чём молчала годами. Помнишь, как я просила тебя хотя бы раз в неделю гулять со мной? Ты сказал, что устаёшь на работе. Помнишь, как я плакала после того дня рождения, когда ты забыл поздравить? Ты сказал, что у тебя важная встреча была. Я говорила, Саша. Много раз. Ты не слушал.
Саша сел обратно, закинул ногу на ногу.
— Знаешь что? — сказал он жёстко. — Ты сама виновата. Молчала годами, а теперь вдруг вспомнила все обиды разом.
— Я не молчала. Ты не слушал.
— Да что я не слушал? — он повысил голос. — Ты бы говорила конкретно, а не эти твои намёки! Я что, телепат?
— Я говорила. Прямым текстом. Что хочу хотя бы раз в неделю куда-то сходить вместе. Что хочу нормально поговорить, а не только про детей и счета.
— А мне когда это делать? — он вскочил. — Я вкалываю на работе! Аврал сейчас, новый начальник требует отчёты каждый день! А ты — гуляй да развлекайся!
— Аврал длится три года?
Он замолчал на секунду, потом махнул рукой:
— Вот! Опять придираешься к словам! Вечно ты недовольна. Что ты вообще хочешь от меня?
— Ничего уже, — сказала я. — Раньше я хотела, чтобы ты изменился. Чтобы снова стал тем, кем был. Но сейчас понимаю — этого не будет.
— То есть развод? — он усмехнулся зло. — Ну давай, разводись. Посмотрим, как ты одна с двумя детьми заживёшь.
Я задумалась. Развод. Страшное слово. Разделить имущество, жизнь. Начать всё заново. Одной.
Но страшнее было другое — прожить ещё двадцать лет вот так. В этой серости. В этом равнодушии.
— Я хочу жить, — сказала я. — А не существовать.
Он кивнул. Медленно. Как будто до него только сейчас дошло.
— Мне нужно подумать, — сказал он.
— Мне тоже.
Мы сидели молча. За окном было темно и тихо. Город спал после праздника. А мы завершали наш брак.
Утром я проснулась на диване. Саша спал в спальне. Дети уже проснулись — Катя с Пашей возились на кухне, играли с новыми игрушками. Я поднялась, умылась, сварила кофе. Села у окна.
Саша вышел через полчаса. Выглядел помятым, уставшим.
— Доброе утро, — буркнул он себе под нос.
— Доброе.
— Слушай, ты серьёзно вчера? — спросил он, наливая себе кофе.
— Абсолютно.
— Ну ты даёшь. — Он покачал головой. — Весь праздник испортила из-за ерунды.
Я молчала. Смотрела на него.
— И вообще, — продолжил он, — устраивать такой скандал… Это же была шутка, между делом сказал. А ты раздуваешь из мухи слона.
— Саша…
— Нет, правда! Все мужики так говорят. Спроси любого. Это нормально. А ты сразу — развод, всё пропало. Может, это у тебя что-то с нервами? Переутомление?
Я поняла в этот момент — он никогда не поймёт. Даже сейчас, когда всё уже сказано, он ищет виноватого. И виноватая — я. Усталая, нервная, преувеличивающая.
— Не получится, — сказала я спокойно.
— Что не получится?
— Дальше жить вместе. Ты не видишь проблему. Ты вообще не видишь меня.
— Да что ты несёшь? — он повысил голос. — Я с тобой живу восемь лет! Просто ты стала какая-то… не знаю… придирчивая. Раньше такой не была.
— Раньше я молчала.
— Вот именно! А теперь вечно недовольна. То я не так сказал, то не так посмотрел. Жить невозможно!
— Тогда не живи, — ответила я.
Он замолчал. Посмотрел на меня растерянно.
— То есть ты серьёзно? Разводиться будем?
— Да, — сказала я. — Всё.
Мы развелись — договорились обо всём заранее, споров не было. Квартира моя — родители подарили ещё до свадьбы, юридически она не совместно нажитое имущество. Саша съехал к родителям. Дети остались со мной, он забирал Катю и Пашу по выходным.
Я не жалею. Ни капли.
Потому что иногда брак заканчивается не криками и битой посудой. А вот так — тихо, почти незаметно. Одной фразой, после которой ты вдруг понимаешь: человек рядом с тобой давно стал чужим.
И самое страшное — что эту фразу он считал шуткой.
***
💸 Сидишь с телефоном, смотришь на баланс — и чувствуешь, как внутри поднимается то самое знакомое беспокойство. Не страх, не паника — просто усталость быть “в ответе за всё”.
