– Салаты все сама готовь! Я с друзьями договорился, приду только к полуночи, – Виктор даже не повернулся к жене, застегивая рубашку перед зеркалом.
– Подожди, мы же вместе планировали встретить Новый год. Дети приедут, твои родители…
– Родители? – он резко обернулся. – Мои родители поймут. А дети взрослые, справятся без папочки за столом.
Марина опустилась на край кровати. В груди разливалась знакомая тяжесть. Сколько раз за двадцать три года брака она чувствовала это ощущение – будто становишься невидимой, растворяешься в воздухе.
– Витя, ну хотя бы до десяти побудь с нами. Потом уйдешь к друзьям.
– Не начинай, Марин. Каждый год одно и то же. То тебе не так, это не эдак. Паша с Серегой раз в год собираются, не каждую же пятницу.
Она знала, что спорить бесполезно. Виктор уже принял решение, а когда он что-то решал, переубедить его было невозможно. Марина встала и направилась к двери.
– Куда собралась? – окликнул муж.
– На кухню. Салаты резать. Сама же сказал.
В коридоре она остановилась, прислонившись к стене. В памяти всплыл прошлый год – тогда он тоже ушел, правда, вернулся к двум ночи, пьяный и веселый. А она сидела с его мамой, которая все вечер оправдывала сына: «Мужчинам нужна свобода, Мариночка. Ты же понимаешь.»
Понимала. Слишком хорошо понимала.
На кухне уже стояли пакеты с продуктами – купила вчера после работы. Виктор даже не предложил помочь донести, хотя видел, как она тащит все из машины. Просто сидел на диване, листая телефон.
Марина достала разделочную доску, начала чистить картошку для оливье. Руки двигались механически – за столько лет можно было готовить с закрытыми глазами. В окне отражалось ее лицо – усталое, с мелкими морщинками у глаз. Когда она успела так постареть?
Телефон завибрировал. Сообщение от дочери Кати: «Мам, мы с Димой приедем к семи. Папа дома?»
«Дома пока. К полуночи обещал быть,» – набрала ответ.
Три точки появились и исчезли несколько раз. Потом пришло короткое: «Ясно.»
Катя все понимала. В прошлом году, когда отец не появился к полуночи, она сказала прямо: «Мам, зачем ты это терпишь?» Но что отвечать двадцатилетней дочери? Что привыкла? Что боишься остаться одна? Что уже поздно что-то менять?
Из спальни донесся голос Виктора – говорил по телефону:
– Да, Паш, все в силе! Конечно, приеду. Не, дома неинтересно, каждый год одно и то же. Салаты, телевизор… Скукота!
Нож выскользнул из рук, звякнув о раковину. Марина подняла его, ополоснула под струей воды. Скукота, значит. А то, что она неделю составляла меню, искала новые рецепты, хотела удивить – это не считается.
В дверях появился младший сын Максим. Восемнадцать лет, копия отца в молодости – те же карие глаза, упрямый подбородок.
– Мам, помочь?
– Огурцы можешь порезать для салата.
Максим взял нож, встал рядом. Работали молча несколько минут.
– Пап опять к друзьям собрался?
– Откуда знаешь?
– Слышал, как по телефону говорил. Каждый год же так.
Марина посмотрела на сына. В его голосе не было осуждения, просто констатация факта. Привык, как и все они.
– Макс, а как ты думаешь… – она замолчала, не зная, как сформулировать вопрос.
– Что думаю?
– Нормально это? Что отец на Новый год уходит?
Сын пожал плечами:
– Не знаю, мам. У Лешки отец вообще ушел два года назад. У Вики родители каждый день ругаются. А вы хотя бы не скандалите.
Не скандалят. Потому что Марина молчит. Всегда молчала – когда он задерживался на работе, хотя знала, что никакой работы нет. Когда отменял семейные планы ради друзей. Когда забывал про годовщины, дни рождения, важные даты.
Виктор зашел на кухню, уже одетый – черные джинсы, та самая синяя рубашка, которую она подарила на его сорокалетие.
– Я поеду пораньше. Там с парковкой проблемы будут ближе к вечеру.
– Сейчас только четыре часа.
– Ну и что? Заодно Паше помогу стол накрыть.
Марина медленно повернулась к мужу. В груди поднималась волна – не злости, нет. Усталости. Бесконечной, накопленной годами усталости от этого безразличия.
– Паше поможешь. А мне?
– Ты справишься. Всегда же справлялась.
Он чмокнул ее в щеку – дежурный поцелуй, пустой жест. От него пахло дорогим одеколоном, тем самым, что она подарила на день рождения.
– Пока, сын. Маме помоги.
И ушел. Входная дверь хлопнула, затем звук мотора, и машина выехала со двора.
Максим смотрел на мать:
– Мам, ты в порядке?
– В порядке, – она снова взялась за нож. – Давай доделаем салаты.
К семи приехала Катя с мужем. Дима сразу прошел на кухню, закатал рукава:
– Марина Петровна, командуйте, что делать?
– Спасибо, Дим. Может, мясо порежешь для горячего?
Катя обняла мать, прошептала:
– Опять?
Марина кивнула. Дочь стиснула зубы, но промолчала. За два года замужества она научилась держать эмоции при себе. Хотя Марина видела – кипит внутри, вся в нее.
– Мам, может, ну его? Встретим без него весело.
– Родители твоего отца приедут. Неудобно.
– Перед ними-то как раз удобно, – буркнула Катя, но Марина сделала вид, что не услышала.
К восьми подъехали свекры. Елена Павловна, мать Виктора, сразу спросила:
– А где Витя?
– С друзьями. Обещал к полуночи вернуться.
Свекровь поджала губы:
– Мужчины, что с них взять. Мой тоже такой был, царство ему небесное. Зато не пил.
Виктор действительно не пил. Это было единственное, за что Марина могла быть благодарна. Но разве отсутствие одного недостатка компенсирует все остальное?
Свекор, Павел Иванович, молча прошел в гостиную, включил телевизор. Он вообще редко говорил, предпочитая отмалчиваться. Марина иногда думала – может, Виктор потому такой и вырос, что отец никогда не был примером участия в семейной жизни.
За стол сели в девять. Марина старалась поддерживать разговор, но мысли были далеко. Представляла, как Виктор сейчас смеется с друзьями, рассказывает анекдоты, чокается рюмками. Там он другой – веселый, внимательный, душа компании. Дома эта версия Виктора появлялась редко.
– Бабушка, расскажи, как вы с дедушкой Новый год встречали раньше? – попросил Максим, явно пытаясь разрядить обстановку.
Елена Павловна оживилась:
– Ой, внучек, весело было! Собирались всей улицей у кого-нибудь дома. Твой дедушка на гитаре играл, песни пели до утра.
– Папа тоже играет на гитаре, – заметила Катя. – Только дома не видно этого.
Повисла пауза. Дима кашлянул, потянулся за салатом:
– Марина Петровна, оливье потрясающий получился!
– Мама всегда вкусно готовит, – поддержал Максим. – Папа просто не ценит.
– Максим! – одернула Марина.
– А что? Это же правда.
Елена Павловна вздохнула:
– Витя всегда был… своевольным. Я говорила ему, что семью нужно ценить, но он весь в моего отца – тот тоже друзей ставил выше родных.
Это было неожиданное признание. За двадцать три года свекровь ни разу не критиковала сына при Марине.
– Может, позвоним ему? – предложил Павел Иванович. – Пусть приезжает.
– Не надо, пап, – Марина покачала головой. – Он сам решил.
Время тянулось медленно. Включили телевизор с новогодней программой, но никто особо не смотрел. Катя с Димой о чем-то тихо переговаривались, Максим уткнулся в телефон, свекры дремали в креслах.
В одиннадцать Марина начала накрывать стол для полуночи – достала шампанское, фрукты, конфеты. Руки дрожали. Не от волнения – от решения, которое зрело внутри весь вечер.
Телефон зазвонил в половине двенадцатого. Виктор.
– Марин, я задержусь. Тут такое веселье, не могу уйти! Вы там начинайте без меня.
– Виктор, твои родители здесь. Дети.
– Ну и что? Они поймут. Не маленькие.
– Я тоже поняла, – тихо сказала Марина.
– Что? Не слышу, тут музыка громкая!
– Ничего. Веселись.
Она отключилась, не дожидаясь ответа. Катя смотрела на нее с другого конца комнаты. Марина кивнула дочери – все в порядке.
Но внутри что-то сломалось. Последняя соломинка, которая держала конструкцию их брака, треснула. Не было больше ни злости, ни обиды. Только ясность.
– Давайте встречать! – Марина подняла бокал. – За новое!
– За новое! – поддержали все.
Часы пробили полночь. По телевизору играл гимн, за окном взрывались салюты. Максим обнял мать:
– С Новым годом, мам. Все будет хорошо.
– Знаю, сынок. Теперь знаю.
Катя подошла с другой стороны:
– Мам, ты что-то решила?
Марина посмотрела на дочь, потом на сына, на Диму, на свекров. Все ждали ответа.
– Да. Решила.
Елена Павловна встала с кресла, подошла к невестке:
– Правильно, милая. Давно пора было. Я сорок лет терпела, а ты не повторяй моих ошибок.
Виктор вернулся в три ночи. Гости уже разъехались, дети легли спать в своих комнатах. Марина сидела на кухне с чашкой чая.
– Ты не спишь? – удивился муж. – Чего сидишь?
– Думаю.
– О чем это? – он открыл холодильник, достал остатки салата.
– О том, что больше не буду готовить салаты одна.
Виктор рассмеялся:
– Ну наконец-то! Детей пора приучать помогать.
– Дети всегда помогали. Это ты не помогал.
Он перестал жевать, посмотрел на жену:
– Опять начинаешь? Новый год же, давай без скандалов.
– Не будет скандалов. Я подаю на развод.
Вилка звякнула о тарелку. Виктор уставился на нее, как будто впервые видел:
– Что? С чего вдруг?
– Не вдруг. Двадцать три года не вдруг. Просто сегодня поняла – хватит.
– Из-за того, что я с друзьями встретился? Марин, ты же знала!
– Знала. И про друзей, и про то, что ты выбираешь их, а не семью. Каждый раз выбираешь.
– Это бред! Я всегда возвращался!
– Возвращался. Но никогда не был с нами по-настоящему. Даже когда физически находился дома, мыслями ты был где угодно, только не здесь.
Виктор сел напротив, попытался взять ее за руку, но Марина отстранилась.
– Марин, ну что ты. Поругались и хватит. Давай спать, утром поговорим.
– Нет. Утром я поеду к сестре. А в понедельник к адвокату.
– Ты серьезно?
Она встала, поставила чашку в раковину:
– Абсолютно. Знаешь, что сказала твоя мама сегодня? Что зря сорок лет терпела. И что мне не надо повторять ее ошибок.
– Мама так сказала?
– Представь себе. Даже она увидела то, что ты упорно не замечаешь. Что семья для тебя – это фон, декорация. А настоящая жизнь где-то там, с друзьями, с коллегами, где угодно, но не с нами.
Виктор молчал. В первый раз за все годы Марина видела его растерянным.
– А дети? Ты о них подумала?
– Дети взрослые. Катя замужем, у нее своя семья, где муж не сбегает на праздники. Максим через полгода институт закончит. Они меня поддерживают.
– Поддерживают? Ты что, уже с ними обсуждала?
– Не обсуждала. Но они видят, Витя. Видят, как ты относишься ко мне, к дому, к семье. Максим сегодня сказал, что у нас хотя бы не скандалят. Понимаешь? Для сына это достижение – что родители не орут друг на друга. А то, что отец на Новый год уходит к друзьям – это норма.
Виктор встал, прошелся по кухне:
– Это все из-за твоих подружек! Начиталась всякой ерунды про независимость!
– У меня нет подружек, Витя. Некогда было их заводить – я работала, дом вела, детей растила. А ты думал, что я всегда буду молчать и терпеть?
– Что тебе не хватало? Дом полная чаша, машина, отдых!
– Внимания. Простого человеческого внимания и уважения. Чтобы мой муж хотя бы иногда выбирал меня, а не друзей. Чтобы помогал не потому, что попросила десять раз, а потому, что видит – нужна помощь. Чтобы на праздник оставался с семьей, а не искал повод сбежать.
– Я не сбегал! Просто мужчинам нужно иногда отдыхать!
– От чего отдыхать, Витя? От семьи? Тогда зачем она тебе?
На этот вопрос у него не было ответа. Марина прошла мимо мужа к двери:
– Постельное белье в шкафу, устраивайся в гостиной. Спальня теперь моя.
– Марин, подожди!
Но она уже закрыла за собой дверь. В спальне было тихо, только за окном все еще взрывались запоздалые петарды. Марина легла на кровать прямо в одежде. Странно – должна была плакать, переживать, но внутри была только легкость. Как будто сбросила тяжелый рюкзак после долгого пути.
Телефон пискнул. Сообщение от Кати: «Мама, я горжусь тобой.»
От Максима: «Наконец-то. Люблю тебя, мам.»
Марина улыбнулась. Первый раз за долгое время улыбка была искренней.
Утром она проснулась от запаха кофе. Виктор стоял в дверях с подносом:
– Принес завтрак. Давай поговорим нормально.
– Говори.
Он поставил поднос на тумбочку, сел на край кровати:
– Я подумал всю ночь. Ты права, я был эгоистом. Но я могу измениться!
– Витя, тебе сорок пять лет. Если ты за эти годы не понял простых вещей, то уже не поймешь.
– Но мы же столько лет вместе!
– Вместе? Мы жили параллельно. В одном доме, но каждый сам по себе. Точнее, я жила для семьи, а ты для себя.
– Дай мне шанс!
Марина села, взяла чашку с кофе:
– Знаешь, вчера твой друг Паша позвонил, когда ты уже уехал. Извинялся, что забирает тебя на праздник. Сказал, что не знал про семейные планы. Ты ему сказал, что у нас ничего особенного не намечалось.
Виктор покраснел:
– Ну я…
– Вот именно. Для тебя наш семейный Новый год – это «ничего особенного». А для меня это был важный вечер. Как и все остальные вечера, которые ты пропустил.
– Я буду приходить вовремя! Буду помогать!
– Нет, Витя. Ты будешь делать это месяц, может, два. А потом все вернется на круги своя. Потому что ты не видишь проблемы. Для тебя это я каприжничаю, а не ты годами вел себя как квартирант, а не муж.
Из коридора послышались голоса – дети проснулись.
– Мам, можно войти? – спросила Катя.
– Заходите.
Катя и Максим вошли, встали рядом с матерью. Виктор посмотрел на них:
– Вы тоже против меня?
– Пап, мы не против тебя, – спокойно сказал Максим. – Мы за маму. Она заслужила быть счастливой.
– А я? Я не заслужил семью?
– Семью нужно ценить, пап, – ответила Катя. – А не вспоминать о ней, когда удобно.
Виктор встал, вышел из комнаты. Через час Марина услышала, как хлопнула входная дверь. Он уехал к родителям – потом Елена Павловна звонила, говорила, что приютит сына, но невестку полностью понимает и поддерживает.
В понедельник Марина действительно пошла к адвокату. Развод оформили быстро – имущество поделили поровну, Виктор не сопротивлялся. Может, надеялся, что она передумает. Не передумала.
Через три месяца Марина устроилась на новую работу – всегда мечтала заниматься ландшафтным дизайном, но Виктор считал это блажью. Теперь никто не считал. Катя с Димой часто приезжали на выходные, Максим помогал с проектами.
А Виктор… Виктор звонил каждую неделю первые два месяца. Потом реже. Говорил, что понял свои ошибки, просил вернуться. Марина вежливо отказывалась.
Как-то встретились случайно в магазине. Он выглядел постаревшим, уставшим.
– Как ты? – спросил.
– Хорошо. А ты?
– Нормально. С Пашей почти не общаемся, оказалось, не так уж много общего. Родители здоровьем слабеют, помогаю им.
– Это правильно.
– Марин, может, кофе выпьем?
– Спасибо, не могу. У меня встреча с заказчиком.
Она не врала. Действительно была встреча – обсуждение проекта сада для загородного дома. Новая жизнь, где она сама решала, как проводить время.
– Ты изменилась, – сказал Виктор.
– Да. Стала собой.
Прошел год. На следующий Новый год Марина встречала праздник в кругу детей и новых друзей – коллег по работе, соседей, с которыми начала общаться после развода. Виктор, по словам Максима, уехал в санаторий.
– Мам, не жалеешь? – спросила Катя, когда они накрывали на стол.
Марина остановилась, задумалась. Жалеть? О двадцати трех годах? О человеке, который был рядом физически, но не эмоционально?
– Знаешь, Кать, я жалею только об одном. Что не решилась раньше. Сколько лет потратила, надеясь, что что-то изменится. А нужно было просто принять – люди не меняются, если сами не хотят. И имеют право быть такими, какие есть. Но я тоже имею право выбирать, с кем мне быть.
– Папа звонил вчера. Сказал, что один встречает.
– Это его выбор.
– Может, пригласим?
Марина покачала головой:
– Нет, доченька. Он сделал свой выбор много лет назад – быть отдельно даже находясь рядом. Я просто приняла это решение официальным. А сейчас у нас разные дороги. И это нормально.
Часы пробили полночь. Марина подняла бокал, посмотрела на детей, друзей:
– За новую жизнь! За то, чтобы ценить тех, кто рядом!
И в этот момент она точно знала – все правильно сделала. Потому что лучше быть одной, чем одинокой вдвоем. Лучше строить свою жизнь, чем ждать, когда кто-то соизволит обратить на тебя внимание.
Телефон завибрировал – сообщение от Виктора: «С Новым годом. Прости за все.»
Она прочитала, улыбнулась и удалила сообщение. Прошлое должно оставаться в прошлом. А впереди была целая жизнь – ее собственная, настоящая жизнь.
