— «Не бери ничего из холодильника, это куплено за наши деньги,» — строго отчеканила дочь.
— «Но почему, Наташа? Весь день я у вас, и что мне тогда кушать?» — возмутилась старушка.
— «Нужно было взять с собой. Нам уже пора, а из-за тебя мы можем опоздать,» — Наталья закрыла дверь, оставив бабушку с внуком наедине.
Арина Григорьевна спокойно спала на диване, когда раздался громкий звонок телефона. Она вздрогнула от неожиданности. С другой стороны линии был голос Натальи.
— «Мам, приезжай через два часа, нам с мужем нужно уехать, а Толика оставить не с кем,» — сразу сказала Наталья. Арина согласилась и начала собираться. Тяжело поднявшись, она подготовилась к выходу, взяла подарки для внука и отправилась к автобусной остановке. Ей предстояло ехать не менее полутора часов.
Прибыв к квартире Натальи, Арина была встречена недовольным взглядом.
— «Ты опоздала на семь минут,» — сказала Наталья с пренебрежением.
— «Наташа, дорога занимает время. Я уже не так молода и мне трудно передвигаться…» — начала оправдываться Арина.
— «Значит, следовало вызвать такси,» — резко ответила дочь. Предупредив, что вернутся поздно, Наталья добавила: «Следи за Толиком и приберись. И не трогай ничего в холодильнике, это куплено за наши деньги.»
Арина была ошарашена:
— «Как это так, Наташа? Я целый день у вас, и мне нечего есть?»
— «Нужно было взять еду с собой. Мы уже опаздываем из-за тебя,» — сказала Наталья и ушла, оставив их вдвоем.
Арина не могла понять, что случилось с её дочерью. Она всегда любила Наташу и никогда не говорила о ней плохо. Наталья была поздним ребенком, и Арина дарила ей всю свою любовь и заботу, всегда удовлетворяя любую её прихоть. С годами дочь стала более требовательной, чувствуя свою власть над всегда уступающей мамой.
«Мамочка, я на прогулку с друзьями,» — с энтузиазмом произнесла молодая девушка, одевая тяжелые серьги и любуясь своим отражением в зеркале.
«Наташа, куда ты собралась? Уже так поздно, а завтра в школу,» — Арина Григорьевна готовилась ко сну.
«Я сама разберусь,» — фыркнула девушка, натягивая на себя обувь. — «Я вернусь нескоро. А ты, между тем, можешь позаботиться о моей школьной форме.»
Прежде чем мать успела что-либо ответить, девушка метнулась из дома. Арина попыталась догнать ее, но, выйдя на улицу, так и не нашла — дочка словно растворилась в воздухе. Всю ночь Арина волновалась, не могла найти себе места, выглядывая в окно и ожидая возвращения дочери. Казалось, она пролила все слезы мира. Только под утро ее ожидания увенчались успехом. Наталья вернулась, скорее всего, приволоклась домой в не самом лучшем состоянии. Мама встретила ее без упреков и уложила спать. В таком виде в школу девушка явно не пошла бы.
И было много подобных случаев, когда Наташа игнорировала мнение и авторитет своей матери. Но Арина к этому привыкла. Главное для нее было счастье дочери, а все остальное — второстепенно.
После выполнения всех просьб Наташи, Арина Григорьевна дождалась ее возвращения домой с зятем. Как обычно, без слов благодарности, вечером она отправилась на последний автобус, чтобы вернуться в свою скромную квартиру. Уставшая, она улеглась на старый диван и осмотрела комнату: серые трещины на потолке, обветшалые стены, изношенный пол. В этой квартире давно не было ремонта — все деньги уходили на капризы Наташи. Сейчас, с пенсией, о ремонте можно было только мечтать.
«Зато дочка сейчас в достатке, не в чем не нуждается,» — подумала Арина, думая о квартире зятя.
На следующее утро Арина проснулась с головной болью и шумом в ушах. Отправившись на поиски лекарства, она обнаружила, что оно закончилось.
«Похоже, придется идти в аптеку,» — сказала она себе, рыская по кошельку в поисках денег и находя лишь несколько мелких купюр.
«Денег совсем не осталось,» — вздохнула Арина. — «А пенсия только через неделю.»
С тяжелым сердцем она позвонила Наталье, стесняясь просить помощи у единственной дочери.
«Что тебе?» — недовольно отозвалась дочь.
«Наташенька, привет! Можешь дать немного денег? На лекарство не хватает. Я верну, обещаю!»
«У нас самих не легко,» — ответила Наталья раздраженно. — «Мы и так еле сводим концы с концами, а ты еще хочешь, чтобы мы тебя содержали? Нет, спасибо.»
«Может быть, ты приедешь?» — мольба звучала в голосе Арины. — «Мне так страшно одной…»
«Я занята, не мешай!» — резко ответила Наталья и бросила трубку.
Оставшись одна со своей болью, Арина не знала, к кому еще обратиться за помощью. Ей оставалось только терпеть.
Вопреки ожиданиям, состояние пожилой дамы не улучшалось. Спустя день Арина оказалась не в силах подняться с кровати, охваченная нестерпимыми болями, перед которыми бессильны были все анальгетики. Её сердце бешено колотилось, в ушах не прекращался звон. С каждым часом женщина чувствовала себя всё хуже. Арина Григорьевна осознавала, что её дни сочтены, и она проводит их в одиночестве, а не в кругу близких.
На рассвете следующего дня Наталья подъехала к неприметному пятиэтажному зданию и огляделась вокруг. Обыденный дворик с игровой площадкой и припаркованными машинами не выделялся из общей картины, если бы не скорая и полицейская машина, добавлявшие драматизма сцене. Побуждаемая любопытством, Наталья подошла к подъезду, где на скамейке сидела незнакомая старушка с тростью в руках.
Это ты, Наташа? — с узнаванием спросила она. — Как хорошо, что ты приехала. У нас такое несчастье, такое несчастье! Григорьевна вчера ушла из жизни! Я заметила, что она не выходит на прогулки, стучала в дверь — без ответа, пришлось вызвать помощь, чтобы дверь открыли. А она там лежит… — со слезами в голосе продолжила женщина, всхлипывая и громко высморкалась в платок.
В тот момент медики выносили тело пожилой дамы из дома на носилках. Увидев бледное, иссохшее лицо матери, у Натальи в горле застрял ком. Она замерла на месте, наблюдая за процессом, как Арину, брошенную дочерью на произвол судьбы, погружали в карету.
«Мама», — слово, мучительно вращавшееся в мыслях Натальи. Она осталась стоять в стороне, смотря, как скорая увозит прочь тело. В конце концов, придя в себя, и игнорируя болтливую соседку, она направилась к подъезду. Дверь квартиры была не заперта.
Проходя через темный коридор, Наталья вспоминала дом, который не менялся десятилетиями. Перед её глазами всплыли воспоминания о Новом годе с ёлкой и подарками, уроках готовки на кухне, совместных играх… Она вспомнила, как мать поддерживала её в трудные моменты, помогала с учёбой, всегда была рядом. Достав фотоальбом с потускневшей обложкой из книжного шкафа, Наталья видела, как мать старалась сохранить каждый момент её жизни: первые шаги, каждый день рождения, первый рисунок… Смотря на фотографии, она чувствовала, как слёзы скатываются по щекам. Руки её тряслись, и джинсы на коленях были мокрыми от слёз.
Ошеломлённая случившимся, Наталья не смогла сдержаться и, упав на пыльный ковёр, разразилась громким плачем, нарушая тишину. Отчаяние охватило её разум, и она испытывала глубокое стыд за своё равнодушие к матери. Теперь было слишком поздно для раскаяний, и это понимание усугубляло боль. Более того, осознание того, что не чувство долга, а корысть подтолкнула её к матери, делало боль ещё острее.
Наталья планировала убедить Арину Григорьевну продать квартиру, чтобы переехать в дом престарелых.
