«Пока Рома не защитит диплом, он будет жить здесь!»
— Мам, привет! – послышался звонкий, радостный голосок Карины в прихожей.
Любовь Васильевна смотрела любимый сериал и не торопилась отрываться от телевизора, доченька сама войдёт и расскажет как дела. Но в прихожей слышалась возня перешёптывания, Карина не торопилась влететь, как обычно, она это делала и наброситься на маму с обнимашками и поцелуйчиками.
— Привет, — ответила мама, поставила на паузу сериал и поднялась с дивана, чтобы встретить свою вертушку. Карина выбежала к ней навстречу.
— Мам, — выставила она руки перед собой, будто каравай вносила, — а я не одна! — улыбалась она.
— Я рада, проходите, скоро Павел приедет, будем ужинать.
— А ты сегодня выходная? — пыталась отвлечь маму улыбочками, вопросиками дочь.
— Да, кого ты там прячешь, пусть проходит.
— Я с парнем, мам.
— Ну и прекрасно, вот и познакомимся.
Из потёмок прихожей выступил молодой человек, пожалуй, ровесник Карины, лет 23-х не больше. Одет просто: футболка, джинсы, носочки белые, лицо приятное, немного вытянутое, но какое-то смущённое. Глаза красивые – зелёные. Модная стрижка, в нынешнем его положении катастрофически ему не подходила. На первый взгляд приятный парень.
— Вы Роман, я так полагаю? – спросила Любовь Васильевна.
— Да, здравствуйте.
— Мам, ну что за глупые вопросы?! – немного обиделась на неё дочь, — а кто же ещё?
— Полгода живёте вместе и до сих пор не познакомила нас, — строго посмотрела на неё мама.
— Вот и познакомились! – радостно подскочила к ней дочь — попрыгунья-стрекоза и обняла за плечи. Какая же у неё замечательная мама!
— Проходите Роман. Я Любовь…
— Да знает он мам, — нашёптывала ей Карина, смеясь, — думаешь, я не говорила о тебе?
— Карин, что ты перебиваешь? Роману слово не даёшь сказать. Пусть он сам расскажет о себе. Проходите, — настаивала хозяйка, приглашая его в комнату.
Комната большая, визуально разделена на две части: основная, та, что ближе к окну и выходу на балкон пёстрая, школьный стол с полками и ящичками забит разными книгами, рамками с фотографиями, плюшевыми игрушками и прочими девичьими безделушками. На столе компьютер, немного устаревший, но включённый, видимо, Любовь Васильевна разрывалась между сериалом и соцсетью. Стул на колёсиках немного в стороне. Шторы в городском стиле. Напротив, у другой стены, кровать, над ней тоже полочки цветочки, статуэтки, фигурки, рисунки. В общем – это сторона Карины, это был её уголок в двухкомнатной квартире, когда она жила с родителями.
Вторая половина спокойная в пастельных тонах диван без подлокотников, пушистый коврик кремового цвета перед ним, журнальный столик, на стене небольшой телевизор. Рядом две картины, просто линии и формы, чтобы не утяжелять и без того маленькую зону отдыха всей семьи.
Рома присел на диван, Карина подбежала к своему столу и начала что-то искать. Любовь Васильевна присела на другой конец дивана. И гость, и хозяйка чувствовали себя неловко в этот момент, возможно оттого, что комната казалась им сейчас слишком маленькой.
— Расскажите Роман, чем вы занимаетесь?
— Учусь, подрабатываю.
— А где если не секрет?
— Учусь или…
— И то и другое.
— Мы в одном институте учимся с Кариной.
— Ах да, она говорила, — спохватилась Любовь Васильевна. Вполне молодая ещё, привлекательная женщина, в домашнем костюме, но не бабском. Причёска, укладка, ресницы, губы, маникюр, — женщина следит за собой.
— А подрабатываю везде, где придётся. Так… и в интернете.
— А конкретнее, чем вы занимаетесь?
— Мам, что ты к нему пристала? – вернулась к ним и присела между ними Карина. – Он берёт разные заказы в интернете, выходит на доставку, на сборку, одно время подрабатывал админом в гостинице, там хорошо платили.
— А постоянного, стабильного ничего нет? – осторожно подводила она к основному вопросу «что дальше?».
— Я очник.
— Да, мам, не приставай!
— Ну, ладно, — немного расстроилась Любовь Васильевна, — пойдём тогда к ужину накрывать, скоро Паша придёт.
Обе поднялись, чтобы уйти, поговорить наедине, на кухне, оставив гостя перед телевизором. Карина подмигивала ему, жестикулировала незаметно от мамы.
Опять хлопнула дверь в прихожей.
— Люба, я дома! – послышался бодрый, зычный голос Павла. – Люб? А кто у нас съезжает? Или ты мои вещи собрала? Как-то много? – шутил он.
Люба, не обратив внимания на дочь, та хотела что-то сказать срочно, быстро прошла к мужу. В прихожей стояло два чемодана и одна объёмная сумка, реальный баул, как она не заметила их сразу, наверное, потому, что гости не включали свет, когда вошли. И Карина уже тут как тут…
— Мам, я хотела сказать… — начала она, — Ром, ну что ты сидишь? — недовольно обернулась она на своего парня, — мама, мы поживём немного у вас? Дядь Паш? – словно ища поддержки обратилась она к отчиму.
У Любы глаза полезли на лоб.
— Где?
— Ну… тут… — мялась Карина, показывая рукой на свою комнату. – У нас сейчас нет денег заплатить за квартиру, а у Ромы не очень с родителями, и живут они в пригороде, далеко, короче.
— Но… у нас всего две комнаты, – ещё больше изумлялась мама, — и надо было предупредить…
Роман, наконец, подошёл к своей девушке, поздоровался с Павлом. Любе показалось, их сейчас на этом пяточке в прихожей, нереально много, ещё эти сумки и чемоданы, у неё речь отнялась.
— Люб, — видя её реакцию, Павел взял её за руку, — Люб, подожди давай, посидим, поужинаем, поговорим. Да ребят? – обратился он к молодёжи. Карина весело кивала, она знала – отчим её поддержит и не будет нервничать, как мама. Он всегда более рассудителен, чем она.
За ужином говорили все, даже Роман разговорился, Любовь Васильевна молчала, водила вилкой по тарелке, аппетита не было. Когда решили выпить чаю, Карина спохватилась.
— Ром! Мы же тортик куПили! Принеси, заодно сумки и чемоданы отнеси в нашу комнату, — распорядилась она, разливая кипяток по чашкам.
Мама, едва сдерживая эмоции, посмотрела на мужа, потом на дочь. Он, мягко похлопывая по столу, давая ей понять – не надо! Не сейчас.
— Мам, да мы всего на две три недели! – поставила перед ней чашку с чаем любимая и единственная дочь и поцеловала в щёку. – Сейчас Рома только заработает, чтобы снять другую хатку и мы уедем. Ну, куда нам деваться?
— Но он посторонний…
— Мам, мы год встречаемся! У нас всё серьёзно.
Все смотрели на маму, ожидая ответа. Павел слегка кивнул ей, приподняв немного брови.
Впервые за последние несколько лет, дверь в «гостиную» закрылась этой ночью. Во вторую комнату из двух! До этого она не закрывалась, даже когда дочь приезжала с ночёвкой, она просто двигала перегородку и засыпала прямо в наушниках на своей постели.
В спальне родителей долго царила неподвижная тишина. Мама прислушивалась к звукам в соседней комнате: телевизор работал, что-то упало, мебель передвигается, кажется, кровать. Дочка громко смеётся. Потом что-то полетело на пол, разбилось, начались хлопки дверями из комнаты в кухню, в ванною и обратно. Дверь на кухню закрылась, свет горел везде, кроме родительской спальни, телевизор работал, из кухни доносились звуки музыки. Люба повернулась к мужу. Он лежал на спине и моргал, глядя в потолок в полутьме спальни.
— И как быть?
— Никак. Потерпеть, — пожал он плечами и повернулся к ней, — выгнать?
— Но он чужой человек, абсолютно посторонний нам!
— А ей?
— И ей тоже! Он ей даже не муж.
Павел не знал что ответить, современная молодёжь годами живут не оформляя отношения. Опять стук дверями, хихиканье Карины, громкий шёпот этого… Ромы.
— Я завтра поговорю с ним, — предложил Павел.
— Было бы отлично, — шептала Люба, — Карина, кажется, заигралась, одна любовь на уме. Бо-о-о-оже! – простонала Люба, — у нас же всего лишь двушка! Пожили бы раздельно это время, зачем его к нам?
— Не знаю Люб, она твоя дочь…
— Вот! Давай! Твоя –моя, плохо воспитала, много позволяла! – заводилась Люба уже не в силах сдерживать себя. – Я вообще ужасная мать! Никакой морали…
В итоге пока молодёжь веселилась и делала перестановку во второй комнате до двух ночи, хозяева ссорились в спальне.
Утром Любовь Васильевна столкнулась у самой общей комнаты в квартире с новым жильцом, и опять её вернуло в то депрессивное состояние.
Она держалась несколько дней, Павел пообщался с Романом, у парня действительно блестящие задумки, он собирался работать чуть ли не круглосуточно, только бы обеспечить совместное проживание с Кариной.
Но вместо ночных смен на работе начались или продолжились гулянки, клубы, развлечения. Любовь Васильевна ранее не интересовалась, как Карина проводила свои вечера, живя с молодым человеком, если дочка хотела – сама рассказывала. Молодёжь отрывалась, ведь у них не было забот, проводила вечера у друзей, на концертах, в клубах. А потом опять в квартире хлопки дверями по ночам, хохотушки, шёпот по углам. Любе стало казаться, этот парниша просто насмехается над ними.
Через три недели её раздражение дошло до крайней точки!
— Дочь, вы нашли квартиру? Вы же собирались две-три недели провести у нас…
— Нет, мам, — вернувшись из института и проверяя холодильник, ища чего-нибудь вкусненькое, ответила Карина.
— А работу Рома нашёл?
— Нет, мам.
— А когда?
— Мам, а ты йогурт сегодня не покупала? Мой любимый, – не слыша её вопроса, ответила дочь.
— Нет, я купила самый необходимый набор продуктов, кстати, могла бы сегодня ты приготовить, мне ещё отчёт завершить надо, а компьютер только у вас в комнате.
— Ой, нет! Комп полностью в твоём распоряжении. Йогурт я сама себе куплю, — засуетилась Карина, собираясь бежать, — а мне на ногти надо.
И упорхнула синичкой из кухни.
— Мам, — крикнула она из прихожей, — только допоздна не занимай комп! Скоро Рома вернётся, у него там заказ.
Входная дверь захлопнулась, Любовь Васильевна, прикрыв глаза, вздрогнула, будто Рома уже вернулся. Ничего она не могла поделать ни завершить работу, ни готовить ужин, она ждала Романа, прорабатывала в голове каждое слово, которое ему скажет, о чём спросит, в конце концов, она потребует, чтобы он пожил пока отдельно. И её не интересовало где.
Так и вышло, осмелевший за это время Рома, втягивал голову, не смея ответить, виновато пятился, кивал на каждый упрёк хозяйки дома и вроде пошёл собирать вещи, но вернулась Карина, и уже через пятнадцать минут она ворвалась в спальню к маме, начала кричать на неё – она ломает им и ей, в частности, жизнь, мечтает, чтобы Карина рассталась с Ромой и принадлежала только ей и т.д.
Мама, находящаяся и так постоянном напряжении в собственном доме, слово не могла вставить. Карина твёрдо заявила:
— Пока Рома не защитит диплом, он будет жить здесь!
— Но… он посторонний, так нельзя…
— Твой муж тоже нам неблизкий родственник, это не мешает проживать ему тут столько лет.
— Карина…
— Что мама? Это и моя квартира! Тебе жалко? Нас нет дома целыми днями, чем мы можем помешать?
— Тебе не кажется, это поведение Романа несколько безответственно?
— Он тебя бесит, и ты ничего не понимаешь! Он старается, пытается найти работу, а ты лезешь… Если ты его выгонишь, я тоже уйду и буду скитаться с ним где придётся!
Карина побежала в прихожую возвращать своего молодого человека обратно. И оба несколько дней после не разговаривали с мамой, с Павлом сквозь зубы.
— Зачем мы это позволили? Надо было сразу гнать его! – чуть плакала Любовь Васильевна в своей спальне.
— Да уж… — вздыхал и потирал шею до красноты Павел. Оба не спали, сидели, каждый на своей стороне постели и думали, как быть?
Роман так и не устроился никуда, утверждал, что работает дома, когда его заставали средь бела дня дома, на диване в наушниках. Он резче стал отвечать на постоянные однотипные вопросы: когда он сделает то или это, когда они съедут?
По утрам он разгуливал в трусах между ванной и туалетом. Однажды не разбираясь нацепил первые попавшиеся тапочки в прихожей и полдня шаркал в них по квартире. Когда Любовь Васильевна вернулась она в приступе гнева едва не выкинула свои тапочки в окно, смягчилась и выбросила их в ведро с мусором.
Поднялся скандал. Рома пытался закрыться в «своей» комнате от вредной хозяйки. Не понимая, зачем доводить себя до сердечного приступа из-за каких-то тапочек.
Вечером в спальне после переговоров, родители решили поставить ультиматум молодым. Закончилось всё плачевно. Карина, взяв за руку своего парня, демонстративно собралась покинуть квартиру, бросив маме:
— Нам тут не рады! Для неё мужик роднее дочери!
Павел с Любой посмотрели друг на друга и… попросили подождать немного молодых.
— Пара минут! — улыбнулся отчим Карины
Молодёжь замешкалась в прихожей, не зная, чего ожидать от предков.
Минуты не прошло их чемоданы, баул, несколько пакетов наспех собранных, что-то даже хрустнуло в одном.
— Мой кубок! – взмолился Рома, глядя, на торчащую из пакета безделушку. Наверное, это его самое большое достижение в жизни.
— Вот, — задыхаясь выставляла им мама, — на дорожку! Не забывайте, пожалуйста, дорогие гости! И… да! Вам тут не рады, — хлопнула она в ладоши перед собой, истерично улыбаясь. — Особенно вам, Роман. А ты… — строго посмотрела она на дочь, — можешь вернуться, но только когда научишься любить и уважать не только себя. Всего хорошего, дорогие! – указала она им на дверь.
Карина стояла в нерешительности, Роман подхватил пару сумок и уже вышел на лестницу.
— Иди, иди, раз он тебе так дорог, — твердила ей мама.
Карина, вздёрнув обиженно носик подхватив чемодан раз ручку, выкатила его из квартиры. Хлопнуть дверью за собой не пришлось, мама сама закрыла её, выставив остальные их вещи за дверь.
— Люб, а ты не сильно… того… – осторожно спросил у неё Павел, когда они остались одни, — перегнула? Она же родная, единственная.
— Она обнаглевшая! Пусть поживёт с ним на одни его обещания! Пусть, где хотят живут, что хотят делают! Я им не прислуга, тем более этому.. Он нам никто.
Карина не звонила несколько дней, неделю, вторую. Мама уже жалела, что так сделала, хотела написать первая, душа-то болит. Но на её сообщение дочь не ответила. Через месяц приехала и разрыдалась у неё на коленях.
— Мама! Он всё врал, он и не собирался искать работу, я уже нашла две, бегала по подработкам, а он… он! – вытирала она слёзы, — он с девками переписывался на сайтах знакомств. И знаешь, что он им обо мне писал?
— Нет, — гладила её по голове мама, — и знать не хочу.
Дочь слезами обливается, а мама будто даже рада, что так случилось. Первые ошибки они всегда самые болезненные, научится и Карина в людях разбираться, — подумала Любовь.
— А ты домой, насовсем? – спросила её мама, когда она немного успокоилась и перестала говорить о Роме.
— Нет мам! Поеду, выгоню его, выставлю вещи из квартиры. Это моя квартира — я её оплачиваю. Пусть валит. Что я дура терпеть такое?
— Взрослое решение, — спокойно похвалила её мама. – Надеюсь, в следующий раз ты не будешь делать и думать за своего мужчину больше чем надо! И тем более, тащить его в наш дом. Ты можешь приехать, жить здесь сколько хочешь, а посторонним тут не рады.
Карина, конечно, клялась и божилась, что никогда больше! Но пожив немного одна, встретила другого молодого человека, через некоторое время они съехались, сняв квартиру побольше и получше, той, что снимала дочь одна. Маме оставалось надеяться, что у Карины хватит ума в этот раз чётче разграничить обязанности и не взваливать на себя всю ношу совместных.
И ещё добавила:
— Пока молодой человек не сделал тебе предложение, не надо его знакомить и приводить в дом!
