Валентина как раз вынимала из духовки свой фирменный заливной пирог с вишней, когда муж объявил, что уходит.
Валентина как раз вынимала из духовки свой фирменный заливной пирог с вишней, когда муж объявил, что уходит. И сперва она не подумала ничего эдакого… Мало ли, зачем второй половинке потребовалось отлучиться из дому?
— А как же пирог? — спросила Валя. Улыбнулась тепло, — я думала, мы чайку с тобой попьем… Твой любимый испекла!
— Ты не поняла, — сухо сказал муж. Прошел в другую комнату и вернулся в коридор уже с дорожной сумкой, — я насовсем от тебя ухожу. Не нужна ты мне больше! — закончил он с такой интонацией, будто речь шла о мусоре, который давным-давно следовало вынести.
— Что? — задала Валя логичный для шокированного человека вопрос и присела на стул у кухонного стола — у нее вдруг голова закружилась и колени слабостью подкосило.
— Дура, — буркнул Николай.
Он в принципе всегда начинал раздражаться, когда ей требовалась что-то объяснять дважды. Но в этот раз муженек снизошел за Валентины. И речь его была, ну, просто вот как по писаному! И Валентина из нее узнала, что как женщина она — пустое место и что ему надоели ее нравоучения и что его тошнит от необходимости с нею одним воздухом дышать! Но главный удар Николай припас напоследок.
— Сын у меня есть, — усмехнулся он, — скоро в школу пойдет! А я, как отец, должен, стало быть, рядом быть… Ты не обижайся. Ты понять меня должна! — повысил он тон требовательно, — я еще долго с тобою, такой неполноценной, был… Ни один бы мужик такого не вытерпел, а я, считай, жалеючи тебя, свою судьбу губил…. Только теперь все, у меня еще вся жизнь впереди и я ее из-за тебя поганить не собираюсь!
Он вышел за дверь. Хлопнул ею. Далеко на площадке скрипнул лифт — что означало, что муж уехал, а потом Валентина окончательно соскользнула в вязкое, туманное, душащее ощущение… Что весь мир ее перевернулся!
Как это, задавалось она вопросом, у него есть сын? Да быть такого не может! Откуда же он взялся? Это же я ребеночка должна была родить! Должна была родить еще давным-давно, но…
Годы обследований, пустых надежд и отчаянных попыток что-то «починить» в женской своей сущности… Да что там! Валя однажды даже к бабке-ворожее в дальнюю деревню ездила! Отдала ей в качестве платы четыре килограмма парного мяса и еще золотых украшений полную пригоршню. А та руками над ней поводила и сказала, что все, сеанс исцеления окончен!
— Когда я рожу? — спросила Валя у порога.
— А мне откуда знать? — пожала плечами старуха, — когда природа позволит! И для верности, дам тебе один совет, потому как ты, вроде, баба неплохая… Ты попробуй еще не с мужем, а другим каким мужиком. Говорят, в этом иногда корень беды то бесплодия находится!
Валя не стала изменять Николаю. Она и помыслить о таком не могла! Она даже, когда случалось, что на нее другие мужчины внимания обращали, то чувствовала себя неловко, виновато как-то перед мужем. Нет, она бы ни за что его не предала! Даже если бы и правда дело было не в ней и новый партнер позволил бы стать мамой. Нет! Валя не умела предавать!
Она не заметила, в какой момент соскользнула со стула на пол. Просто на старом паркете, оказалось вдруг проще сидя распластаться, чем в нервной дрожи продолжать умещаться на стуле.
Тихий, а потом все более нарастающий, протяжный вой прокатился по кухне… Валя, запрокинув голову — как будто бы слезы от этого могли бы перестать хлестать из глаз, подумала о том, что где-то, наверное, человек рыдает, потому что у него жизнь горе большое порушило… Но потом осознала — это она выла, ревела и хлюпала носом.
Нужно бы встать, подумала Валя и кое-как доплелась до ванной комнаты, но там снова на пол шмякнулась и продолжила рыдать под гул выкрученного до упора крана…
За что? Как он мог? Почему сейчас? За что?! Вопросы, такие разные, но в сути своей — повторяющие друг друга, кружились в ее голове, точно снежинки в метель и постепенно ей стало казаться, что это все — дурной сон! Кошмар… Нужно лишь проснуться!
— Правда дура, — прошептала Валентина, когда аж трижды ущипнула себя и естественно — окружающая реальность осталась неизменной.
Просто муж ушел. Просто бросил… А я ведь, подумала Валя, разве давала ему повод, кроме того повода, что не сумела сделать его отцом? В какой момент в ее жизни произошел поворот не туда?!
Валентина родилась и выросла здесь же, в этом городе. Ее родители были самыми обыкновенными людьми — мама преподавала в классе по фортепиано в музыкальной школе, а папа работал на консервном заводе, где выпускали тушенку и прочие вкусности.
Но в середине девяностых отец, соблазнившись примерном одного друга, уволился с места, которому отдал десяток с хвостиком лет и подался в бизнес. И в новой сфере, вопреки осторожничающей родне и сомневающимся знакомым, его ждал огромный успех! Деньги, как говорится, текли рекой. Теперь их семья могла себе позволить, образно говоря, икру черную есть ложками и одеваться в соболя!
Но родители Вали как были, так и остались очень простыми людьми и все, что удалось заработать, вложили в главное — в недвижимость. Купили сразу две квартиры — одну маленькую и вторую побольше. Так они исполнили свою главную мечту — съехать из коммуналки и заодно обеспечили на вырост дочку приданым. А потом, как только в бизнесе возникли первые трудности, отец Вали не стал рисковать, преодолевая их (для этого требовалось взять кредит в банке или занять у «серьезных людей», то есть бандитов), а продал его быстро за бесценок и безо всяких сожалений вернулся на консервный завод, где и проработал до выхода на пенсию.
Валя росла тихой, домашней девочкой. Выучилась на бухгалтера и устроившись в фирму, торговавшую соками и прочими фруктовыми напитками, там и собиралась проработать до пенсии. В этом плане у них в семье многие имели такую привычку — сохранять верность одному месту. И только когда ей было двадцать восемь лет, в ее жизни случились первые серьезные отношения. И мужчиной, тронувшим ее сердечко, стал Николай.
И таким уж человеком была Валентина, что не могла она выйти замуж без одобрения родителей! Они же Колю оценили придирчиво… и маленько засомневались!
Например, смущал их тот факт, что по профессии он был технологом пищевого производства, а до этого — не доучился на врача, теперь же работал в отделе рекламы фирмы, выпускавшей раскладушки и прочею мелкую мебель. И не сами специальности родителей Валя смущали, а то, что Николай как бы не мог долго определиться — чем он в жизни хочет заниматься!
— Ну и что, — возразила им дочка, — какая разница? Главное, что он хороший человек!
И да, тут поспорить было сложно! Он не ругался грубо вслух. Не пил. Не могло не тронуть то, с каким трепетом Николай относится к своей маме — Авдотье. Она его одна растила и замуж, так и говорила, что не пошла ради Коленьки…
После свадьбы родители Валентины переехали в маленькую квартирку (которую ранее сдавали), оставив большую, в старом, еще начала двадцатого века постройки, доме, молодым.
И Валентина очень быстро привыкла к своей жизни в замужестве. И ее совсем не тяготило ежедневно стряпать для мужа горячий ужин, раз в день — мыть пол с чистящим средством (потому что Коля был брезглив) и выслушивать советы по домоводству от его мамы. Валентина не роптала и по поводу того, что муж ограничивал ее расходы — ведь бюджет теперь был общий и следовательно, не позволительно было транжирить! Она была согласна и с тем, что часто общаться с подружками для замужней женщины — пустая трата времени, а иметь друзей мужского пола — вообще на пятьдесят процентов готовая измена!
Смирилась Валентина и с тем, что после того, как четыре года назад врачи окончательно подтвердили ее диагноз бесплодия, Николай… утратил к ней интерес, как к женщине. А свекровь, между прочим, всегда ее упрекала тем, что надо было, мол, до свадьбы лучше здоровье проверять, милочка, чтобы не вводить честных мужчин в заблуждение!
Ну а теперь… Теперь, Валя поняла наконец, что ее браку, со всеми жертвами, пришел конец. Только она, дура круглая, поняла это слишком поздно!
И вот она поднялась таки с пола ванной, вернулась в кухню… Заварила себе чаю и сев за стол, отрезала кусок пирога. Правда, еще было стыдно — потому что, разве у порядочного человека будет аппетит в такой ситуации? Но очень уж пирог был вкусный, да…
Если бы у Николая спросили о том, каково ему живется с любовницей, а у него было бы настроение отвечать, то он мог бы сказать… Что реальность оказалась послабее ожиданий! Наподобие того, как вялая, перемороженная морковка уступает хрустящей, молодой, только из грядки выдернутой!
Люба, конечно, все так же была хороша-красива внешне, но мелочи быта… Нет, совсем не то было приходить в дом любовницы, зная, что она опять будет ныть про то, как надо бы сантехнику поменять и придумает еще что-нибудь…
И даже сын его — Егорка, подвел, паршивец мелкий! И была вся беда в том, что до недавнего времени малец знал его как «дядю Колю» и теперь как-то замкнулся, не рвался назвать как полагается — отцом. Однажды и вовсе выдал странное.
— А дядя Вася тоже мог бы моим папой быть? Мне он больше нравится… Он добрее! И шоколадом угощает…
— Кто такой этот Вася? — нахмурился Николай.
— Не слушай его! — засуетилась Людмила, — так, родственник один дальний, заезжает к нам иногда… Егор, как тебе не стыдно?! Чтоб я такого больше не слышала! Все, ты наказан, марш в угол!
Николай не медлил с подачей документов на развод. И с квартиркой тоже поспешил разобраться! И очень он свою мать хвалил за то, что надоумила в свое время надавить на женушку — мол, неудобно себя чувствую на чужих квадратных метрах, так что давай ка, милая, переписывай на меня половину квартиры! Валентина покорилась.
И поэтому теперь Николай мог продать свою долю. Что он и сделал шустро, причем, не пришлось даже покупателя искать — агентство недвижимости предложило выкупить, потому что квартира была шикарная, да еще в зеленом, историческом районе города.
А деньги от продажи доли, кстати, мать Николаю не позволила отдавать любовнице — еще чего не хватало! Себе на сохранение положила… Николай же с мамой не умел и боялся спорить.
С развода с женой-пустышкой минуло уже несколько месяцев. И вдруг в одно прекрасное утро Николай проснулся с мыслью — а не навестить ли мне женушку бывшую?
Так, чисто, для куража, как говорится! Поглядеть, как она там, бедняжка, мышка серая и курочка облезлая, мучается в одиночестве, коротает свой бабий век отцветшего пустоцвета?! В общем, настроение у Коли было такое, что он даже завтракать не стал — хлебнул чаю и помчался, очень уж не терпелось! Сам, кстати, не понял, что на него нашло…
Знакомый дворик с рослыми тополями и вечно скрипящей каруселью на детской площадке. Двор-колодец, арка, за которой начиналась старинная торговая улочка… Некстати пришли воспоминания, как он мучился, пока нес на руках новобрачную до квартиры — шесть этажей поспешил пообещать, что ее пронесет, а сам на втором выдохся уже!
Бред какой-то в голову лезет, подумал Николай и поднявшись на нужный этаж, позвонил в дверь… А вдруг ей, подумал он, какой-нибудь бандит в соседи достался? Или вообще псих?! Она, конечно, так себе женой была и женщиной не особо желанной… Но как-то жалко стало!
Дверь открылась. Николай уже хотел было поздороваться и спросить, дома ли хозяйка второй доли, но тут понял… Что это она и есть перед ним! Но… Как изменилась!
Вместо тусклых, жидких волос с сединой — платиновые кудри ниже плеч. Его Валя не красилась почти, а у этой куклы — дерзкая алая помада, личико все такое гладкое, фарфоровое… Нет, его Валя не была так хороша даже в день их свадьбы!
Николай тяжело сглотнул и поглядел еще… Ух, вот это фигурка! Неужели все это пряталось под бесформенными кофтами?
Валентина была одета в атласное, черное в цветочек платье в ретро-стиле и даже на голове, кстати, у нее была шляпка с вуалью. Туфельки с каблуками… А как головокружительно пахли ее духи!
— Здравствуй, Валя, — наконец выдавил из себя Николай.
Она ответила ему полуулыбкой.
— Зачем ты здесь?
Спокойным тоном спросила и… неужели не волновалась совсем? Но… Почему?! Его Валя уже бы давно заревела или отвернулась, понуро голову склонив.
— Да так, — ответил он, — захотелось узнать, как ты…
Сейчас он заглянул ей через плечо и… охнул! Потому что в квартире был сделан ремонт. Дорогой, похоже! Очень… Выходит, долю купил не бедный человек. Только с чего его Валя вдруг так переменилась?! Нет, в этом всем… Николаю чудилось что-то неправильное!
