— Хорошо, что приехали,- бросила мимолётом Клавдия Викторовна сыну и невестке. – Как говорится, летний день год кормит. Так что давайте блинов поешьте с дороги, а потом все в огород. Картошка так заросла, что её скоро и видно не будет.
— Мама,- попробовал возразить Андрей,- понимаешь, Маринке работать столько нельзя, тем более на жаре. Сама знаешь, что с ней не так давно было.
Андрей старался говорить тихо, чтобы его слова не услышала жена, которая не так давно потеряла ребёнка.
Родителями они мечтали стать сразу, как поженились. И Андрей, и Марина считали, что дети только укрепят их брак. Вот только каждый месяц, когда у Маринки начинались те самые дни, супругов ждало разочарование. И вот три месяца назад затеплилась надежда. Тогда Андрей поделился с мамой. Она усмехнулась, а потом сказала:
— Давайте картошку из погреба носить. Скоро сажать придёт пора, так что нам рассиживаться некогда. Маринка твоя пусть вёдра не носит, но насыпать картошку в погребе сможет.
— Мама, всё-таки в положении она, наверное, надо поберечься.
— Не сахарная она, ничего с ней не случится,- ответила мать. – Я и тебя, и сестру твою носила, а одновременно с этим и в огороде успевала управляться, и ещё хозяйство смотрела. Как видишь, ничего со мной не случилось. И Маринка твоя жива и цела будет.
То ли из-за того дня, когда они картошку всю из погреба перенесли, то ли ещё из-за чего-то, но только заболел у Марины сильно живот. Так заболел, что пришлось неотложку вызвать. Правда, оказалось, что всё уже поздно: их с Андреем ребёнка не будет.
— Не нужно было мне в деревню ехать,- произнесла тогда сквозь слёзы Маринка.
— Это всё, не настоял, а с мамой согласился,- виновато ответил Андрей. – Впредь я буду более внимателен и настойчив. Всё у нас получится. Ты только в это верь.
За эти два месяца Маринка отошла немного, но избегала разговора о детях. Стоило ей вспомнить, чем закончилась её первая беременность, как слёзы просто градом катились по лицу. Она даже недели две к мужу в деревню не ездила, так ей было тяжело. Потом пришлось поехать, потому как выхода другого не было.
Родители Андрея картошки сажали много. И не только для себя старались. Продавали они её на рынке. Как только можно было копать молодую картошечку, спешили на рынок, чтобы выручить от продажи какую-то копеечку. Деньги свекровь старалась разделить поровну между Андреем и его сестрой Анжелой. И сын, и дочь с семьями жили в съёмных квартирах. Клавдия Викторовна старалась помочь молодым хоть чем-нибудь. Женщина привыкла работать сама и спуску не давала никому: ни себе, ни мужу, ни детям, ни невестке и зятю. Правда, мужа, отца Андрея, два года назад не стало. Только и успел он, что сына женить, а потом не стало его из-за нелепой случайности. Теперь Клавдия Викторовна говорила, что все заботы и хлопоты по хозяйству легли на её женские хрупкие плечи.
Анжела поэтому не каждую неделю приезжала к матери. Боялась, что муж потом начнёт упрекать её. Андрей и Марина ездили каждую субботу в деревню. Не мог сын отказать матери в помощи. Она это понимала и старалась нагрузить сына по полной. Поле с картошкой было не просто большим, а огромным. Работы было столько, что назад Маринка и Андрей приезжали замученные и усталые.
Сколько раз Андрей говорил матери:
— Да ну её, картошку эту! Овчинка выделки не стоит. Только горбатиться на неё надо, а толку не так и много.
— Ты на поле собирайся, а не разговоры разводи,- всякий раз говорила мать. Она уже была готова к работе и ждала сына и невестку. Марина молча шла следом за Клавдией Викторовной, никогда не спорила со свекровью.
Вот и сейчас, когда они пришли на поле, он выхватил из рук любимой жены тяпку и постарался сам работать в поте лица, сказав Маринке:
— Ты только траву выбирай за мной, а тяпать я сам буду. Не надо тебе тяпкой махать.
Марина улыбнулась: приятно ей было, что Андрей так о ней заботится. Она ни разу не пожалела, что стала его женой. Был он и мужем хорошим, и сыном. Вот это и не нравилось Марине. Видела она, что мать абсолютно Андрея не жалеет. Как только он приезжает, так сразу и нагружает его, а заодно и её, Марину.
Пололи они картошку, не разгибая спины до обеда, а потом Андрей скомандовал:
— Всё, Марина, хватит. Жара стоит невыносимая. Пойдём отдыхать домой. Как жара спадёт, так снова в поле придём.
Клавдия Викторовна, которая тоже полола борозду неподалёку, увидев, что сын и невестка собираются домой, удивлённым и недовольным голосом спросила:
— Вы что уже наработались? Пару часов всего на поле пробыли и уже домой? – ругалась свекровь.
— Да, мама, тяжело и Марине, и мне. Вечерком, когда похолодает, снова придём.
Клавдия Андреевна пробормотала, но довольно громко, так, чтобы её было слышно:
— Конечно, зачем вам вкалывать. Это же я привыкла пахать, а вы бы только денежки брали да картошку эту самую.
Андрей не выдержал:
— Не говори ерунды, мама! Ты же сама знаешь, что не поэтому я тебе помогаю. Не могу смотреть, как из последних сил ты тянешься! Пойдём домой, мама!
Мать ничего не сказала, но домой не пошла, а продолжила полоть, словно доказать хотела сыну и невестке, что они просто ленятся. Она гораздо старше их, а не устала, работает и домой идти не собирается.
Андрей и Марина пришли домой, но едва присели на диван, как Маринка несмело сказала:
— Как-то неудобно. Мы с тобой дома, а твоя мать в огороде. Надо идти назад.
— Я и сам об этом подумал, но сказать тебе побоялся, что ты не согласишься.
В этот момент раздался звук подъезжающего мотоцикла. Андрей оживился, приехала Анжела с мужем. Это у них было мотоцикл, деньги на который сестре дала мать.
Андрею было немного обидно, потому что мать всегда всё делила поровну, а здесь помогла дочери купить мотоцикл. Ему ничего не сказала. Это уже Анжела проговорилась как-то, обронив, что на такую маму, как у них, молиться надо. Тогда и сказала, что дала мама большую часть денег. Андрей разборки устраивать не стал, но обиду затаил. Они-то с Маринкой ездили в деревню электричкой. Был бы мотоцикл, тогда бы и они могли приезжать в любой момент.
— Привет родственникам! – первым поздоровался Никита. Анжела только бросила:
— Здрасте!
По выражению её лица Андрей понял: сестра недовольна тем, что они с Маринкой дома.
— Привет! – в один голос ответили они.
— Мать в поле, наверное?
— Да, мы только что пришли, чтобы перекусить и отдохнуть.
— Сейчас и мы с Никитой переоденемся и на помощь пойдём.
Уже через пятнадцать минут они вчетвером были в поле. Клавдия Викторовна, увидев, что к ней идут помощники, обрадовалась. Анжела подошла к матери, что-то прошептала на ушко, а потом пошла к Никите. Андрей и Марина видели, что Анжела ходила только от мужа к матери. Самое большее, что делала, приседала на корточки и вырывала аккуратно траву, особо не спешила. Андрей молчал, ждал, когда мать начнёт сестру поторапливать. Мама была такой: не могла видеть, как кто-то работает еле-еле. Однако она ничего не говорила Анжеле, зато на Андрея и Марину прикрикнула:
— Давайте поживее, а так такими темпами мы и до зимы картошку не выполем.
— Мы стараемся в отличие от некоторых!– не выдержав, сказал Андрей.
— Ты на Анжелку не смотри, в её положении работать много нельзя.
— Значит, вот как, да? Моей Маринке в любом положении работать можно, а Анжеле нельзя? Значит, её надо беречь, потому что она твоя дочка, а невестку – нет? По-твоему, выходит, что так?
— Ты на мать не кричи! – повысила голос Клавдия Викторовна, но Андрей продолжал:
— Знаешь что? Моя жена не для того сюда приехала, чтобы в огороде не разгибая спины вкалывать! — Потом он обратился к жене: — Собирайся, Марина, мы сейчас же уезжаем.
— Электричка только вечером.
— А мы пешком пойдём в город.
— Так это же семь километров!
Целый месяц Андрей и Марина не показывались в деревне. В выходные ходили в парк, отдыхали, а потом узнали, что станут родителями. Тогда-то к ним и явилась Клавдия Викторовна. Привезла она две сумки с деревенскими гостинцами.
— Я это…Помириться приехала. Не думала, что рассердитесь вы так, что и дорогу в мой дом забудете, а я ведь мать всё-таки.
— За гостинцы спасибо, но в деревню я свою Маринку больше не пущу. Нельзя ей работать, в положении она,- с гордостью заявил Андрей. – На сохранении будет лежать всё это время. Так что не обижайся, мама.
— А я и не сержусь. Сама справлюсь, простодушно ответила она. К работе я привыкшая. Так что и выкопаю, и продам, и больше такой большой участок сажать не буду, раз и у вас, и у Анжелки с Никиткой детишки будут. Я вот вам деньжат привезла,- вдруг спохватилась она и протянула завёрнутые в газетную бумагу деньги. – Возьмите. Здесь столько же, сколько я сестре твоей на мотоцикл давала.
Вся обида на мать и сестру сразу же прошла. Уже через несколько минут мать, сын и невестка сидели вместе за столом и строили планы на будущее…
Резкий громкий стук в дверь заставил Марину вздрогнуть. Открыв, она увидела перед собой смятенную Антонину — яркий макияж безвкусно размазался по ее покрасневшим щекам, а в глазах плескались слезы отчаяния. «Андрей, Маринка, мне некуда больше идти, — простонала она сквозь всхлипывания, сжимая в руке измятый носовой платок. — Я… я приехала на дачу раньше времени, а там… там муж был с другой!». Марина ощутила, как к горлу подступил ком жалости, и крепко обняла расстроенную подругу, заглушая ее рыдания
