— Давай, собирай свой выводок и иди, откуда пришла! – Игнатьевна грубо толкнула невестку в бок, от чего та едва не полетела с крыльца, считая ступеньки спиной.
— Но как? Куда я пойду? Это же наш дом!
— Откель ваш? Это мой дом! Сын тоже был хозяином. Так теперь его нет, я одна хозяйка! А твоя орава мне страсть, как надоела. Орут, целый день, да жрут все подряд! Этак никаких припасов на них не напастись. И так все яблоки в саду подчистили, а я хотела в компот их, да зимой угощаться!
— Но это же ваши внуки! Вы же сами просили рожать больше. Мол «дети –цветы жизни», — заливалась слезами невестка.
— А ты сама без мозгов? Иль малахольная? Не понимаешь, что тянуть-то их тебе? В общем, давай, иди, откуда пришла! – с этими словами женщина захлопнула дверь перед носом невестки, не дав той возможность даже собрать вещи.
Вера, невестка Игнатьевны, шла по улице и старалась сдержать душившие ее слезы. Десять лет ее семейной жизни закончились. Оставалось одно – возвращаться к родителям.
Вера хорошо помнила тот день, когда познакомилась с мужем. Володя был первым красавцем на деревне, весь в отца. Его одним из первых отправили в город учиться в университет. До него ребята хорошо, если ПТУ заканчивали. Родители гордились им неимоверно! Особенно мать. На каждом углу она рассказывала, как много сделала для того, чтоб сын вырос таким умным.
— Ой, Нюрк, да брось ты болтать! Ты только и сделала, что от красивого и умного мужика родила! Да и то, папаня твой расстарался для этого. – насмешливо сказала одна соседка.
— Точно, Игнатьевна, чего кичишься, если сама в школе училась с тройки на двойку! — поддержала подругу другая, — Скажи спасибо, что отец твой подсуетился, да замуж тебя удачно пристроил! Вот потому и сын у тебя умный, в отца. Был бы в тебя, небось не хвалилась бы.
— Чего болтаете зря! Это я с ним уроки учила и книжки покупала, вот и стал таким умным! – Игнатьевна была баба взрывная, чуть что — начинала голосить. А могла и тяжелой рукой приложить.
Сын был ее гордостью, потому она готова была отстаивать свою правоту с пеной у рта. Постепенно она перессорилась почти со всеми сельчанками.
Сын продолжал оправдывать надежды родителей – прилежно учился, на глупости время не тратил. Но после третьего курса парня будто подменили. Стал по делу и без дела приезжать в деревню. Не только на выходных, но и в будни. Прогуливал занятия, появились «хвосты» по зачетам и экзаменам. Родители не могли добиться от сына внятного ответа, зачем он пускает свою жизнь под откос. Надумывали себе всякого, но причина оказалась проще, чем они могли представить – парень влюбился. Одиннадцатиклассница Вера была всего тремя годами младше Володи. Раньше он считал ее малявкой и почти не замечал. Но девушка выросла, расцвела и стала настоящей красавицей.
Родителям пришлось приложить немало сил, чтобы заставить сына вернуться к учебе. Не зная, что еще придумать, отец пообещал женить сына на Вере, как только той исполнится восемнадцать.
Родители девушки хоть и не пришли в восторг от столь ранней свадьбы, но вынуждены были согласиться. Так родилась новая семья.
А через год она стала на одного человека больше. У Веры и Володи родился горластый Никита.
Володя разрывался между семьей, которую оставил в деревне, и учебой в городе. Каждый приезд домой был для супругов настоящим праздником. Как итог – вторая беременность всего через несколько месяцев после рождения первенца.
— Володь, как же нам быть? Ты еще учишься! Я тоже хотела хотя бы на заочное поступить… Как мы теперь двоих-то потянем? – сокрушалась Вера.
Этот разговор подслушала мать Володи (молодые жили у родителей мужа, им отделили половину дома с отдельным входом):
— Да о чем печаль? Раз бог дал детку – надо рожать! Дети – это цветы жизни! Я вот как хотела второго, да боженька не дал. А с детками я вам помогу. Не переживайте!
— Ну вот, видишь? Все разрешилось! Мама будет помогать, ты пойдешь учиться, а я устроюсь работать! – обрадовался Володя.
Вера сомневалась, ведь Володя не видел, как она жила с его родителями, пока он был на учебе. Мать его — женщина грубая, жадноватая и прижимистая. Все считала, сколько Вера съела.
— Ты куда ж такой кусок–то отрезаешь? Двоих накормить можно! – Игнатьевна увидела невестку в кухне.
— Но я ребенка жду, мне жутко есть хочется. Мне надо хорошо питаться, иначе малыш слабеньким родится.
— И что? Теперь как борова перед забоем тебя кормить? И так уж скоро в дверь не пролезешь! Ребенком она прикрывается, нахалка!
Вера тихонько плакала, но мужу не жаловалась, надеясь, что все изменится, когда он вернется специалистом в родную деревню.
В положенный срок родилась дочка Настенька, копия мамы. Тихий и спокойный ребенок. Вера, после крикливого сына, не верила своему счастью. К тому же в скором времени муж закончил обучение и вернулся домой. Теперь Вере стало чуть легче. Она даже решилась завести разговор о поступлении в университет на заочное.
— Конечно, рыбка моя! Ты же так этого хотела! Мама моя поможет с детьми, да и я теперь рядом, на подхвате, — уверил ее муж.
У Игнатьевны же были другие планы:
— Куда тебе учиться? Место бабы – дома, на кухне, да в огороде! А главное дело для нее — детей рожать! Вон у тебя муж выучился, работает! Что тебе еще надо? Сиди, радуйся, да деток расти! Володька, не мути ей мозги! Пусть хоть Настьку выкормит, тогда и учится пойдет.
— И правда! Верунь, может годок подождем? Настенька ведь совсем маленькая, да и Никите мама нужна. А ты уезжать на целый месяц будешь! Давай в следующем сентябре?
— Ну ладно, — тихо согласилась Вера, хотя понимала, что через год у родственников найдутся новые причины.
Сложно сказать, как могла сложиться судьба Веры, если бы она все же настояла на своем и уехала учиться. Только в сентябре она узнала, что снова ждет ребенка. На этот раз судьба осчастливила молодых родителей двойняшками Иваном и Марьей. Вера после третьих родов была так вымотана, что хотела попросить врачей сделать операцию и перевязать трубы. Об этих планах случайно узнала свекровь и закатила жуткий скандал:
— Ты в своем ли уме? Да надо ж удумать такое? Дает бог деток, надо рожать! Вон какие они у вас получаются хорошие! Бабье самое главное предназначение — детей в мир вести, да воспитывать! Не чуди мне давай! Еще раз о таком услышу — отхожу по бокам поленом! И только попробуй мужу пожаловаться.
К четвертой беременности Вера уже смирилась со своим «предназначением» и больше про учебу не заикалась. Отец Володи не дожил до рождения пятого внука всего пару месяцев, поэтому новорожденного мальчика назвали в честь деда, Игорьком.
Володя уже и сам понимал, что не в состоянии обеспечить семью, которая росла не по дням, а по часам. Мать ему тоже зудела про большую семью и счастье родительства. Но он видел, для них пятеро детей уже предел. Чтобы прокормить, обуть и одеть малышей он практически жил на работе. Но денег катастрофически не хватало. Экономили на всем, чтобы дети были накормлены, обуты и одеты. При этом мать себя особо не ограничивала. Несмотря на обещания, помощи от Игнатьевны не было никакой. Целыми днями она занималась лишь тем, что ей нравилось. Могла иногда в огород выйти, но и то для того, чтобы внуков от ягодных кусов отогнать, да невестку в заросшую грядку носом ткнуть. После этого она обычно шла поболтать к соседкам.
Прошло еще несколько лет, в течение которых семья пополнилась еще одной парой двойняшек – девчушками Катей и Олей. Веру за глаза дразнили козой с семерыми козлятами. Ребята росли шумные, озорные, но добрые и дружные. Старшие Никита и Настя уже вовсю помогали матери, так как видели, что больше ей помощи ждать неоткуда.
Накануне десятой годовщины свадьбы Веры и Володи случилась трагедия. Володя погиб в аварии. Его отправили в командировку. Завершив дела пораньше, он решил выехать в ночь, чтобы уже к утру быть дома, с семьей. Не рассчитав сил, мужчина заснул за рулем и слетел с трассы. Он погиб на месте. Так Вера в двадцать девять лет осталась вдовой с семерыми детьми на руках, двум из которых едва годик исполнился.
Вера за пару дней почернела и превратилась в тень. Только необходимость заботы о детях заставляла ее вставать утром с кровати и жить дальше.
Прошла неделя после похорон, запасы продуктов подходили к концу. Денег у Веры не было, так как добытчиком был муж. Пришлось идти к свекрови просить помощи. Однако мама, которая так настаивала на рождении детей, неожиданно «переобулась на ходу».
— А ты чего ко мне–то прешься? Тебя кто просил столько рожать? Наплодила, как кошка, вот теперь думай, чем кормить свой выводок!
Вере показалось, что у нее галлюцинации от горя. Ведь свекровь так просила рожать как можно больше, что теперь она просто не может говорить таких слов.
— Но ведь вы сами говорили, что дети – цветы жизни, что их бог посылает…
— Да мало ли, что я говорила! У тебя свой мозг должен быть! Не понимаешь, что теперь тянуть-то их тебе? Думать надо было наперед. Давай, собирай свой выводок и иди, откуда пришла! – Игнатьевна грубо толкнула невестку в бок, от чего та едва не полетела с крыльца, считая ступеньки спиной.
— Но как? Куда я пойду? Это же наш дом. Вы же сами знаете, что мне некуда идти.
— А мне что за печаль? Дом мой, я в нем и буду жить. Одна! Сын был хозяином, так теперь его нет, я одна хозяйка! А твоя орава мне страсть, как надоела. Орут, целый день, да жрут все подряд! Этак никаких припасов на них не напастись. И так все яблоки в саду подчистили, а я хотела в компот их, да зимой угощаться!
— Но это же ваши внуки! Неужели в вас нет ни капли жалости к ним?
— А чего мне их жалеть? Я сына жалела, пока был жив. Теперь вот нет его, буду себя жалеть! В общем, давай, иди, откуда пришла! – с этими словами женщина захлопнула дверь перед носом невестки, не дав той возможность даже собрать свои вещи.
Никита и Настя поняли, в чем дело, и напоследок «расстреляли» бабушке пару окон теми самыми яблоками, о которых так переживала Игнатьевна.
Собрав детей в кучу, Вера вернулась в родительский дом. Родители поддержали дочь, пообещав помочь поднимать внуков.
Вере потребовался год, чтобы собрать себя по кусочкам, выплакать свое горе и начать жить дальше. Она поступила в университет, несмотря на то, что с ней учились ребята, немногим старше ее Никиты. Она готова была идти к своей цели ради детей. К счастью, дети росли послушными, понимая, что маме и дедушке с бабушкой сложно поднимать их.
Прошло несколько лет, дети выросли и разъехались кто куда. Вера получила образование, устроилась работать на местное предприятие, где в свое время трудился ее муж. Несмотря на то, что жили они с Игнатьевной в одном селе, бабушка внуками не интересовалась и не помогала. Младшие вообще не знали ее, средние забыли. Помнили ее подлость только старшие – Настя с Никитой. Именно они оказались из всех детей самые целеустремленные и упертые. Отлично учились, нашли хорошую работу, активно двигались вверх по карьерной лестнице. Вскоре уже сами стали помогать матери, которая осталась совсем одна, похоронив родителей.
По возможности дети старались приезжать к маме почаще. И в последнее время в каждый их приезд они случайно сталкивались с Игнатьевной. Старуха подкарауливала внуков в магазине, около дома, рассказывала небылицы, о том, как кормила и поила их в детстве. Как помогала их матери воспитывать их, когда погиб ее сын. Свои разговоры она обычно заканчивала просьбой о помощи по хозяйству или деньгами. Старшие внуки даже слушать ее не стали. Остальным быстро объяснили, что это за полоумная старуха и какую поганую роль она в их жизни сыграла.
Когда Игнатьевна поняла, что помощи не дождется, стала позорить Веру и ее детей на всю деревню. Выходила на улицы и едва ли не каждому встречному рассказывала, какие внуки ей достались, обзывала наглыми, неблагодарными. Мол всю жизнь только для них и жила, а они знать не хотят, что бабка с голоду помирает. Большинство жителей просто шарахались от странной полоумной старухи. А одна женщина выслушала и сказала:
— Стыдно тебе должно быть, Игнатьевна. Сама же виновата. Надо было раньше соображать, а не гнать невестку из дома. Ты думала никто не помнит, как ты девку с семерыми детьми выставила за дверь? Как она, вдовая, с малышами на руках, в отчий дом вернулась и потом старалась их поднять, пока ты в свое удовольствие жила, даже сына не вспоминая! Ты хоть помнишь, кто его хоронил? Кто ему памятник поставил? Кто на могилку каждые выходные приходил?
— Ты кто такая, чтоб меня судить? Я сына воспитала! Не моя вина, что он помер! И рожать я ее не заставляла! Сама виновата! Сына моего она сгубила, потому и должна была его хоронить! Чего я на погост ходить буду? Мне он живой нужен!
— Ох и злобная ты, Игнатьевна! Ведь столько лет уже, одной ногой в могиле, а все злишься, ядом дышишь! Пошла бы, повинилась перед Верой, может и простила б она тебя. Хоть в старости с внуками пообщалась бы. Они бы к тебе в гости приходили. Радость-то какая на старости лет!
— Нужны они мне, внуки эти! Денег давать не хотят, помогать тоже отказались. Нечего им у меня делать! Еще придут, все яблоки сожрут! А я их на компот оставила…
Махнув рукой, Игнатьевна поплелась к дому. Никто не понимает ее беды. А внуки… Эх, знала бы, что их против нее настроят, не дала б сыну на гадкой Верке жениться.
