— Как же так, сынок? Вот так берете, уезжаете, бросаете все, — причитала мать, когда Дима рассказал ей о том, что им с Оксаной предложили работу в другом регионе.
— Мам, ну, во-первых, мы ничего не бросаем. Поживем там три года, потом вернемся. Я же на замену еду, а не на постоянную работу – лишь пока они своего специалиста не доучат и не вернут на место. Да и Оксане дали ставку декретницы, сама понимаешь – женщина плюс-минус через три года вернется на работу, а Оксана уедет домой.
— Как запчасти ненужные, прости господи, — вздохнула мама. – Мы так во времена дефицита технику и вещи чинили. Нет пуговички – сними с другой юбки, которую не носишь, нет винтика – открути от того, чем не пользуешься. Но ведь так же нельзя. Вы же люди, живые люди, а вас вот так вот…
— Светлана Павловна, — присутствующую при разговоре Оксану причитания свекрови порядком утомили, поэтому женщина решила взять нить беседы в свои руки. – Это северный филиал, мы там получать будем намного больше, чем здесь. Так что ни о каких «винтиках» речи не идет. Вряд ли ваши винтики-пуговички получали бы право занять вакантную должность на конкурсной основе, как Дима.
— Ох, да все равно мне не по себе как-то, деточка. Я вот старая совсем стала, случись что – а сын единственный на другом конце страны. И кто мне поможет?
Оксана постаралась крепче стиснуть зубы, чтобы не высказаться от души. Ее собственная мать была на десять лет старше свекрови, но почему-то никогда не жаловалась на старость. И, главное – не воспринимала свою дочь, как средство решения всех проблем. Да, Оксана и ее брат помогали матери, когда возникала ситуация, с которой справиться самостоятельно женщина не могла. Но возникали эти ситуации почему-то очень редко. И поведение ее матери было намного менее эгоистичным, чем все то, что делала Светлана Павловна.
Вот даже случаи с переломами взять. Когда Оксанина мама упала и сломала ногу, Оксану она просила приезжать к ней дважды в неделю, чтобы помочь принять ванну. Когда же дочь спросила, не нужно ли матери что-нибудь еще, та лишь пожала плечами и сообщила, что продукты заказывает из ближайшего супермаркета, а уборкой и стиркой занимается соцработник за весьма умеренную плату. Так что от дочери и сына женщине нужно было только общение. Попытки дать деньги она восприняла в штыки, мол, вы свои ипотеки платите, каждую копейку экономите, а у меня неплохая пенсия и отсутствие кредитной нагрузки в довесок…
А что же Светлана Павловна? Да оказавшись в подобной ситуации, она сына изводила просто! За время ее так называемого «больничного» Дима сам как будто в больнице полежал: похудел, осунулся и стал плохо спать. Да разве поспишь тут хорошо, когда среди ночи тебя будит телефонный звонок, а из трубки несутся жалобы и истерики о том, как маме плохо, больно, одиноко, чего-то хочется и все в таком духе…
И вот с их переездом так же теперь. Нет бы порадоваться за сына и невестку – им удалось попасть, пусть и на время, в другой филиал с повышенной заработной платой, а значит – пара сможет быстрей погасить ипотеку, а может даже и отложить какую-нибудь сумму… Но вместо этого Светлана Павловна причитает и жалуется, явно при этом больше беспокоясь о себе, чем о судьбе родного сына.
— А что с квартирой будет? Вас ведь нет, вдруг залезет кто, или труба потечет.
— Собственно, за этим мы и пришли. Ты ведь в соседнем подъезде живешь, можешь заходить проверять раз в неделю, что там и как? Ну и если вдруг какое ЧП – дверь откроешь, кому надо будет. Соседей мы предупредим, что ключи, если что, у тебя.
— Так может, вам сдать эту квартиру кому-нибудь? И деньги будут, и за квартирой присмотр.
— Знаем мы эти «присмотры», — Оксана поморщилась. – У нас там светлые обои, дизайнерский ремонт и куча дорогой бытовой техники. Как-то не хочется, чтобы чужие люди все загадили за время нашего отсутствия.
— Тут я, кстати, с Оксаной согласен. Видел, как люди относятся к чужому имуществу.
— Так, может, я бы поискала порядочных. Вам ведь копеечка всегда нужна.
— Ага, от жильцов копеечка, а потом ремонта на сотни тысяч. Мам, мы не хотим квартирантов пускать. Поэтому и оставляем ключи тебе. Согласишься присмотреть? Если нет, мы кого из соседей попросим.
— Вот еще, чужих людей просить о подобном. Присмотрю, конечно, никуда не деться от вас, — заворчала женщина. Но ключи взяла.
На север супруги улетали со спокойной душой. Знали, что квартира в надежных руках, а впереди их ждет хорошо оплачиваемая работа, новые знакомства и место, которое станет домом на последующие три года.
Свекровь исправно отчитывалась при еженедельных звонках о том, что все хорошо, ничего дурного не происходит, вот только скучает она по сыну и его семье, жить без них не может. Эта песня была Оксане знакома, но ничего, кроме раздражения, не вызывала. Пожалуй, из-за свекрови не особо-то и хотелось возвращаться. Ведь здесь женщина достает сына только звонками, но не может заставить его в три часа ночи везти себе любимые конфеты из круглосуточного магазина на другом конце города.
Так все и продолжалось до тех пор, пока однажды Оксане в соцсети не написала соседка с требованием прекратить шуметь. Мол, их с мужем ночная жизнь женщине до такой степени надоела, что в следующий раз сеанс взаимной любви будет прерван визитом полиции.
— Ненормальная какая-то, — пожаловалась Оксана мужу. – Мы там уже полгода не живем, напридумывает всякого.
— А то. Помнишь, как она от нас требовала, чтобы угомонили собаку? Ту самую, которую мы отродясь не держали из-за моей аллергии.
— Делать бабульке нечего на пенсии, вот и придумывает всякое. А может, и крыша поехала на старости лет, — подытожила Оксана.
— Кстати, о поездках. Та-дам! – муж достал из рабочей сумки конверт и протянул его Оксане.
— Что это? – уточнила женщина, уже, впрочем, заглядывая внутрь.
— Меня решили в командировку на неделю отправить. Город в часе езды от нашего. Ну, я и уговорил начальника, чтобы тебе на эти дни отгулы дали. За свой счет, или в счет отпуска – это вы там сами потом решите, главное – ты сможешь полететь со мной. Твои билеты я оплачу, ну а мои – фирма. Плюс командировочные. Погуляем, к родителям заглянешь, друзей навестишь.
— Милый, я тебя просто обожаю! Надо скорей маме позвонить, сказать.
— Ксюнь, ты только вот что… Моей ни слова, хорошо? – вдруг попросил муж.
— Опа! Это с чего такая секретность?
— Да вот, пока тут живем, подумал и над твоими словами о том, что она на мне ездит, да и вообще на ситуацию эту со стороны посмотрел… Мне там работать надо будет, причем в режиме «вкалываю, как на галерах». А ей опять конфеты из любимого магазина понадобятся или в кафе к подружкам отвезти и забрать в час ночи.
— Я тебя поняла, — мысленно Оксана ликовала. Потому что избавиться от постоянного присутствия свекрови в жизни мужа ей нестерпимо хотелось еще с момента заключения брака.
Да, это мать. Но у нее самой ЕСТЬ мать. И, внезапно, эта мать не пытается оттянуть на себя все внимание дочери и занять своей персоной ее свободное время целиком и полностью. Один-два раза в неделю заехала, поразговаривала, иногда в выходные на совместный поход по магазинам выбралась – вот и все их взаимодействие. И это нормально! А не так, как Светлана Павловна – впилась и не отпускает любимого сына.
Учитывая решение Димы, в родной город Оксана летела в приподнятом настроении. Да, конечно, в субботу свекровь обнаружит их присутствие, когда придет проверить квартиру, но часть понедельника и все последующие дни до субботы будут в их полном распоряжении. Конечно, Дима будет на работе, но вечера-то они все равно проводят вместе.
А вот и знакомая дверь. Пока Дима придерживал чемоданы, Оксана почему-то безуспешно попыталась открыть дверь и попасть в квартиру.
— Заржавели, что ли? – себе под нос пробурчала она.
— Так мама же проверяла еженедельно, с чего бы им ржаветь? Дай-ка я попробую, — дождавшись, пока супруга отодвинется от двери, Дима в свою очередь попытался безуспешно открыть замок тем же ключом.
— Эй, вы что делаете?! Я сейчас полицию вызову! – раздался звонкий крик со стороны нижерасположенного лестничного пролета.
— Домой попасть пытаемся, разве не видно? – огрызнулся Дима. – Нет, Ксюш, не получается, вызывай давай слесаря, будем ломать.
— Да вы вообще… Какой «домой», кого ломать? – возмутилась женщина, все еще стоящая чуть ниже и дрожащими пальцами сжимающая в руке смартфон. – Это что, розыгрыш какой-то?
— Уважаемая, вы вообще кто? – не выдержала Оксана.
— Это моя квартира, я здесь живу. И хозяйку знаю. А вот кто вы такие – это пусть полиция разбирается.
— Вообще-то… — Оксана сделала шаг вперед, но женщина тут же отпрыгнула в сторону.
— Стойте, где стоите, и не подходите. И от двери отойдите.
В тот самый момент упомянутая дверь начала открываться.
— Миша, нет, не открывай, зак… — закричала было женщина, но дверь уже распахнулась. На пороге стоял мальчик лет десяти и с недоумением смотрел на троих взрослых, потирая заспанные глаза.
— Молодец, Миша, открывай. И от двери отойди. А полицию мы сейчас сами вызовем, — Дима стиснул зубы так, что на лице заиграли желваки. – И на вас, и на «хозяйку». И статью пририсуем обеим за участие в мошеннической схеме.
— В какой еще мошеннической схеме? – женщина все же зашла следом за ними в квартиру. Из бывшей гостиной выглянули еще двое детей, что заставило Оксану едва не задохнуться от возмущения. В их чистенькой, аккуратной квартире со свежим ремонтом! Дети! Причем явно маленькие. Миша, открывший дверь, был самым старшим.
Оксана уже примерно понимала, что произошло. Свекровь, решив, что сын с невесткой не появятся в городе еще очень долгое время, сдала их квартиру какой-то дамочке с тремя детьми, а им все это время врала. Не появись они внезапно – схема бы сработала. Правда, во что бы превратилась квартира после таких вот жильцов, и как бы «хозяйка» ликвидировала учиненный ими бардак, Оксана не представляла.
— Сюда посмотрите, — добравшись до сейфа, расположенного на кухне, Оксана набрала код и, достав документы на квартиру, положила их перед женщиной, севшей за кухонный стол. Следом – свой паспорт. – Это мой супруг. У него документы далеко, поэтому лезть не будем, но можете поверить на слово, что он – второй собственник.
— Но я не… Я не понимаю. Она же сказала, что…
— Документы она вам показывала? Договор об аренде заключали? – Оксана, юрист по образованию, с трудом сдержалась, чтобы не выругаться. Вот сколько людям не говори, что без бумаг дела не делаются, а они все равно наступают на одни и те же грабли.
— Нет, мне и в голову не пришло, что… Она же такая… Приличная, не какая-то там.
— Звоните ей. Скажите, что на кухне труба протекает и что ей надо срочно приехать, — вздохнул Дима. Видимо, он принял какое-то решение. – И собирайте вещи. На пару дней я вам оплачу номер в гостинице неподалеку, дальше снимите себе другое жилье. Здесь вас никто не оставит, надеюсь, понимаете это.
— Да, конечно, я… Извините. Я вообще не думала, что так получится. А деньги? Поможете мне заставить ее вернуть задаток и оплату за последний месяц?
— С этим поможем, — заверил женщину Дима. Оксана тоже кивнула, понимая, что та, хоть и доверчивая простушка, но зла им не желала и во всю эту историю влипла по чистой случайности.
Как и ожидалось, свекровь была в шоке, увидев на кухне сына с женой.
— А ты что так рано приехал? Ты же на вахте? — испуганно бормотала женщина.
— Ты, смотрю, не рада нас видеть, мам, да? Задаток и деньги за последний месяц человеку верни. А нам ключи отдай. А, и не рассчитывай, что вернем тебе деньги за смененные замки. Теперь снова менять придется.
— Я сохранила старые, — подала голос женщина. – Кстати, меня Диана зовут, — это было вообще некстати, но да, они наконец-то узнали имя женщины, которая здесь хозяйничала все время.
— Димочка, это… — забормотала было свекровь.
— Это – сразу три статьи, по которым вас можно привлечь к ответственности, — перебила Оксана. – И радуйтесь, что мы этого делать не будем.
— Но в нашей жизни больше не появляйся, — вздохнул Дима. – Серьезно, это последняя капля. Если прошлые твои выходки я еще готов был простить и списать на особенности характера, то это… Ты вообще о чем думала, мам?! Мы же сказали, что не хотим здесь никаких квартирантов, а ты… Еще и с тремя детьми! Боюсь даже представить, что могло бы здесь быть, без обид, Диана.
— Да без обид, дети и родители разные бывают, сама с ними сталкиваюсь постоянно, — заверила женщина. Спокойно и без спешки она собирала вещи свои и детей. Дима звонил в ближайшую гостиницу, договариваясь о номере на четверых, в то время как свекровь пыталась разжалобить Оксану плачем про маленькую пенсию и «хотела, как лучше».
— Как лучше для кого? Для себя? Так семья – это когда все обо всех заботятся, а не только все о вас, а вы ни о ком. Впрочем, да, я говорю это человеку, который может потребовать принести ему конфеты в час ночи.
— И что в этом такого? Любящий сын должен…
— Любящий сын больше тебе ничего не должен. Деньги верни Диане и проваливай.
Все еще бормоча сквозь слезы оправдания и следующие за ними обвинения сына и невестки в черствости, женщина полезла за кошельком.
Дождавшись, пока уйдут и Диана с детьми, и свекровь, Дима устало повалился на диван в гостиной. Оксана, вздохнув, улеглась рядом, устроив голову у мужа на коленях. Одно ее радовало во всей этой истории – мать в свою жизнь после такого «финта ушами» Дмитрий точно не пустит. А за квартирой, если что, соседка присмотрит. Или можно брату Оксаны ключи отдать, чтобы он заглядывал изредка. Вот уж кто точно не будет жаловаться на «маленькую пенсию» и не «захочет, как лучше», а просто сделает все, как договаривались.
