Елена открыла глаза. Белый больничный потолок. Нога в гипсе.
«Слава Богу, жива! — мелькнула мысль. — Ведь сама виновата. Внучка дома одна. Внучка!»
Женщина попыталась поднять голову. Тут же появилась медсестра:
— Вам нельзя делать резких движений.
— Дочери нужно сообщить. Там внучка…
Медсестра улыбнулась, достала телефон и, не спрашивая номер, нажала на вызов:
— Пожалуйста!
— Марина, что с Леночкой?
— Мама, все в порядке. Не расстраивайся! Мне сразу сообщили. У тебя я уже была. Тебя в такую дорогую клинику положили.
— Дочка у нас и так денег нет. Ипотека. И виновата я, перебегала дорогу… Торопилась.
— Врач сказал, лечение оплачено.
Денис Георгиевич Водопьянов сидел во главе огромного стола и слушал доклады директоров своего холдинга, особо не вникая в суть. Просто глядел, улыбаясь, на парня в дорогом костюме и со строгим лицом, на своего сына. Смотрел с гордостью – есть на кого хоть сейчас оставить все свои заводы. Зазвонил лежащий на столе телефон. Не торопясь, взял:
— Денис Георгиевич, у пострадавшей, как я и предполагал, перелом и сотрясение. Отправил её в хорошую клинику и оплатил лечение.
— Ефим, тебе делать нечего? Ну, отправил, оплатил. Мне-то, зачем звонить?
Покачивая головой, бросил телефон на стол. Перед глазами мелькнуло лицо женщины, лежащей на асфальте возле его машины…
— О, Боже! — вскочил из-за стола, застыл…, махнул рукой испуганно глядящему на него сыну. — Егор, разбирайся сам!
Выбежал, что-то крича в телефон своему секретарю.
Проснулась. Голова вроде не болит. Солнышко радостно заглядывает в окно. У двери за столиком сидит медсестра. На койке у противоположной стены женщина в ярком халате с замысловатыми узорами раскладывает прямо на одеяле какой-то пасьянс. Медсестра тут же встала, подошла к кровати и с улыбкой спросила:
— Елена, вас что-то беспокоит? Не стесняйтесь.
— Можно попить?
Медсестра налила в бокал апельсиновый сок и помогла поднять голову. Напоив больную, сообщила:
— В палате есть ванная комната, туалет, телевизор, холодильник. Сейчас я помогу вам привести себя в порядок.
Когда все процедуры были проведены, медсестра удалилась.
— Тебя как зовут? — бесцеремонно спросила соседка по палате.
— Лена.
— Меня – Матильда.
В палату вновь заглянула медсестра:
— Елена, к вам из полиции.
— А не пошёл бы он куда подальше, — грубо возразила Матильда. — Человек только в себя после аварии пришел.
— Разговора не избежать, — тяжело вздохнула Лена. – Зовите!
Зашел мужчина в накинутом на форменную рубашку халате. Подошел к кровати:
— Вы Елена Игоревна Земляникина?
— Да.
— Я старший лейтенант Скворцов. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
— Задавайте!
Тот задавал вопросы. Елена отвечала машинально. В голове стучала одна мысль:
«Сама виновата. Еще платить за аварию придется, а я только в ипотеку дочери квартиру взяла. Теперь с работы выгонят. Кому нужен хромой начальник отдела в магазине. Дочь с зятем одни с ипотекой не справятся. Квартиру отберут. Куда она с внучкой? Ко мне в однокомнатную?»
Следователь закончил задавать вопросы, попросил подписать протокол и ушел.
— Ох, Лена! — проворчала соседка. — Я без адвоката и говорить с ним не стала бы, а ты сразу чистосердечное признание.
Елена повернулась к стене, с трудом сдерживая слезы. Матильда подковыляла к её кровати, села в ноги:
— Ладно, не обижайся! Я гадалка, хорошая гадалка. Садись! Сдвинь карты! Посмотрю, что у тебя с судьбой.
Лена заинтересованно повернула голову. Села. Сдвинула карты и стала с интересом наблюдать. Гадалка разложила карты и, вздохнув, заговорила:
— Умная ты женщина, но несчастливая. Не везет тебе с любовью. Первый мужчина тебя обожал, но амбиции свои поставил выше любви. Второй раз сама упустила свою счастье, дитё своё, поставив выше любви. У тебя дочь, взрослая?
— Да.
Елена, как большинство женщин, верила гадалкам, одновременно сомневаясь. Но сейчас гадали ей и пока не ошибались. А та продолжала:
— И в работе тебе не везет. Нелюбимая она у тебя, но отдаешь ты ей все своё время, а истинное призвание ото всех скрываешь. Лишь урывками по ночам любимой работой занимаешься.
И здесь гадалка правильно сказала. Писала Лена по вечерам романы. Во множественном числе об этом говорить не стоило. Второй лишь начала писать. А первый пыталась в какой-нибудь крупной редакции пристроить, но, похоже, таких, как она, сейчас немало. Надежда, конечно, есть – в себе она уверена. Вот только никто об этом не знает.
Матильда молча смотрела на Елену, словно мысли её отгадывала. Затем улыбнулась и такое выдала:
— Ладно, мне всё равно здесь ещё несколько дней лежать. Отгоню от тебя все несчастья. Везти будет и многого добьешься.
Гадалка подошла к своей тумбочке. Достала разнос, на котором лежали свечи, спички и стояли какие-то пузырьки. Всю ночь что-то жгла и шептала.
А наутро…
После процедур в палату зашел господин. Больничный халат не смог скрыть под собой дорогого костюма, аромат французского одеколона говорил о его высоком положении.
— Здравствуйте, Елена Игоревна! Сожалею о произошедшем с вами два дня назад инциденте, и предлагаю заключить взаимовыгодный договор. Вы сейчас подписываете бумагу, что в произошедшей аварии виноваты вы и претензий к нам не имеете. Мы решаем, вернее, уже решили ваш вопрос с ипотекой.
— В смысле?
— Позвоните дочери. Пусть узнает в банке.
Елена, плохо соображая, набрала номер телефоны дочери:
— Марина, позвони в банк. Узнай, что с нашей ипотекой и перезвони мне.
Телефонная мелодия заиграла через пару минут, и раздался ошарашенный голос дочери:
— Мама, ипотека погашена.
Лена не помнила, как подписала бумагу, как этот господин вышел, пожелав скорейшего выздоровления. Пришла в себя минут через десять:
— Матильда, что это?
— Это судьба повернулась к тебе лицом. Три года будешь идти к вершине своего счастья. Принимай всё, что дает судьба. Через три года произойдет самое неожиданное и самое желанное. Смири свою гордыню, прими и это!
— Матильда, ты что волшебница.
— Нет, но обещаю, пока мы здесь лежим, ещё одно чудо с тобой произойдет.
Врач осмотрел ногу, постучал по гипсу, заставил пошевелить пальцами. Что-то долго писал в истории болезни. Лишь затем произнес:
— После обеда вам уберут этот гипс и сделают другой, затем отвезут домой. Вот брошюрка, как вести себя ближайший месяц. Через месяц придете к нам. Вам снимут гипс, и думаю, расстанемся с вами навсегда.
Затем он подошел к Матильде. Посмотрел ногу, что-то написал и велел собираться домой. Та позвонила по телефону и через полчаса за ней приехали.
— Счастья тебе, подруга! — она подошла и поцеловала Елену.
— Спасибо, Матильда!
Едва дверь палаты закрылась, зазвучала мелодия на сотовом телефоне:
— Елена Игоревна Земляникина?
— Да.
— Вас беспокоят из издательства Альфа. Вы послали нам по электронной почте свой роман «Дочь домового». Редколлегией нашего издательства он рекомендован к печати, но нам нужны гарантии, что будет продолжение. Вы ведь финал оставили открытым. И решим вопрос с авторским гонораром.
Денис Георгиевич посадил сына за стол, положил перед ним бумаги. Чему-то мечтательно улыбнулся:
— Сын слушай внимательно. Я решил отойти от дел…
— Папа, что с тобой? Ты без работы через неделю с ума сойдешь.
— Дослушай и не перебивай. С твоей матерью, я рассчитался. Была у меня кое-какая недвижимость во Франции, всё на неё переписал. Хоть она в этом и не нуждается. Рассчитался и с тетей Ларой. Еще там кое с кем – монахом я никогда не был. Весь концерн переписал на тебя. Вот бумаги.
— Папа, честно скажи, что ты задумал.
— Хочу сын, новое дело начать. Буду заниматься тем, о чём мечтал с детства. Всё, на этом разговор закончен! Забирай бумаги! Теперь всё решаешь ты!
Когда сын вышел. Денис долго сидел, улыбаясь, смотрел в огромное окно на синее небо. Теперь он свободен и начинает новую жизнь. Конечно, не с нуля. Суммы со многими нулями на счетах в России, Англии и Швейцарии у него есть. Но жизнь начинается вновь с восемнадцати лет.
Вынул из кармана телефон:
— Ефим, зайди!
Тот появился через пару минут.
— Садись! Доставай, что у тебя там есть? Отметим начало новой жизни.
— Что-то ты, Денис Георгиевич сентиментальным стал, — секретарь достал из серванта бутылку, два хрустальных бокала, разлил в них ароматный напиток.
— Ладно, пей! — сам, выпив содержимое бокала, спросил. — Как там наши дела?
— Всё идёт, как вы сказали.
— Ну, если пойдет что-то не так или кто-то узнает, — мечтательно улыбаясь, пригрозил пальцем.
Елена Игоревна Земляникина удобно расположилась в кресле своего кабинета. Перевернула страничку красочного календаря:
«Седьмого ноль седьмого две тысячи семнадцатого. Три семерки — должно повести. Мне давно везёт, с тех пор, как Матильда нагадала на три года. Через месяц везение кончится. В конце должно произойти что-то необычное».
Зашла дочь, на губах улыбка. Марина ездила решать кое-какие проблемы.
— Давай сразу и по порядку, — поторопила Елена.
— Типография наша, — дочь радостно вскинула руки вверх. — Представляешь, мама, и редакция, и типография наши!?
— Отлично!
Мать с дочерью обнялись и закружились по комнате.
— А литературный конкурс? — кивком попросила Марину продолжить.
— Была у этого Иванова. Всё лучше, чем ожидали. Судьи определили тройку призеров. Победитель получает сто тысяч и издательство книги за счет Иванова с выплатой гонорара. Второй призер – сто тысяч и бесплатное издание книги, третий призер – просто сто тысяч. Вот список призёров.
— Тимонина – нет, — с сожалением мотнула головой Елена. — Его «Душа» мне больше всех понравилась.
— Иванов сказал, что и мы можем издать любого из первой десятки, он оплатит, но без выплаты гонорара. Давай «Душу» и издадим, мне она тоже понравилась.
— Все, связывайся с этим Тимониным. Если у него есть возможность приехать, приглашай сюда.
— Угу.
— Марина, а кто за Ивановым стоит, не узнала?
— Мама, здесь всё у них почему-то в тайне держится. Есть одно предположение, но очень уж неправдоподобное. Три года назад один олигарх отошел от дел и всё переписал на своего сына. Уже три года о нём ничего не слышно. Как раз с тех пор и появились эти турниры с объективными судьями и очень привлекательными призами, но это лишь одни предположения.
— А как фамилия этого олигарха?
— Денис Георгиевич Водопьянов.
Мать вздрогнула, улыбка исчезла с лица.
— Мама, ты хорошо знаешь Водопьянова!? — удивленно спросила дочь.
— Настолько хорошо, что если встречу, не знаю, что с ним сделаю! — зло проговорила Елена.
— Мама, ну-ка садись! — усадила мать на диван. – Рассказывай!
— Что рассказывать?
— Где ты с ним познакомилась?
— Я с ним в школе семь лет за одной партой сидела, — из глаз матери покатились слезы, она уткнулась в плечо дочери и заревела.
— Мама, мама, ты его любила? — подняла голову матери, взглянула ей в глаза. — Мама, ты его и сейчас любишь!?
— Я его ненавижу.
— Мама рассказывай все.
— Марина, мне нечего добавить. Твоего Толика не видно и не слышно, но он всегда с тобой. Ты для него – всё. Для Водопьянова главное путь к вершине и ничто его не остановит на этом пути. Даже любовь. Мы расстались, когда нам было по двадцать. Сейчас по сорок восемь.
— Мама! — глаза Марины округлились. — Мне двадцать восемь и мой папа никак не успел бы погибнуть в автомобильной аварии. Он?
— Он даже не знает, что ты существуешь.
— Но у меня его отчество.
— Надеялась, вернётся и увидит, какая прекрасная у него дочь.
Марина читала романы. Их издательство новое и этих романов приходило всего штук по десять в день, но даже такое количество, не то, что за день, за неделю не прочитать, даже если только этим и заниматься. В больших издательствах эти романы совсем никто не читает, их туда каждый день штук по сто приходит.
Интересно! Все начинающие писатели думают, что их роман лучший. А в принципе, они все одинаковые: мелодрамы, боевики, детективы. И даже не разберешь, где боевик, где мелодрама.
— Марина, — секретарша приоткрыла дверь. — Здесь писатель Тимонин. Говорит, что ему пришло письмо…
— Вика, пусть войдет, — а про себя подумала. – «Хоть с умным человеком поговорю».
Вошел мужчина в годах, приятной наружности. С каким-то удивлением посмотрел на Марину:
— Мне Елену Игоревну Земляникину.
— Я её дочь и компаньон. Можете обращаться просто. Вы…
— Тимофей Тимонин. Автор романа «Душа».
— Присаживайтесь. Мы согласны напечатать рассказ, но, извините, без авторского гонорара!
— Марина, тебе, сколько лет? – неожиданно спросил тот.
— Двадцать восемь, — она с удивлением посмотрела на мужчину, не отрывающего от неё взгляда. — Почему вы на меня так смотрите?
— Ты очень похожа на свою маму.
— Вы знали мою маму?
Тут дверь открылась и вошла сама Елена.
— Мама, познакомьтесь, Тимофей Тимонин, автор романа «Душа».
Посетитель встал и пошел навстречу. И тут Марину увидела свою застывшую мать. Мама не могла контролировать свои эмоции. Мелькнувшая в её глазах радость сменилась, ненавистью. Елена размахнулась и ударила писателя по щеке, затем ещё раз и ещё.
Но вот рука застыла в воздухе, и она стала падать. Мужчина схватил её за талию, крепко прижал к груди и… поцеловал.
Марина не понимала, что происходит и пришла в себя лишь, когда мужчина поднял её маму на руки и положил на диван.
— Нашатырь есть? — крикнул он девушке.
В руках Марины мелькнул шприц, укол в плечо. Использованный шприц полетел в урну. Перед глазами мужчины те же глаза, пылающие ненавистью:
— Что это значит?
— Извини, Марина! Я безмерно виноват перед твоей мамой и перед тобой. Три год назад твоя мама попала под машину, которой управлял мой водитель. Она лежала на земле, я даже не узнал… С тех пор я жил лишь мыслью, как заслужить её любовь. Сегодня увидел тебя…
— Ты мой отец?!
— Да.
— У меня никогда не было отца. Когда была маленькая, так хотелось, чтобы рядом был кто-то родной и сильный.
— Тебя больше никто не обидит и маму тоже, — Денис наклонился над диваном. — Марина, что с ней?
— Сильный стресс.
— Ладно, Марина, пойду. Не простит она.
Наклонив голову, побрел к двери. Взялся за ручку.
— Водопьянов, ты мне на прощанье ничего не хочешь сказать? — раздался голос Елены.
Она сидела на диване бледная, растрепанная, но такая родная. Бросился к ней, упал на колени:
— Я люблю тебя!
