— Бесит! Ты бы знала как! Опять попёрся за своим сыночком! Сейчас притащит и я буду делать вид, что очень рада встрече. А мне он нужен, скажи? Вот на кой леший мне сдался чужой ребёнок?! Как козе баян он мне нужен. Тем более от этой коб… — Алина запнулась, посчитав, что обзывать бывшую супругу жениха «кобылой» неуместно — так она выдаст не только свою ревность, но и зависть к внешности первой. Алина с остервенением протирала подоконник от пыли и поглядывала на парковку у дома — не приехали ли? Ещё нет.
— Ха-ха, да я поняла, — смеялась в трубку подруга, — интересно посмотреть что там за бывшая у него, тебя послушаешь, так можно подумать модель.
— У меня фотка есть, — проворчала Алина. — Скинуть?
— Давай. Где достала?
— Рома мне сам высылал, типа чтобы показать ребёнка… Ну и она там. Везде она, она! А сколько разговоров о том какая она прекрасная мать, мне в пример её ставит, представляешь? — продолжала жаловаться Алина, отыскивая фотографию.
— Ну-ну… — шумно выдыхала в трубку подруга и Алина поняла, что та курит. — А почему расстались-то они, раз она такая идеальная? Ты рассказывала, я забыла.
— Она его бросила, сколько можно повторять? Нашла кого-то по интернету и умотала в Германию, там оказалось всё не так радужно, вот и вернулась. И теперь Рома каждые выходные и праздники мчится туда, к этому ребёнку, тащит к нам его или везёт их куда-то…
— Двоих везёт?
— Ага. На аттракционы, в парки, в магазин за обувью, кстати, у меня такой дорогой обуви нет как у этого ребёнка. Всё-всё туда теперь, все ресурсы, а когда я намекнула купить кроссовки для моей дочери — мы тогда как раз в магазин зашли случайно, а я без карты, — он знаешь что сказал? — Алина изменила голос на противно-ломкий: — «Мы же договаривались, что ты сама обеспечиваешь своего ребёнка!» Так я ему на карту перевела, только после этого оплатил! Выслала я тебе фото, смотри.
— Ну, Алин… это же и впрямь не его ребёнок… Пока официально не поженитесь, будь терпимее. Не время права качать. Ой-ё-ёй! Какая она… Знаешь, говорят, что любая девушка лучше откусит себе язык, чем признает другую красивой, но она реально обалденная.
У Алины даже лицо перекосилось:
— Ой ли! Обыкновенная! Всё, приехали они, потом перезвоню.
Алина ревностно наблюдала через окно с какой заботой её мужчина вытаскивает из детского кресла четырёхлетнего сына, как поправляет на нём кофтёнку, с какой нежностью берёт за руку и ведёт к подъезду… Ребёнок ни в чём не виноват, но именно он, сам того не ведая, выступал связующим звеном между папой и мамой, он был опасен, он мог разрушить счастье Алины! Женская интуиция подсказывала Алине, что в отношениях Ромы и бывшей жены не поставлена точка. Сколько он ей рассказывал о своём разбитом сердце, о боли своей! Как он страдал оттого, что целый год не видел ребёнка! И вот нате вам, держите и радуйтесь: вернулась три месяца назад эта зараза, вся из себя королева, ухоженная, стильная, самоуверенная донельзя! Нет, нет, у таких корона никогда с головы не слетает, даже если падают низко и больно… Всегда подбородок кверху!
«Вернулась она! Из Германии! Да выперли там её, вот и вернулась, хвост поджав!» — в сердцах думала Алина.
У них свадьба на носу, расписаться должны через два месяца. Алина так долго мечтала встретить того единственного! И ведь до появления этой всё хорошо было, Рома даже к дочери Алины относился с вниманием, подарки ей покупал, старался наладить контакт, задобрить девочку! Жили как полноценная семья! Все радовались за Алину! Ну, кто радовался, кто завидовал — подруги, конечно, завидовали, все говорили, что «с прицепом» мужчину мечты найти трудно, а она вон как им нос утёрла.
А теперь тучи нависли над её счастьем. Эта бывшая, Диана, с первого дня после возвращения не давала покоя Роме. Без конца фоточки высылала себя и дитя: как они кушают, как гуляют, какие рисунки — вот наглость! — они малюют. А Рома всё ей показывал с улыбкой, с гордостью за сына. Над рисунком он даже опечалился и задумался: там домик, деревце, и на этом фоне семья — мама, папа и мальчик с подписью «любимому папе». Как будто мальчик писать в четыре года умеет! Диана своей рукой водила. Ну и хитрая! И это не всё ещё! Регулярно интересуется Диана как у Ромы дела, как самочувствие, пишет, что мальчик скучает и когда же Рома к ним приедет. И Рома позабыл о том, что она больше года его игнорировала, фотографии высылала редко и только мальца, а теперь на каждом фото сама красотой сияет, улыбка лукавая на все тридцать два… Рома отвечал односложно, он ничего не скрывал от Алины, давая читать ей их переписки. Он уверял её, что назад дороги нет, что у него всё отрезало, вот только почему он на днях сменил на своём телефоне пароль?
— Мне надоело твоё недоверие. И вообще неприятно, когда в твоём телефоне каждый день рыскают. Я тебе сто раз сказал: «Не переживай, всё нормально, у нас отношения только вокруг ребёнка.» Лучше вообще не лезь в это дело, нечего тебе знать лишнего. Диана — прошлое, но сын — это настоящее и будет таковым всегда.
И перестал ей что-либо показывать. И по отношению к дочке Алины заметно остыл: не играл с ней больше, стал ныть о том, что шумит она и не отвезти ли её на пару деньков к бабушке…
Стряхнув с себя озабоченное выражение лица, Алина встретила мальчика с улыбкой.
— Тааак, кто к нам пришёл? — провозгласил Роман, — встречайте гостя!
Алина посуетилась для виду, потом завела мальчика в комнату дочери. Рома приземлился на ковёр к детям.
— Ты кушать хочешь, Егорка? — ласково обратилась она к мальчику. — У нас такие макарошки есть мммм… с сыром! Ты же любишь?
— Не будет он, я ему киндер по дороге купил, сбил аппетит, — погладил мальчика по голове Роман. — Мы вообще ненадолго, через сорок минут уйдём.
— Киндер? — оживилась дочь Алины, — я тоже хочу киндер!
Рома глаза опустил, словно и не услышал.
— Я тебе куплю сегодня, солнышко, чуть попозже, — сказала Алина, сверля обиженным взглядом затылок Романа. Мог бы и на двоих купить, а раз уж только сынуле взял, так молчал бы! — А куда вы собрались?
— Дааа… Сходим куда-нибудь. Диана через час освободится, она маникюр делает.
— Понятно, — сухо ответила Алина.
— Что тебе понятно? — по прежнему не поднимал глаз Рома.
— Всё мне понятно. Абсолютно всё! — начала она повышать голос. Рома встал и указал ей на дверь.
— Так, давай не при детях!
Алина села на диван, руки скрестила, ноги тоже. Отвернулась обиженно.
— Ты что-то мне сказать хочешь?
Алина ногой задёргала.
— Хочу!
— Слушаю!
— Почему мы не можем вместе пойти? Почему она повсюду с тобой лепится? Это ненормально, ты понимаешь? Она твоя бывшая, мы твоя семья и было бы правильно, если бы мы ходили куда-то вчетвером, без неё! Пусть устраивает свою личную жизнь, а в нашу не лезет!
— Егор любит, когда мы вместе, ему с тобой… некомфортно. Ты для него чужая. А так ребёнок хотя бы раз в неделю чувствует себя членом полноценной семьи.
Алина молчала. Она много чего хотела сказать… Да боялась.
— Мне не нравится, что мы перестали куда-то выбираться вместе, у тебя теперь все выходные заняты этими.
— А все будние дни заняты вами.
— Ох! Велико ли счастье! Вернёшься с работы полуживой, сил ни на что нет, даже поговорить не можем нормально. Раньше выходные нашими днями были, а теперь что?
Роман начал выходить из себя, лицо посуровело, взгляд как у хищника, готового цапнуть или напасть, защищая себя.
— И что ты предлагаешь? Слушаю твои варианты!
— Я хочу, чтобы всё было как раньше, — упёрто сказала Алина и вдруг, потеряв контроль, зашипела сквозь зубы: — я её ненавижу, эту Диану твою, она скотuна такая специально всё делает, манипулирует тобой через малого, вернуть хочет, а ты ведёшься, как баран! Ой, сыночек мой ненаглядный! Ну конечно я для тебя всё, всё, всё! И для мамки твоей соответственно! — некрасиво скривилась Алина, заменяя агрессией слёзы, — вы ж мои золотые! Как я жил без вас!
— Прекрати, не выводи меня, — также, сквозь зубы, процедил Рома.
— Она сама тебя бросила! Сама семью разрушила! Поторговала там собой, да неудачно! А тут ты — запасной вариант! И теперь твой сын… Нафиг он нужен тут мне? Ты думаешь мне за счастье его видеть? Мы так не договаривались! Это чёрт знает что а не семья!
— Ну и вали тогда!
— Чтооо? — округлила глаза Алина.
— Что слышала! Это мой родной ребёнок и если тебе что-то не нравится — не держу.
— Рома… — еле вымолвила Алина, — у нас же всё хорошо было, зачем ты так? Выходит, ты меня не любишь? .. И не хочешь больше… Из-за неё…
— Люблю. И хочу. И она… Да при чем тут она?
Громко и резко заплакал сын Ромы, а точнее завизжал. Родители бросились в детскую.
— Она… меня… била… — захлебывался мальчик, прячась в объятиях отца.
— Кира! — вскрикнула Алина.
— Это моя барби! Не дам! — прижимала к себе игрушку девочка.
— А если я тебя сейчас ударю, а? — громыхнул Рома. Он смотрел на Киру зло, еле сдерживаясь, чтобы и впрямь не отомстить за сына. — Вот давай я тебя сейчас!
Он резко схватил девочку за руку и притянул к себе.
— Рома, перестань! — испугалась Алина.
Рома ещё раз встряхнул её, надутую, ощетинившуюся, по-детски упертую.
— Драться можно? Драться можно, я спрашиваю?
— Нет, — буркнула Кира.
— Это мой сын, тебе ясно? Либо играйте дружно, либо вообще не играйте! И эту барби подарил тебе я, могу вообще забрать назад. Отдавай!
Рома попытался выхватить игрушку.
— Господи, Рома, это всего лишь дети! — встала Алина между ним и дочерью. Такую дикость от будущего мужа она не ожидала. Но Рома до того обиделся за сына, что аж покраснел.
— А мне он и не нужен, бе! — осмелела девочка, прячась за спиной мамы, — пусть вообще не приходит, нюня!
Рома взял мальчика на руки и встал.
— Мы уходим, Егор. Здесь нам не рады. Давай на улице подождём твою маму, на площадке.
Пока Рома спешно одевался, Алина пыталась его остановить. Зря она ему столько всего наговорила! Ведь и его тоже можно понять!
— Ты вернёшься?
— Не знаю. Пока нет желания, — холодно ответил он.
Рома вернулся поздно вечером. К тому времени Алина уже успела многое: и поплакать, и пожаловаться мамочкам на детской площадке, и обвинить во всем себя, и решить, что Бог с ним, пусть проводит время с сыном, ведь это значит, что он хороший отец и когда у них родится совместный ребёнок…
«Рома переключит свой родительский пыл на него, а этот пацан… отойдёт на второй план. Это естественно. Главное не пороть горячку. Сейчас он просто соскучился по мальчику, вот и носится.»
Они разговаривали долго и искренне. Рома попросил прощения за то, что вспылил с дочкой Алины, пообещал, что больше такого не будет. Он заверял Алину, что между ним и Диану ничего нет и не будет, потому что он не прощает предательство.
— Я же не отсталый, прекрасно понимаю, что она ко мне заигрывает. И мне это даже нравится, понимаешь… Это как месть… Даже смешно оттого, как она старается, а я такой весь неприступный, делаю вид, что до меня не доходит. Но я заигрался, пожалуй, не подумал о том, что тебе это неприятно. Давай следующие выходные проведём вместе: я, ты и дети? Съездим куда-нибудь? Мой сын нормальный мальчишка, хоть и избалованный… Я был бы счастлив, если бы ты нашла с ним общий язык, без притворства.
— Хорошо, тогда позвони ей и скажи это. Пусть прекратит и не надеется, пусть ищет другого спонсора. Ну, разумеется, алименты никуда не денутся, я всё понимаю.
— Ну… ок, — замялся Рома.
— При мне напиши. Сейчас, — сделала упорные глазки Алина.
Рома разблокировал при Алине телефон и, о чудо, она запомнила комбинацию цифр — это была дата её рождения. Как мило!
Он написал всё то, что они обсуждали. И что он любит Алину. Так и написал. И назад дороги нет… И хватит им уже проводить время вместе, их игры зашли слишком далеко. Ну и тому подобное. Диана тут же прочла и ничего не ответила.
Ночью Рома иногда будил Алину: то ворочался, то вставал. Но она, намученная за день переживаниями, не находила в себе сил до конца проснуться. В шесть утра открыла глаза — Рома спит, а рядом, у руки, телефон. Алина осторожно выудила его, разблокировала и прочла часть переписки. Из неё можно было понять, что Рома до сих пор любит Диану. И Алину любит. Вот так… Но Диана стала действительно для него прошлым. Одна вещь больше всего возмутила Алину. «Ну надо же быть настолько самоуверенной!» — подумала она, ощутив неприятное, скользкое чувство, словно по её телу провели слизью огромной улитки.
«А всё-таки мой хлебушек был для тебя вкуснее. Признай!»
Рома ответил:
«Может и вкуснее, только больно уж местами горчит. Не хочу больше натыкаться на точечно подсунутый в мякиш яд.»
И как-то всё наладилось с тех пор… Алина не просто стала терпимее к сыну мужа, но со временем даже смогла его полюбить. А как иначе? Ведь этот мальчик сам в какой-то степени Рома — его продолжение, его неотъемлемая часть. Да и хороший он всё-таки пацан…
«А если любишь, — рассуждала Алина, наблюдая за тем, как Рома покупает мороженое в рожках обеим детям, — то проявляешь вынужденную мудрость и даже в недостатках избранника стараешься найти положительные черты.» Рома продолжал каждые выходные брать мальчика к себе — у Дианы появился поклонник и было очень удобно «спихивать» сына на отца.
