«- Давай ты больше не будешь давать деньги своей маме, хорошо? Пожалуйста, ни копейки. Ей от тебя только деньги и нужны, как ты не понимаешь? Она же их у тебя просит ровно в день зарплаты. А ты всё время даёшь, даже несмотря на то, что у нас скоро ребёнок, и нам надо до его рождения с кредитами расплатиться.
Игнат посмотрел на супругу с округлившимся животиком. Она выглядела одновременно такой беспомощной и при этом очень настойчивой. Он знал, что она не отстанет, но её требования были невыполнимыми для него.
— Ну это же моя мама, как ты не понимаешь? Да, твои родители более обеспеченные, поэтому у них нет таких проблем. А мои родители только на пенсию живут, им всегда не хватает. Это же мой долг – помогать родителям. Какие бы они у меня ни были, они вырастили меня и я должен теперь помогать им, чем могу.
— А своему будущему ребёнку ты не должен помогать? Думаешь, как сын родится, ты они перестанут у тебя клянчить? Ничего не перестанут, для них рождение внука – это только лишний повод выпить! На это твоя мама деньги и просит каждый месяц.
Игнат покраснел, сжал кулаки, но сразу не нашёлся, что сказать, потому что в словах жены была доля правды. А она воспользовалась его заминкой и продолжала настаивать:
— Ты сам просил ребёнка, говорил, что очень хочешь детей. Я тоже уже не девочка: с первым мужем мы не планировали детей, а теперь мне уже действительно пора. И оформлять отношения официально я с тобой не спешила, потому что обожглась на первом браке. Ты же меня убедил, что сейчас завести ребёнка будет наилучшим решением, и что ты сделаешь всё возможное, чтобы он рос в любви и достатке. При этом ты сам все свободные деньги несёшь своей маме.
— Господи, тебе денег что ли жалко? Тебе же родители всё равно помогают, без куска хлеба мы точно не останемся. А мои родители могут остаться. Это ты так злишься, что они ничего не подарили нам на роспись? Там ведь вы со своей мамой сами отказались накрывать стол и приглашать моих родителей.
— Ах, вот ты как заговорил?! А ничего, что это я и мой папа ежемесячно выплачиваем кредит за эту квартиру, которую мы купили специально, чтобы жить с ребёнком. Ведь мы могли продолжать жить в моей однокомнатной квартире и не тужить. Но нет, ты настоял на новой 3-комнатной и не возражал, что платить будем мы с папой.
Ремонт в квартире тоже папа делает и оплачивает, ты ему помогаешь – и на этом спасибо. Ты также не возражал, что папа устроил тебя в свою фирму, а до этого ни ты, ни родственники твои не могли тебе работу найти. Ни я, ни мои родители тебя никогда не упрекали, что ты сам купить и оплачивать квартиру не можешь.
Я тебя люблю, и родители тебя очень ценят, иначе бы папа тебя на работу не взял. Только вот мы не хотим ещё и твоим родственникам оплачивать их разгульную жизнь. Они ни копейки нам мне дали, ни подарочка мне ни на один праздник, даже не поздравили меня с тем, чтобы поженились. Как только твоя мама узнала, что мои родители отказываются устраивать для них банкет, она с тех пор со мной и не общается.
Родители мои, как проклятые вкалывают ради нашего с тобой будущего, ради нашего ребёнка, а твои родители, наоборот, только тянут с нашей семьи деньги. Скажешь, что я не права?
Игнату был крайне неприятен этот разговор, и он предпочёл бы, чтобы Олеся просто забыла обо всём, что связано его родственниками. Но она всё время к ним цеплялась и постоянно указывала на недостатки его родных. Особенно доставалось его маме.
— Моя мама тебя уже боится. Она думает, что раз ни мы с тобой, ни твои родители не устроили для них общий праздник по поводу нашей росписи, то значит, вы их видеть совсем не хотите. Она тоже обиделась и с тобой лишний раз общаться не хочет. Боится, что ты начнёшь упрекать её в том, что она не может покупать нам квартиру и делать ремонт так же, как это делают твои родители.
— Да, и раз мои родители и так могут нам помогать и обеспечивать, то твои вполне могут отжимать у нас деньги, верно?
— Почему ты из моих родителей делаешь монстров только потому, что они беднее, чем твои?
— Та потому что они пытаются обогатиться за наш счёт! Я хочу жить только с тобой и хочу знать, что всегда могу на тебя положиться. Что ты будешь обеспечивать нашу семью, а не семью твоих родителей. А пока я могу рассчитывать только на своих родителей, а не на тебя.
У Олеси от злости и обиды, что муж совсем её не понимает, глаза начали наполняться слезами, а голос предательски задрожал.
Она вспомнила, как много работали её папа с мамой и как мама односложно и устало ответила: «Нет, не хочу кормить этих нахлебников» на требование свекрови накрыть им стол, чтобы отметить роспись молодых. «Ты же знаешь, что у нас все лишние деньги сейчас уходят на выплату кредитов за вашу квартиру. Мы сами не празднуем. Я не хочу кормить людей, которые и палец о палец не ударили ради своего сына и будущего внука».
А потом спустя два дня Олеся узнала от мужа, что свекровь попросила у него деньги, и родственники мужа собрались отдельно отмечать в своём кругу их роспись. Естественно они никого из её родственников звать не собирались и сами чудесно погуляли на деньги её мужа. Свекровь словно обладала даром жить и гулять за чужой счёт: не добилась стола от родителей невестки, так получила от сына.
И всё это при том, что они с мужем свадьбу решили отложить до рождения малыша, чтобы успеть более или менее по кредитам расплатиться, ремонт сделать и потом сразу отметить и новоселье, и свадьбу, и прибавление в семействе. Олесю уже не волновало, что родственники мужа ни копейки не подарили на роспись, в то время, как её родственники подарили технику и немного денег. Это ладно.
Так ведь свёкры отказались вообще приезжать и поздравлять молодых, когда узнали, что поляну им никто не организует.
И ограничились только поздравлением мужа по телефону, не забыв ещё денег попросить, чтобы самим отметить в своём кругу – ведь у сын праздник, пусть он и башляет.
Олеся чётко поняла, что от родственников мужа не приходится ждать помощи. Рассчитывать она может только на себя, на своих родителей и на самого мужа. Он не пьющий, в отличие от своих родителей, работящий, её любит, очень хочет и ждёт ребёнка. Её возмущало, то родственники мужа решили паразитировать на их семье и всеми силами пытаются урвать часть их бюджета.
Этим людям невдомёк, как много и трудно надо работать, чтобы обеспечить такое хорошее жильё и ремонт, который сейчас делает для них сейчас её отец. Ей было очень жаль тех усилий, которые прикладывали её родители, в то время, как родители мужа жили в своё удовольствие и развлекались при любой возможности, вытягивая деньги из мужа.
И позиция мужа её просто бесила. «Понимаешь, — говорил он, — моим родителям очень нужны сейчас деньги. А твои нам и так, если что, подкинут». А потом оказывалось, что «очень нужны» были деньги, чтобы куму «поляну накрыть» на юбилей или второму сыну микроволновку купить, ведь он уже полгода без работы и сам купить не может.
Обеспечивать больше родственников мужа Олеся не собиралась. Более того, она подбирала слова, чтобы поставить Игната перед выбором: либо она с ребёнком, либо его родители.
Если он выберет их семью, то прекратит совсем давать деньги своим родственникам. Давать по чуть-чуть, как он ей обещал, у мужа всё равно не получается – свекровь раскручивает сына на максимальную для него сумму. Если он выберет родственников, то они разводятся, и Олеся будет воспитывать ребёнка одна, полагаясь только на своих родителей.
Ставить мужа перед таким жёстким выбором она до сегодняшнего дня не решалась. Хотела, чтобы он сам понял, сам внял её доводам. Но муж не хотел понимать. А, может быть, и понимал, но родственникам своим всё равно продолжал деньги отстёгивать.
Возможно, он надеялся, что это на Олесю так гормоны влияют, а стоит ей родить, как её отношение само изменится. Особенно, когда она увидит, как его родители рады внуку. Ведь недаром они за рождение будущего внука уже несколько раз пили всей роднёй. Ждут, ведь.
— Знаешь, Игнат, ты меня прости, конечно, но я больше так не могу, — Олеся решилась расставить все точки над «и». – Твои родители нам совсем не помогают, а только тянут с нас деньги. Деньги они тянут с тебя, конечно, но эти деньги могли пойти на пользу нашей с тобой семьи, а не семьи твоих родителей и их бесконечных родственников.
Когда родится ребёнок, они тоже, уверенна, не будут помогать, а только найдут ещё кучу поводов, чтобы отметить: его день рождения, его первую неделю, первый месяц, второй месяц, первую улыбку, первый зубик и так далее.
Я не хочу, чтобы твои родители имели хоть какое-то отношение к нашему сыну. Я больше не желаю их спонсировать и не хочу, чтобы сын знал таких родственников. Лучше уж совсем без родственников, чем с такими.
— Да, что ты такое говоришь, — попытался возмутиться Игнат, но жена остановила его одним жестом.
— Подожди, я ещё не закончила. Значит, так. На твоих родственников никакой надежды нет, как и поддержки с их стороны. Моему сыну такие родственники не нужны, можешь так своей маме и передать. Мой ребёнок не обязан со своего кармана их разгульную жизнь оплачивать. Это первое.
Второе: ты сам перестанешь давать матери деньги. Пока у нас такая ситуация, что мы все экономим и каждую свободную копейку вкладываем в квартиру и ремонт, ни о каких сливах денег на сторону быть не может. Не нравятся мои условия, можешь уходить к родителям и отдавать им все свои кровно заработанные. Я как-нибудь со своими родителями и кредит выплачу, и ремонт закончу, и ребёнка воспитаю и на ноги поставлю. Выбирай!
У Игната пропал дар речи. Брови у него чуть в волосах не затерялись от изумления.
— Олеся, это у тебя гормоны играют! Ты сама не понимаешь, что сейчас говоришь! Как я могу бросить вас с ребёнком, ты что – я так никогда не поступлю! А как я могу от родителей отвернуться? Они же ведь родные бабушка и дедушка малышу – ты не можешь лишить их внука. Это не по-людски совсем! Так нельзя, Олеся!
— Я не требую от тебя ответа прямо сейчас. Можешь подумать неделю, максимум месяц. Но если ты ещё раз дашь матери деньги, то этот жест я расценю как твой выбор в пользу родительской семьи. И подам на развод — предупреждаю сразу. Ой, у меня что-то живот разболелся, пойду прилягу.
Олеся направилась в спальню, чуть хромая и потирая живот, а Игнат так и остался, потрясённый, стоять посреди гостиной и смотреть, не мигая, на противоположную стену».
