— Катя, ну зачем ты это сделала? Ты представляешь, что с ним будет? – без всякой злости, а, скорее, с безразличием и для формальности Вадим выговаривал своей сестре.
В итоге, он не смог удержаться от улыбки, представляя себе совсем скорое будущее. Катя тоже усмехнулась.
— Ты знаешь, нашим родителям будет полезно спуститься с небес на землю, – ответила она. – Я, вообще, поражаюсь твоему терпению. Как ты до сих пор находишь в себе силы с ними общаться?
— Как видишь, не я искал общения, – ответил Вадим.
— Ну вот, теперь пусть получат, что заслужили, – ответила Катя. – Удивительная наглость. И даже не вздумай их ни о чём предупреждать или отвечать на звонки и сообщения. А про то, что я здесь, родителям тоже лучше не знать до поры, до времени.
Вадим усмехнулся и тепло прижал к себе младшую сестру, покачав головой. Он всё ещё представлял себе, что ждёт отца и мать по приезду, и испытывал смешанные чувства жалости и злорадства. Молодой мужчина пока не мог понять, что из них перевешивает. Зато Катя откровенно предвкушала сладкую месть, которой готова была насладиться в самое ближайшее время.
Параллельно Нина Степановна и Геннадий Викторович снаряжалась в дорогу.
— Я знал, что он не посмеет нам отказать, – говорил жене Геннадий Викторович. – Какие бы мы ни были. Родители есть родители, и их нужно почитать.
— Ой, не знаю, – с сомнением качала головой Нина Степановна. – А вдруг он обиду затаил? И на месте что-нибудь выкинет.
— Да что этот тюфяк может выкинуть? – рассмеялся Геннадий Викторович. – Разве что недовольную мину будет строить. Плевать. Нинка, мы же сто лет на море не были. Нас с тобой ждёт незабываемый отдых.
Мужчина в тот момент и сам не понимал, насколько же был прав в своих прогнозах.
* * *
— Где этот паразит?! – Геннадий Викторович кричал так, что стены в квартире сотрясались.
В руке мужчина сжимал армейский ремень, намеренно выставив вперёд пряжку, которой собирался наносить удары.
Раздался стук сначала по батарее, затем по стене, и глухой голос с недовольством крикнул, чтобы соседи вели себя потише.
— По голове себе постучи! – крикнул в ответ Геннадий Викторович, осматривая комнату.
12-летнего Вадима он обнаружил под столом и вытащил оттуда за шиворот, награждая ударами по спине и ниже.
— Думал, я тебя не достану?! – кричал в ярости отец, продолжая лупить плачущего сына.
Нина Степановна сидела на диване и спокойно наблюдала за воспитательным процессом, а пятилетняя Катя беспомощно плакала в углу. Она очень хотела помочь брату, но у девочки не было для этого сил. Ей бы просто досталось за компанию, как бывало уже не раз. Специально родители Катю не били.
Особых причин для избиения сына Геннадию Викторовичу и не требовалось. Достаточно было Вадиму принести из школы тройку, вернуться домой на 5 минут позже сказанного или просто попасться отцу на глаза под плохое настроение. В этом случае родитель вспоминал первую попавшуюся оплошность сына в прошлом и начинал уже привычную экзекуцию.
Соседи пробовали вмешиваться, но без особого эффекта.
Однажды соседка по лестничной площадке вызвала наряд полиции, услышав очередные крики за стеной. Но прибывшим стражам порядка глава семейства заявил, что женщина что-то перепутала, и в квартире никто не кричал. А дрожащий от страха и бледный Вадим подтвердило слова отца.
Возможно, полицейские понимали, что Геннадии Викторович врёт, но доказать это было невозможно. Глава семьи же, в свою очередь, пригрозил соседке иском за клевету, а на следующий день её зять обнаружил во дворе свой автомобиль изрядно поцарапанным.
Доказать причастность Геннадия Викторовича не удалось. С тех пор в разборки данного семейства никто не вмешивался.
* * *
Годы шли, Вадим и Катя росли, избиения продолжались.
Правда, Вадим уже пытался оказывать сопротивление, хотя силёнок, чтобы в полной мере противостоять своему отцу, у него ещё не хватало. Мальчик стал часто убегать из дома, связался с плохой компанией, начал выпивать, а затем и употреблять запретные вещества. Его поставили на учёт в детскую комнату, Вадиму грозила колония.
— Мало я его лупил! – реагировал на новости о сыне Геннадий Викторович. – Прибить надо было!
Все попытки завязать заканчивались ничем, пока Вадим не встретил Павла Анатольевича. Он был традиционным врачом-наркологом, параллельно практикуя лечение травами, йогой и трудом. Он убедил Геннадия Викторовича отдать парня ему, и родитель без колебаний согласился. Вадим навсегда покинул родительский дом и пропал на много лет. Но ни мать, ни отец его судьбой не интересовались.
Теперь всю свою энергию они сосредоточили на Кате.
Нет, рукоприкладство в её отношении не применялось, девочку берегли, как дорогой товар на продажу. Катя уродилась красавицей, и её родители поставили перед собой цель выдать дочь замуж максимально выгодно. Мнения Кати при этом никто не спрашивал.
Нина Степановна сама таскала дочь на всевозможные конкурсы красоты, чтобы обратить на неё внимание богатых женихов. Наконец, один такой нашёлся: сын местного бизнесмена Никита положил глаз на красавицу Катю, которой на тот момент не было ещё и 18 лет. Однако данный факт никого не смутил.
Сыграли свадьбу, и довольные родители, спихнув дочь на «мажорика» стали ожидать всевозможных преференций от новой богатой родни.
Но сваты оказались не так щедры, как ожидалось.
— Мы же не на Востоке живём, чтобы за жену калым платить, – ответил отец их зятя, когда во время ужина в ресторане Геннадий Викторович намекнул, что не отказался бы от благодарности за такую красавицу в качестве жены для его сына.
Но счёт за ужин всё же оплатил. И на том всё. А через полгода Катя в слезах прибежала к родителям, полураздетая, босиком и среди ночи. Оказалось, что её молодой избалованный муж был не прочь выпить и погулять, а также побаловаться азартными играми. В случае проигрыша он нередко срывался на жене.
Однако отец молодой женщины, не желая портить отношения с влиятельным родственником, на следующий же день силой вернул дочь мужу.
Больше Катя не давала о себе знать.
* * *
Зато Геннадий Викторович и Нина Степановна обнаружили Вадима.
Они шли по улице, когда им на глаза попался полуоборванный плакат, с которого на них смотрел улыбающийся и повзрослевший Вадим, за спиной которого красовались домики на морском побережье.
Из-за сильного повреждения, текст на плакате было толком не разобрать, но оба родителя поняли, что их сын приглашает желающих на морской отдых. Номер телефона также уцелел, и Геннадий Викторович тут же его набрал. И понял, что они с женой не ошиблись, когда в трубке прозвучал голос их сына.
— Вадим, здорово! – закричал Геннадий Викторович на всю улицу. — А мы тебя на плакате увидели!! На моря, значит, переехал?
— Переехал, – сухо ответил Вадим.
— А это твой пансионат, что ли? – уточнил отец.
— Можно и так сказать, – по-прежнему скупо ответил Вадим.
— И как, хорошо заполняется квартирантами? – не унимался Геннадий Викторович.
— Уже сейчас ни одного свободного номера нет, – ответил Вадим.
Геннадию Викторовичу показалось, что в тоне сына промелькнула усмешка, и это начало его бесить.
— Один всё-таки освободить придётся, – категорично заявил он. – Самый лучший!
— Но…
— Даже не вздумай пускать квартирантов! Мы у тебя на море гостить будем, – не дал ответить сыну Геннадий Викторович.
Никаких возражений он слышать не собирался.
Вадим перезвонил и ещё раз попытался убедить отца отказаться от своей идеи, но тот просто отключился от разговора. Адрес пансионата также был указан на плакате.
А вечером на телефон отца пришло сообщение с телефона Вадима, где он написал, что будет рад их видеть у себя в гостях. Следом пришли деньги на билеты.
— Вот видишь, не зря я его лупил, — торжествовал Геннадий Викторович, обращаясь к жене. – Всё-таки человеком вырос, поднялся. И если со сватами нам ничего не обломилось, то сынка от души подоим. Не отвертится!
И родители отправились в дорогу, даже не подозревая, что их ждёт.
* * *
Они не знали, что сообщение с телефона брата им отправила Катя, которая все эти годы поддерживала с ним контакт. Сбежав в очередной раз от мужа и понимая, что на родительскую поддержку можно даже не надеяться, она поехала к Вадиму, который с радостью дал ей приют.
А ещё родители Вадима и Кати не подозревали, что пансионат, который рекламировал их сын, на самом деле был центром реабилитации для людей с зависимостями. Успешно излечившись в своё время от пагубной страсти, Вадим решил помочь в этом и другим.
В пансионате царили довольно жёсткие порядки и спартанские условия для жизни. В каждой комнате размещались по пять-шесть человек, которые спали на двухъярусных кроватях. Подъем в 6 утра, отбой в 10 вечера, строгий режим дня и много работы.
Именно в таком режиме пришлось жить Геннадию Викторовичу и Надежде Степановне целых две недели. Поскольку денег на другие варианты у них не было, билеты поменять они не могли.
Они искренне рассчитывали, что всё это время именно сын будет полностью их содержать. И почти не ошиблись. Правда, им пришлось подчиняться строгим здешним правилам, чтобы получить довольно скудные завтрак, обед и ужин.
Вадим уже был взрослым и крепким, и пытаться спорить с сыном с помощью ремня у его отца уже бы точно не вышло. А по поведению Вадима его родитель четко понял, что тот церемониться не будет.
Бонусом к «прекрасному» отдыху шла достаточно нестабильная в плане поведения публика, которая заполнила пансионат.
Геннадию Викторовичу и Надежде Степановне казалось, что эти две недели тянулись целую вечность.Наконец, наступил день отъезда. И тогда перед родителями появилась Катя, которая от души высказала всё, что о них думала. Молодая женщина заявила, что не намерена возвращаться домой, а хочет остаться с братом и начать новую жизнь.
Наконец, ошарашенные родители отчалили в родные края, а брат с сестрой весело обнялись. Катя с Вадимом ещё долго со смехом вспоминали морские приключения своих родителей, которые они им организовали.
Детские обиды в памяти обоих были очень крепки, поэтому ни у брата, ни у сестры не было даже намёка на сочувствие к своим «старикам».
С детства на спине Вадима остались шрамы после ударов армейской пряжкой, а на руке у Кати красовался теперь уже пожизненный след от ожога, который оставил ей навязанный муж. Эти знаки не давали Вадиму и Кати забыть о прошлом.
