– Только бы он выжил, только бы он выжил, – шептала Настя, взволнованно глядя из окна предродовой палаты.
Она обращалась к высшим силам с одной, самой важной просьбой: чтобы её ребёнок остался жив. Это был её четвертый поход в родильное отделение. Предыдущие попытки принесли много боли. Третьего сына она успела наречь именем Иван – даже вызывали священника. Малыша Настя похоронила в маленькой могилке с крестиком и каждую субботу приходила, чтобы поплакать о своём не выжившем сыне.
Медики предупреждали её о высоких рисках из-за хронической болезни, но супруги, Анастасия и Валерий, продолжали надеяться стать родителями вновь.
После родов Насте приходилось терпеть физическую боль. Грудь была заполнена молоком, которое нужно было сцеживать. Она отдавала молоко соседкам по палате. Но дома всё равно надо было искать способы прекращения лактации, что при диабете было особенно тяжело выносить.
Она всё же надеялась на благоприятный исход. Однако, когда всё закончилось, тишина в родзале была пугающая. Малышу делали искусственное дыхание, шлёпали по ягодицам, но жизнь к нему так и не вернулась.
Настя разрыдалась, и её перевели в послеродовую палату, где рядом с каждой койкой стояла детская кроватка. В каждой каталке кто-то сопел, только её кроватка оставалась пустой. Она отвернулась к стене, чтобы не видеть никого.
Вечером в палату подселили ещё одну молодую маму, подростка с неопрятной внешностью: её волосы были заплетены в дреды, халат доходил до пят. Ей было всего 16 лет. Остальные женщины в палате недовольно отметили её вид, но она не обращала на это внимания и быстро заснула. Медсестра принесла ребенка этой девочки в кроватку и аккуратно положила его на бок.
– Ну и повезло же тебе с мамкой, – проговорила медсестра мягко, похлопывая по спине младенца, который поерзал и зевнул.
Настя наблюдала, как легко малышу просто жить, дышать и зевать, даже если у него мать — малолетняя бродяжка. Почему же её дети не получали такого шанса?
В полночь палату огласил громкий детский крик — малыш требовал еды, а его мама равнодушно спала. Настя, не раздумывая, взяла его на руки и пошла к дежурной медсестре:
– Можно я его покормлю? У меня молока слишком много приходит.
– Конечно, если его мать не против, – последовал ответ.
Вернувшись в палату, она осторожно начала кормить малыша, чувствуя, как он жадно ест, словно понимая, что у него немного времени. Мама пробудилась, протерла глаза и взглянула на окно.
– Ещё темно. А я хотела уйти.
– Уйти? – удивилась Настя. – А как же ребёнок? Его наблюдать должны.
– Какой ребёнок? – безразлично промолвила девушка. – Ах, этот. Мне он не нужен, напишу отказ. Я и так слишком много для него сделала.
Девчонка ушла из палаты, направляясь к сестринскому посту. Настя продолжала держать малыша, давая ему выпустить воздух из животика и затем уложила его обратно в кроватку, заметив бирку на одеяльце с именем: «Костина Ирина Петровна».
Малыш был ростом сантиметров пятьдесят и весил, сколько положено доношенному ребёнку. Кто его отец, никто не знал. Настя тяжело вздохнула, вновь ощущая несправедливость мироустройства. В этот момент Ирина Петровна вернулась в палату. Она не взглянула на ребёнка, но начала перебирать содержимое своего пакета.
– Чёрт, сигареты кончились, – выругалась она и окинула глазами соседок. – Есть у кого закурить?
Мамочки покачали головами. Она ушла на пост, откуда донёсся сдавленный крик:
– Тут не подворотня. Возвращайся в палату, чтобы я тебя до утра не видела!
Ирина нехотя вернулась к своей койке, что-то бормотала, но вскоре заснула.
Утром к Насте подошла старшая медсестра и попросила зайти в ординаторскую. Там её ждали заведующая и несколько врачей.
– Садись, дорогая, – начала заведующая. – У нас тут ситуация. Костина оформила отказ от ребёнка, и мы должны передать его в Дом малютки. Но вы можете написать заявление на усыновление прямо сейчас, и мальчик останется с вами. Думаю, шансов родить собственного здорового ребёнка у вас немного, – заключила врач.
Настя растерялась. Она ведь уже привязалась к малышу, кормила его. Как отреагируют муж и сын на чужого ребёнка? Немного подумав, она спросила:
– А можно как-то записать его на моё имя, как будто это я родила, без официального усыновления?
Врачи переглянулись.
– Видите ли, у нас вся статистика фиксируется, включая мертворождённых. Но есть вариант, – сказал заведующий. – Если Костина согласится оформить передачу прав именно вам через нотариуса, это упростит дело. Придётся подождать, но Костина хочет выписаться сегодня. Поговорите с ней.
Настя бросилась обратно в палату. Костина уже собиралась уходить.
– Ирочка, пожалуйста, потерпи немного. Я хочу оформить усыновление, но нужно дождаться нотариуса. Подпиши договор, пожалуйста, – попросила она.
Костина удивлённо посмотрела на Настю и прищурилась:
– И сколько даёшь? Тыщу рублей хочу, и согласна ещё день в этом месте торчать.
Настя согласилась:
– Дам, конечно, только не уходи.
Она вернулась на койку и стала звонить подруге. Через час нотариус и документы были у них, и в ординаторской прошло подписание договора.
– Подожди, Настя, а что с Валеркой? Он согласен? – спросила подруга.
– Я ему сказала, что наш малыш в тяжёлом состоянии, – ответила Настя.
– Ох, ты рисковая. А если ребёнок на вас не будет похож? – усомнилась подруга.
– Не знаю, правильно ли я поступаю, – задумалась Настя. – Но врачи сказали, что шанс иметь живого ребёнка у меня низкий, а здесь реальная возможность.
***
Валера был так счастлив, когда узнал, что стал отцом, что едва не заплакал от радости. Он много раз переспросил: «Правда? Правда?» Настя подтвердила, что это не сон. Он сразу обзвонил всех родственников и друзей, чтобы поделиться новостью. Все восхищались и поздравляли, не забывая напомнить о необходимости хорошенько отметить это событие.
Пока Настя ещё не выписалась, Валера успел отпраздновать рождение сына в нескольких компаниях. Загулял папаша.
Забрать её из роддома приехали родители Насти. Бабушка нежно взяла на руки свёрток и, взглянув на лицо малыша, засмеялась.
– Ой, как же он на Валерку похож!
– Мама, ну как сейчас можно понять, на кого он похож? По-моему, все младенцы одинаковые.
– Нет, не скажи. У тебя с рождения носик был тоненький, а у твоего сына явно картошечкой вырастет. Ну, прямо как у Валерки.
– Пусть будет похож на Валеру, – весело ответила Настя. – Ведь это всё-таки его сын.
В детской, залитой солнечным светом и пустовавшей почти шесть лет, наконец зазвучал детский голосок. Малыш был очень требовательным, особенно когда речь шла о еде. Иногда, готовясь к кормлению, Настя шутливо говорила:
– Подумаешь, нетерпеливый,– и тут же осекалась.
Когда в комнату вошёл Валера и услышал её, он спросил:
– Ты Костей его называешь?
– Да, Константин – хорошее имя, царское. – Настя замялась.
Она давно мечтала, что если родится сын, назовёт его Костей. Так и случилось: его назвали Константином Вавиловым.
Все замечали сходство мальчика с Валерой. Отец и сын стали неразлучны. Когда малыш научился ходить, он стал настоящим папиным хвостиком. Стоило Валере присесть у телевизора, как Костик тут же прибегал, взбирался на ноги отцу и удобно устраивался на пуфике, растягиваясь вдоль.
Иногда его уносили обратно в детскую кроватку. Спустя два с половиной года Настя снова забеременела. На этот раз она не испытывала прежнего страха. Глядя на весёлых и неразлучных Костю и Валеру, она ощущала покой и счастье. Пятая беременность пролетела незаметно и завершилась рождением здоровой девочки.
Настя была в восторге и жалела только о том, что не может разделить эти эмоции с Валерой, но и он был счастлив. У них наконец была полноценная семья: папа, мама, сын и дочь. О чём ещё мечтать? Девочку назвали Викторией. Для Насти это имя было символом победы над прошлыми неудачами, а для Валеры – королевским именем.
– Вот это да, у нас царь Константин и теперь королева Виктория, – говорил он.
Костя сразу полюбил сестру. Сначала он думал, что это игрушка, но потом понял, что это маленький человечек. Он заботился о ней: то соску принесёт, если упала; то качает кроватку, если малышка капризничает.
– Мам, ну ты где? Она плачет, – воскликнет он иногда.
Настина мама не могла налюбоваться на внучат и называла их золотыми. Она фотографировала их с папой, с мамой и по отдельности.
И вот однажды Насте позвонил человек с неизвестного номера, представился нотариусом и сообщил, что звонит по поручению Петра Алексеевича Костина. Этот солидный господин хотел обсудить с Настей вопрос наследства.
Слушая незнакомца, Настя ломала голову: какой ещё господин, какое наследство? У неё никогда не было богатых родственников. К тому же, почему не позвонили её маме, если что-то серьёзное?
И тут её осенило: Пётр Костин, вероятно, отец Ирины, биологической матери её сына. У Насти учащённо забилось сердце: что нужно этим нежданным посетителям? Да и такие ли они солидные, раз их дочь была бродяжкой?
Настю разрывал на части страх перед тем, что они могут рассказать её мужу, Валере, и её счастливой семье. Нет, этого нельзя допустить. Нужно срочно поехать в нотариальную контору и попросить оставить её семью в покое!
Она оставила Костика у мамы, собрала Вику и отправилась на такси по указанному адресу.
В конторе её встретил невысокий мужчина средних лет с удивительно знакомым лицом. Завидев Настю с малышкой, он всплеснул руками:
– Боже мой, неужели совсем не с кем оставить ребёнка? Извините, что доставил беспокойство.
– Всё в порядке, – ответила Настя, – прогуляемся заодно. Так зачем я вам понадобилась?
– Не переживайте, я не собираюсь усложнять вашу жизнь, – улыбнулся мужчина. – Позвольте представиться: Костин Пётр Алексеевич.
– Данилова Анастасия Олеговна, – протянула ему руку Настя. – Почему вы решили, что наша помощь вам необходима?
– Сейчас расскажу. Дело в том, что вы – приёмная мать моего внука. Моя дочь… – Пётр отвернулся, смахнув слезу. – Она сбежала из дома в молодости, таскалась с разными рок-группами, и жизнь её толком не сложилась. Три с лишним года назад она родила мальчика и передала вам права на него, как сообщил мне знакомый нотариус. Моей дочери не повезло, умерла от передозировки, оставив меня с внуком, которому я не могу помочь напрямую. – Пётр вынул из кармана фотографию. Настя увидела симпатичную девушку с белоснежной улыбкой и тёмными волосами, едва узнав в ней ту самую бродяжку с дредами, отказавшуюся от сына.
Настя перевела взгляд на Петра и невольно заметила: у дедушки и внука одинаковые носы.
– Ох, я старый дурак, – смутился Пётр. – Моему внуку три года, он, наверное, уже разговаривает?
– Конечно! – подтвердила Настя.
– А у вас есть его фотографии? – спросил он.
Настя, достав смартфон, показала несколько снимков.
– Прекрасный ребёнок, он мне кого-то напоминает, – задумчиво сказал Пётр.
«Да вас же он и напоминает», – подумала Настя, всё ещё гадая, зачем её пригласили к новым родственникам.
— Не буду вас долго задерживать, — наконец заговорил Пётр Алексеевич. — У меня не осталось детей, но за жизнь я заработал немало. Я посоветовался с юристом о необходимости составления завещания, где будет справедливо распределено имущество.
— По документам Костя мой настоящий сын.
— Понимаю, вы не хотите внезапно обрести дополнительные родственные связи, — вздохнул мужчина.
— Мой муж и близкие ничего не знают об усыновлении, — призналась Настя. — Это случилось в роддоме после потери четвёртого ребёнка. Мы никого не посвящали в это. Не планирую и не буду ничего менять.
— Понял. Дайте мне время, и мы найдем способ, как выйти из этой ситуации, чтобы ваши родные ничего не заподозрили, — кивнул Пётр.
— Вы будто вы хотите «откупиться» от нас, но наша семья не нуждается в этом, — заметила Настя.
— Никакого откупа! Жизнь сложна, непредсказуема, хочу, чтобы мои потомки не нуждались.
Настя подумала, что история с дочерью ничему его не научила. Создавать тепличные условия детям, из-за которых они сбегают от скуки, — не выход. Однако она ничего ему не сказала и пообещала, что приедет на следующую встречу вместе с Костей.
***
Следующая встреча была ещё более неожиданной, чем предыдущая. Сначала Валера получил официальное письмо с просьбой посетить медицинский центр для прохождения генетического теста. Какой-то родственник хотел удостовериться в родстве.
Настя ломала голову, что придумал тот странный старик, и почему он зовёт её мужа Валеру на такую проверку. Вопросы, как пчёлы, роились в её мозгу, но ответов на них было не найти.
Когда наконец состоялась встреча, организованная Петром Алексеевичем в ресторане, старик выглядел довольным и имел немного заговорщицкий вид. Вся семья собралась за столом, и Костин извлёк некое письмо и зачитал его собравшимся.
– Здравствуй, Петя. Наверное, не ожидал услышать от меня весточку. Двадцать лет назад я бы не стала тебе отвечать, но сейчас решила открыть всё, – прочитал он. – Когда мы расстались, я поняла, что жду ребёнка, но тогда не стала тебе говорить, так как срок был маленький, и я надеялась сделать аборт. Твоя Люда, оказывается, была тоже на позднем сроке…
Продолжая историю, Костин объяснил, что его давняя подруга Анна забеременела от него, но не стала делать аборт из-за встречи с замечательным человеком, который принял и поддержал её, несмотря на прошлое. Этот мужчина стал её мужем и воспитал ребёнка как своего, так что никто не заподозрил подвоха.
– Моя мать встречалась с вами? – с удивлением спросил Валера, едва веря услышанному. – Как так, мой отец — не мой отец? Не может быть!
– Может быть, сынок, может, – с довольной улыбкой отвечал Костин, передавая письмо Валере и шепнув Насте: – Когда я увидел ваш семейный снимок, сразу понял, что он из наших.
Затем он, словно произнося тост, громко заявил:
– В молодости я не был святым. И вот одну из близких мне когда-то девушек – Аню – я всё же нашёл. Мы в своё время расстались с ней, потому что моя будущая жена как раз ожидала родов.
В этот момент Настя подумала: «Выходит, Костя — племянник Валеры. Они с Ириной брат и сестра». Костин, тем временем, продолжил:
– Итак, дорогие мои, позвольте представиться: я отец Валеры, свёкор Насти и дедушка их замечательных детей. Ну, как вам такой поворот?
Валера, вдруг опомнившись, задал вопрос:
– Но почему вы внезапно решили искать свою бывшую, мою мать?
– Мне нужно составить завещание, чтобы никого не обидеть, – пояснил Костин. – Анна — единственная из бывших, кто живёт в нашем городе, и её проще было найти. Я оказался прав, и теперь точно никого из своих родных не обделю.
Настя обнимала сидящую на коленях Вику и не могла прийти в себя от нахлынувших событий.
– Что ж… – Валера первым пришёл в себя. – Мне ещё надо переварить это. Но… э-э-э… рад знакомству. Хотя не обещаю называть тебя папой.
– Я ничего не жду от тебя, сын, – признался Петр Алексеевич. – Я просто хотел найти близких людей, чтобы не оставаться одному в конце своего пути.
