Арина сидела на кухне, машинально помешивая давно остывший чай. За окном моросил мелкий дождь, капли стекали по стеклу, размывая очертания серых многоэтажек. Последние месяцы всё чаще выдавались такими — промозглыми, тягучими, наполненными тяжёлым молчанием.
— Будешь ужинать? — спросила Арина, услышав, как хлопнула входная дверь.
Андрей появился на пороге кухни — уставший, с влажными от дождя волосами. Не глядя на жену, бросил:
— Не хочу. Я поел.
— Где? — вопрос вырвался сам собой, хотя Арина знала, что ответа не получит.
Андрей дёрнул плечом и скрылся в ванной. Через минуту зашумела вода.
Пять лет назад всё было иначе. Андрей возвращался пораньше, чтобы успеть приготовить ужин к приходу Арины. Они подолгу сидели на кухне, обсуждая прошедший день, строили планы на будущее. Теперь же каждый вечер превращался в молчаливое ожидание.
Арина встала, чтобы убрать нетронутую лазанью в холодильник. В последнее время готовить становилось всё бессмысленнее — Андрей почти никогда не ужинал дома. Да и завтракал теперь отдельно, уходя на работу ни свет ни заря.
— Сынок, ты совсем исхудал! — Галина Ивановна всплеснула руками, появившись на пороге их квартиры в очередной свой «случайный» визит. — Что ж ты так плохо следишь за мужем, Ариночка?
Свекровь произнесла имя невестки с особой интонацией, от которой у Арины свело челюсть. Галина Ивановна протиснулась мимо неё в прихожую, на ходу стягивая модное пальто.
— Андрей прекрасно питается, — процедила Арина, забирая у свекрови пальто. — Просто много работает в последнее время.
— Ну конечно, — А может, ему просто некомфортно в собственном доме? Знаешь, мужчине важно чувствовать себя хозяином…
Арина сжала в руках вешалку. Снова начинается. Каждый визит свекрови превращался в изощрённую пытку намёками.
— Это моя квартира, — напомнила Арина. — Я купила её до брака.
— Вот-вот! — Галина Ивановна назидательно подняла палец. — Ты при каждом удобном случае напоминаешь об этом. А мужчине, между прочим, важно…
— Мама! — Андрей появился в прихожей, и Арина с удивлением заметила, как напряглись его плечи. — Хватит.
Галина Ивановна осеклась, но тут же расплылась в улыбке:
— Андрюшенька! А я вот решила заглянуть.
Арина молча ушла на кухню. Пусть общаются. В последнее время Андрей всё чаще становился на сторону матери в их молчаливом противостоянии. А ведь раньше он умел мягко, но твёрдо пресекать попытки Галины Ивановны вмешиваться в их жизнь.
Что изменилось? Когда их брак начал давать трещину? Арина не могла уловить тот момент, когда всё пошло наперекосяк. Просто в какой-то момент Андрей начал отдаляться — незаметно, день за днём.
Сначала появились постоянные задержки на работе. Потом — деловые встречи по вечерам. Андрей перестал рассказывать о своём дне, отмалчивался или отделывался общими фразами. А теперь вот начал пропускать совместные ужины.
Из прихожей доносился приглушённый голос Галины Ивановны:
— Ты должен быть тверже, сынок. Нельзя позволять женщине так помыкать собой. Вот твой отец…
Арина включила воду посильнее, чтобы не слышать. Она устала от этих разговоров, от постоянных намёков свекрови на то, что невестка «командует» в семье. Но больше всего она устала от молчания мужа.
Вечером, когда Галина Ивановна наконец ушла, Арина решилась на разговор:
— Андрей, нам нужно поговорить.
Муж замер у книжного шкафа, где делал вид, что ищет что-то:
— О чём?
— О нас. О том, что происходит. Ты же видишь — всё изменилось.
Андрей медленно повернулся. В неярком свете торшера его лицо казалось осунувшимся.
— Да, — неожиданно легко согласился он. — Изменилось.
Арина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она ждала привычных отговорок, увиливаний от разговора. Но эта внезапная прямота пугала больше.
— Почему? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Что с тобой происходит?
Андрей провёл рукой по лицу, словно стирая невидимую паутину. Его пальцы дрожали.
— Не сейчас, — глухо произнёс Андрей. — Пожалуйста.
Арина хотела настоять, но что-то в голосе мужа остановило её. Впервые за долгое время в нём звучала не привычная отстранённость, а боль.
Следующим вечером пришла Галина Ивановна. Арина собиралась уйти в спальню, спасаясь от очередной порции упрёков, но замерла у двери гостиной, услышав приглушённые голоса.
— Ты должен оставить это в прошлом, — торопливо говорила Галина Ивановна. — Мы всё сделали для твоего блага.
— Для моего блага? — в голосе Андрея прорезалась горечь. — Тридцать лет лжи — это для моего блага?
— Тише! — зашипела Галина Ивановна. — Зачем ты вообще полез в эти тесты? Жил бы спокойно…
Арина прижала ладонь ко рту. Какие тесты? О чём они говорят?
— Я больше не могу, мам, — Андрей говорил так тихо, что Арина едва различала слова. — Каждый раз, глядя на его фотографии, я вспоминаю, что всё было ложью.
— Прекрати! Николай Степанович любил тебя как родного. Он и есть твой отец, что бы там ни показывали эти дурацкие анализы.
Арина отшатнулась от двери. В ушах зашумело. Николай Степанович — отец Андрея — умер три года назад. Они были очень близки. Андрей до сих пор держал его фотографию на рабочем столе.
Входная дверь хлопнула — Галина Ивановна ушла. В квартире повисла тяжёлая тишина. Арина медленно вошла в гостиную.
Андрей сидел в кресле, ссутулившись и глядя в одну точку. На журнальном столике лежал смятый конверт.
— Я всё слышала, — тихо сказала Арина.
Андрей даже не вздрогнул, будто ждал этого.
— Я должен был рассказать раньше.
— Расскажи сейчас.
Арина опустилась на диван. Между ними было всего полтора метра, но казалось — пропасть.
— Помнишь, я увлёкся генеалогией? — Андрей говорил медленно, подбирая слова. — Захотел составить семейное древо. Наткнулся на рекламу ДНК-теста… Думал, будет интересно узнать о своих предках.
Андрей замолчал. Его пальцы нервно теребили уголок конверта.
— Когда пришли результаты, я не сразу понял. Там была какая-то ошибка в процентах родства. Я написал в поддержку… Они перепроверили. — Андрей поднял глаза на жену. — Николай Степанович не мог быть моим отцом. Генетически это невозможно.
Арина пыталась осмыслить услышанное. Теперь многое становилось понятным — и отстранённость мужа, и странное поведение свекрови.
— Я не мог поверить, — продолжал Андрей. — Сделал ещё один тест, в другой компании. Результат тот же. Когда я показал матери… — он криво усмехнулся. — Знаешь, она даже не пыталась отрицать. Сказала только: «Мы хотели как лучше».
— Мы?
— Она и папа… То есть Николай Степанович. — Андрей встал, подошёл к окну. — Они знали. Всё это время знали.
— А твой настоящий отец?
— Я не знаю, кто он. Мать отказывается говорить. — Андрей прислонился лбом к холодному стеклу. — Говорит, это не имеет значения. Что мой отец — тот, кто меня вырастил.
— Она права, — осторожно произнесла Арина. — Николай Степанович любил тебя.
— Любил. И лгал. Каждый день, каждую минуту… — Андрей резко развернулся. — А знаешь, что самое страшное? Я не могу его ненавидеть. Не могу злиться на него. Он умер, так и не сказав мне правду, и я… я просто не знаю, что чувствовать.
После того разговора всё изменилось окончательно. Андрей начал пропадать из дома сутками. Сначала звонил, предупреждал, что задержится. Потом перестал и это делать.
— Андрей, тебя уволят, — Арина смотрела на мужа, небритого, с красными от недосыпа глазами. — Третий раз за неделю не выходишь на работу.
— Какая разница? — Андрей щёлкнул зажигалкой, прикуривая очередную сигарету. Раньше никогда не курил дома. — Всё равно вся моя жизнь — сплошная ложь.
— Давай обратимся к специалисту. Я нашла хорошего психолога…
— Чтобы какой-то незнакомец копался в моей голове? — Андрей скривился. — Нет, спасибо.
Арина попыталась поговорить с Галиной Ивановной. Выбрала момент, когда свекровь в очередной раз пришла проверить сына.
— Вы же видите — Андрей разрушает себя.
— Не лезь не в своё дело! — отрезала Галина Ивановна. — Это семейное.
— Я его жена!
— А я — мать! — И поверь, я лучше знаю, что нужно моему сыну.
Дни слились в бесконечную череду попыток достучаться до мужа. Андрей то срывался в долгие монологи о предательстве, то замолкал на несколько дней. Арина не узнавала человека, с которым прожила пять лет.
Однажды вечером Андрей не вернулся домой. Телефон был отключен. На третий день пришло сообщение: «Я у матери. Не ищи».
— Ты должен вернуться домой, — Арина стояла на пороге квартиры Галины Ивановны. — Мы можем всё исправить.
— Исправить? — Андрей горько усмехнулся. — Что именно? То, что я не знаю, кто я? Что вся моя жизнь построена на лжи? Что собственная мать не может посмотреть мне в глаза?
— Но я-то тут при чём? Почему ты отталкиваешь меня?
— Потому что я не могу быть рядом! Не могу делать вид, что всё в порядке! — Андрей с силой ударил кулаком по дверному косяку. — Уходи. Пожалуйста.
Прошло три месяца. Андрей изредка появлялся дома — забрать вещи, документы. Всегда молча, избегая встречаться взглядом. С работы его всё-таки уволили.
Арина смотрела, как разваливается их жизнь, и чувствовала беспомощность. Каждая попытка помочь натыкалась на глухую стену отчуждения. Постепенно пришло понимание — нельзя спасти того, кто не хочет спасаться.
Решение далось нелегко. Арина несколько дней собиралась с силами, прежде чем позвонить мужу.
— Нам нужно поговорить. Приезжай домой.
— Зачем? — в голосе Андрея звучала усталость.
— Затем, что это всё ещё твой дом. И я всё ещё твоя жена.
Андрей приехал через час. Остановился в прихожей, будто чужой.
— Я больше так не могу, — тихо сказала Арина. — Я пыталась поддержать тебя, но ты не позволил. Ты должен разобраться с собой, а я… я просто не могу продолжать это терпеть.
— Знаешь, — Андрей впервые за долгое время посмотрел ей в глаза, — я всё время думаю: может, я такой же, как она? Может, ложь у меня в крови?
— Прекрати! — Арина дёрнулась, как от пощёчины. — Ты не твоя мать. И не твой отец — ни настоящий, ни приёмный. Ты — это ты. Но я больше не знаю, кто ты.
Андрей молча кивнул и ушёл собирать вещи. Через час захлопнулась входная дверь.
Арина не плакала. Внутри была пустота — и странное облегчение. Больше не нужно делать вид, что всё наладится. Не нужно ходить на цыпочках, подбирая слова. Не нужно пытаться спасти того, кто не хочет спасения.
Время шло. Арина с головой ушла в работу, получила повышение. Вечерами стала ходить в спортзал — просто чтобы не возвращаться в пустую квартиру. Завела собаку из приюта — рыжего дворнягу с умными глазами.
Андрей изредка писал сообщения — короткие, деловые. О разводе, о разделе имущества. Арина отвечала в том же стиле. Становиться чужими оказалось на удивление просто.
Через полгода они встретились у нотариуса. Андрей осунулся, в волосах появилась седина. Но в глазах больше не было той дикой тоски.
— Я начал ходить к психологу, — вдруг сказал он, когда они вышли на улицу. — Ты была права. Нужно было сделать это раньше.
— Я рада за тебя.
— Знаешь… я благодарен тебе. За то, что не дала мне окончательно утонуть. И прости, что не смог быть тем, кто тебе нужен.
Арина кивнула и пошла к своей машине. Весеннее солнце грело плечи, впереди было лето и новая жизнь. Без лжи, без недомолвок, без попыток спасти того, кто должен справиться сам.
