Когда-то моя мама настояла на хитрой схеме при покупке квартиры — разделила её на четыре части между всеми членами семьи. Тогда я закатывала глаза и ворчала: «Мам, ну зачем эти сложности?» А сейчас понимаю — она спасла меня от огромных проблем. Хотите узнать, как обычная предусмотрительность с документами помогла мне не остаться у разбитого корыта, когда муж решил поделить квартиру…
Я валялась на диване с книжкой, закутавшись в плед, и думала, что надо бы заварить ещё чаю. Мой муж, Герман, как обычно поехал закупаться в супермаркет — ну не люблю я эти походы по магазинам.
Звонок в дверь прозвучал как-то особенно требовательно. На пороге стояла она — молодая женщина лет тридцати пяти. Её появление было похоже на порыв ледяного ветра — она буквально ворвалась в мою размеренную жизнь, цокая каблуками по паркету. В нос ударил тяжёлый аромат дешевой подделки дорогого парфюма. Я машинально отметила безупречный маникюр, с какими-то мишками и длинной все 30 сантиметров, которым она нервно постукивала по своей аля брендовой сумочке, и как профессионально нанесённая тональная основа не может скрыть следы недосыпа и усталости под глазами.
Дети за её спиной… Господи, как же они были похожи на Германа! Тот же разрез глаз, те же ямочки на щеках, когда мальчик несмело улыбнулся мне. В горле встал ком — точно такие же ямочки появлялись у маленького Артёма, когда он был в этом возрасте.
— Вы и есть та самая Майя? — она окинула меня презрительным взглядом, задержавшись на домашних штанах и растянутой футболке. — Теперь я понимаю, почему Герман от вас ушёл.
В первую секунду я даже не поняла, что происходит. Герман ушёл? От меня? Это что-то новенькое, особенно учитывая, что вчера вечером мы с ним обсуждали, какой ламинат положим в спальне.
— Простите, а вы…
— Я — Алиса! — она буквально протиснулась мимо меня в квартиру. — Женщина, которую Герман по-настоящему любит. А это, — она положила руки на плечи детей, — наши с ним дети. И я приехала посмотреть на женщину, которая никак не даёт моему мужчине развод и мешает нашему счастью!
Знаете это чувство, когда реальность вдруг превращается в какой-то сюрреалистичный спектакль? Вот и я стояла, смотрела на эту женщину, на детей, и не могла понять — это правда происходит или я заснула над книжкой?
— Проходите на кухню, — сама не знаю, почему я это сказала. Наверное, сработал какой-то защитный механизм психики. — Дети, хотите сока?
— Мы пришли не чаи распивать! — фыркнула Алиса, но почему-то послушно прошла на кухню. — Мы пришли решить вопрос с квартирой. Герман обещал переписать на детей свою половину!
Я чуть не поперхнулась воздухом. Прекрасно! Значит, женщина, о существовании которой я узнала пять минут назад, пришла требовать половину моей квартиры для детей, о которых я тоже только что узнала. Причем требовать ту половину, которую мой муж, оказывается, уже пообещал кому-то, не удосужившись даже сообщить мне о своих планах. Восхитительно! Может, мне сразу ключи отдать и на улицу выйти?
Я молча достала апельсиновый сок для детей и начала варить кофе. Руки дрожали, но голова работала на удивление ясно.
— И давно вы… вместе? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Пять лет! — в её голосе прозвучала гордость. — Пять лет настоящей любви, а не этого вашего брака по привычке!
Пять лет. Получается, как раз тогда, когда он настоял на том, чтобы перейти на вахтовый метод работы. Мол, так удобнее и там зарплата выше…
— Посмотрите, — она протянула мне телефон. — Вот наши фотографии, переписки. Вот он с детьми в парке, вот мы празднуем мой день рождения…
Я листала фотографии, и внутри что-то обрывалось, будто невидимая рука выкручивала все внутренности разом. Вот он с детьми в аквапарке — в тот самый день, когда присылал мне фотографии с ночной смены на объекте. Вот уютный семейный ужин — когда якобы задерживался на работе. Картинки чужого счастья, выстроенного на осколках моего…
— Сейчас, — я достала свой телефон и набрала номер сына. — Артём? Сынок, приезжай срочно. У нас… гости.
— Сын? — Алиса вздрогнула, расплескав кофе. — Какой ещё сын? — А это Артём, — я почувствовала, как губы сами растягиваются в недоброй усмешке. — Нашему мальчику двадцать пять. — Но… но это невозможно! — её лицо пошло красными пятнами. — Герман говорил… он мне все уши прожужжал, что вы не можете иметь детей, и поэтому он так хотел двоих от меня… Да как он… — она осеклась, глядя то на меня, то на дверь, словно прикидывая, не сбежать ли. — Что, Герман и здесь соврал? — в моем голосе звенела горькая ирония.
Артём ворвался в квартиру как торнадо. Я сразу заметила, как напряглись его плечи, как желваки заходили на скулах — совсем как у отца, когда тот злится. Мой мальчик, такой взрослый и серьёзный в своём деловом костюме — видимо, примчался прямо с работы.
— Мама? — его взгляд метнулся от меня к незнакомой женщине, потом к детям. В глазах появилось какое-то новое выражение — смесь понимания и ярости. — Что здесь…
— Присядь, сынок, — я похлопала по стулу рядом с собой. — Познакомься, это Алиса. Она… — я запнулась, подбирая слова.
— Я любимая женщина вашего отца, — с вызовом произнесла Алиса, вздёрнув подбородок.
Артём медленно опустился на стул.
— Звони бабушке, — процедил он сквозь зубы.
Когда пол час приехала мама — она жила не далеко от нас , кухня уже напоминала филиал драматического театра. Алиса рыдала, размазывая тушь по щекам, дети уплетали третью порцию печенья, я истерически смеялась, разглядывая фотографии, где Герман изображал из себя примерного семьянина в костюме пирата со «второй семьёй» как раз в те дни, когда присылал мне фото с вахты.
Мама внесла в квартиру свежую струю воздуха — она всегда умела вносить порядок в хаос. Профессия учителя математики сказывалась. Окинув взглядом растрёпанную меня, заплаканную Алису с размазанной тушью, хмурого Артёма и притихших детей, она решительно сняла пальто:
— Так, первым делом — всем успокоительного. Майя, у тебя валерьянка была?
— Мам, тут не валерьянкой надо лечить… — начала я.
Вы правы! Нужно сделать последовательное описание событий. Давайте исправим:
— Помолчи, — она уже хозяйничала на кухне, гремя чашками. — Сначала успокоимся, потом будем решать. Дети, а для вас у бабушки конфеты есть…»
«Бабушки». Это слово повисло в воздухе, заставив всех замереть. Алиса всхлипнула особенно громко. Дети несмело потянулись за конфетами, а я поймала себя на мысли, что мама, сама того не зная, одним словом изменила всё.
В этот момент зазвонил телефон. Герман. Я смотрела на экран и думала — как странно, что в такие моменты жизнь начинает напоминать дешёвый сериал. Вот сейчас будет драматичный момент с разоблачением, потом слёзы, крики… Хотя нет, в сериалах обычно всё красиво и драматично. А у нас что? Опрокинутая чашка с кофе, размазанная тушь Алисы, дети, притихшие на диване с конфетами от новоявленной бабушки…
— Включай громкую связь, — скомандовала мама тем своим особенным тоном, который обычно заставлял трепетать даже самых отъявленных школьных хулиганов.
Алиса дёрнулась было к двери — видимо, решила, что с неё хватит этого цирка, но Артём мягко придержал её за локоть:
— Думаю, вам стоит это услышать.
— Майечка, солнышко, ты чего трубку не берёшь? —голос Германа источал столько мёда, что от такой приторности даже зубы заныли — Я уже час не могу до тебя дозвониться!
Я поймала взгляд Алисы — она замерла, вцепившись пальцами в сумочку. Интересно, её он тоже называл «солнышком»?
— Здравствуй, дорогой, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало. — А у нас тут Алиса в гостях. С детьми. Твоими детьми.
Тишина в трубке была такой, что, казалось, слышно, как седеют волосы. А потом начался театр абсурда.
— Майя, это какая-то ошибка… — его голос взлетел на октаву выше. — Я не знаю никакой Алисы! Это провокация! Наверное, это подстава от напарников — они мне мстят — они смеются надо мной! Они специально подослали… — Что?! — Алиса вскочила со стула с такой силой, что чашка с кофе опрокинулась, растекаясь темным пятном по скатерти. Маленькая Лиза, все еще держа недоеденную конфету, испуганно прижалась к брату. — Ах ты… Провокация? А наши фотографии тоже провокация? А совместные праздники? А дети?! — Какие дети? Какие праздники? — Герман начал заговариваться, путаясь в собственном враньё. — Майечка, не слушай никого! Это всё…
— Герман Николаевич, — мама говорила тихо, но от этой тихости мороз шёл по коже. — А я ведь завтра с утра к нотариусу иду. Переписываю свою долю на дочку. И, представьте себе, наш Артёмка тоже решил маме свою часть передать. Так что можете не суетиться насчёт этой квартиры — у вас останется только жалкая четверть. Интересно, как вы теперь объясните вашей… второй семье, почему не сможете выполнить свои щедрые обещания?
Я смотрела на детей, которые притихли в углу с конфетами, на дрожащую от ярости Алису, на кофейное пятно, расползающееся по скатерти как чернильная клякса по моей прежней жизни, и думала — кто бы мог подумать, что мой муж окажется таким… талантливым актёром? Двадцать лет играл роль любящего мужа, а параллельно ставил второй спектакль на другой сцене.
— Тёща, вы что… — в его голосе появились заискивающие нотки.
— Давайте всё обсудим… Это какое-то недоразумение! Я могу всё объяснить! — А заодно объяснишь, почему вы уже пообещали свою половину квартиры второй семье, когда даже не начали развод с первой, — мама произнесла это так буднично, словно речь шла о погоде. — И как ты собирался это осуществить, учитывая, что моя доля записана на меня?
Артём, до этого молча сжимавший кулаки, вдруг горько усмехнулся: — Знаешь, пап… А я ведь всегда гордился тобой. Ставил в пример друзьям — вот, мол, какая у меня семья дружная, как родители друг друга любят. А ты всё это время… — он замолчал, переводя дыхание.
— Как ты вообще мог? У тебя же там дети… такие же, как я когда-то был
Он примчался через два часа. Причёсанный, в костюме, с букетом цветов. Увидев всю компанию на кухне — меня, маму, Алису, детей, доедающих бабушкины конфеты, и хмурого Артёма — он побледнел.
— Это всё неправда! — он поднял руки, словно защищаясь. — Алиса, я не знаю, что ты им наговорила…
— Да как ты смеешь?! — Алиса вскочила.
— А наши фотографии? А переписки? А дети, которым ты обещал квартиру?! — Дети? — он попытался усмехнуться.
— Докажи ещё, что они мои!
— Обязательно докажем, — спокойно сказала я.
— Тест ДНК сделаем. И знаешь, что ещё? Квартиру придётся продать.
— Какую квартиру?! — он дёрнулся.
— Ты не имеешь права! Это наша общая собственность! — Уже нет, — я улыбнулась.
— Мама переписывает свою долю на меня, Артём — тоже. Так что у тебя остаётся только четверть. И можешь не суетиться — я уже знаю, что ты пообещал свою часть детям Алисы. Интересно, как ты собирался это сделать?
Он рухнул на стул, обхватив голову руками:
— Я всё объясню… Я думал…
— Ты уже всё объяснил, — Артём положил руку отцу на плечо. — Собирай вещи. И чтобы через час тебя здесь не было.
Знаете, что самое удивительное? Мы с Алисой действительно подружились. За этот безумный вечер мы обе поняли, что стали жертвами одного и того же обмана. Она оказалась неплохой женщиной — просто такой же обманутой, как и я.
Квартиру продали через месяц. Я купила себе уютную двушку недалеко от центра, Алиса с моей помощью нашла хорошую работу и сняла квартиру рядом с детским садом. Дети часто приходят в гости к «бабушке» — мама не делает разницы между ними и другими внуками.
А Герман? Говорят, он сейчас снимает комнату где-то на окраине города. Продолжает работать вахтами. Только теперь его никто не ждёт — ни в одном доме.
P.S. Тест ДНК, кстати, подтвердил отцовство. А ещё выяснилось, что Герман успел наобещать свою «долю» квартиры не только детям Алисы. Но это уже совсем другая история…
