Фотографии рассыпались по кухонному столу, и я замерла, глядя на пожелтевшие снимки. Каждый из них – кусочек прошлого, такого далёкого теперь. Вот мы с Сергеем у фонтана в городском парке – я в белом платье, он в любимой рубашке в полоску. А здесь – наш первый Новый год вместе, я развешиваю гирлянды, а он пытается поймать меня в объектив. Господи, какими же молодыми мы были, какими счастливыми…
Задумавшись, я не сразу услышала, как щёлкнул замок входной двери. Только когда в прихожей раздались знакомые шаги – тяжёлые, уверенные – я очнулась от воспоминаний. Сергей появился на пороге кухни внезапно, будто вырос из темноты коридора. Годы изменили его – появилась ранняя седина на висках, прибавилось морщин, да и характер стал другим. От прежнего Серёжи, который смотрел на меня с нежностью, осталась только тень. Теперь передо мной стоял чужой человек с колючим взглядом и плотно сжатыми губами.
– На, держи, – он швырнул на стол потрёпанную папку, даже не глянув на разложенные фотографии. – Всё готово, завтра подаём на развод.
Я почувствовала, как к горлу подступил комок. Голос его звучал сухо и деловито, будто речь шла о какой-то обычной бумажке, а не о двадцати годах нашей жизни.
Завтра едем подавать.
Я промолчала. Что тут скажешь? Мы оба знали, что рано или поздно это случится. Последние два года мы просто существовали рядом – как соседи по квартире, между которыми давно встала стена из недомолвок, обид и упрёков.
Он постоял немного, разглядывая кухню, словно впервые её видел, а потом вдруг усмехнулся – как-то нехорошо, незнакомо:
– И вот ещё что, Анна… Начинай собирать вещи. Завтра тебе придётся искать другое жильё.
У меня внутри всё оборвалось: – То есть как – другое жильё?
– А вот так, – он провёл рукой по воздуху, будто очерчивая границы кухни. – Квартира куплена в браке – значит, моя. Сама посуди: зарплата у меня всегда была больше, ремонт я делал… Всё по закону.
Я смотрела на него и не узнавала. Перед глазами пронеслись эти двадцать лет – каждая царапина на стене, каждая трещинка на потолке, которую я знала наизусть, мои любимые фиалки на подоконнике, которые я выхаживала столько лет, книги в шкафу, расставленные по цвету корешков… Всё, что было моим домом, моей жизнью, он собирался вот так просто отобрать?
Я не могла поверить своим ушам. Руки дрожали, когда я сгребала фотографии в стопку – не хотела, чтобы он видел эти счастливые моменты из прошлого. Не сейчас, когда он так просто решил выбросить меня из собственного дома.
– Сергей, ты в своём уме? Как ты можешь…
– А что такого? – он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. – Всё честно. Или ты думала, что я буду тебя всю жизнь обеспечивать? Хватит, накатались как сыр в масле.
«Как сыр в масле?» – эти слова ударили больнее пощёчины. Я столько лет вкладывала душу в наш дом, превращала эту квартиру в уютное гнёздышко, терпела его вечные придирки к тому, как я готовлю, как убираю, как расставляю вещи…
– А как же все мои…
– Вещи? – он хмыкнул. – Можешь забрать свои шмотки и побрякушки. На том и разойдёмся.
В висках застучало. Я смотрела на его самодовольное лицо и не узнавала человека, с которым прожила столько лет. Куда делся тот Серёжа, который когда-то носил меня на руках через порог этой самой квартиры? Который обещал любить и заботиться, в горе и в радости…
Телефон завибрировал так неожиданно, что я вздрогнула. На экране высветилось родное «Мамочка». Никогда ещё я не была так рада её звонку.
– Не буду мешать твоим сборам, – бросил Сергей, направляясь к выходу. – К завтрашнему вечеру чтобы все твои вещи были упакованы.
Входная дверь хлопнула, а я всё сидела, глядя на мигающий экран телефона. Пальцы дрожали, когда я нажимала кнопку ответа.
– Мамулечка… – голос предательски дрогнул.
– Анечка, что случилось? – мама всегда чувствовала, когда со мной что-то не так. – У тебя голос…
И тут меня прорвало. Слёзы, которые я сдерживала при Сергее, хлынули потоком:
– Он хочет отнять квартиру, мам! Говорит, что она куплена в браке, что по закону его… А я… я куда пойду?
– Что?! – мамин возглас был таким громким, что я на секунду отстранила трубку от уха. – Аня, доченька, ты что, совсем забыла? Квартира-то была твоей до свадьбы!
Марина Сергеевна внимательно изучала мои документы. Её тонкие пальцы с аккуратным маникюром быстро перебирали страницы, иногда останавливаясь, чтобы сделать пометку в блокноте. Я сидела напротив, вцепившись в подлокотники кресла. В кабинете пахло свежесваренным кофе и едва уловимым ароматом её духов.
– Значит, говорите, муж решил вас выгнать? – она подняла на меня внимательный взгляд поверх очков. – И уверен, что квартира его?
Я кивнула, чувствуя, как к горлу снова подступает ком: – Да. Сказал, что раз он больше зарабатывал и за ремонт платил…
– Какая чушь! – Марина Сергеевна даже фыркнула от возмущения. – Вот, смотрите сами – договор купли-продажи от 2005 года. Вы в каком году замуж вышли?
– В 2007…
– Ну вот! – она торжествующе постучала ручкой по документу. – Квартира – ваша добрачная собственность. А что вы её потом на двоих переоформили – это, конечно, усложняет дело, но не фатально.
Она взглянула на меня и вдруг улыбнулась: – Знаете что? Давайте-ка устроим вашему мужу сюрприз. Пусть думает, что вы согласны съехать. А мы тем временем подготовим документы в суд. Вот он удивится!
Я смотрела на эту уверенную женщину, и внутри впервые за долгое время разливалось тепло. Не радость, нет – что-то похожее на спокойную уверенность. На моей стороне закон, и я больше не позволю себя унижать.
– Только вот что, Анна, – Марина Сергеевна стала серьёзной. – Документы храните у себя. Не показывайте их мужу. И лучше не дома – оставьте у мамы или подруги. Всякое бывает в таких делах…
Когда я вышла из её кабинета, на часах было почти полдень. В сумке лежала папка с подготовленными заявлениями, а в душе – твёрдая решимость бороться за своё. «Ну что, Серёжа, – думала я, спускаясь по лестнице, – ты ещё не знаешь, какой сюрприз тебя ждёт…»
Судья задумчиво постучала ручкой по столу: – Сергей Петрович, вы хотите что-то добавить?
Он вскочил, лицо побагровело: – Я требую экспертизы документов! Это подделка! Я двадцать лет платил за эту квартиру, ремонт делал…
– Тише, – судья строго постучала молоточком. – Сядьте. Документы проверены экспертами. Подлинность договора купли-продажи подтверждена.
Марина Сергеевна чуть заметно улыбнулась: – Более того, уважаемый суд, у нас есть выписка из банка о переводе средств. Первый взнос за квартиру был сделан 15 мая 2005 года. А брак заключён только в 2007.
Я видела, как Сергей обмяк в кресле. Его адвокат что-то быстро писал, но по растерянному виду было понятно – они проиграли.
– Что ж, – судья сложила бумаги. – Суд удаляется для принятия решения.
Мы ждали около часа. Я сидела в коридоре, вцепившись в мамину руку. Сергей мерил шагами другой конец коридора, то и дело бросая в мою сторону злобные взгляды.
Когда нас пригласили обратно, в зале стояла звенящая тишина. Судья зачитывала решение ровным голосом, но я улавливала только отдельные фразы: «принимая во внимание… добрачное имущество… оставить в собственности…»
– Ты… – Сергей шагнул ко мне после заседания, но Марина Сергеевна встала между нами.
– Все вопросы через адвоката, – отчеканила она.
Он развернулся и вылетел из зала. А я стояла, прижимая к груди папку с документами, и не могла поверить – неужели всё закончилось? Неужели я победила?
– Ты думал, я останусь без жилья? – прошептала я вслед захлопнувшейся двери. – Ошибочка вышла…
После суда мы с мамой зашли в маленькое кафе неподалёку. Я всё ещё не могла прийти в себя – руки дрожали, когда я подносила чашку с чаем к губам.
– Доченька, – мама накрыла мою ладонь своей, – ты молодец. Я так тобой горжусь.
К горлу подступил комок. Столько лет я боялась, терпела, думала, что одна не справлюсь… А оказалось – смогла. Выстояла.
– Анна Николаевна? – знакомый голос заставил меня обернуться. У входа стоял Дмитрий Александрович – судебный пристав, который помогал нам с документами. – Можно к вам присоединиться?
Он улыбался так тепло и открыто, что я невольно улыбнулась в ответ. Мама многозначительно кашлянула: – Пожалуй, пойду я. Дела ещё есть…
– Останьтесь, – начал было Дмитрий Александрович, но она уже надевала пальто.
– Созвонимся вечером, – шепнула она мне на ухо и подмигнула.
Он присел напротив, заказал кофе. В его светло-карих глазах плясали весёлые искорки: – Знаете, я давно в суде работаю, но такого блестящего дела не видел. Вы молодец, что не сдались.
Я смотрела на него и думала – как же давно я не чувствовала себя такой… живой. Свободной. Будто камень с души упал.
– Простите за нескромный вопрос… – он замялся, – вы сейчас домой?
– Да, – я кивнула. – В свою квартиру. Теперь уже точно свою.
– Можно я вас провожу?
За окном падал мягкий весенний снег. Мы шли по улице, разговаривая обо всём на свете, и я чувствовала – это не конец. Это начало. Начало моей новой жизни, где я больше никому не позволю отнять то, что принадлежит мне по праву. Ни квартиру, ни достоинство, ни счастье.
Дмитрий Александрович оказался прекрасным собеседником. Мы разговорились о книгах, о театре, и я неожиданно для себя поймала мысль, что впервые за долгое время чувствую себя просто женщиной, а не загнанной в угол жертвой.
– А можно вечером… – он вдруг замялся, – пригласить вас в театр? В Малом дают «Вишнёвый сад».
Я растерялась. В горле пересохло: – Не знаю… Всё так быстро…
– Простите, – он смутился. – Я не хотел торопить события. Просто… знаете, в вас есть что-то особенное. Сила и в то же время такая глубокая женственность.
Мы остановились у моего подъезда. Я смотрела на падающий снег и думала – имею ли я право на новое счастье? Не рано ли? А потом вспомнила, сколько лет потеряла, боясь сделать шаг вперёд.
– Знаете что? – я улыбнулась. – Давайте сходим в театр. Только сначала мне нужно кое-что сделать…
Поднявшись в квартиру, я первым делом сняла со стены нашу с Сергеем свадебную фотографию. Пора было начинать новую главу – свою собственную, без страха и оглядки на прошлое. В конце концов, мне всего сорок пять – целая жизнь впереди.
Телефон звякнул сообщением от мамы: «Как ты, родная?» «Всё хорошо, мам. Представляешь, меня пригласили в театр…» «Давно пора! Люблю тебя, доченька. Горжусь тобой!»
Я подошла к окну. Снег всё падал и падал, укрывая город белым покрывалом. Чистым, как новый лист. Как моя новая жизнь.
