Осенний ветер трепал пожелтевшие листья во дворе типовой пятиэтажки. Лена сидела на подоконнике, подтянув колени к груди, и наблюдала за тем, как младшие братья, Егор и Костя, гоняли на велосипедах по лужам. Смотрела и понимала: для них мир ярче. Приемная мать, Наталья Викторовна, выглянула через окно кухни, крикнула мальчишкам не мочить новые кроссовки. Лену же никто никогда так не опекал.
Девочка помнила тот день, когда её привезли в эту семью. Ей было девять, родители погибли в автокатастрофе, а родственников, готовых взять её к себе, не нашлось. В детском доме она провела всего пару месяцев, когда супруги Осиповы решили её забрать. Тогда Лена не понимала, почему именно она. Теперь догадывалась – из-за возраста. Девятилетняя девочка уже не младенец, хлопот с ней меньше, но и государственные выплаты за приемного ребенка всё равно идут.
— Лена! Опять сидишь без дела? — Наталья Викторовна возникла в дверном проеме комнаты, которую девушка делила с младшим из братьев, шестилетним Костей. — Вместо того, чтобы мечтать, лучше бы ужин начала готовить. Я устала на работе.
Лена соскользнула с подоконника, поправила выцветшую футболку с изображением героев мультфильма, которую донашивала вот уже третий год. Наталья Викторовна выделяла деньги на новую одежду редко, объясняя, что на содержание приемного ребенка денег всегда не хватает. Зато Егор и Костя регулярно щеголяли в обновках.
— Я уже собиралась, — пробормотала Лена, проходя мимо приемной матери на кухню.
— И не забудь помыть раковину, вчера плохо вычистила.
На кухне пахло застоявшимся жиром и стиральным порошком. Лена достала из холодильника картошку и мясо. Наталья Викторовна любила жареную картошку с котлетами — традиционный ужин по пятницам. Девушка механически чистила овощи, вспоминая вчерашний разговор с классным руководителем.
— Лена, тебе надо определяться с будущим, — говорила Мария Сергеевна, с сочувствием глядя на ученицу. — Ты хорошо учишься, можешь поступить в приличный вуз. Родители помогут?
Лена неопределенно пожала плечами. Разговоры о будущем в приемной семье не заводили. Когда девушка пыталась затронуть тему образования после школы, Наталья Викторовна всегда отмахивалась: «Разберемся, когда время придет». Приемный отец, Сергей Петрович, обычно молчал, уткнувшись в телефон или газету.
— Разберемся, — неуверенно ответила Лена учительнице, и та понимающе кивнула.
В кухню ворвались мальчишки, шумные и возбужденные после прогулки.
— Мам, смотри, чего мы нашли! — Костя протягивал маленького лягушонка, зажатого в ладошках.
Наталья Викторовна, уже расположившаяся на диване с журналом, вскочила, всплеснула руками.
— Господи, выбрось эту гадость! Руки помой немедленно!
— Но он хороший, — заныл мальчик, — можно его оставить?
— Конечно, нет! — Наталья Викторовна мгновенно смягчилась, подошла, погладила сына по голове. — Лягушки должны жить на улице, дорогой. Давай выпустим его в садике возле дома? Папа проводит тебя.
Сергей Петрович, только вернувшийся с работы, вздохнул, но покорно натянул куртку, чтобы сопроводить сына во двор. Лене никто никогда не предлагал таких совместных прогулок.
В тот вечер, нарезая салат, Лена снова попыталась завести разговор о будущем.
— Наталья Викторовна, у нас в школе говорили про подготовительные курсы в университете…
— И что? — приемная мать даже не подняла голову от журнала.
— Я бы хотела попробовать. Там недорого…
— Недорого — понятие растяжимое, — Наталья Викторовна перевернула страницу. — У нас и так расходы большие. Егор в секцию ходит, Косте логопеда оплачиваем. Разберемся с твоим образованием, когда время придет.
Лена закусила губу. До выпускного оставалось меньше полугода — время, по ее мнению, давно пришло. Но спорить не стала.
В день своего восемнадцатилетия Лена проснулась раньше обычного. Комната выглядела бледно в утреннем свете. Костя ещё спал, свернувшись калачиком под одеялом с изображениями супергероев. Девушка осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить приемного брата.
На кухне уже хлопотала Наталья Викторовна, готовя блины. Лена замерла в дверях, не веря своим глазам.
— Доброе утро, — сказала она неуверенно.
— А, проснулась, — Наталья Викторовна обернулась. — Садись, поговорить надо.
Что-то в тоне приемной матери заставило Лену насторожиться. Никаких поздравлений, никакой особой теплоты. Девушка опустилась на табурет, чувствуя, как каменеют плечи от напряжения.
— Лена, ты сегодня совершеннолетняя, — начала Наталья Викторовна, перекладывая блины на тарелку. — И мы с Сергеем Петровичем решили, что тебе пора жить самостоятельно.
— Что? — Лена не поверила своим ушам.
— Ну а что ты думала? — В голосе приемной матери не было ни злобы, ни раздражения, только деловитость. — Мы тебя вырастили, выучили. Теперь ты взрослая.
— Но… — Лена растерянно обвела взглядом кухню, эти знакомые до мелочей обои в цветочек, занавески с мелким рисунком, вышитое полотенце на крючке. — Я думала…
— Государство больше не будет платить нам за тебя, — продолжила Наталья Викторовна, словно не слыша. — Выплаты прекращаются по достижении приемным ребенком совершеннолетия. А у нас своих расходов хватает.
Лена почувствовала, как все внутри застыло. Девять лет жизни в этой семье, девять лет попыток быть полезной, хорошей, своей — и все свелось к деньгам?
— Съезжай к себе, мы больше не обязаны тебя содержать, — сказала приемная мать тоном, каким обсуждают прогноз погоды. — Сегодня желательно.
В этот момент на кухню зашел Сергей Петрович. На его лице застыло странное выражение — что-то среднее между стыдом и облегчением.
— Наташа, может… — начал он, но осекся под взглядом жены.
— Сережа, мы все обсудили, — отрезала она. — У нас нет лишних денег, чтобы содержать взрослую девушку. И кстати, — Наталья Викторовна повернулась к Лене, — тебе ведь осталась квартира от бабушки? Малосемейка на Тихой улице. Ключи в ящике комода, я их положила вчера. Документы там же.
Лена смотрела на этих людей, которых считала своей семьей, и чувствовала, как земля уходит из-под ног. Бабушка, которую она почти не помнила, скончалась два года назад. Лена даже не знала, что от нее осталась квартира. Наталья Викторовна просто «забыла» сообщить этот факт.
— Я помогу тебе упаковать вещи, — предложил Сергей Петрович, не глядя в глаза.
— Не надо, — тихо ответила Лена. — Я сама.
Вещей оказалось немного. Старая одежда, несколько книг, личные документы, которые Наталья Викторовна хранила в отдельной папке. Все уместилось в потрепанный чемодан, который Лена нашла на антресолях. Собирая вещи, девушка старалась не смотреть на игрушки Кости, на уютную детскую кроватку, расписанную вручную.
К обеду она была готова. Егор и Костя, проснувшись, смотрели на происходящее с недоумением и страхом.
— Ты куда, Лена? — спросил Костя, теребя край футболки.
— Мне пора жить отдельно, малыш, — ответила девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Но ты будешь приходить?
Лена посмотрела на Наталью Викторовну, которая демонстративно протирала кухонные шкафы, не обращая внимания на разговор.
— Конечно, — солгала Лена, зная, что её здесь больше не ждут.
Сергей Петрович вызвался отвезти её на новое место жительства. Дорога заняла около двадцати минут. Они ехали молча. Лена смотрела в окно на знакомые улицы, которые теперь казались чужими.
Малосемейка находилась в старом пятиэтажном доме на окраине города. Подъезд пах кошками и сыростью. На стенах облупилась краска, перила местами отсутствовали. Квартира располагалась на четвертом этаже. Маленькая, с одной комнатой, крошечной кухней и санузлом, где едва можно было повернуться.
— Тут… давно никто не жил, — пробормотал Сергей Петрович, оглядывая пыльное пространство.
На полу валялись обрывки обоев, в углу комнаты стоял продавленный диван с торчащими пружинами. Окно было грязным, сквозь него едва пробивался свет. Кухня выглядела еще хуже — ржавая раковина, шкафчики без дверец, на плите многолетний нагар.
— Здесь нужен ремонт, — сказал Сергей Петрович. — Может, мы…
— Спасибо, что подвезли, — перебила Лена, не желая больше слышать пустых обещаний.
Он помялся еще немного, затем достал из кармана конверт.
— Тут немного денег. Чтобы первое время продержаться.
Лена взяла конверт, не считая. Какая разница, сколько они решили дать ей на прощание? Плата за спокойную совесть?
— До свидания, — сказала она, глядя куда-то мимо приемного отца.
Сергей Петрович неловко обнял её, пробормотал что-то невнятное и ушел. Лена услышала, как хлопнула входная дверь, как затихли шаги на лестнице. А потом наступила тишина.
Девушка осталась одна в полупустой квартире, которая теперь была её домом. Она медленно опустилась на пыльный диван и позволила слезам, которые сдерживала весь день, наконец потечь по щекам.
На улице уже стемнело. Лена не включала свет — зачем? Глаза привыкли к полумраку. В конверте оказалось пять тысяч рублей — не так уж мало, но и не много. Хватит на продукты на пару недель, если экономить.
В голове крутилась одна мысль: «У меня никогда не было семьи». Девять лет иллюзий, девять лет самообмана. Она была не дочерью, а источником дохода. И как только этот источник иссяк…
Телефон зазвонил неожиданно. Лена вздрогнула, достала мобильный из кармана. На экране высветилось имя «Мария Сергеевна».
— Алло, — голос звучал глухо после слез.
— Лена, с днем рождения! — тепло поздравила классная руководительница. — Как отмечаешь?
Девушка сглотнула комок в горле, не зная, что ответить. Сказать правду? Но зачем нагружать чужого человека своими проблемами?
— Спасибо, — выдавила она наконец. — Все хорошо.
— Лена, что случилось? — голос Марии Сергеевны стал встревоженным. — Ты плачешь?
Девушка вздохнула, пытаясь остановить слезы, но не смогла. Нет смысла притворяться.
— Меня выставили из дома, — слова вырвались сами собой. — Наталья Викторовна сказала, что больше не обязана меня содержать, раз государство перестало им платить.
Тишина повисла на другом конце провода.
— Где ты сейчас? — спросила наконец учительница.
— В квартире, которая от бабушки осталась. Только здесь практически ничего нет. Даже лампочки не работают.
— Я сейчас приеду, — решительно заявила Мария Сергеевна.
— Не стоит, уже поздно…
— Адрес говори, — прервала учительница мямление Лены.
Мария Сергеевна приехала через час с пакетами еды, постельным бельем и маленьким электрическим чайником. Женщина придирчиво осмотрела запущенную квартиру, но от комментариев удержалась.
— Сегодня переночуешь у меня, — заявила учительница тоном, не допускающим возражений.
На следующий день Мария Сергеевна помогла найти электрика, который поменял проводку, и сантехника, который наладил воду. Учительница дала денег, даже не заикнувшись о возврате долга.
— Ты справишься, Лена, — сказала на прощание Мария Сергеевна. — Я в тебя верю.
Справлюсь? Лена не была так уверена. Но выбора не имелось. Надо было как-то жить дальше.
Кафе «Утренняя звезда» находилось неподалеку от дома. Хозяйка, Зинаида Павловна, женщина с натруженными руками и добрыми глазами, сразу предупредила:
— Платим немного, работать надо много, клиенты бывают разные. Возьмешься?
— Возьмусь, — кивнула Лена, хотя внутри ёкнуло от страха. Она ведь понятия не имела, как работать официанткой.
Первое время Лена чувствовала себя полной дурой. Ноги к вечеру отваливались, руки тряслись, когда несла подносы с едой. Девушка путала заказы, проливала кофе, краснела до кончиков ушей от недовольных взглядов посетителей.
— Ничаво, — успокаивала Зинаида Павловна своим певучим говором. — Все с чаво-то начинают. А ты смышлёная, быстро освоишься.
Так и получилось. Через пару недель Лена уже ловко управлялась с подносами, запоминала постоянных клиентов и их любимые заказы. Появились первые чаевые, которые девушка откладывала на ремонт квартиры.
Каждую копейку берегла, экономила везде, где можно. Ходила пешком вместо автобуса, покупала продукты по скидкам, сама штопала одежду.
В квартире появился старенький холодильник, купленный у соседки почти за бесценок, диван с барахолки, занавески, которые Лена сшила сама из купленной на распродаже ткани. Жилище понемногу становилось уютнее.
По ночам девушка часто думала о приемной семье. Надеялась, что вот-вот позвонит телефон, и Наталья Викторовна попросит прощения, позовет вернуться. Иногда не выдерживала, звонила сама.
— Да? — голос приемной матери звучал настороженно.
— Это я, Лена.
— А, привет, — без энтузиазма отвечала Наталья Викторовна. — Как дела?
— Нормально. Работаю, в квартире потихоньку ремонт делаю.
— Хорошо, — сухо бросала приемная мать. — Мы тоже ничего. Егор в хоккей пошел, Костя…
И дальше разговор всегда сворачивал на братьев, их достижения, их проблемы. О Лене никто не спрашивал, никто не интересовался, как она выживает. Разговор всегда заканчивался одинаково: «Ну ладно, мне пора. Пока». И короткие гудки.
Однажды Лена попросила совета насчет оформления документов на квартиру.
— Разбирайся сама, — отрезала Наталья Викторовна. — Ты теперь взрослая, сама решай свои проблемы.
Постепенно Лена перестала звонить. Какой смысл?
В кафе каждый день приходили разные люди. Лена научилась различать постоянных клиентов, запоминать их привычки.
— Как обычно? — улыбалась седовласому профессору, заходившему каждый вторник.
— Непременно, милая, — кивал старик, доставая потертый блокнот. — И присядь на минутку, если не занята. Хочу показать тебе мою новую статью.
Таких добрых людей оказалось неожиданно много. Женщина-юрист, помогавшая с оформлением документов, молодая пара художников, подарившая картину, сосед-строитель, починивший протекающую крышу без лишних вопросов о деньгах.
Но особенно близкими стали отношения с Верой Николаевной, женщиной лет пятидесяти с умными глазами и мягкой улыбкой.
— Знаешь, ты напоминаешь мне мою дочь, — сказала как-то Вера Николаевна, наблюдая, как Лена расставляет чашки. — Она тоже такая старательная, только слишком серьезная.
— А где ваша дочь сейчас? — спросила Лена из вежливости.
— Алиса живет за границей, — улыбка женщины стала грустной. — Уехала пять лет назад. Иногда звонит, но домой не приезжает. Все время занята чем-то.
Вера Николаевна стала заходить чаще, иногда оставалась после закрытия, помогала Лене убираться, а потом они вместе шли домой, разговаривая обо всем на свете. Выяснилось, что новая знакомая — врач, заведующая отделением в детской больнице.
— А почему бы тебе не поступить в медицинский? — неожиданно спросила она однажды. — У тебя добрые руки и светлая голова.
— Я? В медицинский? — растерялась Лена. — Но это же сложно… И дорого.
— Существуют бюджетные места, — возразила Вера Николаевна. — А готовиться можно начать хоть сейчас. Я бы помогла с биологией и химией.
Так начались их занятия. Вера Николаевна приносила учебники, объясняла сложные темы, не уставала хвалить успехи своей ученицы.
— Ты молодец, Леночка, — говорила женщина. — Настоящая умница.
Впервые в жизни Лена почувствовала искреннюю заботу, ощутила, что кому-то нужна просто так, а не ради денег от государства. Это придавало сил, заставляло двигаться вперед.
Прошло несколько лет. Лена окончила медицинский, устроилась работать в ту же больницу, что и Вера Николаевна, снимала хорошую квартиру, даже накопила на подержанную машину. Квартиру бабушки отремонтировала и сдавала, что приносило дополнительный доход.
Как-то раз, возвращаясь после смены, Лена заметила знакомую фигуру у подъезда своего дома. Наталья Викторовна нервно курила, переминаясь с ноги на ногу.
— Здравствуй, — приемная мать выглядела сильно постаревшей. — Можно поговорить?
Лена молча пропустила женщину в квартиру. Наталья Викторовна осматривалась с плохо скрываемым удивлением. Современная обстановка, стильные картины на стенах, новая техника — все говорило о благополучии хозяйки.
— Неплохо устроилась, — заметила приемная мать, присаживаясь на краешек дивана.
— Спасибо, — кивнула Лена. — Что привело вас ко мне?
Наталья Викторовна долго молчала, разглядывая свои руки, затем тяжело вздохнула.
— У нас проблемы, Лена. Сергей Петрович потерял работу, Егор влез в долги, связался с плохими людьми… Нам нужна помощь.
— Какая именно? — спросила Лена, хотя уже догадывалась, к чему идет разговор.
— Деньги, — выдавила Наталья Викторовна. — Нам нужны деньги, чтобы рассчитаться с кредиторами Егора. Они угрожают. И еще Косте требуется лечение, у него со спиной проблемы.
Женщина говорила долго и сбивчиво — о страхе за детей, о бессонных ночах, о безденежье. Лена слушала внимательно, не перебивая, лишь изредка кивая головой.
— Мы ведь тебя вырастили, Лена, — наконец произнесла Наталья Викторовна. — Ты нам как дочь. Неужели ты откажешь в трудную минуту?
Лена подошла к окну, глядя на вечерние огни города. Своего города, своей жизни, которую построила сама, без помощи этих людей, выбросивших ее на улицу в день совершеннолетия.
— Я вас выслушала, — спокойно сказала девушка, повернувшись к Наталье Викторовне. — И мой ответ — нет. Я больше не обязана вам помогать.
Наталья Викторовна сначала побледнела, потом покраснела от злости.
— Как ты смеешь?! — голос сорвался на крик. — После всего, что мы для тебя сделали! Мы тебя кормили, одевали, крышу над головой давали!
— Вы получали деньги от государства за мое содержание, — ровно ответила Лена. — И как только эти выплаты закончились, вы указали мне на дверь. Без денег, без поддержки, без единого доброго слова на прощание.
— Мы не обязаны были тебя брать! — взвилась Наталья Викторовна. — Могла бы в детдоме сидеть!
— Верно, — кивнула Лена. — Не обязаны. Как и я теперь не обязана помогать вам.
— Ты всегда была черствой, — процедила сквозь зубы Наталья Викторовна. — Всегда себе на уме. Я с самого начала говорила Сергею, что от тебя будут одни проблемы!
— Думаю, разговор окончен, — Лена открыла входную дверь. — Всего доброго.
Когда дверь за Натальей Викторовной захлопнулась, Лена неожиданно для себя ощутила не гнев, не обиду, а облегчение. Будто последняя нить, связывавшая ее с прошлым, оборвалась. Свободна. Теперь по-настоящему свободна.
Вечером Лена позвонила Вере Николаевне.
— Представляешь, ко мне приемная мать приходила, — рассказала девушка. — Денег просила.
— И что же ты ей ответила? — поинтересовалась Вера Николаевна.
— Отказала. Без скандала, просто сказала «нет».
— Правильно сделала, — одобрила женщина. — Ты больше не ребенок, которым можно помыкать или использовать. Ты взрослый, самостоятельный человек.
— Знаешь, что я поняла, — задумчиво произнесла Лена. — Раньше думала, что семья — это кровь или документы. А теперь вижу: семья — это люди, которые остаются рядом, даже когда они не обязаны. Как ты, Вера.
— Ты права, деточка, — тихо засмеялась женщина. — Семья — это не те, кто должен, а те, кто хочет быть рядом. И знаешь что? Я очень хочу быть рядом с тобой. Ты мне как родная теперь.
— И ты мне, — искренне ответила Лена. — Ты научила меня самому главному — верить в себя. Спасибо тебе за это.
Поздно ночью Лена стояла у окна, разглядывая звезды в темном небе. Вспоминался тот вечер, когда она впервые ночевала в бабушкиной квартире и думала, что жизнь закончилась. Сколько всего произошло с той поры! Сколько трудностей преодолено, сколько радостей встречено.
Она справилась. Выдержала. Нашла свое призвание. И главное — обрела настоящую семью. Не по крови, а по сердцу. Людей, которые ценят ее саму по себе, а не за выгоду.
— Спасибо, — прошептала Лена, обращаясь к мерцающим звездам. — За все, что было. За каждый урок, за каждую встречу.
Телефон тихо звякнул — пришло сообщение от коллеги: «Завтра непростая операция. Рассчитываю на тебя. Ты лучшая!»
Лена улыбнулась. Завтра новый день. И теперь она точно знала: все будет хорошо.
