– Что за мужской голос у тебя там разговаривает? – спросила мать строго, как будто дочери было пятнадцать, а не тридцать.
– Так, телевизор. Ма, ты чего хотела? – Лере явно не терпелось быстрее закончить этот разговор.
– Ничего. Мне с тобой поговорить нужно. Серьезно! – мать сделала упор на последнее слово.
Лера закатила глаза. Она не горела пламенной любовью к матери, а посему и встречаться не очень-то хотела.
– Может по телефону?
– Нет. Жди, вечером буду, – сухо заявила мать и отключилась. Как это похоже не маму: не спрашивает, а ставит перед фактом.
– Макс, – позвала Лера, бросив телефон на кровать.
— Что случилось? — спросил он, выходя из кухни с двумя чашками кофе. — У тебя такое лицо, словно призрака увидела.
— Почти, — Лера благодарно приняла чашку. — Мама звонила. Собирается приехать вечером.
Максим понимающе кивнул. За четыре месяца отношений он уже успел наслушаться историй о Лериной семье.
— Хочешь, я останусь? — предложил он. — Составлю моральную поддержку. И вообще, ты обещала научить меня готовить тирамису…
Девушка покачала головой:
— Не сегодня. Мне нужно со всем этим разобраться…
Призраки прошлого
Воспоминания похожи на старые фотографии — со временем выцветают по краям, но самые яркие моменты остаются четкими, словно это было вчера. Лере было двенадцать, когда родители решили развестись.
Но и спустя годы она четко помнила тот вечер до мельчайших подробностей: желтый свет старого торшера, запах маминого борща на кухне и тяжелую тишину, повисшую в воздухе после того, как папа произнес: «Нам нужно поговорить».
Юля, младшая сестра Леры, уже спала в своей комнате, подложив под щеку любимого плюшевого зайца. Лера же сидела за своим столом, тщательно делая вид, что занята уроками, но на самом деле прислушивалась к каждому слову, доносившемуся из кухни.
— Я больше так не могу, Лена, — говорил папа. — Мы оба знаем, что это уже давно не семья, а какая-то пародия на нее.
— Ах, значит, пародия? — мамин голос звенел, как хрусталь. — А как же дети? О них ты подумал?
Звякнула чашка, упавшая на кафельный пол. Лера вздрогнула, но не двинулась с места. В такие моменты лучше было оставаться невидимой.
— Именно о детях я и думаю, — папин голос звучал устало. — Им нужны счастливые родители, а не вот это все.
— Счастливые родители? — мама горько рассмеялась. — Ну конечно, ты у нас теперь будешь счастливым. Небось, уже и замену мне нашел?
Лера закрыла уши руками, но все равно слышала каждое слово.
Родители развелись. Отец не стал настаивать на продаже квартиры и молча съехал, прихватив свои нехитрые пожитки. Сначала пропала его любимая кружка с отколотой ручкой, потом старое кресло, в котором он читал газеты по выходным, затем книги — целая полка внезапно опустела, обнажив выцветшие обои.
Юля делала вид, что не замечает этих изменений. Она с головой ушла в свой мир, где папа был предателем, а мама — жертвой.
Отец снял комнату в старом доме на окраине города. Лера приезжала к нему каждые выходные, если мама не придумывала очередную «неотложную» причину оставить дочь дома.
Девочка садилась на продавленный диван, который отдал кто-то из сердобольных соседей, и рассказывала о школе, о книгах, которые прочитала, о том, как Юлька опять устроила истерику из-за того, что мама не купила ей новый телефон.
— А ты? — спрашивал папа, внимательно глядя на дочь. — Как ты справляешься?
Она пожимала плечами, не зная, как объяснить, что научилась жить в двух реальностях одновременно. В одной она была примерной дочерью, которая старательно училась и не доставляла маме лишних хлопот.
В другой — молчаливым наблюдателем, который фиксировал каждую деталь происходящего, каждую фальшивую ноту в словах матери, каждый момент, когда Юля выбирала легкий путь манипуляции вместо честного разговора.
– Опять у этого предателя была? – бурчала мать каждый раз, как Лера возвращалась домой.
Лера стояла, опустив глаза в пол. И почему она вообще должна оправдываться?
– Мама, а еще она говорила, что было бы лучше, если бы она жила с папкой! – пропищала Юлька, выглядывая из материной спины и показывая старшей сестре язык.
– Ну, конечно! Папа у нас святой. Алименты выплатил и спит спокойно, а мне приходится крутиться, кормить, готовить, стирать! Уже скоро без рук останусь, а все я вам плохая! – моментально взрывалась мать.
– Ябеда! – тихонько шипела Лерка, незаметно от матери показывая сестре кулак.
– Папочка, дай денежек на мороженку, – пищала та же Юлька, когда отец приходил в гости к дочерям, и мать не слышала их разговора.
Сразу после школы Лера уехала учиться в областной центр.
– Дочь, ты только поступи на бюджет, на общагу и пропитание денег дам! – пообещал отец.
И Лера училась. С упоением и надеждой на светлое будущее, в котором у нее есть ее собственная квартира, в которой нет несносной младшей сестры и ворчливой, критикующей каждое ее слово и действие матери.
Через два года пришел черед Юльки определяться с институтом.
– Нужен мне ваш институт, как собаке пятая нога, – взбрыкнула девушка. – Я лучше окончу какие-нибудь курсы, и хватит с меня.
– Молодец, доча! – обрадовалась мать. – Не то, что некоторые, которые предпочитают сидеть у меня на шее, вместо того, чтобы начать работать.
Не нужно было обладать даром ясновидящей Ванги, чтобы понимать, что камень брошен в Лерин огород.
– Все мои расходы оплачивает отец, тебе не больно уж приходится на меня тратиться, – Лера не стала молчать.
– Тебе бы только зубы скалить да спорить со мной, вся в отца! – шикнула матушка.
Через полгода Юлька уже считалась парикмахером-универсалом и устроилась в какой-то малокотирующийся салон на ставку начинающего мастера.
Лера домой приезжала редко. Каникулы она предпочитала проводить у отца.
– Вот окончишь институт, не спеши хвататься за первый попавшийся вариант. Походи по собеседованиям. Людей посмотри, себя покажи, – учил он дочь.
– Папенькино отродье, – шипела мать каждый раз, как видела старшую дочь у себя на пороге. – Младшая сестра уже деньги зарабатывает, а эта кобыла все на моей шее сидит.
– Юльке тоже предлагали учиться, чего она не пошла? – вступалась за себя девушка. – Ой, больно надо мне папенькины подачки!
«Что-то ты не сильно отказываешься, когда папа тебе деньги предлагает», – думала Лера про себя.
После института Лера устроилась на работу, а через год папа умер. Внезапно, нелепо — сердечный приступ. Его нашли соседи через два дня. На похоронах Юля рыдала громче всех, хотя последние годы практически не общалась с ним. Лера же не могла плакать — внутри была только пустота и понимание, что теперь она действительно одна.
Наследства после отца не осталось. Да и откуда ему было взяться, если после развода с женой он жил на съеме, а бОльшую часть доходов отдавал бывшей жене и дочерям.
Лере и прежде было нелегко, а после ухода отца стало еще тяжелее. Часть зарплаты она отдавала за съем комнаты – снимать отдельную квартиру было куда накладнее. Немного оставляла на текущие расходы и остальное откладывала на квартиру своей мечты.
Мать старшей дочери звонила редко. В основном для того, чтобы высказать очередной упрек.
– Юленька замуж выходит. Все деньги в свадьбу вбухала, наверно придется кредит брать, – вздыхала она в трубку, явно намекая на финансовую помощь от старшей дочери.
– Так не берите. Не понимаю, зачем шиковать, если денег нет и взять неоткуда, – чеканила Лера, делая вид, что не понимает, куда клонит мать.
– Какая ты бессердечная, вся в отца, – упрекала мать. – Или думаешь, если в тебя мужики не влюбляются, то и все должны свой век старыми девами куковать? Юленька праздник хочет. Все-таки замуж выходят раз в жизни…
Мать искренне считала, что ее старшая дочь некрасива, а значит и замужество ей не светит. Лера на такие замечания только вздыхала.
– На свадьбу денег дать не могу, я на ипотеку откладываю, – заявляла Валерия.
– Юленька беременна, деньгами бы помочь, – заявляла родительница в другой раз. – У Толика зарплата маленькая, а владелица салона, где твоя сестра работала, отказывается платить декретные. Оказывается, у нее все сотрудницы устроены неофициально.
– Ой, мам! Юлька прекрасно знала, что она работает за «черную» зарплату. И я ее предупреждала, что в случае декрета или больничного она ничего не получит.
– Вот ты вместо того, чтобы сестру упрекать, лучше бы помогла деньгами. Ребята семью создали, тянутся как могут. А ты живешь одна, да еще деньги жмешь, – упрекала мать.
– Юлька замуж вышла, работа у нее есть. Объясни, почему я теперь должна часть своей зарплаты ей отдавать? Что-то она не шибко спешила своей делиться, когда я училась, а она работала.
– Потому что это был твой выбор – сидеть у нас на шее, в то время как твоя сестра уже зарабатывала.
– Вот и замуж выходить и детей рожать – это Юлькино решение. Пусть сама и расхлебывает.
Наконец своя
Годы летели, а сестры так и не стали близки. Зато обиды, зародившиеся в детстве, росли и крепли.
Через два года после института Лера сумела-таки купить такую желанную квартирку. Свою.
– Не хочу двадцать лет платить эту чертову ипотеку, – решила девушка и с еще большим рвением принялась вносить платежи.
– Хорошая квартирка, – процедила сквозь зубы мать, осматривая дочерины владения. – Вот бы Юленьке такую двушку. А то они с малышом вынуждены в общаге жить, а тебе одной вон какие хоромы достались. Несправедливо.
– Юленька с Толиком на печи лежат, и палец о палец не ударят, все ждут, что заветные квадратные метры сами по себе им на голову упадут. Только такого не бывает, – сердито буркнула девушка. Конечно, ей было обидно, что мать, как и всегда, обесценивает ее заслуги.
– Бессердечная ты, – отозвалась мать.
– Раз ты такая добрая у нас и мудрая, чего же их к себе не пустишь? У тебя трешка. Места всем хватит: и тебе, и Юльке с детьми и мужем…
– Да ну этого Толика… – отмахнулась мать.
Лера усмехнулась. Она прекрасно знала, чем закончился тот эксперимент совместного проживания. Теща и зять не сошлись характерами. Матушке все казалось, что Толик недостаточно усилий прилагает, чтобы обеспечить жену и детей благоустроенным жильем. И вообще, в глазах тещи он был недостоин ее обожаемой дочери.
Толик с тещей не спорил, молча слушал все ее претензии. А когда чаша терпения переполнилась, рассказал той все, что о ней думает. Заодно в красках описал, куда бы ей следовало отправиться, чтобы не мешать простым смертным спокойно лежать на диване.
Последующие семь лет Лериной жизни можно было описать одним словом – работа. Она к восьми утра летела в офис, где корпела над проектами до пяти вечера. Потом мчалась домой, где до полуночи писала курсовые, контрольные, делала переводы.
Максим в жизни Леры появился внезапно. Симпатичный молодой человек устроился в ту же компанию, где работала девушка. Их роман развивался медленно, но верно и вскоре молодые люди стали задумываться о свадьбе.
Матери Лера о переменах в жизни не спешила сообщать. Не считала нужным.
Я все решила за тебя
Дверной звонок надрывался противным скрипучим голосом.
«Надо его совсем отключить», – мелькнуло в голове Леры, пока она шла к двери.
– До тебя не дозвонишься, – бросила мать и, не дожидаясь приглашения, решительно шагнула в квартиру.
– Говори, чего хотела, – Лера хотела как можно быстрее узнать причину визита не самой желанной гостьи.
Прошло семь лет с тех пор, как она купила квартиру и ровно столько же с первого и последнего визита матери к ней.
– А ты чего коней разогнала? Гостей принято чаем поить, пирожками угощать, а уж после вопросы задавать, – весело воскликнула матушка. Лера была сбита с толку этой интонацией. Она не привыкла, чтобы мать с ней шутки шутила.
– Проходи, – без особого энтузиазма она пригласила гостью на кухню. – Чай в пакетах, пирог магазинный, – презентовала хозяйка свои угощения.
– Не густо, не густо. Вижу, готовка – не твой конек! – хихикнула вдруг матушка, чем ввела дочь в еще бОльший ступор.
– Ма, давай не темни, говори, чего хотела?
– Ой, а у тебя и посудомойка есть. Удобненько, удобненько. Что, и вода фильтрованная подключена? Правильно! – вместо ответа мать взялась осматривать дочерину жилплощадь.
– Да, и даже канализация имеется, не нужно воду в ведрах в канаву выносить, – не без иронии заявила девушка.
– Ой, как хорошо, что у тебя санузел раздельный. Это же куда удобнее, чем совместный, особенно, если в квартире живет несколько человек, – мать уже оглядывала ванну и туалет.
– Ммм, какой диван удобный! В меру жесткий, в меру мягкий. Вполне можно использовать как постоянное спальное место, – продолжала восторгаться родительница, оглядывая квартирку.
Увиденное ее явно удовлетворило.
– Я тут подумала и приняла мудрое решение, чего я буду шиковать одна в трехкомнатной квартире. Я ее Юленьке отпишу! – расплываясь в улыбке, заявила вдруг матушка.
– Это как? – не поняла Лера. – А сама в их общагу пойдешь?
– Да на кой мне этот их клоповник на первом этаже? Там же от забулдыг проходу нет, – возмутилась матушка. – Я квартиру Юленьке отдам, а сама с тобой поживу, ты же все равно одна, – заявила мама.
Лера поперхнулась воздухом и некоторое время молча смотрела на мать, хлопая глазами и хватая ртом воздух.
– А что? У тебя вон какая хорошая двушка. Одна комната тебе, одна – мне, а Юленька заедет в мою трешку – все по справедливости! – мать рассуждала уверенно, как будто весь ее план давным-давно был согласован и утвержден всеми заинтересованными сторонами.
Вот только Валерию такой расклад вовсе не устраивал. Не для того она горбатилась семь лет, стремилась вырваться из-под материного крыла, чтобы теперь делить с ней с таким трудом заработанные квадратные метры. А сестра, которая все это время только и делала, что плодилась и ныла на судьбу, получила все нахаляву.
– Нет, – коротко отрезала Лера.
Теперь пришел черед матери хлопать глазами и хватать воздух ртом. Она знала, что старшая дочь с характером, но не думала, что та сможет ей возразить.
— Что значит «нет»? — мамины глаза сузились. — Я уже всё решила. Документы подготовлены.
— Значит, будешь жить у Юльки, — Лера встала, чувствуя, как дрожат колени. — Это моя квартира. Моя. Я за неё семь лет горбатилась, пока Юля рожала и ждала манны небесной.
— А, так вот в чём дело! — мама всплеснула руками. — Завидуешь сестре? Она хоть семью создала, детей родила, а ты… — она обвела взглядом кухню, словно искала следы дочкиных несуществующих провалов. — Ни кошки, ни собаки. Живёшь как перекати-поле.
– Вообще-то я замуж выхожу…
– Да кому ты нужна? – возмутилась мать, скривив рот. – Сходу начинаешь небылицы сочинять, лишь бы сестре не помогать.
– Думай, как хочешь, но твоей ноги здесь не будет.
– Неужели выгонишь, если я к тебе с чемоданами приеду? – усомнилась женщина.
– Проверь, – спокойно посоветовала Лера и поднялась с места, давай понять, что больше она гостью не держит.
— Ты такая же чёрствая, как твой отец! — её голос сорвался на крик.
— Спасибо, — Лера улыбнулась, впервые за вечер. — Папа был хорошим человеком. И любил меня просто так, а не за правильное поведение.
Входная дверь хлопнула так, что задрожали стёкла. Лера стояла у окна, глядя, как мамина фигура растворяется в сумерках, и чувствовала странное облегчение.
На телефоне мигало сообщение от Максима: «Как прошла встреча?» Лера улыбнулась, набирая ответ: «Приезжай. Буду учить тебя готовить тирамису».
