Евгения стояла у окна, наблюдая за вечерним городом. Ей нравились огни и кипучая жизнь центра, хотя квартира находилась достаточно высоко, чтобы не доносился шум улицы. Она провела рукой по гладкой поверхности подоконника из натурального камня.
— Тебе не кажется, что эти шторы пора поменять? — спросил Григорий, входя в комнату.
Евгения обернулась. Муж стоял у дверного проема с чашкой чая и критически разглядывал интерьер.
— Может быть, — пожала она плечами. — Мне они нравятся.
— Они старые, — Григорий прошел в комнату и сел на диван. — Когда у нас будут новые?
— Это же не первая необходимость, — Евгения отошла от окна и присела рядом. — К тому же, сейчас не лучшее время для таких покупок.
Женщина прекрасно понимала, к чему ведет этот разговор. Последние полгода Григорий регулярно заводил речь о деньгах. Совместная жизнь, начинавшаяся так гармонично, постепенно наполнялась напряжением.
Когда они только поженились три года назад, финансовые вопросы решались легко. Они скидывались поровну на бытовые расходы, вместе планировали отпуск, каждый имел право вето на крупные траты. В отношениях царило равноправие и взаимоуважение.
Евгения ценила это больше всего. Она рано начала работать и к тридцати годам уже заняла руководящую должность в крупной IT-компании. Имела стабильный высокий доход. Потратила годы, чтобы скопить на первый взнос за эту квартиру.
Григорий зарабатывал меньше. Не намного, но разница была заметна. Поначалу это никак не сказывалось на их отношениях. Но со временем муж начал проявлять признаки недовольства.
— Знаешь, смешно, — сказал он однажды за ужином. — У тебя прямо мужская зарплата.
Евгения тогда не придала значения этой фразе. Потом шутки стали повторяться все чаще. Постепенно в них появился оттенок обиды.
— А на счетах у тебя сколько сейчас? — спрашивал Григорий как бы между прочим.
Евгения отшучивалась или переводила тему. Ей не хотелось обсуждать такие вопросы. Не потому, что скрывала что-то. Просто считала, что даже в браке нужно сохранять определенную финансовую независимость.
В прошлом месяце к ним приезжала свекровь. Анна Петровна пробыла у них всего неделю, но за это время успела несколько раз поговорить с сыном наедине. После ее отъезда Григорий стал еще настойчивее в вопросах денег.
— Слушай, я тут подумал, — сказал он сегодня вечером, делая глоток чая. — Нам нужно пересмотреть наш финансовый подход.
— Что ты имеешь в виду? — Евгения напряглась.
Разговор предстоял неприятный.
— Ну, ты зарабатываешь больше меня. Может, тебе стоит взять на себя больше расходов? — Григорий старался говорить небрежно. — Я ведь и так стараюсь.
Евгения нахмурилась.
— Мы договаривались делить расходы поровну.
— Но согласись, не совсем справедливо платить одинаково, когда доходы разные, — Григорий отставил чашку. — К тому же, у мамы сейчас непростая ситуация.
— При чем тут твоя мама? — Евгения скрестила руки на груди.
— При том, что мы семья! — В голосе Григория впервые появилась жесткость. — И моя мама — часть этой семьи.
— Ну хорошо, что случилось у твоей мамы? — Евгения постаралась смягчить тон.
— Ее дом разваливается. Там нужен капитальный ремонт, — Григорий снова взял чашку. — Крыша течет, проводка старая. Жить опасно.
Евгения молчала. В словах мужа чувствовался подвох. Неужели он хочет, чтобы она оплатила ремонт свекрови?
— И сколько нужно на ремонт? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
— Я пока точно не знаю. Но важнее другое, — Григорий смотрел ей прямо в глаза. — Сколько у тебя сейчас на счетах?
Этот вопрос прозвучал слишком прямолинейно. По спине пробежал холодок.
— А почему ты спрашиваешь?
— Потому что в семье не должно быть секретов, — Григорий поставил чашку на стол с громким стуком. — Мы женаты. Должны доверять друг другу.
Евгения видела, что этот разговор был спланирован заранее. Григорий слишком настойчиво гнул свою линию.
— К чему ты клонишь, Гриша? — Она решила прояснить ситуацию. — Просто скажи прямо, что ты хочешь.
— Я хочу, чтобы мы были настоящей семьей! — Григорий встал с дивана и начал ходить по комнате. — Чтобы все было общее! Чтобы твои деньги были нашими деньгами!
— И ты хочешь потратить их на ремонт дома твоей мамы? — Евгения тоже поднялась.
— А что в этом такого? — Муж остановился. — Разве не нормально помогать родным? К тому же, ты вполне можешь себе это позволить.
— Откуда ты знаешь, что я могу себе позволить? — Брови Евгении поползли вверх. — Ты даже не знаешь, сколько у меня на счету.
— Вот именно! — Григорий резко повернулся к ней. — И это проблема! Ты скрываешь от меня свои финансы, как будто я какой-то чужой!
Евгения глубоко вздохнула. Разговор зашел слишком далеко. Нужно было остановиться и подумать.
— Слушай, давай сделаем паузу, — сказала она, стараясь говорить мягко. — Это серьезная тема. Нам нужно все обсудить спокойно.
— Какая еще пауза? — Григорий не унимался. — Сколько на твоих счетах? Почему ты не хочешь говорить? У тебя там миллионы, которые ты прячешь от семьи?
Евгения отступила к окну.
— Дело не в сумме, — она покачала головой. — Дело в принципе. Мы с тобой никогда не говорили о том, что будем содержать твою маму.
Григорий прищурился. На его лице появилась странная улыбка. Он вдруг перестал спорить и махнул рукой.
— Ладно, давай об этом завтра, — сказал он неожиданно мягко. — Я пойду в душ.
Евгения с недоумением посмотрела ему вслед. Такая резкая смена настроения настораживала. Она долго не могла уснуть, обдумывая этот разговор.
Следующим вечером история получила продолжение. После ужина Григорий сел напротив нее в гостиной. На его лице застыло самодовольное выражение. Он положил руки на колени и посмотрел Евгении прямо в глаза.
— Мы тут с мамой подумали. Твои деньги лежат без дела, а у нас как раз проблемы! — произнес он с таким видом, будто сообщал о чем-то очевидном и разумном.
Евгения замерла с чашкой чая в руке. Значит, он все обсудил со свекровью. Они вместе распланировали ее деньги. Без ее ведома и согласия.
— Вы с мамой подумали о моих деньгах? — Евгения поставила чашку на стол, стараясь унять дрожь в руках.
— Не начинай, — Григорий поднял руку в предупреждающем жесте. — Лучше послушай план.
Муж начал говорить о том, как разумно распределить ее сбережения. Ремонт маминого дома. Инвестиции в какой-то перспективный бизнес-проект, о котором он раньше даже не упоминал. Увеличение ежемесячных расходов на хотелки.
— Так мы сможем разгрузить меня от финансового давления, — закончил он с улыбкой.
Евгения слушала молча. С каждым словом она все яснее понимала, что происходит. Ее средства давно перестали быть в глазах мужа ее личной собственностью. Он уже мысленно распорядился ими.
— А ты? — спросила она, когда он закончил. — Сколько ты сам вложишь в эти общие нужды?
Григорий замялся. Он явно не ожидал такого вопроса.
— Ты же знаешь мою ситуацию, — ответил он с раздражением. — Моей зарплаты хватает только на мои расходы. А вот твои доходы должны идти на благо семьи.
— Почему? — Евгения скрестила руки на груди.
— Потому что у тебя их больше! — Григорий повысил голос. — Это естественно!
— А твои усилия по зарабатыванию? Они тоже должны идти на благо семьи?
— Не переводи тему! — Муж стукнул ладонью по столу. — Мы сейчас не обо мне говорим.
В этот момент Евгения окончательно поняла. Это не был разговор двух равных партнеров. Это было объявление решения, принятого без ее участия. Она медленно встала и вышла из комнаты без единого слова.
В спальне Евгения легла на кровать прямо в одежде. Сон не шел. В голове крутились обрывки разговора. Как легко Григорий решил, что имеет право распоряжаться ее деньгами. Как спокойно планировал их потратить.
Под утро она осознала горькую правду. Человек, которому она доверяла, видел в ней не партнера, а источник финансирования. Дойную корову. Кошелек на ножках.
Когда первые лучи солнца осветили комнату, Евгения уже знала, что делать. Она взяла телефон и зашла в банковское приложение. Быстро изменила все пароли. Переключила уведомления только на свой номер. Удалила доступ Григория к семейному бюджету. Все равно там были только ее деньги.
Пусть муж разгрузится от финансового давления. Полностью.
Около полудня, когда Гриша ушел «по делам», на ее телефон пришло сообщение. Попытка оплаты в кафе. Отказано из-за отсутствия доступа. Следом раздался звонок.
— Что с картой? — голос мужа звучал растерянно. — Я не могу расплатиться.
— Мои деньги больше не лежат без дела, я избавила тебя от этой головной боли, — ответила Евгения спокойно. — Просто теперь ты к ним не имеешь отношения.
— Ты что натворила?! — закричал Григорий. — Немедленно верни все как было!
— Нет. Ты хотел распоряжаться моими деньгами без моего согласия. Ты обсуждал их с мамой за моей спиной. Ты уже все распланировал. Но это мои деньги, Гриша. Только мои.
Евгения сбросила вызов. Следующие несколько дней прошли как в тумане. Криков было много. Григорий метался между угрозами и попытками примирения. Обещал исправиться. Говорил, что пошутил. Кричал, что она обязана ему помогать.
Через неделю Евгения подала на развод. Встреча с юристом прошла быстро и четко. Слава богу, у них не было общих детей. Квартира оформлена только на нее. Имущество почти не пересекалось.
— Ты не можешь так поступить! — кричал Гриша, когда она сообщила ему о своем решении. — Мы же семья!
— Мы не семья, — ответила Евгения. — Семья — это когда уважают друг друга. Когда считаются с мнением партнера. Когда не пытаются распорядиться чужими деньгами в своих интересах.
Развод прошел быстро. Евгения осталась в своей квартире. Она вовремя разорвала эти отношения. Прежде чем они превратились в финансовую кабалу. Прежде чем Григорий окончательно сел ей на шею.
Через месяц позвонила свекровь. Анна Петровна долго кричала в трубку. Обвиняла Евгению в жадности. Говорила, что в семье нужно делиться. Что настоящая жена должна обеспечивать мужа и его родных. По разговору было понятно, что Гриша не сказал матери о разводе, что было странно.
— Вот поэтому я больше не жена, — ответила Евгения и сбросила звонок.
Сидя вечером у окна в своей просторной квартире, Евгения вдруг осознала простую истину. Ее настоящее богатство — не деньги. А способность вовремя понять, кто рядом с ней. Умение защитить себя и свои границы. Смелость принимать непростые решения.
Она заработала свою независимость тяжелым трудом. И никому не позволит ее отнять.
