— Ты знала! — Владислава почти плакала от злости. — Ты знала, что там будут строить! Потому и забрала себе дом! А мне всучила эту… эту конуру!
— Влада, ты совсем с ума сошла? — вмешался Тимур, подходя к жене. — Прекрати это представление немедленно.
— Ничего я не прекращу! — Владислава оттолкнула руку мужа. — Еве всегда везло! Всегда!
— Откуда у вас деньги на такую квартиру?! — Владислава решительно подошла к сестре, руки дрожали от возмущения, а вместе с ними и полупустой бокал, который она сжимала пальцами. — Я хочу знать!
Ева растерянно огляделась по сторонам. Новоселье было в самом разгаре, и последнее, чего ей хотелось — это выяснять отношения с сестрой на глазах у гостей.
— Давай позже об этом поговорим, ладно? — тихо попросила она.
— Не-ет, — Владислава встала как вкопанная, — я хочу сейчас! Тимур, иди сюда! — она махнула рукой мужу, который о чём-то разговаривал с Ярославом. — Ты знаешь, откуда у них деньги на «трёшку»?
— Влада, пожалуйста, — Ева попыталась взять сестру за руку, но та резко дёрнулась.
И именно в этот момент Марта, подруга Евы, совершенно некстати объявила, обращаясь к своему спутнику:
— Представляешь, им участок в деревне продать удалось! За сумасшедшие деньги! Там коттеджный посёлок строят.
Владислава застыла. А потом её лицо исказилось от гнева и обиды.
— Ты обманула меня с наследством! — закричала она, и музыка тут же стихла. — Ты должна мне половину своей квартиры!
Квартиру и дом отец оставил дочерям десять лет назад. Это было неожиданно — Степан Филиппович казался крепким, несмотря на свои шестьдесят пять. Но сердце подвело, и сёстры остались вдвоём — без отца и матери, которая ушла ещё раньше.
Ева была старше сестры на четыре года. Сейчас, в тридцать два, она всё ещё чувствовала ответственность за Владиславу, хотя та давно вышла замуж, она сама готовилась стать матерью.
— Тебе не кажется, что нужно как-то решить вопрос с наследством? — осторожно спросил Ярослав через месяц после похорон, когда они сидели на кухне их съёмной квартиры. — Съёмную квартиру тянуть тяжело, а тут такая возможность.
Ева вздохнула, размешивая остывший чай.
— Влада ребенка ждет. Им эта двушка нужнее. Как я могу их оттуда выселить?
— Никто не говорит о выселении, — терпеливо пояснил Ярослав. — Нужно продать и квартиру, и дом, а деньги поделить поровну. Мы внесём первый взнос по ипотеке, и они смогут улучшить свои условия.
Ева только покачала головой:
— Ты не знаешь мою сестру. Она вцепится в эту квартиру мёртвой хваткой. Особенно сейчас, в ожидании ребёнка.
И действительно, когда Ева наконец решилась поговорить с сестрой, Владислава отреагировала именно так, как и предполагала старшая.
— Что значит «продать»?! — Владислава нервно ходила по кухне, придерживая живот. — Ты хочешь, чтобы я на сносях переезжала? Ты вообще соображаешь?
— Я ничего такого не предлагаю, — мягко попыталась объяснить Ева. — Продадим, когда тебе будет удобно. Просто нужно договориться…
— Нет! — отрезала Владислава. — Мы отсюда никуда не поедем. А знаешь что? — она вдруг остановилась, словно её осенило. — Забирай дом себе. Полностью. Никаких продаж. Дом тебе, квартира мне. По-честному. Он вообще больше по площади в разы, но я компенсацию требовать не буду, цени.
Ева долго смотрела на сестру, не зная, что ответить. Полуразвалившийся дом в деревне, где даже магазина уже не осталось, против двухкомнатной квартиры в городе? Сравнивать их стоимость было просто смешно.
— Это несправедливо, Влада, — тихо сказала она.
— Да что ты знаешь о справедливости? — мгновенно взвилась Владислава. — У тебя даже детей нет, а у меня скоро будет! Мне жить негде! А ты со своим Ярославом и так вон какие богатые!
Это было настолько далеко от истины, что Ева даже спорить не стала. Они с Ярославом, конечно, не бедствовали — он работал инженером на производстве, она товароведом, — но до «богатых» им было как до Луны. Съёмная квартира съедала треть их общего дохода.
Дома Ярослав только руками развёл, выслушав рассказ жены.
— Да уж, а я тебе не верил, — он покачал головой, но тут же смягчился, увидев, как расстроена Ева. — Ладно, делай, как знаешь. Наследство твоё, сестра твоя. Переживём и это. Послушай, если ты уже решила, что хочешь уступить — давай, по крайней мере, сделаем всё по закону. Пусть оценщики определят реальную стоимость обоих объектов.
Но когда Ева предложила это сестре, та снова закатила скандал.
— Какие ещё оценщики? Зачем деньги тратить? — возмущалась Владислава. — Ты что, не доверяешь родной сестре? Думаешь, я тебя обмануть хочу?
И Ева сдалась. Возможно, это была слабость. Возможно, сработала привычка старшей сестры — всегда и во всём уступать младшей. Или просто не хотелось портить отношения. Как бы то ни было, на том, чтобы правильно всё оформить, Ярослав настоял. В наследство сёстры вступили в равных долях, а затем передарили друг другу оговоренныедоли. Владислава Еве – половину дома, Ева Владиславе — половину квартиры. Документы были подписаны, и Владислава с мужем стали полноправными владельцами городской квартиры, а Ева с Ярославом — старого дома на краю умирающей деревни.
Тимур, кстати, смотрел на всё это с плохо скрываемым удивлением.
— Ты уверена? — спросил он у Евы, когда они вчетвером оформляли документы у нотариуса. — Дом… он же в неважном состоянии.
— Всё нормально, — устало улыбнулась Ева. – Вам нужнее, а мы справимся.
Тимур бросил быстрый взгляд на жену и промолчал.
Шли годы. Отношения между сёстрами оставались ровными, но с каждым годом становились всё более поверхностными. Они созванивались на праздники, виделись на днях рождения детей, но никогда не говорили по душам — как раньше, когда были совсем юными.
Ева иногда ловила на себе странные взгляды сестры, когда речь заходила о жилье, о ремонте или о чём-то подобном. Словно Владислава проверяла, не затаила ли старшая обиду. Но Ева давно смирилась с решением, которое приняла когда-то. В конце концов, не в деньгах счастье.
— А когда у нас будет собственная квартира? — спросил как-то Игорь, сын Евы и Ярослава. Ему было уже пять, и он начинал познавать смысл слова «зависть». Тем более, что двоюродные брат и сестра очень этому способствовали. — Мы всегда будем жить в съёмной?
Ева переглянулась с мужем.
— Не всегда, — твёрдо сказал Ярослав, подхватывая сына на руки. — Мы всё это время копили и уже почти собрали нужную сумму. Уже скоро мы купим свою.
Они действительно копили. Откладывали с каждой зарплаты, отказывая себе в отпусках, новой одежде, походах в кафе. И вот, когда даже сын задавал вопросы, они решились — взяли ипотеку на маленькую двухкомнатную квартиру в спальном районе. Ярослав радовался, что теперь деньги будут идти не арендодателю, а на их собственное жильё. Ева же про себя думала, что расплачиваться им придётся ещё лет пятнадцать. К тому времени Игорь уже вырастет.
О доме в деревне они почти не вспоминали. Несколько раз ездили туда — посмотреть, всё ли в порядке. Состояние с каждым годом ухудшалось: прохудилась крыша, прогнил пол в сенях, покосился забор. На капитальный ремонт нужны были деньги, которых не было.
Звонок от Тихона Прохоровича раздался как гром среди ясного неба.
— Добрый день, Ева Степановна, — раздался в трубке бодрый мужской голос. — Я представляю компанию «Новый Дом». Мы заинтересованы в приобретении участка в деревне Михайловка, зарегистрированного на ваше имя.
Ева не сразу поняла, о чём речь.
— Это какая-то ошибка. Там нет ничего ценного, — ответила она. — Старый дом, который вот-вот развалится.
— Дом нас не интересует, — терпеливо объяснил Тихон Прохорович. — Нас интересует земля. Видите ли, ваша Михайловка теперь входит в зону перспективной застройки. Там строится коттеджный поселок бизнес-класса. Мы уже выкупили все соседние участки, ваш остался последним. И мы готовы предложить вам очень хорошую цену.
Когда он назвал сумму, Ева подумала, что ослышалась.
— Посовещайтесь с супругом, — добавил Тихон Прохорович, видимо, уловив её замешательство. — Я перешлю вам на почту все документы, предложение действительно месяц.
Вечером они с Ярославом долго сидели на кухне, обсуждая неожиданное предложение.
— Это просто какое-то чудо, — качал головой Ярослав. — Мы сможем сразу купить трёшку без всяких кредитов, а с учётом наших накоплений еще и ремонт сделать!
— Может быть, это развод? — неуверенно предположила Ева. — Такие деньги за участок в заброшенной деревне…
Но всё оказалось правдой. Документы были в порядке, компания имела безупречную репутацию. Консультация с юристом подтвердила все данные и о компании, и о поселке, и даже стоимость участка оказалась не заниженной. Через две недели сделка была закрыта, и на счёте семьи появилась сумма, которой они не видели за всю свою жизнь.
Они купили трёхкомнатную квартиру в хорошем районе, сделали качественный ремонт и купили новую мебель. И, конечно, устроили новоселье, пригласив всех родных и друзей. В том числе Владиславу с семьёй.
И вот теперь Владислава стояла посреди их новой гостиной и кричала:
— Ты обманула меня с наследством! Ты должна мне половину своей квартиры!
Гости замерли. Игорь испуганно прижался к Ярославу. Эдуард и Альбина, дети Владиславы, растерянно переглядывались.
— Что ты такое говоришь? — тихо спросила Ева, бледнея.
— Ты знала! — Владислава почти плакала от злости. — Ты знала, что там будут строить! Потому и забрала себе дом! А мне всучила эту… эту конуру!
Две комнаты городской квартиры, которые когда-то были объектом раздора, теперь назывались «конурой». Ева даже не нашлась, что ответить.
— Влада, ты совсем с ума сошла? — вмешался Тимур, подходя к жене. — Прекрати это представление немедленно.
— Ничего я не прекращу! — Владислава оттолкнула руку мужа. — Еве всегда везло! Всегда! А я… Я столько лет мучилась в тесноте с детьми! И что теперь? Она — в хоромах, а я — в своей дыре?
— Десять лет, — вдруг очень спокойно сказала Ева. — Десять лет мы с Ярославом снимали угол и платили налог за дом, которым даже пользоваться не могли, потому что там ремонта на космическую сумму. Оно того просто не стоило… Десять лет мы экономили на всём. А вы всё это время жили в квартире, за которую не нужно было платить аренду или ипотеку. Что мешало вам накопить? Что мешало вам купить дом или новую квартиру?
Владислава на секунду потеряла дар речи, а потом выпалила:
— Дети! У нас дети! Им нужно всё самое лучшее!
— У нас тоже ребёнок, — так же спокойно ответила Ева. — И ему тоже нужно всё самое лучшее. Но почему-то мы умудрились и копить, и о нём заботиться.
— Короче, — вклинился Тимур, — мы уходим. Влада, бери детей.
— Нет! — Владислава упрямо замотала головой. — Не уйду, пока она не согласится отдать мне половину! Это моё по закону! По справедливости!
— Ничего твоего здесь нет, — вдруг очень жёстко сказал Ярослав. — Раздел имущества был юридически оформлен. Все документы в порядке. Если не прекратишь, мы вызовем полицию.
Воцарилась тишина. Владислава медленно обвела глазами гостей, словно только что осознала, что устроила сцену на публике.
— Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Но это не конец. Я подам в суд. И докажу, что ты специально меня обманула.
Суд длился полгода. Это были ужасные месяцы. Ева почти не спала, похудела и осунулась. Владислава наняла адвоката и требовала признать раздел наследства недействительным, утверждая, что сестра владела инсайдерской информацией о планах застройки.
Ева, изучив все документы, смогла доказать, что на момент раздела наследства никаких планов не существовало — решение о строительстве коттеджного посёлка было принято всего два года назад. Благо компания-застройщик пошла им навстречу. Суд Владислава проиграла.
— Оспорим, — заявила она, выходя из зала суда.
— Не оспоришь, — устало ответила Ева. — У тебя нет оснований.
Владислава вдруг расплакалась.
— Ну почему тебе всегда всё? — всхлипывала она. — Всегда всё самое лучшее! Папа любил тебя больше… И мама… И все…
— Серьёзно? — Ева даже опешила. — Мне — всё? Ты это сейчас говоришь мне?
— Дамы, пойдёмте, — вмешался Тимур, беря жену под локоть. — Хватит уже.
И увёл рыдающую Владиславу к выходу.
После этого сёстры не общались. Совсем. Ева пыталась позвонить несколько раз, но Владислава сбрасывала. А потом и вовсе внесла номер в чёрный список.
Они случайно встретились через год на детском празднике у общих знакомых. Владислава сделала вид, что не заметила сестру. А когда Игорь подбежал поздороваться с двоюродными братом и сестрой, резко оттащила своих в сторону.
— Вы не общаетесь? — спросила Еву подруга Марта, та самая, что нечаянно выдала тайну на новоселье.
— Нет, — коротко ответила Ева.
— Она всегда была завистливой, — задумчиво сказала Марта. — Помнишь, ещё в школе…
Ева помнила. Владислава завидовала её отличным оценкам. Потом — её парням. Потом — её свадьбе. И даже ребёнку, хотя у самой уже было двое. Теперь вот — квартире.
— Знаешь, — неожиданно для себя сказала Ева, — иногда я думаю: а что, если бы мы сразу продали и дом, и квартиру отца? Поделили деньги поровну? Возможно, сейчас бы всё было иначе.
— Или нет, — возразила Марта. — С таким человеком, как твоя сестра, никогда не угадаешь. Она бы всё равно нашла, в чём тебя обвинить.
Может быть, подруга была права. А может, и нет. Ева не знала наверняка. Она лишь понимала, что в этой истории проиграли все. Деньги оказались важнее родственных связей, важнее доверия, важнее общих воспоминаний.
«А ведь мама всегда говорила: держитесь вместе, девочки, вы ведь родная кровь», — думала Ева, глядя, как Игорь играет с другими детьми. Среди них не было его кузенов.
И от этого было горько — горше, чем от всех судов и скандалов вместе взятых.
