Маша поспешно вытерла руки и полотенце и поспешила к двери, которая грозила вот-вот слететь с петель от настойчивости незваного гостя.
— Галина Семеновна, — без тени радости на лице процедила женщина, увидев на пороге мать Ильи.
— Сумки бери! — насильно всучив снохе тяжелые авоськи, свекровь вытерла со лба пот. — Я тут поесть вам принесла.
— Галина Семеновна, я умею готовить! — Маша застыла с сумками в руках.
— Знаю я, что вы едите, — поморщилась женщина, — одним «Роллтоном» и «Дошираком» питаетесь.
— Мы такое не едим! Вообще-то вы застали меня за готовкой, — раздраженная Маша потащила сумки на кухню.
Свекровь имела обыкновение стабильно раз в неделю приносить две сумки с едой, приготовленной дома.
— Картошка там тушеная, перцы фаршированные, вареники с творогом, компот из сухофруктов, — с гордым видом перечислила Галина Семеновна, ожидая похвалы от снохи.
— Вы же знаете, что мы это не едим, — Мария непроизвольно закатила кверху глаза.
Много раз молодые просили женщину, чтобы она перестала носить им еду, но та и слушать их не хотела.
Она была уверена, что Маша никудышная хозяйка и морит голодом ее любимого сыночка.
Возможно, родственники и по-другому бы относились к гостинцам Галины Семеновны, если бы они были приготовлены из свежих продуктов.
Однако женщина приносила еду из того, что либо уже пропало, либо грозило вот-вот испортиться.
Сама свекровь этого не скрывала. Прибегала и с порога заявляла, что картошка приготовлена три дня назад, а мясо в котлетах уже было с запашком, но она добавила туда перца, и можно есть.
На самом же деле и Маша, и Илья отлично чувствовали вкус и неприятный запах, идущий от еды.
Они и намекали, и прямым текстом говорили Галине Семеновне о том, что против того, чтобы она приносила им свою готовку, но женщина их не слушала.
Мало этого, приходя, свекровь раскладывала еду по тарелкам и садила родню за стол.
— Чего стоишь? Освобождай мои бадейки! — скомандовала женщина, подбоченившись. — И так устала, пока тащила к вам.
— Мы не просили. Сколько раз и я, и Илья говорили вам, чтобы вы прекратили таскать к нам свои плошки, — раздраженно произнесла Маша, начиная злиться.
— Бери, пока дают! — усмехнулась Галина Семеновна. — Зато можешь ни сегодня, ни завтра не готовить.
— Да уж, — обреченно вздохнула сноха, понимая, что после ухода свекрови ей придется все выбрасывать.
— Перцы попробуй, отличные получились, — женщина легонько толкнула Машу в плечо.
— Позже, я пока неголодная, — сноха поспешила отделаться от навязчивости Галины Семеновны.
Однако настойчивая свекровь не отстала от нее до тех пор, пока Маша не попробовала злосчастные перцы.
— Вкусные? — с надеждой спросила женщина.
— Да, вкусные, — натянуто улыбнулась сноха, сдерживая рвотный рефлекс.
Ни запах, ни вкус фаршированных непонятно из чего перцев погнал Машу в туалет.
Когда она вернулась на кухню, то увидела, как свекровь сидит с довольным видом за столом и пьет чай.
— Беременна?
— Нет.
— Врешь? — недоверчиво улыбнулась Галина Семеновна. — Почему тогда тебе плохо? Почему тошнит?
— Потому что меня воротит от вашей еды! — как на духу выпалила Маша. — Хватит таскать нам эту просрочку! Или сами ешьте, или выбрасывайте!
— Ты что такое говоришь? Я сама все это ем, — женщина замерла с кружкой в руке.
— Вот и ешьте, а нам не носите больше! Илья после вашего плова все выходные с унитаза не слезал! Из-за вас у нас пропали билеты на спектакль, — продолжала выговаривать сноха.
— Ты же сейчас попробовала мои перцы и сказала, что они вкусные, — растерянно прошептала Галина Семеновна.
— Я соврала! Они отвратительные и на запах, и на вкус! — проскрежетала зубами Маша и, схватив тарелку с перцами, потащила ее в туалет.
— Стой! Не смей! — негодуя и всплескивая руками, свекровь побежала следом за снохой.
Однако женщина не успела остановить Машу и застала только тот момент, когда готовка Галины Семеновны полетела в унитаз.
— Ты неблагодарная! Я столько у плиты стояла! — свекровь горько зарыдала от обиды.
— Вы меня, кажется, не услышали! — истошно закричала сноха. — Вы приносите нам пропавшие продукты!
— Чем же тебе мой компот не угодил? — злобно прищурилась женщина.
— Это не компот, а помои какие-то! Знаете что? Хотите знать правду? — с вызовом произнесла Маша. — Мы вашу еду, как только вы уходите, спускаем в унитаз!
— Я что зря целый год таскаю через весь город тяжелые сумки? — воскликнула Галина Семеновна и схватилась за сердце.
— Зря! — с торжеством проговорила сноха, поняв, что свекровь наконец-то ее услышала. — Ничего себе! А куда же мне теперь девать то, что остается?
— Или не покупайте столько, или выбрасывайте, — развела руками Маша.
— Выбрасывайте, — осуждающе проворчала женщина, — это же все деньги…
Она в глубокой задумчивости покинула квартиру снохи и сына и всю дорогу до дома думала о том, что ей делать.
Однако поменять свои привычки в шестьдесят с лишним лет Галине Семеновне было не под силу.
Через неделю женщина снова притащила две сумки с едой. Встретившись взглядом с Машей, она глухо произнесла:
— Ничего не говори! Самой жалко выбрасывать, поэтому делай это ты, но только после того, как я уйду.
Галина Семеновна прошла на кухню и устало бухнулась на стул, бросив расстроенный взгляд на свои сумки.
— Может, мне самой раз в неделю приезжать к вам и выбрасывать? — услужливо предложила Маша, которой стало немножко стыдно за свое поведение.
— Нет, я этого не переживу. Буду сама возить. Мне все равно делать нечего, — вздохнула женщина и встала со стула. — В общем, пошла я, а ты делай то, что должна. Только там это…понюхай кашу рисовую. Ей всего два дня, возможно, она еще едомая.
Через пару минут Галина Семеновна ушла, а Маша стала вываливать всю ее еду в унитаз.
