— Опять звонила? — спросила Яна, наблюдая, как муж в пятый раз проверяет телефон за ужином.
Паша поднял глаза от экрана и виновато улыбнулся.
— Нет, просто проверяю! Тётя Лида обещала сообщить, как там мама!
— Ты же сам решил прекратить общение с ней! — Яна отложила вилку. — И был абсолютно прав! Или уже забыл, что она устроила на нашей свадьбе?
Паша вздохнул и отложил телефон. Конечно, он помнил. Разве такое забудешь? Тамара Александровна явилась на торжество в чёрном платье, демонстративно всхлипывала всё время и за праздничным столом громко рассказывала всем, как её «единственный сыночек связался с самой ужасной женщиной, которую только можно представить», и «погубил свою жизнь».
— Я не забыл! — тихо ответил он. — Просто… Она всё-таки моя мать!
Яна покачала головой, но промолчала. Три года их брака стали настоящим испытанием из-за Тамары Александровны. Сначала она просто выказывала неодобрение выбором сына, потом начались открытые нападки. Яна ещё помнила, как во время их первого совместного ужина свекровь плеснула на неё борщ, а потом заявила, что «ни одна культурная женщина, которая хочет замуж, не наденет такую вульгарную блузку».
Потом были бесконечные визиты без предупреждения, критика всего — от причёски Яны до её нижнего белья, в которое свекровь умудрилась залезть. Свекровь открыто называла её «временной забавой» своего сына и предрекала скорый развод.
Последней каплей стал прошлогодний день рождения Паши. Тамара Александровна принесла огромный альбом с детскими фотографиями сына и весь вечер рассказывала гостям, какой он был «золотой мальчик, пока не связался с этой блудливой бабой». А когда Яна попросила её быть вежливее, Тамара Александровна вскочила и замахнулась на неё, крича: «Не указывай мне, как себя вести в присутствии моего сына!» Только вмешательство Паши предотвратило настоящую драку.
После этого случая Паша впервые по-настоящему поссорился с матерью. Он прямо сказал ей, что если она не научится уважать его выбор и его жену, то их общение придётся прекратить. Тамара Александровна в ответ выкрикнула что-то о неблагодарном сыне и гордо удалилась. С тех пор они не виделись и не разговаривали.
Яна помнила, с каким трудом Паша принимал это решение. Он вырос без отца, и мать была для него единственным родным человеком долгие годы. Несмотря на её тяжёлый характер, он любил её и чувствовал ответственность. Но Тамара Александровна переступила черту, и даже Паша это понял.
— Без её постоянного вмешательства нам живётся лучше, признай! — Яна мягко коснулась его руки. — Помнишь, как мы наконец-то смогли спокойно проводить выходные? Без звонков каждый час, без её внезапных визитов…
Паша улыбнулся.
— Да, это правда! И работа пошла лучше, и вообще… — он поднял глаза на жену. — Спасибо, что выдержала всё это, Ян! Я знаю, было нелегко!
Яна улыбнулась в ответ. Последний год действительно был счастливым. Они наконец-то почувствовали себя настоящей семьёй. Вместе ездили отдыхать, завели собаку, купили вторую машину. Паша получил повышение на работе, а Яна открыла маленькую дизайн-студию. Без токсичного присутствия Тамары Александровны их жизнь наладилась.
— Просто я хочу, чтобы мы были счастливы! — сказала Яна. — Только ты и я!
— Так и будет! — Паша накрыл её ладонь своей. — Обещаю!
Он не знал, что это обещание скоро будет нарушено, и их жизнь снова перевернётся с ног на голову. В тот спокойный вечер они ещё не догадывались, что телефон, на который Паша так часто поглядывал, скоро зазвонит, и голос тёти Лиды сообщит новость, которая разрушит их хрупкий мир.
Телефонный звонок раздался в субботу утром, когда Яна и Паша только собирались на дачу к друзьям. Паша взглянул на экран и удивлённо поднял брови.
— Алло!
— Пашенька, это тётя Лида. Узнал?
Голос сестры матери звучал взволнованно. Паша нахмурился — они почти не общались, и её звонок не сулил ничего хорошего.
— Конечно, тёть Лид! Что-то случилось?
— Твоя мама… Она уже неделю лежит с двусторонней пневмонией! Врачи говорят, что надо было раньше обращаться, но ты же знаешь её упрямство! Я случайно зашла вчера, нашла её совсем плохую!
Паша побледнел и сел на край дивана.
— Насколько всё серьёзно?
— Очень серьёзно, Паш! Температура за сорок держалась несколько дней! Она сама еле ходит! Я вызвала врача, он прописал кучу лекарств, но ей нужен уход… Я бы сама помогла, но у меня внуки на руках, сам понимаешь!
Паша словно окаменел. Яна, наблюдавшая за ним, отложила сумку с вещами для поездки и села рядом.
— Я сейчас приеду! — сказал он после паузы. — Диктуйте, какие лекарства нужны!
Яна слушала, как муж записывает длинный список медикаментов, и понимала, что их планы меняются. Когда Паша закончил разговор, она молча протянула ему руку.
— Давай адреса аптек посмотрим! Наверняка не в одной всё найдём!
Паша благодарно кивнул.
— Спасибо, Ян! Мне нужно съездить к ней!
— Я понимаю! — она сжала его ладонь. — Это твоя мать, несмотря ни на что!
Через час, объехав три аптеки, Паша стоял перед дверью материнской квартиры. Он не был здесь больше года и чувствовал странную смесь тревоги и вины. Дверь открыла тётя Лида.
— Слава богу, приехал! — она выглядела измученной. — Она в спальне! Я ей сказала, что ты приедешь!
Тамара Александровна лежала на кровати, осунувшаяся и бледная. Казалось, она постарела на десять лет. Увидев сына, она слабо улыбнулась.
— Пришёл всё-таки! Не забыл ещё мать-то!
В её голосе не было обычной желчи, только усталость и какая-то тихая радость. Паша сел рядом на край кровати и взял её горячую руку.
— Как же ты так, мам? Почему сразу не сказала, что заболела?
— А зачем тебя беспокоить? У тебя своя жизнь теперь, без меня! — она закашлялась, и Паша помог ей приподняться.
Квартира выглядела запущенной — пыль везде, грязная посуда в раковине, неопрятная постель. Паша понял, что мать действительно серьёзно больна, если допустила такой беспорядок в своём всегда идеально чистом доме.
Весь день он провёл, ухаживая за ней — готовил еду, давал лекарства, измерял температуру, прибирался в квартире. Тётя Лида уехала к внукам, обещав заглянуть на следующий день. Когда Тамара Александровна наконец уснула, Паша позвонил Яне.
— Я не смогу сегодня вернуться! Она совсем плоха!
— Я так и думала! — голос Яны звучал понимающе, но с лёгкой настороженностью. — Как долго ты планируешь там оставаться?
— Не знаю… Может, пару дней, пока ей не станет лучше? Тётя Лида помогать особо не может!
На следующий день Паша снова был у матери. И через день тоже. Яна не возражала, понимая ситуацию, но с каждым днём их разговоры становились всё короче и напряжённее.
Через две недели ежедневного ухода температура у Тамары Александровны наконец нормализовалась, но слабость осталась. Врач, осмотрев её, сказал, что последствия тяжёлой пневмонии могут ощущаться месяцами.
— Ей нужен постоянный уход! — объяснил он Паше. — Желательно, чтобы кто-то был рядом хотя бы первое время! Она ещё очень слаба!
И тогда Тамара Александровна, лежавшая с закрытыми глазами, вдруг отчётливо произнесла:
— Вот пусть жена твоя и приходит! Чем она целыми днями занимается? Невестки для того и нужны, чтобы свекровям помогать! Во все времена так было!
Паша напрягся, но промолчал. Яне он об этом разговоре решил не рассказывать.
Паша вернулся домой поздно вечером, измотанный физически и морально. Яна сидела на кухне с чашкой остывшего чая и листала книгу, но он видел, что она просто ждала его.
— Как она? — спросила Яна, откладывая журнал.
— Лучше, но врач говорит, что полное восстановление займёт время! — Паша опустился на стул напротив супруги. — Ей трудно ходить, даже из комнаты в комнату! Приготовить еду, убрать квартиру — всё это сейчас для неё непосильно!
Яна кивнула, ощущая подступающую тревогу. Эти ежедневные поездки Паши к матери уже третью неделю подряд изматывали их обоих. Он приезжал домой выжатый как лимон, а утром снова мчался к Тамаре Александровне. На работе у него начались проблемы — два проекта были на грани срыва, начальник уже дважды вызывал его на «серьезный разговор» в свой кабинет.
— Может, нанять сиделку? — предложила Яна. — Хотя бы на часть дня!
Паша устало потёр глаза.
— Я узнавал! Это дорого, а свободных средств у нас сейчас не так много! К тому же, мама наотрез отказывается видеть в своём доме посторонних!
Он помолчал, собираясь с духом, и наконец произнёс то, о чём думал несколько дней:
— Ян, а что если… Что если ты могла бы иногда навещать её? Не каждый день, конечно! Может, два-три раза в неделю?
Яна замерла. В первый момент ей показалось, что она ослышалась.
— Я? Навещать твою мать? Ты серьёзно?
— Просто подумай! — Паша подался вперед. — Я не могу разорваться между работой и мамой! У тебя более гибкий график! Это временно, только пока она не окрепнет!
Яна медленно покачала головой.
— Паш, ты забыл, как она ко мне относится? Она меня ненавидит! Она делала всё, чтобы испортить нашу жизнь! И теперь ты хочешь, чтобы я приходила к ней домой и ухаживала за ней?
— Может, это шанс наладить отношения? — неуверенно предположил Паша. — Она сейчас беспомощна, ей действительно нужна помощь!
— Шанс наладить отношения? — Яна горько усмехнулась. — Ты правда думаешь, что она вдруг переменит своё мнение обо мне? Нет, Паша! Она увидит в этом только подтверждение своей власти! Что она может щелкнуть пальцами — и я прибегу!
Паша не стал настаивать в тот вечер, но идея не была забыта. Каждый день он находил новые аргументы, чтобы убедить жену. Он говорил о долге перед родителями, о временной помощи, о том, что вдвоем им будет легче заботиться о Тамаре Александровне.
Яна поначалу просто отказывалась, потом начала злиться. Она напоминала Паше обо всех обидах, нанесенных свекровью — о язвительных комментариях, о публичных унижениях, о попытках поссорить их.
— Помнишь, как она рассказывала всем на дне рождения твоей двоюродной сестры, что я вышла за тебя только чтобы её взбесить? Или как показала мне фотографии твоей бывшей девушки, говоря, какая она была красавица по сравнению со мной? А тот случай, когда она пришла без предупреждения и устроила скандал, увидев, что я выбросила какую-то старую кружку, которую она тебе подарила десять лет назад?
Паша помнил всё это. Но усталость брала своё. Разрываясь между работой и уходом за матерью, он начал срываться на Яне:
— Ты просто эгоистка! Тебе сложно несколько часов в неделю потратить, чтобы помочь больному человеку?
— Не человеку, а твоей матери, которая сделала всё, чтобы отравить нам жизнь! — кричала в ответ Яна. — Почему это должна быть я? Почему не ты, не её сестра, не соседка, а именно я? Потому что «невестки для того и существуют»?
Неделя за неделей их конфликт нарастал. Паша проводил у матери всё больше времени. Яна чувствовала, что теряет мужа, но не могла переступить через себя. Она помнила каждую обиду, каждое пренебрежительное слово Тамары Александровны.
Однажды вечером Паша вернулся особенно поздно и сообщил, что у мамы снова поднялась температура.
— Врач говорит, что это рецидив! — сказал он, глядя в стену. — Ей снова очень плохо!
— Мне жаль! — ответила Яна. — Правда жаль! Но я не буду её сиделкой!
— А кто будет? — в его голосе звучало отчаяние. — Я больше не могу разрываться, Ян! На работе проблемы, дома проблемы, у мамы проблемы! Неужели так сложно просто помочь? Тем более ты долж…
— А ты считаешь, что я должна ухаживать за твоей мамашей, что ли? С чего бы? Ты её сын, а мне она никто! Пустое место!
В комнате повисла тишина после крика Яны. Они смотрели друг на друга как чужие.
Слова Яны повисли в воздухе, словно лезвие гильотины перед падением. Паша смотрел на жену так, будто видел её впервые.
— Пустое место? — повторил он с горечью. — Это моя мать! Человек, который вырастил меня!
— Я знаю! — Яна не отступала. — И я уважаю твою привязанность к ней! Но пойми — между нами ничего нет, кроме взаимной ненависти! Я не буду переступать через себя!
Паша покачал головой.
— Значит, даже ради меня ты не готова потерпеть немного?
— А ради меня ты не готов понять, что это унизительно? — парировала Яна. — Все эти годы она пыталась разрушить наш брак, а теперь я должна ползти к ней на поклон и выслуживаться?
Они разошлись по разным комнатам, но на следующий день конфликт вспыхнул с новой силой. Паша вернулся с работы раньше обычного, бросил на стол ключи от машины и объявил:
— Взял отпуск за свой счёт! Придётся пожить у мамы, пока она не поправится!
Яна замерла с чаем в руках.
— Насколько?
— Не знаю! Пока, на месяц! Может, продлю! — он избегал её взгляда.
— И что будет с нами? С нашими планами? Мы собирались в отпуск в следующем месяце!
— Какой отпуск, Яна? — Паша наконец посмотрел на неё. — Мама едва ходит! Кто-то должен быть рядом!
— Кто-то — да! Но почему это не может быть профессиональная сиделка? У нас есть сбережения!
— Эти сбережения мы копили на ремонт! — возразил он. — И потом, мама не примет помощь от чужого человека!
— Но с радостью примет её от чужого человека — меня! — жёстко заметила Яна.
— Ты не чужая! Ты моя жена!
— Для неё я никогда не была твоей женой! Только врагом!
Они замолчали. Яна понимала, что с каждым днём между ними растёт непреодолимая пропасть. Ещё недавно Паша во всём поддерживал её, защищал от нападок матери. Теперь же он словно забыл о прошлом и требовал от неё невозможного.
Через три дня Паша собрал вещи и перевёз их в квартиру матери. Яна стояла в дверях, наблюдая, как он укладывает в багажник последние сумки.
— Это твой выбор! — сказала она. — Но я не буду ждать тебя вечно!
Он обернулся с усталым видом.
— А что ты предлагаешь? Оставить её одну?
— Я предлагаю решение, которое не разрушит нашу семью! Но ты не хочешь его слышать!
В следующие две недели они виделись только мельком. Паша забегал домой за чистой одеждой и документами. Яна звонила узнать, как у него дела, но разговоры получались короткими и напряжёнными.
А потом Яна получила уведомление о разводе.
Она не плакала, она ощущала странное облегчение, словно давящий камень наконец упал с плеч. Она позвонила Паше, но он не взял трубку. Тогда она отправила короткое сообщение: «Развод? Что ж, прекрасно!».
Раздел имущества прошёл на удивление спокойно. Паша не спорил, когда Яна потребовала половину их квартиры и одну из машин. Он выглядел измученным и постаревшим, но был непреклонен.
— Ты выбрал свою мать, а я выбрала себя! — сказала Яна при их последней встрече в суде. — Надеюсь, ты не пожалеешь!
— Я уже жалею! — честно ответил он. — Но поступить иначе не могу!
Через полгода Яна случайно встретила бывшего мужа в супермаркете. Он катил перед собой тележку, нагруженную продуктами, и выглядел ещё более осунувшимся, чем при их последней встрече.
— Как твоя мать? — спросила Яна, сама удивляясь своему вопросу.
— Лучше! — Паша слабо улыбнулся. — Уже может сама готовить! Но я всё равно живу с ней! Пока наша квартира продаётся для делёжки, мне не на что снимать себе жильё, всё уходит на неё…
Они помолчали, глядя мимо друг друга.
— Знаешь… — произнёс наконец Паша. — Мама до сих пор говорит, что ты бросила меня, потому что эгоистка! А я иногда думаю: может, эгоист здесь я? Требовал от тебя невозможного!
Яна покачала головой.
— Поздно для таких мыслей, Паш! Каждый сделал свой выбор!
Она развернулась и пошла прочь, ощущая на спине его взгляд. Больше они не встречались. А Паша так и жил дальше с матерью, больше не женившись, а его мать ещё и его пережила, проклиная бывшую невестку, что она плохо заботилась о её сыне и ни разу не позаботилась о ней самой…
