— Ты опять идёшь? — Владимир оторвался от экрана ноутбука и внимательно посмотрел на Полину.
Она стояла перед зеркалом в коридоре, нанося последние штрихи макияжа. Чёрное платье умеренной длины подчёркивало её стройную фигуру, а лёгкие локоны мягко обрамляли лицо. Полина выглядела безупречно, и это, похоже, только усиливало раздражение Владимира.
— Да, я же говорила. У Кати день рождения, мы собираемся в «Бристоль» около семи, — она аккуратно накрасила губы тёмно-вишнёвой помадой и отступила от зеркала, чтобы оценить результат.
— И кто там будет? — В голосе мужа звучала плохо скрываемая неприязнь.
Полина вздохнула. Этот разговор повторялся уже в третий раз за последние два дня, и каждый раз список вопросов становился всё длиннее и настойчивее.
— Обычная компания: Катя, Света, Лена, Марина. Девочки из маркетингового отдела. Я их всех знаю уже два года.
— А мужчины там будут? — Владимир отложил ноутбук и скрестил руки на груди.
Полина посмотрела на мужа через зеркало. За четыре года брака она научилась распознавать приближение этих «допросов с пристрастием», как она их называла. Сначала был обычный интерес: «Как прошёл день?», «С кем обедала?». Потом вопросы становились всё детальнее, словно он собирал досье. А после её повышения три месяца назад его ревность достигла каких-то иррациональных масштабов.
— Володя, это девичник. Разумеется, там не будет мужчин, — она старалась, чтобы её голос звучал спокойно, хотя внутри медленно закипало раздражение.
— И до скольки вы планируете там сидеть? — он подошёл ближе, встав за её спиной. — Я могу тебя забрать.
— Не знаю, — пожала плечами Полина. — Может, до одиннадцати, может, до двенадцати. Закажу потом такси, не переживай.
— Какое такси? — Владимир нахмурился. — Ты с ума сошла? Ты знаешь, сколько случаев нападений на женщин в такси? Я тебя заберу, просто скажи время.
— Володя, мне тридцать лет, и я как-то сама справлялась до встречи с тобой, — Полина начала терять терпение. — К тому же, это центр города, там безопасно. Я просто напишу тебе, когда буду выезжать.
Владимир недовольно покачал головой:
— Нет, так не пойдёт. Мне нужен адрес заведения и контакты хотя бы одной из твоих подруг. На всякий случай.
Полина замерла, не веря своим ушам. Она медленно повернулась к мужу:
— Прости, что?
— Ты слышала, — Владимир пожал плечами, словно его просьба была самой обыденной вещью в мире. — Я хочу знать, где именно ты будешь находиться и с кем. Что в этом такого?
Полина почувствовала, как внутри нарастает волна возмущения. Она отложила помаду и внимательно посмотрела мужу в глаза:
— Володя, ты сейчас серьёзно? С каких пор тебе нужны контакты моих подруг? Ты что, собрался им звонить и проверять, действительно ли я с ними?
— Я просто беспокоюсь о тебе, — он попытался взять её за руку, но Полина отступила. — Ты в последнее время стала так часто задерживаться, эти корпоративы, встречи… После твоего повышения ты будто изменилась.
— Да, — согласилась Полина. — Изменилась. Я стала руководителем направления, у меня больше ответственности, больше контактов. И да, иногда мне приходится общаться с коллегами вне офиса. Это называется социализация, Володя, и это нормально.
— Нормально? — его тон стал жёстче. — Нормально приходить домой в одиннадцать вечера пахнущей чужим одеколоном? Нормально постоянно переписываться с каким-то Максимом из отдела продаж?
Полина закатила глаза:
— Боже мой, Максим — женат, я знаю его жену, и он мой ближайший коллега. Мы работаем над одним проектом! А запах одеколона… Мы были в кафе, там полно людей, я не знаю, чем от меня пахло.
— Всё равно, — Владимир упрямо сжал губы. — Так адрес ресторана?
— Нет, — твёрдо ответила Полина, взяв с тумбочки клатч. — Я не буду сообщать тебе адрес. И тем более не дам телефоны девочек. Это мои подруги, а не твои информаторы.
Лицо Владимира потемнело от гнева:
— Значит, тебе есть что скрывать? Раз не хочешь говорить, где будешь?
— Единственное, что я хочу скрыть от тебя, Владимир, это то, насколько меня бесит твоя патологическая ревность, — Полина старалась говорить спокойно, но каждое слово звенело от напряжения. — Я просто хочу провести вечер с подругами, без ощущения, что за нашим столиком установлена скрытая камера.
Она взглянула на часы — без двадцати семь. Если она не выйдет сейчас, то опоздает. А Полина ненавидела опаздывать.
— Мне пора, — она направилась к двери.
— Полина, стой! — Владимир схватил её за локоть. — Мы не закончили.
Она осторожно, но решительно высвободила руку:
— Нет, Володя. Мы закончили. И если ты не прекратишь этот контроль, то, боюсь, закончится не только наш этот разговор.
И она вышла, оставив Владимира одного в квартире, кипящего от смеси страха, ревности и бессильной ярости.
Владимир провёл следующий час, меряя шагами квартиру. Полина не отвечала на сообщения. Первые два часа он ещё сдерживал себя, списывая молчание на громкую музыку в ресторане, но к девяти вечера его терпение иссякло. Он позвонил ей дважды — сначала сброс, потом «абонент недоступен».
С каждой минутой его воображение рисовало всё более мрачные картины: Полина флиртует с каким-то случайным мужчиной, смеётся, позволяет ему прикасаться к её руке. Или, может быть, этот Максим тоже там — и ничего от не женат, а просто использует эту легенду для прикрытия.
В половине десятого Владимир услышал щелчок входной двери. Полина вернулась домой намного раньше, чем обещала. Он поспешил в прихожую, готовый высказать всё, что накипело за вечер, но осёкся: на лице жены не было ни следа веселья. Она молча разувалась, не глядя на него.
— Уже дома? — спросил он, пытаясь придать голосу нейтральность.
— Да, — коротко ответила Полина. — У Кати заболел ребёнок, она уехала. Без именинницы как-то не имело смысла продолжать.
Владимир почувствовал прилив удовлетворения. Никаких посторонних мужчин, никаких загулов до утра. Ничего из того, что рисовало его воображение.
— Почему трубку не брала? — спросил он, стараясь звучать обыденно. — Я волновался.
Полина прошла мимо него в ванную:
— Телефон был в сумочке, не слышала. Я в душ.
Владимир остался стоять в коридоре, ощущая странное разочарование. Вместо ожидаемой сцены — ничего. Ни оправданий, ни эмоций. Он зашёл в гостиную, где Полина оставила свою сумочку на кресле. Стильный чёрный клатч лежал полуоткрытый, и в нём виднелся краешек телефона.
Владимир оглянулся в сторону ванной — шум воды подтверждал, что Полина не выйдет в ближайшие минуты. Он осторожно вытащил её смартфон. К счастью, экран не был заблокирован — видимо, она только что что-то проверяла.
Первое, что открыл Владимир — сообщения. Несколько непрочитанных от «Максим работа». Его сердце ёкнуло, когда он открыл переписку:
«Завтра в два всё в силе? Документы подготовлю к утру».
«Конечно! Буду ждать в нашем кафе».
«Отлично! Будешь снова заказывать эту свою пастрами с авокадо? Как ты это вообще ешь? :)»
Владимир почувствовал, как к горлу подступает комок. «Нашем кафе»? Какое ещё «наше кафе»? И эти смайлики…
Он быстро пролистал вверх, просматривая предыдущие сообщения — в основном рабочие вопросы, отчёты, обсуждение каких-то рекламных макетов. Но между строк то тут, то там мелькали фразы личного характера. Шутки. Смайлики. Вопросы «как дела?».
В другом чате с некой «Катя др» было несколько фотографий с сегодняшнего вечера. Обычные групповые снимки: пять женщин за столом, бокалы шампанского, праздничный торт. Никаких мужчин. Никаких компрометирующих фото.
Но это не успокоило Владимира. Он открыл галерею — может, там есть что-то, чего нет в сообщениях? Прокручивая фотографии, он наткнулся на папку с рабочими снимками, среди которых были групповые фото с какой-то презентации. На нескольких кадрах Полина стояла рядом с высоким темноволосым мужчиной. Они улыбались, на одном фото он что-то говорил ей на ухо.
Шум воды прекратился. Владимир поспешно вернул телефон в сумочку и отошёл к окну, делая вид, что просто смотрит на ночной город.
Полина вышла из ванной в домашней тунике.
— О чём задумался? — спросила она, проходя в кухню.
— Да так, — Владимир последовал за ней. — Как прошёл вечер, до того как всё сорвалось?
— Нормально, — пожала плечами Полина, наливая себе воду. — Посидели, поболтали о работе, о жизни.
— О работе? — осторожно спросил Владимир. — А этот твой… Максим… Не упоминался?
Полина замерла, не донеся стакан до рта, и внимательно посмотрела на мужа:
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно, — он старался выглядеть невозмутимым.
Полина медленно поставила стакан на стол:
— Ты опять за своё? Серьёзно?
— За что «своё»? — Владимир попытался изобразить недоумение. — Я просто спросил про…
— Ты лазил в моём телефоне, — это был не вопрос, а утверждение. — Пока я была в душе.
Владимир открыл рот, чтобы возразить, но что-то в её взгляде остановило его. Она знала. Каким-то образом она знала.
— Я… — он замялся. — Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.
— А больше ты ничего не хочешь? Может, мне ещё отчитываться перед тобой, когда я захочу в туалет сходить?
Владимир ощутил, как его лицо вспыхнуло от стыда и злости:
— Не переводи стрелки! Ты встречаешься с этим Максимом завтра в вашем «кафе»! Как давно это происходит? Что ещё ты от меня скрываешь?
— Боже мой, — Полина устало покачала головой. — Это рабочая встреча. Мы обсуждаем новую рекламную кампанию. «Наше кафе» — это кафе напротив офиса, где обедает половина сотрудников, включая нашего директора.
— А эти фотографии? Где он шепчет тебе что-то на ухо? — не унимался Владимир.
— Какие… — Полина осеклась, и в её глазах промелькнуло понимание. — Ты даже в галерею залез? Володя, у тебя совсем крыша поехала? Это Игорь, наш арт-директор, он женат и у него трое детей. Он просто комментировал презентацию.
— Я не верю тебе, — упрямо заявил Владимир, хотя в глубине души понимал, насколько нелепо звучат его обвинения. — Ты изменилась после повышения. Всегда на работе, вечные звонки, встречи…
— Да, я изменилась, — голос Полины звучал неожиданно спокойно. — Я стала более независимой, более уверенной в себе. И мне это нравится. Мне нравится моя работа, мои коллеги, моя новая должность. А тебе, похоже, нравилась только та Полина, которая приходила домой в шесть и не имела собственной жизни.
Она прошла мимо него, но остановилась в дверях кухни:
— Я думаю, нам нужен перерыв, Володя. Мне нужно пространство. И время подумать, хочу ли я продолжать отношения с человеком, который не доверяет мне настолько, что копается в моем телефоне.
— Что ты имеешь в виду под «перерывом»? — холодно спросил Владимир.
— Я имею в виду, что тебе стоит пожить у родителей. Хотя бы пару недель. Нам обоим нужно остыть и подумать.
Это было словно ушат холодной воды. Владимир не ожидал такого поворота. Он думал, будет скандал, слёзы, может быть, примирение под утро. Но не это холодное, рациональное решение.
— Ты меня выгоняешь? — не веря тому, что услышал, спросил он.
— Нет, — Полина устало провела рукой по лицу. — Я предлагаю тебе временно пожить отдельно. Так будет лучше для нас обоих.
Первые дни в родительской квартире показались Владимиру бесконечными. Он занял свою бывшую комнату, где всё осталось почти как в юности: те же книги на полках, тот же письменный стол, даже несколько старых плакатов на стенах. Мама деликатно не спрашивала о причинах его неожиданного приезда, просто кормила его любимыми блюдами и шёпотом велела отцу «не лезть к мальчику с расспросами».
Владимир часами сидел, уставившись в экран смартфона. Полина не писала и не звонила. Он проверял её статус в мессенджерах каждые полчаса. «В сети». «Была в сети 5 минут назад».
Но сообщений от неё не было.
Однажды вечером, лёжа на старой кровати, он увидел, что Полина выложила фото в соцсеть. Обычное селфи из офиса — улыбающаяся, с кофейным стаканчиком в руке, на фоне какого-то рекламного макета. Её социальная жизнь продолжалась, как будто ничего не произошло, как будто не было этого разрыва, не было его, Владимира. Подпись к фото гласила: «Напряжённая неделя, но мы справились!»
Именно это «мы» и зацепило его больше всего. Кто эти «мы»? С кем она «справилась»? С Максимом? С тем парнем с фотографии?
Он сделал скриншот публикации, увеличил, вгляделся в детали фона. На рекламном макете за её спиной виднелась часть логотипа какой-то компании и слоган, который он не мог полностью разобрать. Владимир пролистал профиль Полины глубже, ища любые новые фотографии, любые намёки. Подписчики, комментарии, лайки — он изучал их все.
Под одной из старых публикаций он заметил комментарий от какого-то мужика: «Классно выглядишь! Надо как-нибудь повторить :)». Владимир тут же открыл профиль комментатора — какой-то Олег, тридцать четыре года, судя по фото — любитель спорта и путешествий. Страница была открытой, и Владимир погрузился в изучение его публикаций, отчаянно ища любые пересечения с Полиной.
Где-то на тридцатой фотографии он нашёл групповой снимок, на котором была и его жена — среди десятка других людей, улыбающаяся, с бокалом в руке. Подпись гласила: «Корпоратив удался! #лучшаякоманда».
— Володя, ужин готов! — голос мамы вырвал его из этого расследования.
— Иду, — автоматически ответил он, но не двинулся с места, продолжая изучать фото.
Это было уже похоже на одержимость, и где-то на задворках сознания Владимир понимал это. Но остановиться не мог. Ему казалось, что ещё немного, ещё пара скриншотов, ещё несколько просмотренных профилей — и он найдёт доказательства. Доказательства чего? Он сам не знал. Но был уверен, что они должны быть.
Вечером того же дня, после нескольких часов цифрового сталкинга, Владимир всё же решился написать Полине. Простое нейтральное сообщение: «Привет. Как ты?»
Она ответила почти мгновенно: «Нормально. А ты?»
«Скучаю по тебе. Может, встретимся поговорить?»
Три точки появились и исчезли несколько раз, прежде чем пришёл ответ: «Думаю, нам пока нужно побыть отдельно. Я ещё не готова к разговору».
«Но мы же не расстались?» — спросил он, чувствуя, как к горлу подкатывает паника.
«Я не знаю, Володя. Мне нужно время подумать».
«О чём тут думать? Я тебя люблю. Ты моя жена».
«Любовь — это доверие. А его между нами нет».
Владимир уставился на экран, не зная, что ответить. Она была права, и эта правда жалила сильнее всего.
На следующий день в ленте Полины появилось ещё одно фото — на этот раз с подругами, в том самом «Бристоле». День рождения Кати, который якобы сорвался в прошлый раз. Шесть улыбающихся женщин, праздничный торт, и подпись: «Лучше поздно, чем никогда! С днём рождения, Катюш!»
Владимир почувствовал, как внутри всё переворачивается. Она солгала ему. Не было никакого заболевшего ребёнка. Она просто вернулась домой пораньше, чтобы избежать разговора с ним. А теперь празднует, когда его нет рядом.
Ещё удар — на одном из фото он заметил знакомое лицо. Тот самый Максим, предполагаемый глубоко женатый мужик из её рассказов, стоял рядом с именинницей, держа в руках бокал. Значит, и это было ложью? «Девичник без мужчин», да?
Владимир сделал скриншот, добавил его в папку «Доказательства» в своём телефоне. Там уже скопилось несколько десятков снимков — выхваченные из контекста моменты, которые в его воспалённом воображении складывались в единую картину предательства.
Спустя неделю после их размолвки Владимир решил, что собрал достаточно «улик». Пора было действовать. Он не собирался так просто отпускать свою жену, особенно теперь, когда точно знал, что её рассказы полны лжи и недомолвок.
Он написал короткое сообщение: «Завтра приеду забрать кое-какие вещи. Будешь дома после работы?»
«Да, буду», — ответила Полина.
Владимир позволил себе мрачную улыбку, глядя на экран смартфона. Она ещё не знает, что ждёт её завтра. Он покажет ей все эти фотографии, все эти «случайные» совпадения. И она не сможет больше лгать.
Полина знала, что Владимир придёт не просто за вещами — он наверняка попытается «поговорить». Эта неделя без него принесла ей странное облегчение и одновременно кристальную ясность. Она посетила юриста и получила консультацию о разводе, потом сходила и подала заявление.
В дверь позвонили ровно в шесть. Полина глубоко вздохнула, собираясь с силами, и пошла открывать.
Владимир выглядел осунувшимся, но в глазах горел какой-то лихорадочный огонь. Он молча прошёл в квартиру, озираясь по сторонам, словно искал видимые изменения. Но всё оставалось прежним — те же куртки на вешалке, те же безделушки на полках. Только в воздухе витало что-то неуловимо новое. Запах свободы, быть может.
— Как ты? — спросил Владимир, останавливаясь посреди гостиной.
— Хорошо, — просто ответила Полина. — Твои вещи я сложила в большую сумку в спальне. Можешь проверить, всё ли там.
— Я пришёл не только за вещами, — он сел в кресло, не дожидаясь приглашения. — Нам нужно серьёзно поговорить.
Полина внутренне напряглась, но сохранила спокойное выражение лица:
— Я слушаю.
Владимир достал телефон из кармана и начал пролистывать что-то на экране.
— Я всё знаю, Полина, — его голос звучал с плохо скрываемым торжеством. — Все твои маленькие секреты. Все твои встречи. Всех твоих… Друзей.
Он развернул экран, показывая ей фотографию с дня рождения Кати.
— Никакого отмененного праздника не было, да? Ты просто вернулась домой пораньше, чтобы не объясняться со мной.
— Да, — спокойно подтвердила Полина. — Я действительно ушла оттуда раньше других, потому что не хотела ссориться.
— А этот Максим? — Владимир увеличил фрагмент фото, где был виден мужчина. — Женат, значит? А что он делает на девичнике тогда ещё и без жены?
— Это брат Кати, Володя. Он просто заскочил поздравить сестру, — Полина покачала головой. — Но даже если бы там были другие мужчины, какая разница? Я что, не имею права находиться в одном помещении с представителями противоположного пола?
Владимир пропустил её вопрос мимо ушей и продолжил свою презентацию «доказательств»:
— А это? — он показал скриншот комментария под старой фотографией. — Кто такой этот Олег? Что вы должны «повторить»?
Полина недоуменно посмотрела на экран:
— Олег? Это муж Светы, мы все вместе ездили в прошлом году на корпоративный выезд. «Повторить» означает еще раз съездить всей компанией на природу, — она вздохнула и посмотрела прямо в глаза Владимиру. — Володя, ты следил за мной в социальных сетях? Изучал все мои фотографии, комментарии, подписчиков?
— Да! — почти с гордостью подтвердил он. — И хорошо, что следил! Иначе я никогда бы не узнал правду!
— Какую правду? — Полина развела руками. — Что у меня есть коллеги? Что я общаюсь с людьми? Что существуют мужчины, которые оставляют комментарии под публикациями?
— Не притворяйся! — Владимир вскочил с кресла. — Я видел, как ты изменилась! Как стала отдаляться от меня!
— Я не отдалялась, Володя, — тихо ответила Полина. — Это ты начал душить меня своими подозрениями и контролем. Я просто хотела дышать.
— И как тебе дышится теперь?! — злобно спросил он жену.
— Я проконсультировалась с юристом. — словно не слыша вопрос мужа, сказала она.
Владимир уставился на неё так, словно это была ядовитая змея:
— Развод? Ты о разводе сейчас? Ты с ума сошла?! Из-за чего?
— Из-за того, что ты сейчас делаешь, — Полина указала на его телефон с открытыми скриншотами. — Из-за этой паранойи, из-за слежки, из-за постоянного контроля. Я хочу жить нормальной жизнью, Володя. Без отчётов, без допросов, без необходимости объяснять каждый свой шаг.
— Значит, ты всё-таки выбрала его, — глухо произнёс Владимир. — Этого своего Максима, или кто он там.
Полина устало покачала головой:
— Нет никакого «его», Володя. Есть только я — женщина, которая больше не хочет жить под микроскопом. Которая устала доказывать свою верность человеку, не способному доверять.
— И что? Из-за этого сразу надо разводиться?
— Подумай сам. У нас нет детей, нет совместно нажитого имущества. Всё можно решить быстро и цивилизованно.
Владимир стоял, сжимая кулаки, а в глазах мешались обида, гнев и что-то похожее на осознание. Но вместо того, чтобы прислушаться к этому проблеску, он ухватился за гнев:
— Ты пожалеешь об этом, Полина. Когда поймёшь, что потеряла настоящего мужчину, который просто заботился о тебе, будет поздно.
— Забота не должна превращаться в тюрьму, — тихо ответила она. — И если ты действительно любишь меня, то должен понять, что я не вещь, которой ты можешь владеть. Я человек, Володя. Со своими мыслями, желаниями, амбициями. Со своей работой, друзьями, интересами. И всё это — тоже я. Не только твоя жена.
Владимир резко развернулся и пошёл в спальню. Через пять минут он вышел с большой спортивной сумкой.
— Я заберу остальное позже, — бросил он, направляясь к выходу. — И это не конец, Полина. Мы ещё поговорим.
— Оставь ключи на тумбочке, — спокойно сказала она. — И да, это конец, Володя. Нам обоим пора это признать.
Когда за ним закрылась дверь, Полина подошла к окну. Она увидела, как Владимир вышел из подъезда, бросил сумку на заднее сиденье своей машины и резко тронулся с места. Странно, но вместо боли она ощущала только облегчение. И тихую, почти неуловимую радость от мысли, что завтра ей не придется ни перед кем отчитываться…
