— Может, сервировать стол фарфором? — Вера стояла посреди кухни, нервно постукивая ногтями по столешнице. — Тем самым, свадебным?
Илья оторвал взгляд от телефона:
— Мама не обратит внимания. Просто приготовь что-нибудь нормальное.
— Нормальное? — Вера усмехнулась. — За пять лет я так и не поняла, что для твоей матери является нормальным.
Илья отложил телефон и подошёл к жене, обнимая её за плечи. От него пахло привычным одеколоном.
— Мама просто своеобразная. Она не со зла постоянно придирается к тебе, надо делать скидку.
— Скидку? — Вера высвободилась из объятий и повернулась к мужу. — На то, что она каждый раз находит повод меня унизить? В прошлый раз она принесла мне фартук, сказав, что «неплохо бы научиться готовить хоть что-то приличное». А до этого прислала книгу «Как стать идеальной женой».
— Ну и что? — пожал плечами Илья. — Это просто подарки. Воспринимай это так.
— Это не подарки, Илья. Это намёки. Очень прозрачные.
Вера открыла холодильник и начала доставать продукты. Сегодня она хотела приготовить что-то особенное. Может быть, если блюдо будет достаточно изысканным, свекровь хотя бы просто промолчит, а не начнёт критиковать, как обычно.
— Знаешь, порой мне кажется, что ты намеренно ищешь в её словах двойное дно, — Илья налил себе кофе. — Она просто хочет, чтобы у меня было всё хорошо.
— Тогда почему она не может допустить, что со мной тебе и так хорошо? — Вера взяла нож и принялась яростно шинковать овощи. — За пять лет она ни разу не сказала обо мне ничего положительного.
— Ну, наверное, говорила, просто ты не обратила на это внимания, — отмахнулся Илья.
— Правда? — Вера отложила нож и посмотрела на мужа. — Назови хотя бы один случай, когда твоя мать похвалила меня. Или хотя бы не нашла повода для критики.
Илья молчал, сосредоточенно размешивая сахар в чашке.
— Вот именно, — кивнула Вера. — Потому что такого не было.
Она вернулась к готовке, а Илья вышел из кухни, бросив напоследок:
— В шесть она будет здесь. Постарайся быть… Ну, ты понимаешь.
— Какой? — не поворачиваясь, спросила Вера. — Невидимой?
В ответ она услышала только вздох.
Вера посмотрела на часы — у неё оставалось четыре часа до визита свекрови. Маргарита Степановна никогда не опаздывала, словно специально приходила точно в назначенное время, чтобы потом отчитать невестку, если та не успела что-то приготовить.
Она решила сделать утку с яблоками и апельсинами — блюдо, которое когда-то научилась готовить на кулинарных курсах. К утке — картофельный гратен и салат с рукколой. На десерт — шоколадный фондан с мороженым. Не то чтобы Маргарита Степановна оценит её старания, но хотя бы будет сложнее придраться.
Вера надела передник, включила музыку и погрузилась в готовку. Это всегда помогало ей успокоиться — ритмичные движения, ароматы специй, чёткий алгоритм действий. За работой она почти забыла о предстоящем визите.
К пяти часам всё было готово. Утка подрумянилась в духовке, гратен истекал сырным соусом, фонданы ждали своего часа в холодильнике. Вера быстро приняла душ, переоделась в бежевое платье, которое подчёркивало её фигуру, но при этом было достаточно сдержанным для встречи со свекровью. Маргарита Степановна презирала «вульгарность» в одежде, хотя определение вульгарности у неё было крайне размытым.
Ровно в шесть раздался звонок в дверь.
— Открывай, я ещё не готов! — крикнул Илья из ванной.
Вера глубоко вдохнула, выдохнула и подошла к двери. На пороге стояла Маргарита Степановна — высокая, стройная женщина с идеально уложенными волосами. Несмотря на свои шестьдесят, она выглядела на пятьдесят — результат многолетних инвестиций в косметологов и пластических хирургов.
— Здравствуйте, Маргарита Степановна, — Вера натянуто улыбнулась. — Проходите, пожалуйста.
Свекровь окинула невестку оценивающим взглядом.
— Здравствуй, Вера, — холодно произнесла она, проходя в квартиру. — А что это у тебя с волосами? Новая причёска? Выглядит… Интересно.
Вера провела рукой по своим идеально уложенным локонам. Первая шпилька заброшена, подумала она. Вечер только начинался.
Маргарита Степановна прошла в гостиную, по-хозяйски оглядывая пространство:
— Ты рамки для фотографий протираешь, хоть? — она провела пальцем по одной рамке. — Неужели так сложно следить за чистотой?
Вера сжала зубы, но промолчала. Она убиралась только вчера, и никакой пыли не было нигде.
— А где мой сын? — Маргарита Степановна опустилась в кресло, аккуратно поправляя складки на своём темно-синем платье.
— Илья сейчас выйдет, — ответила Вера. — Не желаете аперитив?
— Я не пью перед ужином, ты же знаешь, — свекровь поджала губы. — В моём возрасте нужно следить за фигурой. Хотя, — она окинула Веру взглядом, — тебе, возможно, тоже не помешало бы.
Вера почувствовала, как внутри закипает гнев, но взяла себя в руки. Только не сегодня. Только не сейчас.
— Мама! — Илья появился в дверях гостиной, широко улыбаясь. — Как я рад тебя видеть!
Маргарита Степановна мгновенно преобразилась. Её лицо осветилось улыбкой, она поднялась и раскрыла объятия сыну:
— Илюша, мой мальчик! Ты похудел? Тебя плохо кормят?
Вера закатила глаза и вернулась на кухню, чтобы накрыть на стол. Через приоткрытую дверь она слышала, как свекровь расспрашивает Илью о работе, о здоровье, о планах. Слушала его ответы с восторгом, ахая и восхищаясь. Почему она не могла хотя бы притворяться так же вежливо с ней?
Когда ужин был готов, Вера позвала их к столу.
— О, даже скатерть постелила, — прокомментировала Маргарита Степановна, садясь на своё место. — Прогресс.
Вера расставила тарелки с ароматной уткой, гратеном и салатом. Блюда выглядели как на обложке кулинарного журнала — она очень старалась.
— Утка с апельсинами и яблоками, — объявила Вера. — Приятного аппетита.
Маргарита Степановна посмотрела на тарелку, затем взяла вилку и ножик, отрезала крошечный кусочек мяса и положила в рот. Вера и Илья ждали вердикта.
— Суховато, — наконец изрекла свекровь. — И не хватает специй. Утка должна быть сочной.
Вера медленно выдохнула. Утка была идеальной, и они оба это знали.
— Мам, по-моему, очень вкусно, — попытался вступиться Илья, отправляя в рот большой кусок мяса.
— Ты просто не избалован хорошей едой, — отмахнулась Маргарита Степановна. — В твоём возрасте твой отец уже был постоянным клиентом лучших ресторанов нашего города, куда приводил меня каждую пятницу.
Она демонстративно отодвинула тарелку и отпила воды.
— Вы не будете есть? — спросила Вера, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Боюсь, это несъедобно, — ответила свекровь. — Но ты не расстраивайся, не всем дано быть хорошими кухарками.
Вера почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Часы подготовки, все старания — и такая реакция.
— Мама, перестань, — наконец сказал Илья. — Вера старалась.
— Старалась, — кивнула Маргарита Степановна. — Но результат… Илюша, тебе нужна нормальная жена, а не это недоразумение, которое не способно даже приготовить нормальный ужин.
Вилка Веры с грохотом упала на тарелку.
— Маргарита Степановна, — она посмотрела свекрови прямо в глаза, — я вас прошу прекратить меня оскорблять.
— А она ещё и дерзит! — Маргарита Степановна повернулась к сыну. — Видишь, что она себе позволяет?
— Вера, — предупреждающе начал Илья, но жена его перебила:
— Нет, Илья. Я больше не буду это терпеть. Я пять лет выслушиваю, какая я никчёмная, неумелая, некрасивая. Пять лет пытаюсь угодить человеку, который заранее решил меня ненавидеть. Это закончится сегодня.
Маргарита Степановна вскочила так резко, что стул за ней опрокинулся:
— Ты мне указывать будешь?! Мальчишку моего увела, а теперь ещё и права качаешь?!
Она бросилась через стол, пытаясь дотянуться до лица Веры ногтями. Илья едва успел вскочить и схватить мать за руки.
— Мама! Мама, остановись!
Но Маргарита Степановна словно обезумела. Она вырывалась из рук сына, крича и извиваясь:
— Отпусти! Я ей покажу! Она у меня узнает!
— Вот видишь, кто она на самом деле? — Вера отступила, глядя на разъярённую свекровь. — Ненормальная психичка! Неудивительно, что твой отец от неё сбежал!
Эти слова подействовали на Маргариту Степановну как ушат ледяной воды. Она обмякла в руках сына, а потом вдруг разрыдалась.
— Ты слышал? Ты слышал, что она сказала?! — она указывала трясущимся пальцем на Веру. — И ты позволяешь ей так говорить о твоей матери?!
Не дожидаясь ответа, она вырвалась из рук Ильи, схватила свою сумочку и выбежала из квартиры, громко всхлипывая.
В столовой воцарилась тишина. Вера смотрела на мужа, ожидая его реакции. Илья стоял неподвижно, глядя на опрокинутый стул.
— Доволен? — наконец спросила Вера. — Теперь ты видел, кем на самом деле является твоя мать.
Илья медленно повернулся к ней, и она вздрогнула от выражения его лица.
— Нет, Вера, — его голос был тихим, но в нём звенела сталь. — Сегодня я увидел, кем на самом деле являешься ты.
Утро выдалось холодным. Вера лежала в постели, глядя в потолок. Илья не вернулся на ночь — после ухода матери он тоже хлопнул дверью, сказав, что ему нужно проветриться. Она не спрашивала, куда он идёт. Знала.
Телефон на тумбочке зазвонил. Вера протянула руку, увидела имя мужа и сбросила вызов. Не сейчас. Она ещё не готова к новому раунду.
Через минуту телефон зазвонил снова. Вера вздохнула и взяла трубку.
— Слушаю.
— Нам нужно поговорить, — голос Ильи звучал устало. — Я скоро буду дома.
— Хорошо, — ответила Вера и повесила трубку.
Она встала, заправила постель, умылась, сварила кофе. Движения были механическими, отработанными за годы совместной жизни. В голове крутились обрывки вчерашнего вечера — крики, оскорбления, безумное лицо Маргариты Степановны, пытавшейся до неё дотянуться.
Звук поворачивающегося в замке ключа вывел её из задумчивости. На пороге стоял Илья — небритый, с покрасневшими глазами, в помятой рубашке.
— Выглядишь ужасно, — констатировала Вера.
— Ты тоже не в лучшей форме, — парировал Илья, проходя в квартиру. — Кофе есть?
Вера молча налила ему чашку. Они сели за кухонный стол, глядя друг на друга, как чужие люди.
— Мама всю ночь проплакала, — наконец сказал Илья. — Ей пришлось вызвать врача, давление подскочило.
Вера сделала глоток кофе:
— И ты ждёшь, что я буду чувствовать себя виноватой?
— Я жду, что ты проявишь хоть каплю сочувствия! — Илья ударил ладонью по столу, чашки подпрыгнули. — Она пожилая женщина, у неё больное сердце!
— А у меня больная душа от её постоянных унижений, — спокойно ответила Вера. — Но это почему-то тебя никогда не волновало.
Илья глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки:
— Послушай, я понимаю, что между вами сложные отношения…
— Сложные? — Вера усмехнулась. — Илья, твоя мать меня ненавидит. Она делает всё, чтобы меня уничтожить морально, а тебя забрать себе. Это не «сложные отношения», это абьюз.
— Не драматизируй, — отмахнулся Илья. — Мама просто… Вот такая. У неё свои представления о том, какой должна быть жена.
— И я этим представлениям не соответствую и никогда не буду соответствовать, — закончила за него Вера. — Поэтому она позволяет себе оскорблять меня, унижать, а вчера едва не расцарапала мне лицо.
Илья провёл рукой по волосам, взъерошивая их ещё больше:
— Вера, послушай… Мама звонила мне утром, когда я от неё ушёл. Она продолжала плакать, говорила, что никогда не простит тебе этих слов. Ты должна извиниться.
Вера смотрела на него, не веря своим ушам:
— Извиниться? Я?!
— Да, ты, — Илья выпрямился. — Поехать к ней и попросить прощения за то, что назвала её… Как ты там сказала?
— Ненормальной психичкой, — напомнила Вера. — И это правда.
Илья вскочил со стула, его лицо покраснело от гнева:
— Это моя мать! Ты не имеешь права так о ней говорить!
— А она имеет право так со мной обращаться? — Вера тоже поднялась, глядя мужу в глаза. — Почему ты никогда не защищаешь меня от неё, но всегда становишься на её сторону?
— Потому что она — моя семья! — выкрикнул Илья.
— А я кто? — тихо спросила Вера.
Илья замолчал, отвернувшись к окну.
— Вот и ответ, — кивнула Вера. — Я так и знала.
— Просто поехали к ней, — устало сказал Илья. — Извинишься, она тоже извинится, и мы забудем об этом инциденте.
Вера смотрела на его спину, на ссутуленные плечи, на человека, который когда-то клялся любить и защищать её. Внутри что-то окончательно надломилось.
— То есть ты хочешь, чтобы я поехала и кланялась в ножки к твоей мамочке за то, что сказала правду о том, насколько она ненормальная? Ни за что!
— Но так надо!
— Я не поеду извиняться за то, что защищалась от человека, который пытался на меня напасть. Не поеду, и точка. — она скрестила руки на груди.
Илья медленно повернулся, его глаза сузились:
— Вера, это не обсуждается. Ты оскорбила мою мать, и ты должна извиниться.
— Нет, — твёрдо ответила она. — Я устала быть девочкой для битья в ваших с мамой отношениях. Если ты так печёшься о её чувствах, может, тебе стоит к ней переехать?
Илья сделал шаг вперёд, нависая над ней:
— А ты не забыла, чья это квартира? Кто платит ипотеку?
— Мы оба, — парировала Вера. — И я не останусь жить с человеком, который не уважает меня и мои чувства.
— Тогда собирай вещи и уходи, — холодно сказал Илья. — Раз ты не способна даже на простое извинение.
Вера смотрела на человека перед собой и не узнавала его. Где был тот Илья, в которого она влюбилась пять лет назад? Куда делся мужчина, с которым они мечтали о совместном будущем?
— Вот уж нет, — тихо сказала она. — Я никуда не уйду. Это наша квартира. А вот ты… — она указала на входную дверь, — можешь идти к мамочке. Раз уж она важнее жены.
Вера никогда не думала, что сможет выставить мужа за дверь. Но именно это она и сделала — собрала вещи Ильи, сложила их в чемодан и поставила у порога.
— Это безумие, — Илья смотрел на чемодан, словно не веря своим глазам. — Ты серьёзно выгоняешь меня из собственной квартиры?
— Нет, я предлагаю тебе сделать выбор, — Вера стояла, прислонившись к стене. — Или я, или твоя мать. Дальше так продолжаться не может.
— Это ультиматум? — лицо Ильи исказилось.
— Это реальность, — спокойно ответила Вера. — Я больше не буду мириться с её выходками, а ты больше не будешь требовать от меня унижаться перед ней.
Илья смотрел на жену долгим взглядом. Что-то в его глазах менялось — от гнева к растерянности, от растерянности к чему-то, что Вера не могла распознать.
— Мама всегда была рядом, — наконец произнёс он. — Когда отец ушёл, она одна тянула меня, работала на двух работах…
— И теперь требует пожизненной платы за это, — закончила Вера. — Илья, я понимаю твою благодарность. Но это не значит, что ты должен позволять ей управлять нашей жизнью.
— Ты не понимаешь, — он покачал головой. — Не можешь понять.
Вера вздохнула:
— Может быть. Но я знаю одно: я не заслуживаю того обращения, которое получаю от неё. И ты это знаешь тоже.
Илья взялся за ручку чемодана:
— Я не могу выбирать между вами.
— Ты уже выбрал, — тихо сказала Вера. — Каждый раз, когда молчал, когда она меня унижала. Каждый раз, когда становился на её сторону против меня. Каждый раз, когда требовал, чтобы я терпела и прогибалась.
Она открыла дверь:
— Раз мать важнее, езжай к ней жить. А я не собираюсь извиняться за правду.
Илья вышел, даже не оглянувшись. Вера закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, медленно сползая на пол. Только сейчас, когда всё закончилось, её начала бить дрожь. Она обхватила колени руками и заплакала — впервые за долгое время.
Неделя прошла в странном оцепенении. Вера ходила на работу, возвращалась домой, готовила ужин на одного, смотрела сериалы. Илья не звонил, не писал. Она проверяла телефон, злилась на себя за эту слабость, снова проверяла.
На восьмой день раздался звонок в дверь. Вера замерла. Сердце заколотилось где-то в горле. Она медленно подошла к двери, посмотрела в глазок. Илья.
— Что тебе нужно? — спросила она, не открывая.
— Поговорить, — его голос звучал глухо. — Пожалуйста, Вера.
Она помедлила, затем отперла дверь. Илья выглядел осунувшимся, уставшим. В руках — букет её любимых розовых роз.
— Можно войти?
Вера молча отступила, пропуская его. Они прошли на кухню — то самое место, где состоялся их последний разговор.
— Я всё обдумал, — начал Илья, положив цветы на стол. — Ты была права.
Вера скрестила руки на груди:
— В чём именно?
— Во всём, — он тяжело вздохнул. — Мама… Она действительно всегда плохо относилась к тебе. А я закрывал на это глаза, потому что… Так было проще.
— Проще для кого? — спросила Вера. — Для тебя? Для неё? Точно не для меня.
— Знаю, — кивнул Илья. — Я поговорил с ней. По-настоящему поговорил. Сказал, что больше не потерплю такого отношения к моей жене.
— И что она ответила?
— Что ты меня околдовала, — горько усмехнулся Илья. — Что я предаю собственную мать ради женщины, которая разрушит мою жизнь.
Вера покачала головой:
— И ты удивлён? Она никогда не изменится, Илья.
— Знаю, — он посмотрел ей в глаза. — Поэтому я сказал, что мы прекращаем общение, пока она не извинится перед тобой и не начнёт вести себя уважительно.
Вера молчала, не зная, что ответить. Эти слова она ждала пять лет.
— Ты правда так сказал?
— Да, — Илья потёр лицо руками. — Я должен был сделать это давно. Прости меня.
Вера смотрела на мужа и пыталась понять свои чувства. Злость? Облегчение? Недоверие?
— Илья, — она наконец решилась. — Я рада, что ты поговорил с матерью. Но дело не только в ней. Дело в нас. В том, что ты всегда выбирал её, всегда ставил её чувства выше моих. Как я могу быть уверена, что это не повторится?
Илья попытался взять её за руку, но она отстранилась:
— Нет, дай мне закончить. Ты ушёл к матери, когда я в тебе нуждалась. Ты требовал, чтобы я унижалась перед человеком, который пытался меня оскорбить. Ты угрожал выгнать меня из нашего дома. Как я могу снова тебе доверять?
— Я не прошу тебя доверять мне сразу, — тихо сказал Илья. — Я прошу дать мне шанс заслужить это доверие снова.
Вера подошла к окну, глядя на улицу. Она так любила этого человека когда-то. Может быть, любит до сих пор. Но сейчас важнее другое.
— Нет, — она повернулась к нему. — Я не могу тебя впустить обратно, Илья. Слишком много всего произошло. Слишком много сказано. Твой выбор уже сделан.
— Вера, я умоляю…
— Уходи, — она указала на дверь. — Забери свои цветы и уходи.
Илья стоял, не двигаясь, словно не веря, что это конец.
— Я люблю тебя, — произнёс он.
— А я любила тебя, — ответила Вера. — Но этого оказалось недостаточно.
Она проводила его до двери и закрыла за ним, на этот раз — навсегда…
