Звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Алиса вздрогнула, едва не выронив из рук старинную шкатулку – единственное, что осталось ей от бабушки. Она как раз заканчивала свой еженедельный ритуал, протирая каждую грань этой семейной реликвии, словно пытаясь стереть не только пыль, но и горечь воспоминаний.
Часы на стене показывали 18:30. Алиса нахмурилась – дети никогда не приезжали без предупреждения, особенно в будний день.
Щелкнул замок, и мир Алисы перевернулся. На пороге стоял Андрей – человек, которого она поклялась забыть пятнадцать лет назад. Время, казалось, пощадило его: всё та же прямая осанка, лишь седина на висках и морщины вокруг глаз выдавали прошедшие годы.
– Алиска! – его голос, такой знакомый и одновременно чужой, эхом отразился от стен. – Боже, ты всё так же прекрасна!
Алиса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она инстинктивно сжала в руках шкатулку, словно ища в ней защиты.
– Андрей? – её голос дрожал, но в нём слышалась сталь. – Какого чёрта ты здесь делаешь?
Он шагнул в квартиру, небрежно закрывая за собой дверь, будто имел на это право.
– Да вот, решил навестить родные пенаты, – он улыбнулся, оглядываясь. – Неплохо устроилась, хотя, конечно, не сравнить с моим новым пентхаусом. Двести квадратов, представляешь?
Алиса почувствовала, как внутри всё закипает. Она поставила шкатулку на комод, боясь, что может швырнуть её в непрошеного гостя.
– Зачем ты пришёл, Андрей? – каждое слово давалось ей с трудом.
– Ну как зачем? – он развел руками. – Я же отец твоих детей. Решил посмотреть, как вы тут без меня…
В этот момент входная дверь снова открылась. На пороге застыла София, старшая дочь Алисы. Её взгляд метнулся от матери к незнакомому мужчине, а затем расширился от узнавания и шока.
– Папа?.. – прошептала она, и в этом слове смешались удивление, боль и гнев.
Андрей расплылся в улыбке:
– Сонечка! Доченька! Как же ты выросла!
Сумка Софии с грохотом упала на пол. Детская книжка, выпавшая из неё, словно в замедленной съёмке прокатилась по паркету, остановившись у ног Андрея.
– Что он здесь делает? – голос Софии дрожал, но в нём слышалась та же сталь, что и у матери.
Алиса почувствовала, как мир вокруг неё начинает кружиться. Пятнадцать лет одиночества, борьбы и самопожертвования столкнулись с реальностью в лице человека, который когда-то был центром её вселенной, а теперь стал чужим и далёким, как звезда в ночном небе.
– София, милая, я понимаю твои чувства… – начал Андрей, но его слова прозвучали фальшиво даже для него самого.
– Чувства? – София горько усмехнулась, и в этом смехе Алиса услышала отголоски своей собственной боли. – Ты ничего не понимаешь, папа. И никогда не понимал.
Алиса наблюдала за дочерью, чувствуя одновременно гордость и боль. София выросла сильной, независимой женщиной – во многом благодаря отсутствию отца, но какой ценой?
– Я не злюсь на тебя, – продолжила София, и её голос звенел от сдерживаемых эмоций. – Злость – это чувство. А я… я просто ничего не чувствую. Ты для меня чужой человек, случайный прохожий. Понимаешь?
Андрей побледнел, его самоуверенность испарилась в одно мгновение. Он беспомощно посмотрел на Алису, словно ища поддержки, но встретил лишь холодный взгляд.
– Я… я думал, что мы сможем всё наладить, – пробормотал он. – Начать сначала…
– Начать сначала? – София покачала головой. – Нельзя начать сначала то, чего никогда не было. Ты не был отцом, ты был идеей, мифом. И знаешь что? Нам было лучше с мифом, чем с реальностью.
Алиса почувствовала, как к горлу подступает ком. Она хотела вмешаться, защитить дочь, но понимала, что София должна сказать это сама. Выплеснуть всё, что копилось годами.
– Уходи, – тихо, но твердо сказала София. – Уходи и не возвращайся. У нас есть семья – мама, я, Максим. Мы справились без тебя. И дальше справимся.
Андрей стоял, опустив плечи, впервые за весь вечер выглядя действительно потерянным. Он сделал шаг к двери, но остановился, бросив взгляд на Алису:
– Я… я не думал, что всё так обернется. Прости меня, если сможешь.
София подошла к матери и крепко обняла её. В этом объятии было всё – благодарность, поддержка, любовь.
– Мы справились, мам, – прошептала она. – Мы сильнее, чем он думает. Он оставил нас без куска хлеба, а теперь явился учить нас жизни?
В этот момент входная дверь снова открылась, и в квартиру вошёл Максим. Он остановился в дверях гостиной, переводя взгляд с матери на сестру, а потом на незнакомого мужчину.
– Что здесь происходит? – спросил он напряжённо.
Андрей шагнул к сыну: – Максим? Боже мой, как ты вырос! Ты так похож на меня в молодости…
Максим отступил на шаг, его лицо окаменело: – Кто вы?
– Макс, это… это наш отец, – тихо сказала София.
Алиса наблюдала, как меняется лицо сына. Недоумение сменилось узнаванием, потом – болью, и наконец – гневом.
– Убирайся, – процедил Максим сквозь зубы.
– Сынок, давай поговорим… – Андрей сделал ещё шаг вперёд.
– Я сказал: убирайся! – Максим повысил голос. – Ты не имеешь права здесь находиться. Ты не имеешь права называть нас детьми. Ты нам никто.
Алиса почувствовала, как к горлу подступает комок. Она столько лет пыталась защитить детей от боли, а теперь эта боль ворвалась в их дом вместе с человеком, которого они когда-то называли отцом.
– Андрей, – тихо сказала она, – тебе лучше уйти.
Он повернулся к ней, и на мгновение Алиса увидела в его глазах что-то похожее на раскаяние. Но оно быстро исчезло, сменившись привычной самоуверенностью.
– Ладно, – он пожал плечами. – Я просто хотел… Неважно. Может быть, в другой раз…
– Не будет другого раза, – твёрдо сказала София. – Уходи и не возвращайся.
Андрей ещё раз окинул взглядом комнату, словно пытаясь запомнить каждую деталь, и вышел. Когда за ним закрылась дверь, в квартире повисла тяжёлая тишина.
Алиса посмотрела на своих детей. София стояла, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься от невидимой угрозы. Максим прислонился к стене, его кулаки были сжаты так сильно, что побелели костяшки пальцев.
– Дети… – начала Алиса, но София покачала головой.
– Не надо, мам. Просто… давайте посидим вместе, ладно?
Они устроились на диване – Алиса посередине, дети по бокам. Как в те далёкие вечера, когда они были маленькими и прижимались к ней, испугавшись грозы или страшного сна.
– Я горжусь вами, – тихо сказала Алиса, обнимая их. – Вы выросли сильными и справедливыми. И знаете, что такое настоящая семья.
Максим взял её за руку: – Это благодаря тебе, мам. Ты всегда была для нас и за маму, и за папу.
– И мы никогда тебя не оставим, – добавила София, прижимаясь ближе.
Алиса почувствовала, как по щеке катится слеза. Но впервые за много лет это была слеза не горечи или одиночества, а благодарности и гордости. Она посмотрела на фотографии на стене – история их семьи, запечатлённая в снимках. Может быть, Андрей и не был частью этой истории, но это не делало её менее ценной или полной.
– Знаете что? – сказала она, улыбаясь сквозь слёзы. – Давайте закажем пиццу и посмотрим какой-нибудь глупый фильм. Как в старые добрые времена.
София рассмеялась: – Только не «Один дома» опять, ладно?
– Эй, это классика! – возмутился Максим, и они все рассмеялись.
В этот момент Алиса поняла, что всё будет хорошо. Потому что у неё есть самое главное – любовь и поддержка её детей. А всё остальное – просто осколки прошлого, которые больше не могут их ранить.
А за окном догорал закат, окрашивая небо в тёплые оттенки, словно обещая, что завтрашний день будет ещё прекраснее. И они встретят его вместе – как семья, как команда, как люди, прошедшие через трудности и ставшие только сильнее.
