— Как долго вы терпите побои? — спросила у Алены врач, — он давно вас колотит? Не нужно меня обманывать, я прекрасно вижу эти синяки. Вы терпите истязания только из чувства вины? Вы боитесь бросить инвалида? Он этим пользуется, неужели вы не понимаете?!
***
Еще полгода назад все было хорошо. Алена и Дима только-только вернулись из заграничного путешествия. Молодые, здоровые, полные сил люди строили планы на совместное будущее — хотели пожениться, родить детей, жить вместе до последнего дня. Вернее, Алена хотела. А Дмитрий с частью «программы», которую себе выдумала его избранница.
Еще на отдыхе Алена заметила, что ее молодой человек периодически куда-то убегает с телефоном. Поначалу она не переживала — мало ли какие рабочие вопросы решает ее благоверный? Дима работал финансистом в одной крупной компании, с ним регулярно советовалось руководство и поначалу к кратковременным «отлучкам» девушка относилась нормально. Пока однажды не услышала обрывок разговора:
— Да, я в командировке. Да, длительной. Я не пойму, чего опять начинается? Сколько с тобой мы это уже обсуждали? Прекрати! Когда вернусь — сам тебе позвоню. Все, не отвлекай меня!
Алена насторожилась: кто это с претензиями ее молодому человеку названивает? Возможно, это действительно был кто-то из коллег. Но почему тогда Дима с таким раздражением с ним или с ней разговаривал? Как будто их связывало что-то куда более значимое, чем просто работа. Конечно, Алёне хотелось знать правду, и она поначалу даже хотела расспросить Диму. Но потом передумала. Когда они начинали встречаться, Дима отдельно с ней обговорил вопрос доверия.
— Алён, я хочу, чтобы ты доверяла мне как себе. Понимаешь, без доверия у нас ничего не получится. Однажды уже убедился в том, что маленькое подозрение со временем разрастается до размера слона. Ты начнёшь меня постоянно в чём-то подозревать, и даже если я тебе буду говорить правду, ты мне не поверишь. Я тебе сейчас обещаю, что никогда ничего от тебя скрывать не буду, я отвечу на любой твой вопрос честно, как есть. И от тебя я жду точно такого же отношения!
Алёна тогда с доводами Димы согласилась. Действительно, за плечами у молодой женщины уже были отношения, которые разрушились именно из-за отсутствия этого самого пресловутого доверия. Алёна встречалась с парнем, он однажды ей изменил и сам в измене признался. Вроде бы девушка его простила, но каждый день сама себя потом изводила. Парень задерживался на работе, а Алёна думала, что он весело проводит время в объятиях какой-то женщины. Через полгода постоянных скандалов, ссор, упрёков они расстались.
Любопытство не давало девушке покоя. Улучив момент, она влезла в его телефон, но ничего криминального в нем не обнаружила — только парочку скрытых чатов, надежно защищенных паролем. Еще она во входящих нашла неподписанный номер. На всякий случай переписала его к себе в телефон — в мессенджере в этому номеру был привязан аккаунт. На фото — миловидная женщина, ее ровесница.
— И кто ты? — думала Алена, поглядывая на спящего рядом Диму, — любовница? Да нет, не может быть! Мы очень много времени проводим вместе, до прилета сюда ему никто из «посторонних» не звонил. Может, и правда коллега?
Огромным усилием воли Алена заставила себя забыть об этом неприятном инциденте. В конце концов, они договаривались доверять друг другу! Алена понимала, что ее отношения с Дмитрием закончатся сразу же, как только она закатит ему скандал из ревности.
Почти сразу же по возвращении Дима предложил Алене жить вместе. Та с радостью согласилась. О неприятном происшествии она моментально забыла — ну какая может быть любовница, если они теперь живут вместе? Хлопоты по поиску квартиры и по наведению уюта для Алены были приятными: она с удовольствием бегала по магазинам, выбирая мелкую технику, шторы и полотенца.
Жизнь вроде бы наладилась. Дима начал заводить разговоры о свадьбе, непрозрачно намекая на скорое торжество. Алена даже готовиться к нему начала — купила журналы и стала продумывать детали эксклюзивного платья, которое планировала сшить на заказ.
Все изменил один вечер. Дима задерживался на работе, Алена ждала его дома. Зазвонил мобильный, девушка взяла трубку и услышала незнакомый голос:
— Дмитрий Вержбицкий вам знаком?
Алена похолодела: кто это? Почему про Диму спрашивают?
— Знаком, — осторожно ответила Алёна, — это — мой молодой человек, будущий муж. А что? Что случилось? Вы кто?
— Приезжайте во вторую городскую, — равнодушно бросил голос, — тут ваш будущий муж у нас, в аварию он попал. Полис его медицинский захватите, пожалуйста. А, и ещё забыл спросить. Елена Викторовна Вержбицкая тоже ваша родственница?
Алёна вообще перестала понимать суть происходящего. Какая Елена? Почему у этой Елены такая же фамилия, как у её мужа? Что вообще происходит?
— Нет, её не знаю, — мотнула головой Алёна, — вы объясните мне толком, что происходит?
— Двоих привезли. Будущего мужа вашего и девушку, вместе они были в одной машине. Дмитрий сильно пострадал, травмы у него тяжёлые. А вот его спутница лёгким испугом, сотрясением и переломом отделалась. Я просто подумал, что Елена, возможно, сестра вашего Дмитрия, родственница близкая. В общем, приезжайте, разбирайтесь на месте.
Так Алёна узнала о существовании у Димы бывшей жены. Вернее, настоящей. Уже потом Дима, когда пришёл в сознание, перед своей благоверной покаялся. Сказал, что с Леной их уже давно ничего не связывает, что от неё он ушёл за полгода до знакомства с Алёной. А на развод подать всё руки никак не доходили. Лену в больнице Алёна не застала. Она очень хотела поговорить с этой женщиной, но к её приезду второй пассажир автомобиля, за рулём которого был Дмитрий, позорно сбежал. Как только Лене наложили гипс, она сразу же уехала.
Здоровый и молодой мужчина, подававший большие надежды, после аварии остался инвалидом. Естественно, у Алёны и мысли не возникло о том, чтобы его бросить. Она привезла Диму в квартиру, которую они вместе незадолго до трагедии сняли, и всё свободное время теперь она посвящала ему. Врачи прогноз давали неутешительный, но пусть и небольшие, но всё же шансы на то, что он когда-то вернется к прежней жизни, были. И Алёна не собиралась их упускать.
***
Утренние таблетки Дмитрия лежали на подносе аккуратными рядами, как солдаты перед сражением. Алёна научилась различать их по цвету: белые — от боли, голубые — от давления, жёлтые — чтобы «не сойти с ума», как он говорил. Последние он часто выбрасывал в унитаз, когда думал, что Алена не видит.
Дни превратились в серую рутину. Алёна просыпалась от стука костылей в соседней комнате — ритмичного, как метроном. Она зажмуривалась, пытаясь продлить миг тишины, но голос Дмитрия, требовательный и теперь всегда раздраженный, упрекал:
— Ты опять спишь? Поднимайся давай! Чай уже давно остыл!
Каждое утро он сидел у окна, его некогда крепкие плечи теперь казались хрупкими под свитером. Но взгляд остался прежним — острым, как лезвие.
— Ты даже не спросила, как я спал, — бросил он, не отрываясь от газеты.
— Доброе утро, Дима, — тихо сказала Алёна, наливая кипяток в заварочный чайник.
Он фыркнул, будто её вежливость была оскорблением. Так начинался их тысячный одинаковый день.
Работа Алёны — бухгалтер в небольшой фирме — стала единственным побегом от реальности. Но даже здесь её преследовали звонки — Дима трезвонил каждые полчаса. У Алены не всегда была возможность вовремя ответить, поэтому она всегда перезванивала, рискуя нарваться на оскорбления.
— Алёна Сергеевна, клиент ждёт отчёты! — кричал коллега из соседнего кабинета.
— Сейчас, — она судорожно набирала номер Дмитрия.
Дима взял трубку не сразу. Подождал, поиздевался, а потом ядовито спросил:
— Ты чем это таким важным занята, что трубку сразу не берешь? Опять забыла, что мне в два часа лекарство?
— Дима, я на работе…
— А я, значит, должен помереть, пока ты бумажки перекладываешь?
Алена закрыла глаза, представляя, как бросает телефон в стену. Но вместо этого сказала:
— Я приду через час.
— То-то же, — процедил Дима и бросил трубку.
Вечером, вернувшись домой, женщина обнаружила разбитую тарелку на полу.
— Дим, ты уронил ее, что ли?
— Специально бросил. Не понравился суп, — процедил Дмитрий, уставившись в телевизор.
— Ты мог просто сказать…
— А ты могла готовить нормально!
Её руки задрожали. Она подобрала осколки, сдерживая слёзы.
— Он же не виноват, что стал таким, — повторяла она про себя, — он болен, ему плохо. Я обязана ему помочь…
На кухне висел календарь с видами Парижа — подарок Кати на прошлый Новый год. Алёна машинально перелистнула страницу — наступил август. Красным кружком был обведено двенадцатый день — день их знакомства. В прошлом году она испекла торт «Наполеон», его любимый. Дмитрий швырнул его в стену, обвинив, что она намеренно сделала крем слишком сладким.
Теперь она смотрела на дату и думала о том, что Лена сейчас живет вполне себе счастливо. Она не ухаживает за инвалидом, не терпит ежедневные оскорбления, ее никто не унижает и ни в чем не обвиняет. Если Лена и хотела вернуть себе здорового мужа, то теперь, после аварии, она ни разу ему не позвонила. Ни разу не спросила про его самочувствие.
***
Перелом наступил в четверг. Алёна задержалась на работе, помогая коллеге с отчётом. Когда она вбежала домой, Дмитрий встретил её у двери, бледный от ярости.
— Где ты была?!
— У нас аврал, я звонила…
— Врёшь! Ты с ним, да?! — он схватил её за руку.
Алена остолбенела:
— С кем?!
— С тем, кто не калека! — он замахнулся на нее костылём.
Дерево со звонком ударило о стену.
Они замерли, оба дрожа. Алёна первой нарушила тишину:
— Ты ненавидишь меня за то, что я здорова. Но я тоже сгораю, Дима.
Он отвернулся, голос вдруг став хриплым:
— Уходи. Раз я такой ужасный.
— Я не говорила…
— Уходи! Проваливай, убирайся! Ты мне надоела, я тебя ненавижу! Пошла вон!
Она вышла на улицу, не взяв даже сумки. Дождь смешался со слезами. Сев на лавочку у подъезда, Алёна достала телефон. Палец замер над номером сестры.
— Он не справится один, — шептал внутренний голос, — вернись! Без тебя он погибнет!
Вдруг дверь подъезда скрипнула. Дмитрий стоял на пороге, опираясь на костыль. Его лицо, искажённое гневом час назад, теперь было просто испуганным.
— Ален… — он сделал шаг, споткнулся.
Алена вскочила, чтобы поддержать его, но остановилась.
— Я не твой враг, Дим. Но я больше и не твой щит. Я устала. Я так больше не могу.
Домой Алена все же вернулась. Внутри нее что-то надломилось — она поняла, что теперь беспрекословно терпеть моральные истязательства не будет.
***
На следующий день Алёна привела социального работника — женщину с добрыми глазами и, как выяснилось, стальным характером. Дмитрий молчал весь вечер, но когда гостья ушла, пробормотал:
— Суп сегодня… нормальный. Может, не надо никакого работника?
— Надо, — отрезала Алена, — я все решила.
Валентина Ивановна оказалась бывшей военной медсестрой. Её руки, покрытые шрамами от ожогов и порезов, твердо вели хозяйство.
— Вы не первая и не последняя, — сказала она как-то, заваривая чай.
Алёна удивилась, но женщина продолжила:
— В Афгане у меня был раненый капитан. Каждую ночь кричал, что жена его предала, оставив погибать. Ушел, между прочим, добровольцем. Причем тут жена? Она его ждала. А когда выздоровел и вернулся на гражданку, сам её избил до полусмерти. Человеческая благодарность — самая ненадёжная валюта.
Этот рассказ заставил Алёну впервые задуматься: а не станет ли Дмитрий опасным, если вдруг поправится? С ней не случится того, что случилось с несчастной женой капитана?
В старом ноутбуке Дмитрия Катя, сестра Алены, нашла кое-что интересное. Алена, когда приехала к ней на выходные, привезла с собой гаджет, чтобы та переустановила на нем программное обеспечение.
— Смотри, — сестра ткнула в экран, — узнаешь? Димка твой с женщиной в белом платье. Глянь, как лобзаются! Фото сделано в ноябре, через три месяца после вашего с ним знакомства. На два фронта играл, получается… Вот Бог его и наказал.
Алена тут же поехала домой. Там, ткнув носом Диму в экран монитора, она впервые позволила себе грубость:
— Это кто? Кто, я тебя спрашиваю? Это ты с какой-то бабой поехал в отпуск, а мне наврал, что в командировку в Мурманск летишь? А чего меня не взял? Я тоже хочу посмотреть на мурманскую пальму!
— Это Лена, — спокойно объяснил Дима, — теперь уже моя бывшая жена. Я тогда не знал, кого из вас выбрать, вот и дал ей шанс на восстановление наших отношений. Но потом я тебя выбрал. Ты потише, Алена. Я ведь и вмазать могу! Никому не позволю повышать на меня голос!
— Врёшь. Ты тогда…
— Тогда я жалел тебя! — он вскочил, опрокинув столик с лекарствами,— ты вцепилась в меня, как клещ! Навязывала свое внимание, чуть ли не тапочки мне в зубах носила! Что, забыла?
У Алены в глазах потемнело. Да сколько можно? Женщина с силой толкнула своего сожителя, Дима пошатнулся и упал. Случайно, задев головой угол тумбочки. Алена перепугалась и бросилась вызывать скорую.
***
Ехать вместе с ним в больницу Дима ей не позволил. Алена, успевшая сгрызть себя за этот порыв, рванула следом за каретой на такси.
— Сотрясение, — сказал ей врач, — ничего страшного нет, пройдет. Вы знаете, меня очень беспокоит его психологическое состояние. Он отказывается вас видеть. Выйдите, пожалуйста. Не нервируйте его.
Больничный коридор пах зеленкой и безысходностью. Алёна прижалась лбом к холодной стене, слушая, как за дверью палаты врач осматривает Дмитрия.
— …и множественные гематомы на руках, — долетали обрывки фраз, — вы сами себе вред причиняете? Нет? Впервые видите? Должны были заметить раньше…
Когда дверь открылась, Алёна увидела, что врач сменился — теперь это была женщина лет пятидесяти с прической как у школьной учительницы. Она сняла очки, протирая их краем халата.
— Сотрясение легкой степени. Но это, — она ткнула пальцем в направлении Дмитрия, — не главное. Он говорит, что вы его ударили!
— Это был несчастный случай…
Врач неожиданно пристально посмотрела на ее руки и нахмурилась:
— Случайности — дождь в декабре, — врач резко подняла рукав Алёны, обнажив жёлто-зелёные пятна, — а это — систематическое насилие.
Дмитрий фыркнул на койке:
— Она сама натыкается! Не трогаю я ее. Нужна она мне…
Врачиха повернулась к нему, внезапно смягчив голос:
— Дмитрий Сергеевич, вы действительно хотите, чтобы она до конца жизни боялась вашего голоса?
— Я выпишу направление в кризисный центр, — женщина протянула бумагу, — для вас обоих. Вам там помогут.
Дмитрий швырнул стакан с водой в стену. Осколки брызнули на туфли кафель, долетели до врача, но та лишь вздохнула:
— Сестра принесёт новый. И антипсихотическое.
Алёна стояла у двери палаты, слыша, как он рыдает в подушку. Социальный работник, Валентина Ивановна, молча протянула ей брошюру о группах поддержки.
Пока Дмитрий спал под действием седативных, Алёна нашла в его куртке блокнот с вырванными страницами. На последнем листе — кривые строки, будто писанные в темноте: «Прости, что превратил твои крылья в костыли. Самому теперь не взлететь, и тебе не дал…»
Чернила расплылись в пятно, словно автор плакал над этими словами. Она закрыла блокнот, вдруг осознав — его ярость была криком тонущего, хватающегося за её шею вместо спасательного круга.
***
Через месяц Дмитрий вернулся домой. Он стал тише, будто удар головой стёр его ярость. Однажды вечером, когда Алёна разбирала бумаги, он положил на стол конверт.
— Открой.
Внутри была фотография Лены. На обороте — её адрес и номер телефона.
— Мы расстались, потому что она не хотела детей, — сказал Дмитрий, глядя в окно, — я, когда тебя встретил, еще ее любил. И готов был даже без детей с ней жить. А потом переболел, и уже она меня вернуть пыталась. А я… я боялся, что ты уйдёшь, если узнаешь. Поэтому превратил тебя в служанку.
Алёна молчала.
— Валентина Ивановна нашла мне психолога, — он потрогал костыль, будто впервые видел его, — говорит, что я должен научиться просить, а не требовать.
Она хотела сказать, что это слишком поздно. Что её любовь стала тонкой, как паутина. Но вместо этого спросила:
— Почему сохранил фото?
— Чтобы помнить, каким был подлецом.
На следующее утро Алёна сожгла конверт в раковине. Дмитрий наблюдал, не останавливая.
Перед отъездом в реабилитационный центр Дмитрий молча протянул ей шкатулку с морской звёздой. Той самой, что они привезли из совместного путешествия. Прикоснувшись к этому чуду, Алёна с грустью обнаружила, что хрупкая звездочка рассыпалась в прах, оставив на ладони лишь горсть песка с блёстками слюды.
Так же рассыпалась, как и ее жизнь.
***
Год спустя Алёна стояла на том самом пляже, где они когда-то ныряли. Ветер играл с её распущенными волосами — она наконец перестала собирать их в тугой пучок, как требовал Дмитрий. В кармане джинсов ждал ответа телефон — вчера ее бывший молодой человек прислал ей фото, но она его никак не прокомментировала.
От Димы она ушла практически сразу после того, как он согласился переехать в ребцентр. Первое время навещала, ездила, но через несколько месяцев неожиданно для себя поняла, что она теперь свободна. Она больше его не любит, она от него больше не зависит.
От Димы правды скрывать не стала, призналась сразу.
— За три года мы так и не смогли создать семью. Я не понимаю, чем я перед тобой виновата. Я честно пыталась тебе помочь, я терпела побои, оскорбления, ты в прямом смысле этого слова надо мной издевался. Ты на мне вымещал свою боль. За что? Наоборот, это я должна быть на твоём месте. Это не я тебя столько времени обманывала, это не я за твоей спиной со своим бывшим шашни крутила. И, в конце концов, это не я была с тобой в машине, когда ты в аварию попал. Где та женщина, которую ты так любил и несколько месяцев выбирал между нами? Она хотя бы раз тебе позвонила? Она хотя бы раз пришла тебя навестить? Нет! Как только ты стал инвалидом, она тебя выкинула из своей жизни! А ты, оказывается, до сих пор хранишь её фотографии… Дима, я ухожу! Я с тобой больше быть не хочу. Пожалуйста, пойми меня правильно, я не бегу от ответственности, я бегу от тебя. От тебя, как от человека, как от мужа. У нас нет будущего, и совсем не потому, что ты — калека. Это, кстати, теперь твоё любимое слово… Прощай, больше меня не жди, я не приду.
Дима довольно долго пытался её вернуть. Звонил, писал, умолял, говорил о том, что он всё осознал и теперь только понял, насколько она была ему дорога. Алёна в большинстве своём эти звонки игнорировала — эту страницу своей жизни она перевернула.
— Вы готовы? — спросил инструктор, поправляя её маску.
Алёна кивнула, но перед прыжком в воду обернулась к берегу. Где-то там, за горизонтом, бывший муж собирал свою жизнь по кусочкам, как паззл. А она наконец-то научилась дышать под водой.
