Солнечные лучи настойчиво пробивались сквозь тонкие занавески, заливая светом просторную гостиную. Полина сидела в старом кресле, перебирая фотографии из семейного альбома. На каждом снимке мама улыбалась так, словно не знала, что такое болезнь, усталость и разочарование. Полина провела пальцем по глянцевой поверхности фото. Прошло всего три недели, а казалось, что мамы не стало целую вечность назад.
Тишину нарушил звук открывающейся двери. Не поднимая головы, Полина уже знала, кто это. Шаги брата невозможно было спутать ни с чьими другими – тяжелые, уверенные, с характерным скрипом правого ботинка.
– Андрей, – произнесла она, закрывая альбом. – Не ожидала тебя сегодня.
Брат остановился посреди комнаты. Высокий, широкоплечий, в дорогом костюме, он выглядел здесь чужеродным элементом. Этот дом давно перестал быть для него родным.
– Надо поговорить, – сухо ответил он, снимая солнцезащитные очки. – О наследстве.
Полина невольно поморщилась. Всего три недели прошло с похорон, а он уже говорит о наследстве.
– Ты мог бы хотя бы подождать, пока сорок дней пройдет, – тихо заметила она.
– У меня нет на это времени, – отрезал Андрей, доставая из внутреннего кармана пиджака конверт. – Мой самолет завтра вечером. Надо решить все вопросы сейчас.
Полина медленно положила альбом на журнальный столик и поднялась с кресла.
– Присядь хотя бы. Хочешь чаю?
– Нет, – Андрей нетерпеливо похлопал конвертом по ладони. – Давай ближе к делу. Я уже общался с нотариусом. Завещания как такового нет, есть только письмо матери на мое имя. Она написала, что все имущество нужно поделить между нами пополам.
Полина кивнула:
– Звучит справедливо.
– Отлично, – Андрей улыбнулся впервые с момента своего появления в доме. – Тогда и долги тоже пополам.
– Какие долги? – Полина почувствовала, как внутри все холодеет.
– А ты думала, мать жила на одну пенсию? – Андрей усмехнулся. – Последние годы она брала кредиты. На лечение, на ремонт этого дома, на новую мебель. Половина из этого просто прихоть старухи.
– Не смей так говорить о маме! – вспыхнула Полина.
– Как есть, так и говорю, – пожал плечами брат. – В общей сложности долг составляет три миллиона рублей. Соответственно, твоя доля – полтора миллиона.
Полина опустилась обратно в кресло, чувствуя, как ноги перестают ее держать.
– Это невозможно… Мама никогда не говорила мне о кредитах.
– Видимо, не хотела тебя беспокоить, – равнодушно ответил Андрей. – В любом случае, как наследники мы отвечаем по ее долгам. Так что готовься выплачивать свою часть.
– У меня нет таких денег! – в отчаянии воскликнула Полина. – Ты же знаешь, я работаю учительницей в школе. Моя зарплата…
– Твои проблемы, – перебил ее Андрей. – Можешь продать свою половину дома. Я даже готов ее купить, по рыночной цене. За вычетом твоей доли долга, разумеется.
Полина посмотрела на брата с недоверием.
– То есть ты предлагаешь мне остаться без дома и получить какие-то крохи?
– Зато без долгов, – развел руками Андрей. – Это выгодное предложение, учитывая обстоятельства.
Полина покачала головой:
– Мне нужно подумать. И я хочу сама поговорить с нотариусом.
– Как знаешь, – Андрей положил конверт на столик. – Здесь копии всех документов. Оригиналы у нотариуса. Подумай до завтра, я заеду перед отлетом.
Когда за братом закрылась дверь, Полина долго сидела неподвижно, глядя на конверт. Потом медленно открыла его и начала изучать содержимое.
– Что значит, нет никаких кредитов? – Полина недоверчиво смотрела на пожилую женщину-нотариуса.
Римма Семеновна, поправив очки на переносице, терпеливо повторила:
– В наследственном деле вашей матери нет никаких данных о непогашенных кредитах. Мы делали запросы в банки, проверяли реестр долговых обязательств. Ваша мать не оставила долгов, Полина Сергеевна.
– Но мой брат утверждает…
– Ваш брат, – нотариус деликатно кашлянула, – был здесь вчера и действительно интересовался вопросом долгов. Я сообщила ему ту же информацию, что и вам.
Полина откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить ситуацию.
– А письмо? Андрей сказал, что мама оставила письмо с просьбой разделить имущество поровну.
Римма Семеновна кивнула и достала из папки запечатанный конверт.
– Да, такое письмо есть. Оно адресовано вам обоим, а не только вашему брату. Хотите ознакомиться?
Полина молча протянула руку. Письмо было написано маминым почерком – аккуратным, с легким наклоном вправо. Полина начала читать, и с каждой строчкой ее брови поднимались все выше.
Когда на следующий день Андрей приехал за ответом, Полина была спокойна и собрана.
– Ну что, обдумала мое предложение? – спросил брат, небрежно присаживаясь на диван.
– Да, – Полина кивнула. – И у меня есть встречное предложение. Я сохраняю за собой дом и участок, а тебе достается городская квартира и дача в Подмосковье.
Андрей усмехнулся:
– И с чего ты взяла, что я соглашусь? Этот дом стоит больше, чем квартира и дача вместе взятые.
– Зато ты не будешь выплачивать долги, – парировала Полина. – Ведь по твоим словам, они составляют целых три миллиона.
– Я могу взять эту ношу на себя, – великодушно заявил Андрей. – Ради тебя, сестренка.
Полина покачала головой:
– Не стоит. Я вчера была у Риммы Семеновны. Знаешь, что интересно? Никаких долгов у мамы нет.
Лицо Андрея дрогнуло, но он быстро взял себя в руки.
– Нотариус просто не в курсе. У меня есть документы…
– Поддельные документы, – спокойно закончила за него Полина. – Я проверила все бумаги из твоего конверта. Номера кредитных договоров не соответствуют формату, печати нечеткие, подписи не совпадают. Ты всегда был небрежен в деталях, Андрей.
Брат вскочил с дивана:
– Ты понимаешь, что несешь? Я успешный бизнесмен, мне не нужно подделывать какие-то бумажки ради жалких…
– Три миллиона – не такая уж жалкая сумма, – перебила его Полина. – Особенно когда твой бизнес на грани краха.
Андрей застыл с открытым ртом.
– Откуда ты…
– Мама все знала, – Полина достала из кармана сложенный лист бумаги. – И написала об этом в своем письме. О том, как ты приезжал к ней два месяца назад и просил денег. О том, как грозился покончить с собой, если она не поможет. О том, как она продала свои украшения и отдала тебе все сбережения.
– Старая дура не должна была…
– Заткнись! – впервые в жизни Полина повысила голос на брата. – Еще одно слово о маме, и я иду в полицию с этими фальшивыми документами. Мошенничество, подделка документов – представляешь, сколько статей тебе светит?
Андрей молчал, сжимая и разжимая кулаки.
– Чего ты хочешь? – наконец процедил он.
– Справедливости, – ответила Полина. – Мама действительно хотела, чтобы мы разделили наследство поровну. И я согласна. Но есть одно условие.
– Какое?
– Ты вернешь деньги, которые она тебе дала. Все триста тысяч. Это были ее последние сбережения, отложенные на похороны.
– У меня нет таких денег сейчас, – глухо ответил Андрей.
– Значит, будешь возвращать частями, – пожала плечами Полина. – По тридцать тысяч в месяц. Как раз за год расплатишься.
– А если не соглашусь?
– Тогда я оспорю завещание. Докажу, что ты воспользовался доверием больной женщины, выманил у нее деньги. В письме мама пишет, что отдала их тебе в надежде на возврат. Фактически это был займ, который ты не вернул.
Андрей опустился на диван, сгорбившись:
– Ты же понимаешь, что я на мели? Бизнес действительно рушится, кредиторы наседают…
– Понимаю, – кивнула Полина. – Поэтому и предлагаю выход. Ты получаешь свою законную долю наследства, продаешь ее и решаешь свои проблемы. А часть денег возвращаешь мне – маленькими частями, без процентов.
– А если я снова встану на ноги? Смогу вернуть все сразу?
– Буду только рада, – искренне ответила Полина. – Мама хотела бы, чтобы у тебя все наладилось.
Наступила долгая пауза. Андрей смотрел в пол, Полина – на фотографию мамы на стене.
– Знаешь, – наконец произнес Андрей, – я ведь правда хотел вернуть ей эти деньги. Просто все пошло не так, как планировал.
– Я верю, – мягко сказала Полина. – Мама тоже верила. Поэтому и написала в письме, что прощает тебя. И просит меня тоже простить, если с ней что-то случится.
– Она знала, что умирает? – голос Андрея дрогнул.
– Догадывалась. Врачи говорили, что есть шанс на выздоровление, но она чувствовала, что уходит. И хотела, чтобы мы с тобой остались в мире.
Андрей поднял голову, и Полина с удивлением увидела в его глазах слезы.
– Я был паршивым сыном, да?
– Ты был сложным сыном, – поправила Полина. – Как и я была сложной дочерью. Мы все делаем ошибки, Андрей. Важно уметь их признавать.
– И исправлять, – добавил он, вытирая глаза рукавом пиджака. – Я согласен на твои условия. И… я постараюсь вернуть все быстрее, чем за год.
Полина улыбнулась:
– Я знаю. Мама всегда говорила, что под твоей жесткой оболочкой скрывается доброе сердце.
– Она слишком хорошо думала обо мне, – горько усмехнулся Андрей.
– Или видела то, что другие не замечали, – возразила Полина. – Останешься на обед? Я приготовила мамин борщ по ее рецепту.
Андрей колебался лишь мгновение:
– Останусь. И… можно мне посмотреть фотографии? Те, что ты вчера перебирала.
Полина молча достала альбом и протянула брату. На первой странице была фотография, где маленький Андрей держал на руках новорожденную Полину, а мама и папа стояли рядом, счастливые и влюбленные.
– Помнишь этот день? – спросила Полина.
– Смутно, – признался Андрей. – Мне было всего пять. Но я помню, как был горд, что у меня появилась сестренка.
– А я помню, как ты защищал меня в школе от хулиганов, – улыбнулась Полина. – И как учил кататься на велосипеде.
– И как накричал на тебя, когда ты разбила мою модель самолета, – добавил Андрей с виноватой улыбкой.
– И как потом сам склеил ее и подарил мне на день рождения, – закончила Полина. – У нас было хорошее детство, правда?
– Да, – кивнул Андрей. – И хорошие родители.
– Лучшие, – согласилась Полина. – Знаешь, мама в своем письме написала еще кое-что. Она просила нас не терять связь друг с другом. Сказала, что самое ценное наследство – это не вещи и не деньги, а семья.
Андрей молча листал альбом, останавливаясь на каждой фотографии, словно видел их впервые. На многих из них они с Полиной были вместе – смеющиеся, беззаботные, любящие друг друга.
– Когда все это изменилось? – тихо спросил он. – Когда мы стали чужими?
– Не знаю, – честно ответила Полина. – Наверное, это происходило постепенно. Ты уехал учиться, потом начал свой бизнес, появились новые друзья, новые интересы…
– А ты осталась здесь с мамой, – закончил Андрей. – И винила меня за то, что я не рядом.
– Может быть, – признала Полина. – Но теперь это не имеет значения. Важно то, что мы можем все исправить. Если хотим.
– Я хочу, – просто сказал Андрей. – Правда хочу.
В кухне запищал таймер, извещая о готовности борща.
– Пойдем, – Полина поднялась с дивана. – Обед готов. И у нас есть много тем для разговора.
Андрей закрыл альбом и тоже встал:
– Например?
– Например, о том, чем я могу помочь твоему бизнесу, – улыбнулась Полина. – У меня есть кое-какие сбережения, не такие большие, как хотелось бы, но…
– Нет, – решительно покачал головой Андрей. – Никаких денег от тебя я не возьму. Я сам разберусь со своими проблемами. И верну долг маме… то есть тебе.
– Хорошо, – легко согласилась Полина. – Тогда можем поговорить о том, как будем праздновать твой день рождения в следующем месяце. И еще нужно решить, что делать с маминой коллекцией фарфоровых статуэток. Их больше сотни, и каждая со своей историей.
– Я помню, как она покупала первую, – неожиданно сказал Андрей. – Это была маленькая балерина. Я разбил копилку, чтобы помочь оплатить покупку.
– Правда? – удивилась Полина. – Она никогда не рассказывала мне эту историю.
– У нас с мамой было много историй, о которых никто не знал, – тихо произнес Андрей, следуя за сестрой на кухню. – Может быть, пришло время ими поделиться.
Полина обернулась и впервые за долгое время искренне улыбнулась брату:
– Думаю, маме бы это понравилось.
За окном собирались тучи, предвещая дождь, но на кухне старого дома было тепло и уютно. Пахло свежим борщом и маминой выпечкой, которую Полина приготовила по старому рецепту. И впервые за три недели она почувствовала, что жизнь продолжается. Не так, как прежде, но продолжается. И теперь в этой жизни снова был ее брат – не идеальный, со своими недостатками и проблемами, но родной.
– Знаешь, – сказал Андрей, принимая из рук сестры тарелку с борщом, – кажется, я все-таки не полечу сегодня. Если ты не против, я останусь на пару дней. Надо же разобрать мамины вещи, решить, что с ними делать.
– Твоя комната всегда ждет тебя, – просто ответила Полина. – Я ничего там не меняла.
Андрей благодарно кивнул, и они сели обедать – брат и сестра, которым предстояло заново научиться быть семьей. Без мамы, но с ее незримым присутствием в каждом уголке этого дома и в каждом их воспоминании.
