Я всегда считала себя человеком рациональным. В детстве мечтала стать архитектором — меня завораживали формы, линии, пространство. В итоге стала дизайнером интерьеров, что, в общем-то, не так уж далеко от мечты.
Работа приносила не только деньги, но и удовлетворение — преображать унылые квадратные метры в уютные гнездышки оказалось моим истинным призванием.
В тридцать четыре года я уже успела построить приличную карьеру, обзавестись постоянными клиентами и даже купить небольшую двушку в спальном районе.
Пусть с ипотекой на пятнадцать лет, но всё же свою. Каждый сантиметр этой квартиры был обустроен с любовью — светлые стены, минималистичная мебель, продуманное освещение.
Мой собственный маленький мир, где всё стояло на своих местах и подчинялось только моим правилам.
За годы самостоятельной жизни я вполне научилась наслаждаться независимостью. Не то чтобы я была против отношений — просто они случались нечасто и как-то без особого огонька.
Романтика романтикой, но я давно поняла, что сказки про принцев существуют только в книжках, а настоящие отношения — это работа. И к этой работе я подходила с осторожностью.
Тем удивительнее было встретить Максима. Пять месяцев назад подруга Яна буквально силой затащила меня на день рождения своего коллеги. «Тебе нужно выбираться из своей берлоги хоть иногда», — заявила она, не принимая никаких возражений.
Я сопротивлялась, конечно. После тяжелой рабочей недели с капризными клиентами меньше всего хотелось оказаться в шумной компании незнакомых людей. Но Яна была непреклонна, и в итоге я сдалась, натянула свое черное платье (универсальный вариант для всех случаев жизни) и пошла.
Там, среди гула голосов и звона бокалов, я и встретила его — Максима.
Он стоял у окна в полосатой рубашке и с бокалом сока (как выяснилось позже, он был за рулем). Высокий, с мягкой улыбкой и внимательными серыми глазами. Не красавец, но есть в нём что-то такое…
После церемонии знакомства мы как-то сразу разговорились. Оказалось, он проектировщик в строительной компании. Хорошо разбирается в архитектуре. В общем, у нас нашлось много общих тем. Вечер пролетел незаметно. А потом он попросил мой номер.
Честно говоря, я не ждала, что он позвонит. Обычно такие знакомства заканчиваются ничем. Но он позвонил. Уже на следующий день. Предложил сходить в музей современного искусства. Я согласилась.
А потом всё завертелось. Прогулки, кино, выставки, разговоры до утра… Никаких драм, никаких игр, никаких недомолвок. Просто спокойный, уверенный в себе мужчина, который точно знает, чего хочет. И, кажется, хотел он меня.
Через два месяца Максим предложил съехаться. «Впервые чувствую что-то настоящее», — сказал он тогда. И я поверила.
С ним действительно было тепло. И легко. Мы удивительно совпадали в мелочах — от любви к утреннему кофе до привычки читать перед сном. И ссорились редко, по пустякам.
Максим переехал ко мне. Вещей у него было немного — пара сумок одежды, ноутбук, книги. Влился в мой быт так естественно, что иногда казалось — мы всегда жили вместе.
Чистил зубы по утрам, готовил ужин, когда я задерживалась на работе, иногда оставлял милые записки на холодильнике. Не идеал, конечно, — иногда забрызгивал зеркало в ванной или разбрасывал носки. Но мелочи, право слово.
С его матерью, Татьяной Петровной, я встретилась всего раз. На его дне рождения. Мы отмечали в небольшом ресторанчике — человек пятнадцать, в основном его друзья и коллеги. Я немного нервничала перед знакомством — всё-таки мать моего парня, важный человек. Надела новое платье, уложила волосы.
Татьяна Петровна оказалась сухощавой женщиной среднего роста. Строгая стрижка, аккуратный маникюр, брючный костюм. Типичная училка — и правда, она преподавала русский язык в школе, вышла на пенсию пару лет назад.
Смотрела цепко, изучающе. На меня, на мои руки с кольцами, на мою одежду. Вроде бы улыбалась, спрашивала про работу, про квартиру. Но взгляд — оценивающий, холодный.
Ничего, думала я, не ей со мной жить.
Максим говорил, что они близки. Раз в неделю он ездил к ней. Она настойчиво приглашала и меня, но я отказывалась — то работа, то усталость. На самом деле просто не хотелось попадать под этот препарирующий взгляд.
Жизнь текла своим чередом. Работа, домашние дела, выходные с Максимом. Иногда я ловила себя на мысли — неужели повезло? Неужели встретила человека, с которым действительно комфортно?
Тот день ничего не предвещал. Максим с утра уехал на дачу к другу — помогать со стройкой. «Антону нужно крыльцо починить и водопровод провести, буду к вечеру воскресенья», — сказал он, собирая рюкзак и инструменты.
Я решила встретиться с Яной — давно не виделись, было что обсудить. Договорились на обед в нашем любимом кафе в центре.
Утро субботы выдалось солнечным. Я неспешно привела себя в порядок, даже успела разобрать бумаги для нового проекта. Потом надела лёгкое платье, чуть подкрасила ресницы и вышла из дома. Хотелось прогуляться, подышать весенним воздухом.
Яна, как всегда, опоздала на пятнадцать минут. Рыжая, шумная, с новой татуировкой на запястье.
— Прости, пробки, — махнула она рукой, плюхаясь на стул напротив. — Ну, рассказывай. Как жизнь с Максимом? Когда замуж?
Я только отмахнулась:
— Жизнь хорошая. Но какая свадьба? Мы всего пять месяцев знакомы.
— А мои родители через полгода поженились, — подначивала Яна, изучая меню. — И сорок лет вместе.
— Другие времена были.
— А по-моему, ты просто боишься. Как всегда, — она многозначительно посмотрела на меня. — Вечно твоя осторожность. То «рано», то «надо присмотреться». Так и упустишь мужика.
— Не упущу, — улыбнулась я. — Если настоящий и мой — никуда не денется.
Но слова Яны зацепили. Может, я действительно слишком осторожна? Может, пора уже думать о чём-то большем, чем просто совместное проживание?
Мы проболтали почти два часа. Яна жаловалась на нового начальника, который заваливал её срочными заданиями. Я рассказывала о капризной клиентке, которая меняла своё мнение по дизайну трижды за неделю. Привычный обмен рабочими историями.
Распрощались около двух. Я решила пройтись пешком — погода чудесная, настроение хорошее. По дороге купила свежий хлеб в пекарне и сыр — хотелось побаловать себя вкусным ужином.
Поднялась на свой этаж, достала ключи, открыла дверь. И замерла. В квартире явно кто-то был. Не просто шорохи или звуки труб — я отчётливо слышала шаги.
Сердце заколотилось. Воры? Но дверь была заперта, замок цел. Может, Максим вернулся раньше? Но он бы позвонил.
Я осторожно прошла в прихожую, стараясь не шуметь. Прислушалась. Звуки определённо шли из кухни. Тихо, на цыпочках, я двинулась туда.
И застыла в дверях, не веря своим глазам.
У моего холодильника, спиной ко мне, стояла Татьяна Петровна. Дверца была открыта, она методично изучала содержимое полок. На столе лежали её очки и какой-то блокнот, в котором она, кажется, делала пометки.
— Вы как в мой дом попали? — вырвалось у меня.
Она вздрогнула и резко обернулась. В глазах промелькнул испуг, но тут же сменился деланной уверенностью.
— О, вы откуда… уже… вернулись? — её голос дрогнул.
Я стояла, не в силах пошевелиться. Мать моего парня, которую я видела всего раз в жизни, пробралась в мою квартиру и копалась в моих вещах?
— Вы что делаете в моей квартире? — повторила я, чувствуя, как во мне поднимается волна гнева.
— Я думала, вы с Максимом уехали вместе на дачу, — она закрыла холодильник нервно поправляя блузку. — Он говорил, что уезжает на дачу на пару дней — я решила, что вы вместе.
— И решили воспользоваться ключом?
— Ну… — она замялась, явно подбирая слова. — Максим заходил ко мне перед отъездом. Оставил связку ключей на столе. Я… просто хотела посмотреть, как вы живёте.
Оглядевшись, я заметила, что дверца шкафа в ванной открыта нараспашку. Виднелись мои полотенца и бытовая химия. На полу в комнате у шкафа лежали мои туфли — она явно проверяла и их. На кухонном столе — открытая банка с кофе и пачка чая. Она обследовала всю квартиру!
— Вы залезли в чужую квартиру без спроса? — мой голос звучал почти по-хамски.
— Я же не чужая! — Татьяна Петровна перешла в наступление. — Я мать! Я хотела понять, как вы живёте. Как и с кем живет мой сын! Я имею право знать!
Она сделала шаг ко мне, прищурилась:
— Извините, но у вас в шкафу мешанина. Постельное бельё с полотенцами в одной стопке. Вещи навалены, не разложены. Все ваши носки в перемешку с носками Максима. Это не по-хозяйски. И плита давно не чищена. В холодильнике просроченные продукты валяются! И мусорное ведро переполнено. Вы вообще часто убираетесь?
Я медленно вдохнула. И выдохнула. Перед глазами плыли красные пятна. Эта женщина вломилась в мою квартиру без приглашения, рылась в моих вещах, оценивала мой быт и теперь ещё отчитывает меня?
— А ещё у вас в холодильнике полно полуфабрикатов магазинных, — продолжала она, открывая морозилку. — Максим здоровый мальчик, ему нужна домашняя еда. И почему у вас всего три кастрюли? Этого мало для нормальной семьи.
— Да вы в своем уме вообще? Вы посторонний мне человек и смеете еще мне указывать и рассказывать как мне Максима кормить? — Ключики быстро на стол, пока я полицию не вызвала, — произнесла я твёрдо и резко.
— Вообще-то он собирается сделать вам предложение, — вдруг выпалила она. — Вы почти моя родня — какая полиция! Разве я не имею права хоть раз взглянуть, куда он переехал? Что вы за хозяйка? Смогу ли я доверить вам своего сына?
Что? Предложение? Максим ни словом об этом не обмолвился. И с каких пор предложение даёт право его матери залезать в мою квартиру? Оценивать меня как товар на рынке?
— Ключи на стол! Быстренько! Я не шучу — я вызову!
Она секунду смотрела на меня, потом резко дёрнула плечом, достала из кармана кофты связку ключей и бросила её на стол.
— Он пожалеет, что выбрал такую, — прошипела она, хватая сумочку и блокнот. — И вы тоже. Можно было и повежливее.
— До свидания, — я прошла к двери и распахнула её.
Когда за ней захлопнулась дверь, я медленно сползла на пол прямо в прихожей. Руки тряслись, к горле пересохло. Меня била мелкая дрожь, словно после сильного испуга.
Остаток дня я провела как в тумане. Механически делала домашние дела — перемыла всю посуду, протёрла столы, убрала разбросанные Татьяной Петровной вещи. Словно пыталась стереть следы её вторжения.
В голове крутились мысли. Может, я слишком резко? Может, надо было просто объяснить, что так не делают? Но с другой стороны — это вопиющее нарушение моего личного пространства. Она реально вломилась в МОЙ дом! С такими людьми нельзя быть мягкой — они сядут на шею и будут вытирать ноги.
К вечеру немного успокоилась. Заварила чай с мятой, включила сериал. Пыталась работать над новым проектом, но мысли разбегались. Я ещё не решила, что скажу Максиму. И что теперь делать с нашими отношениями. Если его мать такая… наглая и бесцеремонная собственница, это может стать серьёзной проблемой.
Максим позвонил около восьми вечера.
— Привет, — голос звучал напряжённо. — Ты как?
— Нормально, — ответила я, понимая, что мамочка уже всё рассказала. По-своему, конечно. — Ты?
— Дача почти готова, — он помолчал. — Слушай, мама мне звонила…
— И?
— Она сказала, что ты её выгнала. Что вообще произошло? Она же просто зашла, чтобы познакомиться поближе…
Внутри у меня всё похолодело. Конечно, я в роли злодейки.
— Поближе? — переспросила я. — Максим, без спроса пришла с твоими ключами и она рылась в ванной, проверяла холодильник, изучала содержимое моих шкафов. Говорила, как у меня бельё неправильно лежит. А ещё проговорилась, что ты мне предложение готовишь. Только почему-то не ты мне об этом сказал — а она, с ревизией и пойманная с поличным!
В трубке повисла тяжёлая пауза.
— Я хотел… Сюрприз… — наконец выдавил он.
— А сюрприз удался. Теперь у нас новая игра: «Либо она — либо ключ».
— Что?
— Либо ты ставишь чёткие границы, либо… у нас проблемы.
— Ирин, — его голос дрогнул. — Она всё-таки моя мать.
— А я твоя девушка, и это моя квартира. Что тут сложного?
— Мне нужно… подумать, — выдохнул он.
— Думай, — сказала я и нажала отбой.
Я не плакала. Внутри была пустота и странное спокойствие. Если он выбирает мать, которая врывается в мою жизнь без спроса, значит, это не мой человек. И лучше понять это сейчас, чем когда будет ещё больнее.
Максим не приехал в воскресенье. И в понедельник тоже. Я ходила на работу, рисовала эскизы для нового проекта, разговаривала с клиентами. Улыбалась, кивала, делала вид, что всё в порядке. А внутри была пустота. Телефон молчал.
Вечерами сидела дома, бессмысленно щёлкая каналами телевизора. Мысли всё время возвращались к нашему разговору. Может, я перегнула? Может, слишком жёсткий ультиматум поставила? Но как иначе?
В среду вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Максим. Мы молча смотрели друг на друга.
— Я с ней поговорил, — наконец сказал он. — Сюрприз… ещё в силе. Но теперь без мамы. Могу войти?
Я смотрела в его глаза, пытаясь понять, насколько искренни его слова. Насколько он сам верит, что сможет поставить матери границы.
Максим слабо улыбнулся:
— Знаешь, когда она это услышала, «Ключики быстро на стол, пока я полицию не вызвала» у неё был шок. Никто никогда не ставил её так жестко.
— Привыкнет, — я поворачивала замок. Молча. Но улыбка уже пробиралась в уголки губ.
Я не знала, как всё сложится дальше. Но точно понимала — если он всерьёз отвоевал право на свою жизнь у властной матери, возможно, у нас действительно есть шанс стать настоящей семьёй. А предложение… оно никуда не денется.
