— Мы едем завтра к моим родителям на выходные, — сказала Елена, вставая в дверном проёме кабинета. — Мама звонила. Отец кабана забил.
Кирилл не отрывал взгляда от монитора. Его пальцы продолжали быстро стучать по клавиатуре, словно он не услышал жену. На экране мелькали строчки кода, которые, казалось, гипнотизировали его своей монотонностью.
— Кирилл! — Елена повысила голос. — Ты меня слышал?
— Угу, — он наконец оторвался от экрана и посмотрел на часы. — Уже одиннадцатый час. Я ещё часа три буду работать.
— Я не про сегодня, — Елена скрестила руки на груди. — Мы едем завтра с утра к родителям. На выходные.
Кирилл наконец развернулся в кресле и посмотрел на жену. В его глазах читалось недоумение, смешанное с раздражением.
— Лена, ты в своём уме? У меня работы куча. Я тебе рассказывал, что от этого контракта многое зависит. Какие родители? Какие выходные?
— А какой у тебя контракт? — Елена вошла в комнату и вызывающе посмотрела на мужа. — Опять какие-то программки будешь писать? Это может подождать. Родители нас ждут.
Кирилл медленно снял очки и потёр переносицу. Он выглядел уставшим — красные глаза выдавали многочасовую работу за компьютером.
— Послушай, — начал он как можно спокойнее. — Это не просто «программки». Это приложение для крупной логистической компании. Если мы подпишем с ними контракт, у нас в фирме будет стабильная работа на год вперёд. А для меня — премия, которой хватит на тот ремонт, о котором ты всё время говоришь.
— И что, ради твоих абстрактных обещаний я должна позорить себя перед родителями? — Елена подошла ближе. — Папа специально кабана забил! Мама уже готовить начала всякое там! Они ждут!
— Нет, Лена, нет и нет! Я не собираюсь ехать к твоим родителям, и вновь выслушивать от них, какой я бесполезный!
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулась Елена. — Папа просто не понимает, что можно деньги зарабатывать, сидя за компьютером.
— Не понимает? — Кирилл горько усмехнулся. — В прошлый раз твой отец битый час рассуждал о том, что «компьютерщики — не мужики» и что я «сижу в интернетах вместо того, чтобы работать на заводе как нормальные люди». Этого ты не помнишь?
Елена отвела взгляд:
— Папа просто шутил. Ты принимаешь всё близко к сердцу.
— Шутил? — Кирилл поднялся с кресла. — А когда твоя мать спросила, почему я не могу устроиться на нормальную работу и «вечно балуюсь с компьютером» — это тоже была шутка?
— Кирилл, но это же старики, — Елена попыталась взять мужа за руку, но тот отстранился. — Они просто не понимают современные профессии.
— Дело не в понимании, Лена, — Кирилл подошёл к окну и посмотрел на ночной город. — Дело в уважении. Твои родители не уважают меня и мою работу. И, кажется, ты тоже.
— Что за глупости? — Елена возмутилась. — Конечно, я уважаю!
— Правда? — Кирилл повернулся к жене. — Тогда почему ты только что назвала мою работу «какими-то программками»? Почему ты считаешь, что её можно отложить в любой момент? Почему ты не можешь объяснить своим родителям, что благодаря моей «ненастоящей» работе мы живём в хорошей квартире, ездим в отпуск два раза в год и покупаем то, что хотим, не считая при этом каждую копейку?
Елена промолчала. В глубине души она знала, что муж прав. Его работа приносила им гораздо больше денег, чем заработок её отца-механика и её собственная зарплата учительницы вместе взятые. Но признавать это перед родителями почему-то не хотелось.
— И вообще, — Кирилл вернулся к компьютеру, — мне осточертело каждый раз доказывать всем, что я не бездельник. Я устал. Так что завтра я буду работать здесь, а ты можешь ехать к родителям сама. Передавай им привет.
— Но Кирилл… — начала Елена.
— Всё, разговор окончен, — Кирилл надел наушники и вновь погрузился в работу, демонстративно игнорируя возмущенный взгляд жены.
— Я не понимаю, почему ты такой упрямый! — Елена стянула с мужа наушники. — Просто два дня. Ты можешь взять ноутбук с собой, если это так важно.
Кирилл медленно повернулся, стараясь сдержать нарастающее раздражение:
— Ты серьёзно? В прошлый раз, когда я взял ноутбук, твой отец битый час рассуждал о том, что я «и на отдыхе не могу оторваться от этих компьютеров». А потом ещё твоя мать добавила: «Кирюша, ты бы хоть на выходных отдохнул от своих игрушек».
— Они просто не понимают…
— Не понимают? — Кирилл горько усмехнулся. — А ты объяснила? Ты хоть раз сказала им, что я не в игрушки играю, а зарабатываю деньги? Что благодаря моим «игрушкам» мы можем позволить себе отпуск в Турции, а не на даче у твоих родителей?
Елена отвела взгляд. Что-то в её лице изменилось, словно Кирилл коснулся запретной темы.
— Нет нужды посвящать родителей в наши финансовые дела.
— Правда? — Кирилл поднялся с кресла. — А когда твой отец спрашивает, сколько я получаю, и затем качает головой, говоря: «Эх, шёл бы ты ко мне на завод, хоть мужиком бы стал», ты не считаешь нужным сказать, что я зарабатываю в три раза больше, чем он?
— Папу это только обидит, — Елена поджала губы. — Он гордится своей работой.
— А меня это не обижает? — Кирилл повысил голос. — Послушай, я терпел это четыре года. Четыре года я слушал, как твой отец рассказывает, какой я неумёха в «мужских делах». Как твоя мать вздыхает: «Бедная Леночка, такая умница, а муж…» — и многозначительно замолкает.
— Они просто волнуются за меня, — попыталась оправдаться Елена.
— Волнуются? — Кирилл подошёл к шкафу и достал папку с документами. — Знаешь, что это? Договор на ипотеку. Которую я погасил на три года раньше срока. С «игрушек»! Вот твоя машина, — он бросил на стол ключи. — Тоже куплена на мои «игрушки». А вот это, — он вытащил из кармана свой телефон, — тот самый телефон, из-за которого твой отец сказал: «Ну конечно, все деньги на дорогие игрушки себе, а жена пусть ходит в обносках».
— Кирилл, перестань, — Елена начала нервничать. — Не надо так…
— А как надо? — Кирилл начал доставать из шкафа вещи на диван. — Вот. Шуба, которую ты просила в прошлом году. Сумка, за которой мы ездили в Милан. Украшения на твой день рождения. Это всё тоже на мои «игрушки». И что-то я не заметил, чтобы ты стеснялась принимать эти подарки.
Елена стояла молча, её лицо покраснело.
— Знаешь, в чём проблема? — Кирилл подошёл вплотную к жене. — Ты сама не уважаешь мою работу. Тебе нравятся результаты — деньги, подарки, квартира. Но ты стыдишься того, что я зарабатываю их не на заводе с «нормальными мужиками», а сидя за компьютером.
— Это неправда, — тихо возразила Елена.
— Правда, — Кирилл устало вздохнул. — Иначе ты бы давно объяснила своим родителям, что их зять на самом деле не бездельник. Что он руководит командой разработчиков. Что от его работы зависит функционирование систем крупных компаний. Что его зарплата…
— Хватит о деньгах! — Елена повысила голос. — Ты только о них и думаешь!
— Нет, это ты о них думаешь, — ответил Кирилл. — Ты пользуешься всеми благами, которые даёт моя работа, но при этом стыдишься её перед родителями. Это называется лицемерие, Лена.
Елена отвернулась, не желая признавать правоту мужа. В глубине души она знала, что он прав. Ей действительно нравился их образ жизни, но объяснять родителям, что её муж-программист зарабатывает больше, чем весь их посёлок вместе взятый, она не хотела. Это разрушило бы привычную картину мира, где отец — главный добытчик и авторитет.
— Я звоню маме и скажу, что мы не приедем, — наконец произнесла она.
— Нет, — Кирилл покачал головой. — Езжай одна. Тебе будет полезно побыть там без меня. Может, наконец-то задумаешься, почему ты позволяешь своим родителям унижать человека, который обеспечивает тебе жизнь, о которой они могут только мечтать.
— Алло, мам? — Елена демонстративно набрала номер прямо перед Кириллом. — Да, звоню сказать, что… Что Кирилл заболел. Температура и…
Кирилл резко выхватил телефон из рук жены:
— Здравствуйте, Нина Петровна. Нет, я не болен. Я работаю над важным проектом и не могу его бросить. Да, опять за компьютером.
— Дай сюда трубку! — Елена попыталась забрать телефон, но Кирилл отошёл в сторону.
Из динамика донёсся недовольный голос тёщи:
— Опять твои игрушки? Леночка говорила, что ты какие-то программки пишешь… Разве это работа для мужчины?
— Знаете, Нина Петровна, — Кирилл включил громкую связь, чтобы Елена тоже слышала. — Я руковожу отделом разработки. У меня в подчинении двенадцать человек. И мои «программки», как вы выражаетесь, приносят компании миллионные контракты.
— Ой, не смеши! — в разговор вклинился голос тестя. — Какие миллионы? Вот я на заводе…
— Михаил Степанович, — перебил его Кирилл. — Давайте начистоту. Я знаю, что вы считаете меня бездельником. Но знаете, сколько я зарабатываю на своих «игрушках»?
— Кирилл, не надо! — Елена попыталась выхватить телефон.
— Надо, Лена. Давно надо было, — Кирилл отстранил руку жены. — Михаил Степанович, я зарабатываю в месяц столько, сколько вы за полгода на своём заводе. И это не считая премий и бонусов.
В трубке повисла тишина.
— Врёшь! — наконец выдохнул тесть. — Лена говорила…
— А вот это интересный момент, — Кирилл посмотрел на побледневшую жену. — Что именно говорила Лена? Что мы едва сводим концы с концами? Что я сижу на её шее? Что мы не можем позволить себе новую машину?
— Кирилл, прекрати! — взмолилась Елена.
— Нет уж, давай во всём разберёмся, — Кирилл продолжал говорить в телефон. — Ваша дочь стыдится рассказать вам правду. Стыдится признать, что её муж-программист зарабатывает больше, чем весь ваш завод. Потому что тогда рухнет ваша картина мира, где настоящие мужики работают только руками.
— Да как ты смеешь! — загремел голос тестя. — Да я…
— А вот так и смею, — спокойно ответил Кирилл. — Потому что устал. Устал от того, что моя жена поддерживает ваше мнение обо мне. Устал от того, что она годами врёт вам о нашем финансовом положении. Устал быть мальчиком для битья на ваших семейных посиделках.
— Лена, это правда? — голос тёщи дрожал. — Ты нам врала?
Елена молчала, опустив глаза.
— Вот и поговорили, — Кирилл положил телефон на стол. — Теперь ты можешь ехать к родителям и объяснять им, почему все эти годы поддерживала их заблуждения. Почему позволяла им унижать человека, который обеспечивает тебе жизнь, о которой они могут только мечтать.
— Ты всё разрушил, — прошептала Елена. — Всё разрушил…
— Нет, — Кирилл покачал головой. — Это ты разрушила. Своим враньём, своим стыдом за мою профессию, своим нежеланием защищать мужа перед родителями. А я просто сказал правду. И мне стало легче.
Он развернулся и вышел из комнаты, оставив Елену наедине с телефоном, который продолжал разрываться от голосов её родителей. Впервые за четыре года брака он почувствовал, что груз постоянного неодобрения и осуждения спал с его плеч. Пусть ценой этому стал самый большой скандал в их семье.
Кирилл сидел в кабинете, когда услышал, как Елена разговаривает по телефону в соседней комнате. Её голос звучал непривычно жалобно:
— Пап, я могу объяснить… Да, мы действительно хорошо живём. Нет, деньги не ворованные! Кирилл правда столько зарабатывает…
Кирилл усмехнулся. Наконец-то правда вышла наружу.
— Я знаю, что была неправа, — продолжала Елена. — Просто… Просто вы бы перестали помогать мне, давать деньги, если бы узнали…
Эти слова заставили Кирилла оторваться от монитора. Он медленно встал и подошёл к двери.
— Да, папа, — всхлипывала Елена. — Я специально занижала наши доходы. Потому что эти посылки из деревни, эти переводы по праздникам… Мне нравилось чувствовать себя маленькой дочкой, о которой заботятся.
Кирилл распахнул дверь:
— Что ты сказала?
Елена вздрогнула и выронила телефон.
— Так вот в чём дело? — Кирилл поднял трубку. — Михаил Степанович, вы слышите меня? Ваша дочь только что призналась, что годами манипулировала вами, выпрашивая помощь, в которой мы не нуждались.
— Кирилл, не надо! — взмолилась Елена.
— Надо, — отрезал он. — Потому что теперь всё встало на свои места. Ты позволяла им унижать меня, чтобы они продолжали считать нас бедными родственниками. Чтобы не прекращали слать нам эти чёртовы посылки с салом и картошкой, которые нам и даром не сдались!
В трубке раздался тяжёлый вздох тестя:
— Леночка, как ты могла? Мы с матерью последнее отправляли…
— Вот именно, — горько усмехнулся Кирилл. — А знаете, что происходило с вашими посылками? Половина отправлялась в мусорку, потому что мы не успевали это есть. А деньги… Лена, расскажи родителям, куда ты тратила их переводы.
Елена молчала, опустив голову.
— Ваша дочь в спа-салон на них ходила. Косметические процедуры себе делала. Как раз на ту сумму, что вы прислали на «продукты» в прошлом месяце.
— Прекрати! — закричала Елена. — Ты не имеешь права!
— Имею. Потому что я устал быть частью этой лжи, — Кирилл говорил чётко и жёстко. — Ты не просто позволяла своим родителям считать меня никчёмным. Ты сознательно поддерживала этот образ, чтобы продолжать получать от них помощь. Это подло.
— Леночка, — голос тёщи дрожал. — Мы же последние сбережения…
— А теперь послушайте меня внимательно, — перебил Кирилл. — Ваша дочь живёт в квартире за пятнадцать миллионов. Ездит на машине за три миллиона. Отдыхает за границей три раза в год. И всё это на мои «программки».
В трубке повисла тяжёлая тишина.
— С этого момента никакой помощи нам не нужно, — твёрдо сказал Кирилл. — Более того, я переведу вам деньги за все ваши посылки и переводы за последние четыре года. С процентами. Чтобы закрыть этот позорный гештальт.
— Кирилл… — начала было Елена.
— А с тобой, — он повернулся к жене, — у нас будет отдельный разговор. О доверии, уважении и о том, как ты умудрилась превратить наш брак непонятно во что.
Он положил телефон на стол и направился к выходу.
— Куда ты? — испуганно спросила Елена.
— Работать, — ответил Кирилл, не оборачиваясь. — Над тем самым проектом, который ты считала пустой тратой времени. Впервые за четыре года я рад, что не поеду к твоим родителям. Потому что теперь им придётся переварить правду о своей дочери, а не об их «никчёмном» зяте.
Дверь кабинета закрылась, оставив Елену наедине с разрушенной ложью, которую она так старательно строила все эти годы…
