Таня с удовольствием вдохнула запах новой квартиры. Запах свободы, самостоятельности и гордости. Семь лет откладывала на первый взнос, плюс ипотека на пятнадцать лет — но оно того стоило. Две комнаты, отличный район, до метро пешком десять минут. Её собственное пространство, оформленное на её имя.
— Неплохо, — задумчиво протянул Максим, осматривая кухню. — Только мебели не хватает.
— Купим потихоньку, — улыбнулась Таня, обнимая жениха. — Главное — своя крыша над головой.
В то время они ещё только встречались. Таня работала финансовым аналитиком в крупной компании, Максим — инженером на заводе. Оба — без богатых родителей, без спонсоров, оба привыкли рассчитывать на себя. Когда через год сыграли свадьбу, вопрос, где жить, даже не поднимался: конечно, в Таниной квартире, которую она за год успела обставить недорогой, но добротной мебелью.
Первые полгода совместной жизни прошли гладко. Таня и Максим подстраивались под привычки друг друга, учились находить компромиссы, обсуждали планы на будущее. Оба решили, что с детьми можно подождать — сначала нужно встать на ноги, да и квартиру бы побольше. Пока платили ипотеку, о втором жилье речи не шло.
— Таня, а почему бы вам с Максимом не заехать к нам на выходные? — как-то раз после семейного ужина спросила Алла Сергеевна, мать Максима. — У нас дом большой, места всем хватит. Я бы вас своими пирожками побаловала.
— Спасибо за приглашение, но у меня завтра дедлайн на работе, — вежливо ответила Таня. — Может, в следующий раз.
По дороге домой Максим выглядел угрюмым.
— Могла бы и согласиться, — буркнул он. — Мама обижается, что мы редко бываем.
— Макс, я не выдумывала про дедлайн, — возразила Таня. — К тому же, мы только неделю назад у них ночевали.
— Для тебя это «у них», а для меня — дом, где я вырос, — отрезал Максим.
Таня промолчала. Она понимала привязанность мужа к родительскому дому, но ей казалось, что после свадьбы их собственная квартира должна стать центром жизни, а родители — переместиться на почётное, но не первостепенное место.
Алла Сергеевна тем временем стала чаще появляться у молодожёнов. Сначала — по приглашению, с гостинцами и подарками. Потом — с неожиданными визитами.
— Мамочка! — воскликнул Максим, открывая дверь в субботу утром. — Какими судьбами?
— Да вот, пирожков напекла, — Алла Сергеевна просочилась в квартиру с объёмными пакетами. — Решила вас побаловать. А то Танечка, наверное, не успевает готовить с её-то работой.
Таня, выглянувшая из спальни в футболке и шортах, почувствовала себя неловко.
— Здравствуйте, Алла Сергеевна. Не ожидала вас сегодня.
— А чего ждать-то? Я же мать родная, — свекровь уже хозяйничала на кухне, выгружая пакеты. — Максимушка, помоги мне сумки разобрать. Я тут и тушёнки домашней привезла, и варенья.
После этого визиты участились. «Проверить, как вы тут», «занести гостинцы», «помочь с уборкой» — причин у Аллы Сергеевны всегда было предостаточно.
Однажды Таня вернулась с работы и обнаружила свекровь в своей квартире. Одну.
— А где Максим? — удивилась Таня, увидев Аллу Сергеевну за столом на кухне.
— Задерживается на работе, — свекровь помешивала что-то в кастрюле. — Я вот решила ужин вам приготовить, чтобы ты не напрягалась после работы.
— А как вы… попали в квартиру? — осторожно спросила Таня.
— У меня есть ключ, — просто ответила Алла Сергеевна. — Максим дал. Вдруг что случится, нужно будет срочно зайти.
Таня ощутила, как напряглись мышцы шеи. Муж не предупредил, не посоветовался — просто отдал ключи от её квартиры своей матери.
Вечером, когда свекровь ушла, Таня подняла этот вопрос.
— Макс, почему ты не сказал, что дал маме ключи?
— А что такого? — удивился Максим. — Она же мама, не чужая.
— Но это наша квартира. Точнее… — Таня запнулась. — Это юридически моя квартира. И я бы хотела, чтобы ты предупреждал меня о таких решениях.
— Ну вот, началось, — вздохнул Максим. — «Моя квартира». Я думал, мы одна семья, а ты делишь собственность.
— Я не об этом, — попыталась объяснить Таня. — Просто странно, когда кто-то может зайти в твой дом, пока тебя нет.
— Это не «кто-то», а моя мать, — Максим повысил голос. — И не забывай, что я тоже участвую в выплате ипотеки.
Это было правдой. Хотя квартира числилась на Тане, ипотеку они теперь платили вместе. Не поровну, конечно — две трети платежа по-прежнему оставались на Тане, но вклад Максима тоже был значительным.
После того разговора Таня решила смириться. В конце концов, может, она действительно слишком щепетильно относится к личному пространству?
Но ситуация только ухудшалась. Алла Сергеевна стала появляться в квартире всё чаще — иногда даже тогда, когда ни Тани, ни Максима не было дома.
— Я заходила полить цветы, — объясняла свекровь, когда Таня спрашивала. — А заодно и пыль протёрла, а то у вас тут накопилось.
И это была бы ещё не беда, если бы Алла Сергеевна просто помогала. Но она не просто приходила — она распоряжалась. Выбрасывала продукты, которые, по её мнению, «залежались», переставляла вещи, меняла порядок в шкафах. Когда Таня не могла найти нужную вещь, оказывалось, что свекровь решила «навести порядок» и убрала всё «по-новому».
Максим не видел в этом проблемы. Более того, ему нравилось, что мать так заботится о них.
— Ты должна её поблагодарить, — говорил он Тане. — Она же нам помогает.
— Она лезет в нашу жизнь без спроса, — возражала Таня. — Это не помощь, это вторжение.
— Не драматизируй. Мама просто не может сидеть без дела.
Попытки поговорить с Аллой Сергеевной тоже не давали результата.
— Я же для вас стараюсь, — обижалась свекровь. — Думала, буду помогать молодым, а вы меня выгоняете.
— Никто вас не выгоняет, — устало отвечала Таня. — Просто хотелось бы, чтобы вы предупреждали о визитах.
— Вот ещё! Я к сыну приходить должна по расписанию? — возмущалась Алла Сергеевна.
Последней каплей стал случай с книгой. Таня обожала литературу, особенно редкие издания. На её рабочем столе всегда лежало несколько книг — то, что она читала в данный момент.
Вернувшись с работы, Таня не нашла томик стихов Цветаевой, который накануне оставила на столе. Поиски по всей квартире ни к чему не привели.
— Ты не видел мою Цветаеву? — спросила она у Максима. — Синюю книжку, она на столе лежала.
— Понятия не имею, — пожал плечами муж. — Мама сегодня заходила, может, она знает.
Таня позвонила свекрови.
— Алла Сергеевна, вы не видели мою книгу стихов? Синяя такая, на столе лежала.
— А, эта, — в голосе свекрови зазвучали назидательные нотки. — Я её убрала. Нечитабельная совсем, старая, да и тексты какие-то депрессивные. Я тебе современный роман принесу, с хорошим концом.
— Что значит «убрала»? — у Тани перехватило дыхание. — Куда убрали?
— Да выбросила, — просто ответила Алла Сергеевна. — Там страницы пожелтевшие, да и запах затхлый.
Таня онемела. Это было редкое издание, которое она долго искала. Книга, которую ей подарила бабушка перед смертью.
— Вы выбросили мою книгу? — наконец выдавила Таня. — Вы понимаете, что это было ценное издание? Личный подарок?
— Ой, да ладно тебе из-за книжки-то, — отмахнулась свекровь. — Я тебе завтра новую принесу, в магазине куплю.
Таня положила трубку и села на диван. Слёзы душили её, но не из-за книги — хотя и это было больно — а из-за беспардонности вторжения. Её дом перестал быть её крепостью. Её вещи больше не принадлежали ей. Её жизнь контролировалась чужим человеком.
— Что случилось? — Максим вошёл в комнату, увидев её состояние.
— Твоя мать выбросила мою книгу. Подарок бабушки.
— И что? — Максим развёл руками. — Это же просто книга, Тань. Мама не со зла.
— Просто книга? — Таня вскочила. — А если бы я выбросила твою коллекцию монет? Это же «просто монетки»!
— Ну ты сравнила, — фыркнул Максим. — Мои монеты — это хобби, в которое я годами вкладывался. А твоя книжка…
— Мои книги — это тоже хобби, в которое я годами вкладываюсь! — голос Тани дрогнул. — Почему ты всегда на стороне матери?
— Потому что ты раздуваешь из мухи слона, — отрезал Максим. — Мама хотела как лучше.
— Нет, не хотела, — Таня покачала головой. — Она хотела показать, что может делать здесь всё, что вздумается. И знаешь что? Я устала. Мне нужно, чтобы ты забрал у неё ключи.
— Что? — Максим уставился на жену. — Забрать у мамы ключи? Ты с ума сошла?
— Нет, я как раз пришла в себя, — твёрдо сказала Таня. — Либо ключи возвращаются, либо я сменю замки.
— Таня, — Максим подошёл к жене, пытаясь взять её за руки. — Давай не будем рубить с плеча. Мама не хотела ничего плохого.
— Я устала от этой фразы, — Таня отстранилась. — «Мама не хотела», «мама не со зла», «мама хотела как лучше». А что насчёт того, чего хочу я? Насчёт того, что я чувствую себя чужой в собственном доме?
Максим смотрел на жену с недоумением.
— Таня, это всё твои фантазии. Мама просто заботится о нас.
— Нет, Максим. Твоя мама не заботится — она контролирует. И я больше не позволю этого. Квартира моя, правила тоже! Ключи — верни, комментарии — при себе! — резко сказала Таня.
Максим посмотрел на жену с непониманием, будто видел её впервые.
— Не думал, что ты такая, — только и сказал муж, уходя из комнаты.
Вопрос с ключами повис в воздухе. Таня так и не получила однозначного ответа, заберёт ли Максим их у матери. Следующие несколько дней в квартире стояла напряжённая тишина. Супруги общались короткими, дежурными фразами, будто соседи, случайно встретившиеся в лифте. Максим возвращался с работы поздно, часто звонил матери, а Таня делала вид, что не замечает этого.
Спустя неделю после ссоры Таня решила, что пора положить конец холодной войне. Купила продукты для ужина, приготовила любимое блюдо мужа, даже свечи зажгла на столе.
— Давай поговорим, — предложила Таня, когда Максим вернулся с работы и удивлённо уставился на накрытый стол. — Я не хочу ссориться. Просто хочу, чтобы ты понял мои чувства.
Максим кивнул и сел за стол. Казалось, и он устал от затянувшегося конфликта.
— Понимаешь, — начала Таня, подбирая слова, — мне важно чувствовать, что наш дом — это безопасное пространство. Место, где я могу быть собой, где меня уважают, где мои вещи неприкосновенны. Я не против, чтобы твоя мама приходила, правда. Но по приглашению, а не когда ей вздумается.
— Я пытался с ней говорить, — наконец признался Максим. — Но ты же знаешь, как она реагирует. Сразу в слёзы: «Сынок не хочет меня видеть, я для него чужая».
— И что ты ей сказал?
— Что ты просто устала от работы, что тебе нужно личное пространство…
— А про ключи? — Таня не могла не задать главный вопрос.
Максим опустил глаза.
— Она отказалась их отдавать. Сказала, что это я ей их дал, значит, имею право распоряжаться.
— И ты с этим согласился? — Таня почувствовала, как внутри поднимается новая волна разочарования.
— Я просто не хочу ругаться ни с кем! — выпалил Максим. — Ни с тобой, ни с мамой! Неужели нельзя жить мирно?
Таня вздохнула. Максим не понимал главного: мир без уважения личных границ невозможен.
— Ладно, — сказала Таня, вставая из-за стола. — Я поняла.
На следующий день Таня выехала с работы пораньше. Заехала в сервис по изготовлению ключей, заказала новый замок с установкой на завтра. Уже подходя к дому, почувствовала тревогу. Что-то подсказывало: неприятный сюрприз ждёт за дверью.
Так и оказалось. В прихожей стояли чужие тапочки — бордовые, с меховой опушкой. Из комнаты доносилось шуршание и негромкое бормотание.
Таня бесшумно прошла по коридору и заглянула в зал. Алла Сергеевна стояла на стремянке у книжного шкафа, вытаскивала книги и складывала их на стол двумя стопками.
— Что вы делаете? — спросила Таня, не скрывая удивления.
Свекровь вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— А, Танечка! — воскликнула Алла Сергеевна с наигранной радостью. — А я тут решила вам помочь, порядок навести. Смотри, какая у тебя библиотека неорганизованная! Я по цвету корешков всё расставлю, красиво будет.
Таня подошла ближе и увидела, что в одном из пакетов, стоявших на полу, лежат её книги.
— А это что? — Таня кивнула на пакет.
— А это отбраковка, — совершенно спокойно ответила свекровь. — Старьё, пыль собирает. Да и места много занимает.
Таня медленно подошла к столу, на котором лежали разноцветные пакетики с надписями «Для печени», «Для сердца», «От давления». Рядом стоял заварочный чайник с каким-то мутным варевом.
— А это? — Таня указала на пакетики.
— Лекарственные травы, — с гордостью пояснила Алла Сергеевна. — У меня знакомая травница в деревне, всё натуральное. Я вам с Максимкой заварила, пейте на здоровье. Только сахар не добавляйте, он пользу убивает.
Таня заглянула в мусорное ведро и увидела там свой авокадо, который планировала использовать для салата на ужин.
— А с авокадо что не так? — спросила Таня, хотя уже знала ответ.
— Так гниль же! — фыркнула свекровь. — И невкусно, я пробовала. Кто это вообще ест? На нормальную еду денег не хватает, что ли?
Таня на секунду замерла, пытаясь осмыслить ситуацию. Её дом, её пространство, её вещи — всё подвергалось бесцеремонному вторжению. Свекровь распоряжалась здесь, будто хозяйка, не спрашивая разрешения, не считаясь с мнением Тани.
Глубоко вдохнув, Таня спокойно прошла в центр комнаты и встала перед свекровью.
— Алла Сергеевна, — голос Тани звучал неожиданно ровно. — Я хочу, чтобы вы сейчас собрались и ушли.
— Что? — свекровь распахнула глаза. — Ты меня выгоняешь?
— Да, — кивнула Таня. — Именно это я и делаю.
— Но я же помогаю! — возмутилась Алла Сергеевна. — Я для вас стараюсь! Ты что, не видишь?
— Я вижу, что вы вторгаетесь в мой дом, перебираете мои вещи и выбрасываете то, что считаете ненужным, не спрашивая моего мнения.
— Так ты бы всё равно не разрешила! — парировала свекровь. — Вон, библиотеку держишь как попало, еду неправильную покупаешь…
— Квартира моя, правила тоже, — чётко, почти по слогам проговорила Таня. — Ключи — верни. Комментарии — при себе.
Таня протянула руку, ожидая, что свекровь отдаст ключи. Алла Сергеевна скрестила руки на груди.
— Не собираюсь! Максим сам мне их дал. Родная мать имеет право заходить к сыну, когда захочет.
— Не в этом доме, — покачала головой Таня.
Не дожидаясь ответа, Таня подошла к вешалке, сняла сумку Аллы Сергеевны, положила её на кресло и демонстративно распахнула входную дверь.
— Вы что же, в самом деле меня выставляете? — недоверчиво спросила свекровь. — А как же Максим? Что он скажет?
— Это вопрос между мной и Максимом, — спокойно ответила Таня. — А сейчас я прошу вас уйти.
— Ну и характер! — Алла Сергеевна сердито схватила сумку. — Недаром я Максиму говорила, что с тобой будут проблемы! Эгоистка! Думаешь только о себе!
Таня молча держала дверь, не поддаваясь на провокации. Свекровь, бормоча что-то себе под нос, наконец вышла. На пороге она обернулась:
— Вот Максим всё узнает!
— Обязательно узнает, — кивнула Таня, закрывая дверь.
Оставшись одна, Таня медленно опустилась на пол прямо в прихожей. Пальцы дрожали от напряжения. На душе было и легко, и тревожно одновременно. Она впервые в жизни так жёстко отстояла свои границы.
Вечером, когда Максим вернулся с работы, Таня уже сидела за столом с чашкой чая. Спокойная, собранная, решительная.
— Привет, — осторожно поздоровался Максим. — А мама звонила. Сказала, вы поругались.
— Мы не ругались, — покачала головой Таня. — Я просто попросила её уйти из моей квартиры, куда она пришла без приглашения.
— Опять начинаешь? — вздохнул Максим. — «Моя квартира»…
— Да, Максим. Моя. И пока мы не обсудим правила совместного проживания, я не хочу продолжать этот разговор.
Максим сел напротив, растерянно глядя на жену.
— Ты какая-то другая сегодня.
— Я просто решила больше не терпеть пренебрежение моими чувствами и моим пространством, — Таня посмотрела прямо в глаза мужу. — Завтра утром придут менять замки. Во второй раз.
— Что? — Максим вскочил. — С чего вдруг?
— С того, что твоя мать отказалась вернуть ключи. А я не хочу жить в доме, куда может войти посторонний человек без моего разрешения.
— Моя мать — не посторонний человек! — вспылил Максим.
— Для меня — посторонний, — твёрдо сказала Таня. — И вот что ещё, Максим. Я не буду менять замки второй раз. Но вот статус жильцов в моей квартире — готова пересмотреть в любой момент.
— Ты мне угрожаешь? — Максим недоверчиво смотрел на жену.
— Нет, — покачала головой Таня. — Просто хочу, чтобы ты понял: я больше не буду мириться с тем, что кто-то распоряжается в моём доме по своему усмотрению. Даже если этот кто-то — твоя мать. Даже если этот кто-то — ты.
Максим молча смотрел на жену, не находя слов. Наконец, он тяжело вздохнул и опустился на стул.
— Я не знаю, что делать, — признался он. — Я между двух огней.
— Ты должен решить, что для тебя важнее, — спокойно ответила Таня. — Уважение к жене и её пространству или потакание матери, которая не признаёт границ.
— А выбирать обязательно? — с надеждой спросил Максим. — Может, как-то договоримся? Мама будет приходить только по выходным? Или с предупреждением?
— Мы можем договориться, — кивнула Таня. — Но ключей у твоей матери больше не будет. И в мой дом она будет приходить только по приглашению. А если эти правила будут нарушены — я не стану церемониться, просто соберу твои вещи.
Максим долго молчал, обдумывая услышанное. Таня видела, как он борется с собой, как привычка уступать матери сражается с пониманием правоты жены.
— Ладно, — наконец сказал Максим. — Я поговорю с ней. Серьёзно поговорю.
— Хорошо, — Таня встала из-за стола. — Я ценю твоё решение.
На следующий день замки сменили. А вечером Максим вернулся домой с букетом цветов и виноватым выражением лица.
— Прости, что не понимал тебя раньше, — сказал он, протягивая букет. — Я поговорил с мамой. Объяснил, что она переходит границы. Она долго кричала, обвиняла тебя во всех грехах, угрожала порвать со мной отношения…
— И что ты ответил? — спросила Таня, принимая цветы.
— Что это её выбор, — Максим пожал плечами. — Но я женат, у меня своя семья, и я буду защищать свою жену и свой дом.
Таня улыбнулась. Возможно, между ними ещё не всё потеряно. Возможно, Максим наконец-то повзрослел. Только время покажет, насколько прочным окажется этот новый фундамент их отношений.
