— Забирай своего мужа обратно, — кричала свекровь, — не могу я его больше кормить! Я — пожилой человек, мне нужен покой. Почему я должна решать ваши проблемы, вызванные разводом?
Нина окинула бывшую свекровь взглядом, полным презрительной насмешки, словно лису, попавшую в собственный капкан. В голове назойливо пульсировала мысль: «Ну и змея подколодная!» Как же филигранно она все провернула, чувствовался почерк матерого стратега. Впрочем, этого у Зиночки-змеи не отнять. Она, словно гроссмейстер, плела интриги, просчитывая ходы на шахматной доске жизни на три хода вперед…
Есть такая порода мужчин – «ходячие кобели», как говаривала ее бабушка. Одной жены им мало, подавай приключения на стороне, да послаще. Зачем им это? Да кто их, гормонами безумных, разберет! Скорее всего, для потехи раздутого эго, личной статистики, дабы доказать миру свою «мужскую состоятельность».
Женек, бывший муж Нины, был именно таким экземпляром – «донжуаном в трениках». Не успели они связать себя узами Гименея, как этот любвеобильный «жеребец» пустился во все тяжкие. Он, словно голодный волк, отчаянно бросался на все, что движется: на коллег по работе, продавщиц в магазине, диспетчеров на АЗС и стюардесс в самолете. Добавьте сюда подруг Нины, соседок по дому, и получится картина маслом – «Гулящий муж в цвете».
Нина не слепая, все это видела и каждый раз закатывала мужу скандал, превращая их жизнь в филиал «итальянской оперы». А как еще она должна была поступить? Сквозь пальцы смотреть на этот балаган похоти?
— Женя, у тебя что, комплекс Наполеона? — в лоб спрашивала Нина своего «благоверного». — Или ты в душе олимпиец? Не сложилось в спорте, решил на поприще любви все золотые медали завоевать?
На спортсмена муж был похож меньше всего – щуплый, невысокий, с носом картошкой. Скорее, напоминал Дуремара из старого советского фильма про Буратино. Однако, Нина где-то читала, что актер Басов, сыгравший эту роль, пользовался бешеной популярностью у женщин. Это называется харизмой, черт бы ее побрал!
Нина и сама когда-то попалась под чары этого «Дуремара местного разлива», о чем теперь горько жалела. Свекровь, Зинаида Павловна, всегда была на стороне сыночка, «кровинушки», словно курица, оберегающая свое драгоценное яйцо.
— Ты, девка, не смотри, что Женя такой ветреный, — поучала она Нину. — Вот родишь – увидишь, какой он хороший отец будет.
Нина решила проверить это на практике и вскоре поняла, что носит под сердцем новую жизнь.
Женя, узнав об этом, взлетел на седьмое небо от счастья. Он даже имя придумал ребенку – Антон. В честь своего любимого писателя, Чехова, видите ли.
Он лично обставил детскую комнату, обклеил стены обоями с умилительными зайчиками, сам выбрал и собрал детскую кроватку, словно строил космический корабль.
— А если родится девочка? Срок-то еще маленький? — осторожно спрашивала мужа Нина.
— Пацан будет, вот увидишь, — уверенно заявлял Женя и не ошибся. Действительно, родился крепкий карапуз весом 3800.
Нина вышла из роддома и увидела Женю с мамой. Муж сжимал в руках огромный букет роз, словно трофей. Единственное, что кольнуло Нину – муж отчаянно подмигивал молоденькой медсестре, стоявшей у дверей. Да уж, «горбатого могила исправит»…
Свекровь тут же решила взять воспитание внука в свои цепкие руки. Это Нина делает неправильно, кормит не тем, даже песенки поет «не по ГОСТу»…
Девушка однажды не выдержала:
— Зинаида Павловна, ну что вы постоянно вмешиваетесь? Я сама знаю, как воспитывать Антошу!
— У меня колоссальный опыт в этом деле, — с пафосом заявляла свекровь. — Вон, какого красавца воспитала!
— Вы хотели сказать – ходока? — иронично парировала Нина.
Свекровь тут же обижалась и уходила, правда, злобно сверкая глазами. Женя, что называется, «засыпался» по полной программе, когда Антону исполнилось пять лет. До этого он действовал крайне осторожно, словно советский разведчик Штирлиц. А тут в один миг потерял бдительность. Нина с Антоном уехала к маме погостить в другой город. Она сказала мужу, что вернется лишь в субботу. Но знакомый дядя Коля любезно предложил девушке довезти на своей машине. Это было лучше, чем трястись в автобусе, и Нина согласилась. Ровно в восемь вечера Нина и Антон вошли в квартиру.
— Мама, а тут чьи-то туфельки, — радостно сказал сын. — Папа тебе подарок купил!
Нина взглянула на пол, действительно, «подарок». И этот «сюрприз» сейчас хохотал в их с мужем спальне.
— Антоша, пойдем, мультики тебе включу? — сказала Нина сыну. Она повела его в зал, включила огромный, на всю стену, телевизор. Звук сделала погромче. Мальчик, открыв рот, смотрел на Губку Боба, когда за его спиной разыгралась настоящая трагикомедия
Сначала из двери квартиры вылетела белокурая девушка, позабыв в спешке туфли. Затем выскочил горе-отец в банном халате, словно ошпаренный кот. Вслед ему летели брюки, рубашка и ботинки. После этого Нина три раза провернула ключ в замке и сказала сыну, войдя в зал:
— Ну вот и все, Антоша.
— Что все? — не понял мальчик.
— Папа в командировку уехал, наверное, надолго, — вздохнула Нина.
Внезапно ей стало тесно в этом городе, где каждый угол напоминал о муже и его похождениях. Хотелось резко сменить обстановку, основательно, кардинально, на все 100%.
На мысль перебраться в Крым ее натолкнула мама. Она сказала по телефону, что в Алуште живет ее двоюродный брат, Слава. Он уже давно туда перебрался и жизнью доволен, словно кот, объевшийся сметаны. У дяди Славы большой дом, он сдает часть комнат в аренду и горя не знает.
Море, фрукты и свежий воздух – это даже не обсуждается. Это очевидный плюс. Нина не стала долго размышлять, если действовать, то нужно действовать сразу. Она довольно выгодно продала свою «двушку» в центре, что досталась в наследство от бабушки, и приобрела довольно приличный домик в пригороде Алушты. В этом ей помог все тот же дядя Слава.
— Если что-то будет непонятно в нашей крымской жизни, ты не стесняйся, Нин, — с улыбкой говорил ей загорелый усатый мужчина. — Ты погляди, красота-то какая! Антошке тут будет раздолье, фрукты, овощи, все экологически чистое, без добавок.
Он был прав. Дядя постарался приобрести максимально уютный и крепкий дом, в котором был огромный цветущий сад, а над террасой раскинулась виноградная лоза.
Нина без труда нашла себе работу на почте, а половину дома она решила сдавать, так все поступают и имеют отличный доход. Антошка был без ума от моря и все время просил маму пойти на пляж – ракушки собирать. Нине и самой очень нравилось прогуливаться по береговой линии, вдыхая соленый воздух. Дядя Слава подарил Антону щенка, которого мальчик окрестил Баркасом.
На вопрос, кем мальчик хочет стать, тот неизменно гордо отвечал:
— Моряком!
Так постепенно и начала забываться их прошлая жизнь с отцом – гулякой и бывшей свекровью. Но та внезапно о себе заявила, и вот как это произошло.
С приходом нового сезона потянулись первые постояльцы. Люди были все из столицы, при деньгах, очень аккуратные и интеллигентные. Как же Нина изумилась, когда в один из дней к ней в дом вошла… Зинаида Павловна!
Бывшая свекровь в изумлении округлила глаза:
— Нина?! Ты… как тут?
— Бабуля, привет! — вбежал в дом Антоша. — Хочешь морковки?
— Внучок! — запричитала Зинаида. — Да как ты загорел, вытянулся…
Нина с тревогой глядела на Зинаиду Павловну. Интересно, что она тут забыла? Именно в ее доме?
— Мне этот адрес дала соседка, — беззаботно сообщила Зинаида. — Она в прошлом году у вас отдыхала, очень довольна была. Зинаида, такая рыжая, не помнишь?
Нина начала смутно припоминать тучную даму.
— Вот она и написала мне адресок-то, — продолжала Зинаида. — Говорит, тут до моря недалеко, рынок местный хороший. Не прогоните?
— Живите на общих основаниях, — сухо ответила Нина. — Кухня здесь общая, можете себе готовить. Кто-то ходит в кафе, кому как нравится.
Свекровь протянула деньги и пошла устраиваться. Нина пристально поглядела ей вслед. Что-то в этой истории было не так…
Первые два дня Зинаида наслаждалась красотами Крыма. К хозяйке дома она не лезла, приветливо здоровалась, затем, прихватив пляжные принадлежности, уходила. Возвращалась она вечером, усталая, но довольная.
А в среду вечером Нине стала понятна истинная цель визита Зинаиды Павловны. Женщина сидела на общей кухне, в одиночестве попивая чай. Увидев Нину, она расцвела:
— Нинуша, милая, присоединяйся. Давай чайком побалуемся, былое вспомним…
Нина присела из вежливости. Зинаида продолжала щебетать:
— Благодать тут у вас – море, чайки. Такого в городке-то нашем не встретить… Антошка как вытянулся, настоящий моряк в этой своей тельняшке.
Антон действительно очень любил тельняшки и всем остальным футболкам предпочитал именно эту полосатую одежду. Но Нине показалась странной вся эта сладкая прелюдия. Было очевидно, что сейчас начнется самое главное. И она не ошиблась.
— Женя-то мой как по вам стосковался, — всхлипнула Зинаида Павловна. — Просто покой и сон потерял, все уши мне прожужжал: «Нина, Антон, как они там…»
— Я что-то не замечала, что ваш сын такой сентиментальный, — усмехнулась Нина. — Раньше он нас с сыном не особо замечал. Оно и понятно, у него же масса подружек была. Как они, кстати, не сватаются?
— Да какой там, — всплеснула руками Зинаида. — Как вы уехали, Женя горевать начал, ты понимаешь, о чем я. Его с работы поперли, потом с другой. Ходит, неприкаянный, не знает, чем себя занять…
— Я сейчас расплачусь, — усмехнулась Нина. — Вы мне сейчас такого несчастного человека описали, ну монах с горы Афон, как минимум.
— Не зубоскаль, — процедила Зинаида, будто яд выплюнула. — Раньше, при тебе, как сыр в масле катался, а теперь? Вагон разгрузит раз в сто лет – вот и праздник. А деньги – как сквозь пальцы утекают, сквозь землю проваливаются… А мне его корми, как птенца выпавшего!
Нина, ахнув, брови взметнула. Вот те на, родная мать, как удавленник куском хлеба попрекает. Что уж о других говорить, если кровь родная такая змеиная?
Зинаида, словно спохватившись, что палку перегнула:
— Я на пляже узнала, работы – как звезд на небе. И климат, как бальзам на душу, у Женьки ж с легкими нелады…
— Ах да, и девиц, как мух на мед, — язвительно добавила Нина. — Где разгуляться есть.
— Это ты куда клонишь, а?! — Зинаида Павловна взорвалась, как пороховая бочка. — Если Женя и налево ходил, так это все ты! Да-да! Вспомни, чем ты его пичкала – одна отрава жирная. А Женьке фрукты нужны. А Антону отец нужен, пацан растет!
— И чему этот, прости господи, «отец» научит моего сына? — Нина вперилась в нее взглядом, как сокол. — Как алименты не платить? Как имя сына забыть? Вы зачем приехали? Отдыхать или сватовством заниматься?
— Не ори на больную женщину! — завопила Зинаида. — Забирай своего Женю и перевоспитывай! Всю плешь мне проел своими выходками. Это все из-за тебя он таким стал!
Антошка с Баркасом вернулись с прогулки. Пёс радостно гавкнул, привлекая внимание к разговору мамы и бабушки. Нина строго глянула на сына:
— Антон, иди в свою комнату. Там тебя ждёт новая модель корабля, займись сборкой. Скоро будем ужинать. Сейчас мне нужно поговорить с бабушкой.
Мальчик послушно удалился. Нина заговорила тихо, но каждое слово было отчётливым и взвешенным:
— Зинаида Павловна, цель вашего приезда мне ясна. Ваши визиты в городе мне не нравились и сейчас тоже. Я подозреваю, что вы хотите устроить судьбу сына за мой счёт. Этого не будет. Я устала от его вранья, передайте ему это. Если он хочет увидеть сына, можете сделать пару фото на телефон, как бабушка вы имеете право.
Вдруг зазвонил телефон. Это была мама Нины. Та извинилась и отошла в сторону.
— Ты должна простить и вернуться к моему сыну, – сказала Нина слова бывшей свекрови маме.
— Должна? – удивилась мама Нины. — Дочь, ты никому ничего не должна. Если они заговорят о долгах, напомни им про содержание Антона, это их быстро отрезвит.
Услышав про деньги на сына, Зинаида Павловна помрачнела. Она знала, что сын сейчас не в состоянии даже носки себе купить, не то, что ребенка содержать. Сидела она хмурая и сосредоточенно пила чай.
— Разговор становится интересным, – произнесла Нина. – Поймите, вам здесь не рады. Прошу вас завтра утром покинуть мой дом. Деньги я верну, купите Жене брюки, носки и галстук. Это будет мой ему подарок.
— За что? – не поняла Зинаида Павловна.
— За то, что открыл мне глаза на жизнь. Если бы не его измены, разве я была бы здесь? – задумчиво ответила Нина.
Зинаида Павловна всё поняла. Она встала, забрала деньги и пошла собирать вещи. Утром её уже не было. План по возвращению сына провалился.
Нина вздохнула с облегчением, когда за Зинаидой Павловной закрылась дверь. В доме сразу стало как-то легче дышать. Она вернулась к Антошке, который увлеченно возился с кораблем.
— Ну как, капитан, скоро поплывем? — спросила она, присаживаясь рядом.
Антон, не отрываясь от дела, кивнул.
— Вот покрашу паруса и сразу!
Вечером, укладывая сына спать, Нина почувствовала себя свободной. Больше никаких упреков, манипуляций и попыток ее использовать. Она осознала, что сама кузнец своего счастья, и что у нее есть все, чтобы быть счастливой: любимый сын, интересная работа и уютный дом.
На следующий день она позвонила Жене. Просто так, узнать, как дела. Разговор получился коротким и каким-то пустым. Она поняла, что между ними действительно все кончено. Не было ни обиды, ни злости, только легкая грусть по прошлому.
Нина посмотрела на фотографию Антона, стоявшую на столе. Вот, кто действительно важен. Ради него она готова на все. И она обязательно сделает его жизнь счастливой и беззаботной, несмотря ни на что.
— На квартирку папы позарилась? — кричала падчерица, — я это сразу поняла! Ничего не получишь, я тебя, как и остальных, выживу отсюда!
Кира всегда считала себя воплощением кротости, но даже у ангелов терпение не бесконечно. Её юная падчерица Лена, словно бес вселился, орала на всю квартиру, будто сирена воздушной тревоги. Кира, словно на передовой, прикрыла уши ладонями, давая волю этому урагану. Когда у Лены иссяк словесный «боезапас», Кира предложила мирный «саммит».
Первый брак Киры был катастрофой. Её избранник Афанасий оказался «маменькиным цветочком», требующим постоянного полива и ухода. Кира, ослепленная любовью, не увидела этой инфантильности вовремя.
Афоня искал не жену, а няньку для своего внутреннего ребенка. Его мать же с первого дня заявила Кире о «хрупкости» сына и его особых диетах. «Любовь зла», — вздыхала Кира, мучаясь семь лет, прежде чем понять, что «каши не сваришь» и детей рожать бессмысленно.
Люба, подруга Киры, предложила спасение – приложение для знакомств «Сердца двух».
— Нейросеть нарисует, имя придумает! – убеждала она. Кира, между скепсисом и любопытством, решила рискнуть и окунуться в мир онлайн-знакомств.
Профиль Киры в «Сердцах двух» был словно магнит, притягивающий взгляды. Нейросеть постаралась на славу, создав образ загадочной незнакомки с глазами цвета морской волны и улыбкой Моны Лизы. Среди множества лайков и предложений Кира увидела сообщение от Олега. Его анкета была лаконичной, но подкупала искренностью. «Ищу не идеал, а родственную душу», – писал он.
Их общение завязалось словно тонкий шелковый нить, постепенно превращаясь в прочный канат. Олег оказался не только интересным собеседником, но и человеком дела. Вскоре они встретились в реальности, и Кира утонула в его глубоком взгляде, как в омуте.
Олег был вдовцом с дочерью Леной. Кира понимала, что, вступая в эти отношения, она берет на себя ответственность не только за Олега, но и за его «маленького дьяволенка». «Любовь – это не только розы, но и шипы», – подумала Кира, готовясь к новому этапу своей жизни.
Но сейчас, когда Лена превратилась в «фурию», Кира чувствовала, что ее ангельское терпение подходит к концу.
— Покой нам только снится, – прошептала она, собираясь с духом для решающего разговора.
Решающий разговор зрел, как грозовая туча над головой. Кира знала, что слова, как искры, могут либо разжечь пожар, либо погасить его. Она присела рядом с Леной, чувствуя, как её сердце бьется, словно пойманная птица.
— Лена, милая, я понимаю, тебе сейчас непросто, – начала Кира, её голос был мягким, словно прикосновение крыла бабочки. — Но пойми, я не пытаюсь занять место твоей мамы. Я просто хочу быть рядом, быть твоим другом.
Лена смотрела на неё исподлобья, её глаза были полны бушующего моря эмоций.
— Друзья не заставляют меня делать уроки и не говорят, что мне надеть! – выпалила она, словно выпустила стаю ядовитых стрел.
Кира вздохнула.
— Возможно, я делаю что-то не так. Но я учусь, Лена. И я очень хочу, чтобы мы научились понимать друг друга. Ведь, как говорится, терпение и труд все перетрут.
Она протянула руку к Лене, надеясь на маленький проблеск понимания в её глазах.
Елена мгновенно преобразилась:
— Что, «мамочка»? Чем собираетесь потчевать? Имейте в виду, я на диете, так что не пытайтесь удивить меня щами и кашами. Лучше закажите пиццу, пусть доставят «Грибную». А сами можете есть что хотите, в холодильнике всё есть.
Кира была поражена такой метаморфозой, но всё же позвонила в службу доставки. Спустя мгновения Лена, как полноправная хозяйка, восседала на диване, приковав взгляд к экрану телевизора и сея вокруг себя беспощадный крошечный хаос. Робкая попытка Киры призвать к порядку наткнулась на циничный отпор.
— Пылесос в кладовке, — изрекла юная варварка с набитым ртом. — Бате нужна хозяйка в доме, не так ли? Вот и докажи делом, что ты – берегиня очага…
Кира, словно рыба, выброшенная на берег, задохнулась от наглости, но проглотила обиду. Дождавшись, пока Лена утолит свой аппетит, и та удалится в свои покои, Кира, с тихой яростью Золушки, принялась за уборку следов неряшливости.
Вечером телефонный звонок Дениса прорезал тишину:
— Как вы там, мои девочки? Все ли ладится?
Прежде чем Кира успела вымолвить слово, Лена, словно молния, перехватила трубку:
— Все изумительно, папуля! Мы с Кирой так чудесно провели день! Чем она меня кормила? Гречневой кашей, сочными котлетками, сварила компот, пальчики оближешь! Она просто прелесть, мои поздравления!
Затем, словно отработанным жестом фокусника, Лена вернула Кире трубку и упорхнула. Кира не стала разрушать идиллию, со всем согласилась, наблюдая, как лицо Дениса расцветает отцовской гордостью. Но в душе Киры зрело недовольство, как сорняк на ухоженном газоне.
Утро встретило Киру кошмарным натюрмортом: кофейный дождь осыпал пол, стол погребен под завалами крошек, колбасной кожицы и осколков яичной скорлупы. В центре этого хаоса, как королева на троне, восседала Лена, с аппетитом уничтожая бутерброд, яичницу и запивая все это обжигающим напитком.
— Чего вылупилась? — бросила она с вызывающим видом. — Да, устроила себе завтрак, а то от тебя дождешься… Бегу в школу, нужно еще Катьку захватить, а ты не стой столбом, завтракай. И да, купи после работы сока гранатового. И сыра, и сметаны, и фруктов. Твою бурду я есть не стану.
С этими словами Лена покинула кухню, оставив Киру в состоянии оцепенения. Ярость клокотала внутри, подталкивая догнать, встряхнуть, выплеснуть в лицо все, что накипело. Но мысль о том, что Лена растет без матери, словно осиротевший птенец, удержала ее.
И вместо завтрака Кира с обреченностью каторжника взялась за уборку, в половине восьмого утра. В тот день она едва не опоздала на работу. О выходках Лены Кира предпочитала молчать, словно храня семейную тайну. «Просто девочка пока не привыкла, вот и ершится, как дикий котенок. Ничего, мы найдем общий язык, обязательно подружимся,» – твердила она себе, как мантру.
Через несколько дней, словно добрый волшебник, появился Денис.
— Как вы тут, мои голубки? — поинтересовался он во время ужина. — Надеюсь, подружились?
— Все просто чудесно, пап! — Лена одарила его лучезарной улыбкой. — У Киры такой борщ получается, пальчики оближешь! Нужно будет у нее научиться такой же варить – в жизни пригодится.
Простодушный Денис довольно закивал, уверенный в своей проницательности. «Кира станет для Лены настоящей матерью,» – думал он. Кира же, в этот момент, словно опытный бухгалтер, взвешивала все «за» и «против». Ей хватило нескольких дней, чтобы морально истощиться до предела. Но она молчала, зная, что Денису завтра снова в рейс. С каким сердцем он отправится в дорогу?
Вечером ее ждал дома настоящий хаос: в коридоре – следы грязных ботинок, вещи живописным беспорядком разбросаны по дивану, на кухне – словно пронесся ураган. Лена же, как ни в чем ни бывало, сидела в своей комнате и щебетала по телефону. И тут Кира не выдержала. В конце концов, она же не на помойке себя нашла, чтобы терпеть унижения от какой-то пигалицы.
— Ты чего? — протянула Лена, словно удивленная кошка, которую внезапно окатили холодной водой. — У тебя проблемы?
— Нет, девочка, похоже, проблемы у тебя, — ответила Кира, словно сбрасывая маску терпения. — Что за лицемерие? Со мной – мегера, с отцом – ангел во плоти… В чем дело-то?
И тут Лену прорвало, словно плотину. Кире казалось, что за тридцать лет жизни она не слышала столько оскорблений, сколько за пять минут этого ядовитого монолога. Кира такая, Кира сякая, позарилась на квартиру отца и так далее. Хочет жаловаться папочке? Пожалуйста – он все равно встанет на сторону любимой дочери. Внезапно Лена, словно раненый зверь, бросилась в ванную и заперлась изнутри.
Кира, словно выжатый лимон, присела на диван. «Вот это прессинг!» – подумала она. Нужно срочно позвонить мудрой Любе, попросить дельного совета.
— «Папа всегда будет на моей стороне», – говорит мне эта фурия в юбке. Себя же она ведет, как настоящая ведьма… Как быть-то, Люб? — вздохнула Кира, словно выпуская из груди тяжелый груз.
— Случай клинический, — отрезала Люба. — У этой Лены какой-то камень на душе. С ней нужно просто поговорить по душам, слышишь? Подбери ключик к ее сердцу, ты же умная женщина.
После разговора Кира, словно на ощупь, подошла к двери ванной. Вода больше не текла, зато рыдания сотрясали воздух, достигая даже коридора. Кира, словно боясь спугнуть робкую птицу, осторожно спросила:
— Лена, скажи мне честно, я тебе очень не нравлюсь, да?
И тут Лена распахнула дверь. Глаза ее были красными и опухшими от слез.
— У нас есть чай? — вдруг спросила Лена, словно очнувшись от кошмара. — Что-то в горле пересохло…
— Я с ромашкой купила, — улыбнулась Кира, словно протягивая оливковую ветвь. — Идем на кухню, пошепчемся.
Женщина слушала Лену, не перебивая, словно давая ей возможность излить всю боль, накопившуюся в ее хрупкой, детской душе. Лена прихлебывала чай и говорила, уже тихо, словно боясь спугнуть тишину:
— С того момента, как мамы не стало, все пошло наперекосяк. Она же была моей лучшей подругой, и ррраз! И мамы не стало… Я и об учебе-то думать не могу. Вон, двойками заросла. Понимаю, что нужно взять себя в руки – не получается. Смотрю на девчонок: «Мама то, мама это…». А я, получается, белая ворона, сирота. Они вместе себе наряды шьют, по магазинам ходят, а я? Нет, папа очень хороший, но грубоватый, простой, как три рубля.
Кира начала понимать, в чем тут дело. Это просто защитная реакция неокрепшей детской психики. А Лена продолжала, словно исповедуясь:
— По английскому языку тема сложная, а я ничего понять не могу. Да и не в английском дело. Мне хочется косметику себе купить, папа не против. Но кто мне посоветует, какую выбрать? Подруги добры ко мне, но смотрят, как на… …на больную что ли. Жалко им меня, и всё тут! Вот и бешусь, как черт в табакерке, чтобы не жалели. А тут ты… Красивая, ухоженная, вся такая… как с обложки журнала. Я и подумала: «А дай-ка я её на прочность проверю!» Думала, сбежишь через неделю, как все остальные.
Кира обняла Лену, чувствуя, как та дрожит всем телом.
— Глупенькая, – прошептала она, – никто от тебя не сбежит. Мы ведь теперь семья, а в семье все друг другу помогают.
Она пообещала помочь с английским, вместе сходить за косметикой и научить Лену готовить борщ не хуже, чем у Киры.
Вечером, глядя на спящую Лену, Кира подумала, что она больше похожа на ангела, чем на фурию.
— Не боги горшки обжигают, – прошептала она, – и мы справимся. Впереди была долгая дорога к взаимопониманию, но первый шаг был сделан, и это вселяло надежду.
Словно Феникс из пепла, забрезжила надежда, а с ней – уверенность, что из хаоса можно сотворить гармонию. Ведь даже самый дикий зверь становится ласковым, если чувствует любовь и заботу. Солнце едва коснулось горизонта, окрашивая небо в багряные и золотые тона, когда Кира присела рядом с Леной на террасе. Лена, закутанная в плед, смотрела вдаль, где море сливалось с небом в бесконечной синеве.
— Знаешь, Лен, – тихо начала Кира, – жизнь – это как шторм. Она бросает нас из стороны в сторону, и иногда кажется, что все потеряно. Но после каждой бури всегда наступает рассвет.
Лена повернулась к Кире, и в ее глазах мелькнула искра надежды.
— Но что, если шторм не прекращается? – прошептала она.
Кира обняла ее за плечи.
— Тогда мы научимся строить лодку, которая выдержит любые волны. Мы будем держаться вместе, как два якоря, которые не дадут нам утонуть.
С каждым днем Лена расцветала, словно роза под лучами солнца. Ее глаза, когда-то полные тоски и отчаяния, теперь искрились радостью и благодарностью. Она училась любить себя, принимать свои недостатки и верить в свои силы. Кира видела, как из гадкого утенка Лена превращается в прекрасного лебедя, готового взлететь в небо.
В их доме больше не было места для обид и недоразумений. Они научились говорить друг с другом, слушать и понимать. Их любовь стала маяком, который освещал им путь в темноте и помогал преодолевать любые препятствия. Ведь, как сказал Экзюпери, «самая большая роскошь на свете – это роскошь человеческого общения».
