— Мам, мне нужно с тобой поговорить. У меня есть важная новость, — с лёгким волнением начал Олег, едва переступив порог гостиной.
— Что ещё стряслось? — не отрывая взгляда от экрана телевизора, безразлично отозвалась Алина Ивановна.
— Я хочу тебе рассказать новость. У меня появилась невеста. Её зовут Вика. Мы уже подали заявление, и свадьба — не за горами.
С этими словами он, как будто, выдернул шнур из розетки — женщина резко повернулась, будто услышав что-то невозможное. Изумление на её лице было неподдельным: глаза расширились, губы приоткрылись, а руки, державшие пульт, начали судорожно теребить его.
— Ого, ради такого сообщения я даже телевизор выключу, — произнесла она с лёгкой усмешкой, откладывая пульт на стол. — Ну и кто она у тебя на этот раз?
— Мам, не надо так саркастично… — Олег нахмурился. — Мы с Викой вместе уже полгода. Всё серьёзно. Мы любим друг друга.
— Полгода?! — всплеснула руками Алина Ивановна. — Ты шесть месяцев встречался с кем-то за моей спиной и не посчитал нужным даже намекнуть?! И теперь ты хочешь, чтобы я радостно кинулась обнимать незнакомку?
— Вот именно поэтому я и не спешил рассказывать… — Олег тяжело вздохнул. — Ты ведь вечно только о внешнем судишь. Главное — из какой она семьи, сколько у неё денег. А то, какой человек она внутри — тебе неинтересно.
— Сынок, у нас в семье всегда была репутация. Твоего отца уважали, его бизнес процветает, и я не хочу, чтобы какой-нибудь охотник за лёгкой жизнью это разрушил, — холодно отрезала Алина Ивановна. — Ты взрослый, тебе уже почти тридцать, а наивность — как у мальчишки.
— Хватит! — перебил её Олег. — Да, Вика из деревни, и что с того? Она искренняя, настоящая. Ни разу не пыталась даже заглянуть в мой кошелёк. Ей не нужны наши деньги, мама.
Алина Ивановна в оцепенении смотрела на сына. Её лицо стало серым, будто она увидела невесть что. Чашка с чаем, стоявшая рядом, покачнулась, и она едва успела подхватить её, чтобы не пролить.
— Ты шутишь, Олег? — пробормотала она, наконец. — У тебя блестящее образование, уважаемая профессия, перспективное будущее. А ты выбрал себе девушку из… деревни?
— Мам, ты не знаешь Вику. Она удивительная. Я встретил её совершенно случайно — летом, когда она работала в кофейне. Подрабатывала на лето. Когда я увидел её глаза… улыбку… — он замер на секунду, — я просто не смог пройти мимо.
— Ну конечно, — хмыкнула Алина Ивановна, перекатив глаза. — Все эти деревенские барышни просто образцы добродетели. Добрые, честные, умные… Прямо как в сказке.
— Мама, прекрати. Ты несправедлива. Она совершенно не такая, как ты думаешь. Добрая, заботливая, умная. Она не отсюда, да. Но она человек, который заставил меня поверить в любовь.
— Ах, да! — издевательски продолжала она. — Наверняка, она ещё и талантлива в огородных делах — картошку копать, с козами разговаривать…
Олег тяжело выдохнул и сжал кулаки. Последние слова матери стали последней каплей.
— Это мой выбор. Я её люблю. И я собираюсь на ней жениться. Хочешь ты этого или нет.
Он резко развернулся и направился к выходу. Мать осталась сидеть, бросая в спину напоследок:
— Всегда ты умел выбирать… Ну что ж, готовься к бедности. Если она вообще с тобой останется.
Позже тем же вечером в квартиру Алины Ивановны зашла Катя — её подруга ещё со времён молодости. На столе догорали свечи, в чашках дымился свежий чай.
— Слушай, Катюха, есть у меня для тебя новости, — с прищуром начала хозяйка, подливая подруге чаю.
— Неужели опять жалобу на соседей подала? — хихикнула Катя.
— Нет, с соседями покончено. Дело поважнее. Представляешь, Олег надумал жениться!
— Ну и хорошо! Ему уже тридцать, пора бы. Вот у моего Димы второй ребёнок подрастает, а твой всё один.
— Да не всё так просто, — криво усмехнулась Алина Ивановна. — Жениться он решил на… деревенской девице. Представляешь? Работы у неё толком нет. Чтобы выжить, на заработки в город ездила. Пятьдесят километров на автобусе!
— Ну… ты же не бедствуешь, помогут — вздохнула Катя.
Но Алина Ивановна нахмурилась: ей совершенно не понравилась столь спокойная реакция.
— Да она за его деньгами приехала, это же ясно, как день! — с жаром зашептала она. — Они там, в деревнях, только и мечтают выбраться поближе к комфорту. Примостятся — и ни с места.
— Вот именно, — кивнула Катя. — Грядки копать — вот её уровень. А твоему Олегу с ней только проблемы.
— Да, но у меня есть одна мысль… — таинственно заговорила Алина Ивановна, понижая голос. — Помнишь Светку Петрову? Она рассказывала, как своего сына от девушки-содержанки отучила…
— Рассказывай! — подалась вперёд Надя.
— Попросила знакомую девушку соблазнить сына, фото наделать, показать невестке. Всё, через неделю расстались. Может, и мне такой способ подойдёт…
— Хитро! У тебя уже есть подходящая кандидатура?
— Найду. Попрошу у Светки номер той красотки.
Спустя несколько дней Алина Ивановна действительно встретилась с Ангелиной — стройной брюнеткой в тёмных очках, уверенной в себе и явно не обделённой привлекательностью.
— Вот такую бы Олегу! — с удовлетворением подумала свекровь. — Голубые глаза, правильные черты. Он таких любит.
— Здравствуйте, присаживайтесь, — с вежливой улыбкой предложила она девушке место напротив. — Чай, кофе?
— Нет, спасибо. У меня мало времени. Давайте сразу по делу.
— Меня зовут Алина Ивановна. Вы, как я понимаю, Ангелина? — уточнила женщина.
— Верно. Что именно вы хотите от меня?
— Моему сыну грозит беда. Он влюбился не в ту женщину. Простую, с провинции. Я боюсь за его будущее. Он может испортить себе жизнь…
— Понимаю… — Ангелина усмехнулась. — И вы надеетесь, что я отвлеку его?
— Да. Вы обаятельны, эффектны. Вы сможете увлечь его. А я, в свою очередь, оплачу все ваши старания. Согласны?
— Мне понадобятся его фото и адрес работы. Результат будет к концу недели.
Всё пошло по плану. Ангелина, как и обещала, встретилась с Олегом, устроив «случайное» знакомство. На фото, которые она потом прислала Алине Ивановне, они были запечатлены обнимающимися, на одном — даже с поцелуем в щёку.
Теперь нужно было только устроить «случайное» знакомство с Викой. И тут Алина Ивановна решила сыграть наивную мать, готовую идти на примирение.
— Алло, Олег? — позвонила она вечером.
— Привет, мам. Что-то случилось?
— Хочу съездить к вам на выходные. Пора бы мне уже познакомиться с Викой, раз ты так серьёзен в своих намерениях…
— Правда? — голос Олега чуть дрогнул. — Она будет рада. Я всё организую. Заберу тебя из города.
— Спасибо, сынок. Очень жду нашей встречи, — попыталась проговорить женщина как можно теплее, сдерживая колкие нотки в голосе.
Положив трубку, Алина Ивановна ненадолго застыла. Её взгляд упал на старую фотографию покойного мужа. Губы дрогнули.
— Всё ради него… ради Олега… как ты и просил, — прошептала она, стирая выступившую на глазах слезу.
Олег уверенно держал руки на руле, сосредоточившись на дороге, по которой их машина мягко, но с заметной тряской двигалась вперёд. Его лицо выражало спокойствие и даже приподнятое настроение, словно впереди их ожидало что-то светлое. В салоне царила тёплая, почти домашняя атмосфера — его мать, сидевшая рядом на пассажирском сиденье, неожиданно для себя включилась в разговор. Сначала — сдержанно, в полтона, а спустя несколько минут — уже с живыми интонациями и заразительным смехом.
Они перебрасывались воспоминаниями — то о школьных годах Олега, то о поездках к бабушке на лето, то о старом семейном фотоальбоме, который они вместе когда-то перебирали. Мать рассказывала истории из прошлого с той доброй иронией, которая свойственна только тем, кто многое видел. Олег то смеялся, то отвечал улыбкой, то негромко комментировал, не отвлекаясь от вождения. Он наслаждался каждым мгновением этой поездки, как будто давно не общался с матерью вот так — душевно, без споров и упрёков.
Алина Ивановна почувствовала, что расслабляется, что сердце согревается. «Будто на душе легче стало», — мелькнуло у неё в голове. Но иллюзия покоя тут же рассыпалась, стоило сыну произнести:
— Мам, мы уже почти приехали. Осталось километра два.
Её лицо тут же изменилось. Подозрение и тревога снова вернулись. Они ехали по узкой дороге, ведущей к деревне, раскинувшейся по обе стороны от небольшой реки. По весне здесь, скорее всего, всё заливало водой. Из магазинов — только маленький сельпо и пара полуразвалившихся ларьков. Въезд в посёлок сопровождался глухим стуком колёс — ямы на дороге были не просто заметны, а почти болезненны.
— Только не говори, что мы едем в самый конец этой… трассы, — с явным недовольством проговорила она, хмуро глядя вперёд.
Подвеска машины издавала неприятный скрежет на каждой кочке, и мать на каждом ухабе буквально сжимала челюсти.
— Боже ты мой, что это за ужас?! — всплеснула она руками. — В столетии технологий — и не могут залатать главную улицу?! А что там тогда с остальными?
— Не переживай, других улиц тут особо и нет, — с усмешкой отозвался Олег. — Но ты не волнуйся, главное же не дорога, а компания.
— Дорога, сынок, это — лицо места. А тут, прости, всё такое… забытое. Старомодно, неухоженно. Без комфорта. И ты говоришь, что тебе здесь нравится?
— Ага, — кивнул Олег. — Здесь живёт Вика. Здесь по-другому дышится. Воздух чище, люди проще. И, если честно, я люблю эту тишину. Город утомляет.
Алина Ивановна вздохнула, скрестив руки на груди.
— Ладно. Попробую не бурчать… Но если на обратном пути будет такая же «дорога», обещай мне, что подберёшь себе невесту из города. С нормальным асфальтом под окнами.
Сын рассмеялся, решив, что это всё-таки была попытка пошутить. Увидев его реакцию, женщина невольно улыбнулась. Но, несмотря на лёгкий тон, внутри неё что-то заныло — лёгкое чувство вины шевельнулось в груди.
— Вот и дом Вики, — произнёс Олег, сворачивая с главной дороги в сторону. — Думаю, ты удивишься, когда увидишь его вблизи.
— Последний раз я была в деревне… даже не вспомню. Наверное, ещё до того, как твой отец увёз меня в город, — задумчиво сказала мать, вглядываясь в окна.
Она была уверена, что сейчас увидит нечто скромное — покосившийся забор, деревянный домик с облупившейся краской. Но её ожидания были разбиты в одно мгновение.
Дом, к которому подъехала машина, оказался аккуратным, ухоженным, с резными наличниками и чисто выложенной дорожкой. На фасаде висела корзинка с цветами, в окнах — кружевные занавески. Всё было настолько гармонично и уютно, что у Алины Ивановны перехватило дыхание. Она приоткрыла рот, но не смогла ничего сказать — так сильно её поразило увиденное.
— Вот это… неожиданно, — вымолвила она наконец. — У неё, наверное, родители помогают?
— У Викы нет родителей. С детства одна. Только, мам, прошу, не заводи об этом разговор при ней. Она болезненно реагирует.
Алина Ивановна молча кивнула. Впервые за всё время ей стало неловко. Она вдруг поняла, что не просто приехала к девушке сына, а вторглась в её мир — чужой, бережно выстроенный и защищённый от грубых слов.
«Как я вообще сюда попала?» — вдруг подумала она. План, с которым она ехала, начал терять чёткость. Всё происходящее словно сбивало её с толку.
— А где она? Почему не встречает? — нахмурилась женщина, оглядывая выложенные камнем дорожки.
— Она на кухне. Готовит. Сказала, что хочет, чтобы у нас был вкусный ужин.
Алина Ивановна фыркнула. Но в тот же момент в нос ударил аромат выпечки, свежих трав и чего-то обволакивающе домашнего. Это ощущение невозможно было не заметить — оно мгновенно проникло в сердце.
Когда она шагнула через порог, всё тело охватило странное чувство — как будто она попала не просто в чужой дом, а в уютную сказку. Просторная гостиная, ковер под ногами, мягкие подушки, камин, где потрескивали дрова, — всё это выглядело не вычурно, а по-настоящему тепло и по-женски продуманно. Комната дышала заботой.
Алина Ивановна замерла. Она не могла поверить, что всё это создала та самая Вика, которую она заранее записала в «провинциальные беднячки».
— Мама, ты как? Всё в порядке? — спросил Олег, подойдя к ней и мягко взяв за руку.
— Просто… просто не понимаю. Как может девушка, которая летом вынуждена подрабатывать, жить в таком… доме? Я думала, вы приезжаете в избушку, а тут — целый коттедж…
— Это её труд. Она всё делает сама. И делает с душой, — тихо сказал он.
Из кухни вдруг показалась стройная фигура. В комнату вошла Вика. Русые волосы были аккуратно собраны, в глазах — добрый блеск, а в движениях — какая-то утончённость, которой Алина Ивановна совсем не ожидала от «деревенской девушки».
Женщина машинально поправила ворот блузки. Всё её внутреннее сопротивление вдруг дало сбой.
— Привет, моя хорошая, — с теплотой в голосе Олег прижал Вику к себе и поцеловал её в щёку. — Познакомься, это моя мама.
— Очень рада встрече, Алина Ивановна, — мягко улыбнулась Вика, протягивая руку. — Олег так много о вас рассказывал. Для меня большая радость наконец познакомиться лично.
Алина Ивановна коротко кивнула и ответила формальной вежливостью, тщательно скрывая внутреннее напряжение. Она быстро оценивающе оглядела девушку с головы до ног. В её глазах жила привычная подозрительность. Принять Вику безоговорочно ей было непросто, несмотря на все старания не выдать своё отношение.
«Совсем не такая, какой я себе её представляла», — мысленно отметила женщина, не в силах отвести взгляд. — «Стройная, с лёгкой, почти кошачьей походкой, уверенная в себе, ухоженная. И это — та самая “деревенская невеста”? Не верю. Что-то тут явно не чисто».
Но тут же Алина Ивановна напомнила себе, зачем она здесь. «Ты не за тем приехала, чтобы восхищаться. Твоя цель — расставить точки над “и”, пока не поздно», — мысленно одёрнула себя свекровь. — «Главное — остаться с ней наедине».
— Очень приятно, Виктория, — с едва уловимой натянутой улыбкой произнесла Алина Ивановна. — У тебя тут, конечно, мило. Даже вкусно пахнет.
— Спасибо! Проходите на кухню, я как раз накрываю стол, — ответила Вика, радуясь, что напряжение хоть немного удалось разбавить.
Они провели вечер за круглым столом, на котором уютно стояли домашние блюда: пирог с капустой, картофель в сметане, горячий чай с мятой. Разговоры текли неспешно. Вика старалась быть дружелюбной, не теряя достоинства, вовлекала Алину Ивановну в беседу, делала комплименты её мудрости, расспрашивала про молодость, про семью.
Но женщина всё равно ощущала, что её сердце не склонно открываться. Она оставалась сдержанной, отвечая с холодком. В её взгляде читалась недоверчивость. Это замечала и Вика, но не подавала виду, продолжая с теплом вести беседу, надеясь найти за что-то зацепиться, вызвать расположение.
Олег же то и дело вмешивался, стараясь разрядить обстановку. Он вставлял шутки, поднимал лёгкие темы — про школьные годы, про их первую встречу с Викой, про то, как он не смог сварить макароны, когда впервые остался у неё ночевать. Он чувствовал, что между двумя главными женщинами его жизни стоит невидимая, но прочная стена, и пытался её хоть немного подточить.
Когда вечер подходил к концу, Вика поняла: несмотря на все усилия, лёд в сердце будущей свекрови пока не тронулся. Она ощущала себя немного уставшей, сбитой с толку, но не теряла надежды, что ещё всё впереди, и она сможет завоевать уважение Алины Ивановны со временем.
А потом случился нужный момент. Олег вышел на улицу — проверить машину, вроде где-то стучало — и в кухне остались только Вика и его мать.
— Скажи, Вика, — нарушила тишину Алина Ивановна, пододвигаясь ближе, — ты ведь по-настоящему любишь моего сына?
— Конечно, — с тёплой улыбкой отозвалась девушка. — А как его можно не любить? Он заботливый, внимательный, умеет поддержать в трудную минуту… С ним я чувствую себя счастливой. Честно.
— Да уж, такой он у меня. Настоящий мужчина, — слегка кивнула свекровь, доставая телефон из сумки. — Хочешь посмотреть, каким он был в детстве? Есть у меня фотографии с тех времён. Смешные, милые…
— С удовольствием, покажите, — обрадовалась Вика, не подозревая, что за этим предложением кроется ловушка.
Алина Ивановна стала листать альбом. Первая — маленький Олег с плюшевым мишкой, вторая — в костюме зайца на утреннике, третья — на даче с ведром ягод… Вика смеялась, комментировала, восхищалась. А потом — десятая по счёту — снимок, где Олег обнимает незнакомую женщину, а следующий кадр — их поцелуй.
Это была та самая Ангелина.
Алина Ивановна не сводила глаз с лица Вики, ожидая вспышки — шока, ревности, может, слёз. Но Вика спокойно пролистала дальше, не задержав внимания.
— Красивые фото, — бросила она как бы между прочим и поднялась. — Я пойду помою посуду, вы отдохните немного.
Свекровь осталась сидеть в одиночестве, чувствуя странное жжение внутри. План провалился. Там, где она ожидала увидеть раненую девичью гордость, была сдержанность и уверенность. Где должна была возникнуть ревность — возникла уравновешенность.
«Почему? Почему она не закатила сцену? Не спросила, не закричала?» — лихорадочно думала Алина Ивановна. В голове путались обрывки мыслей, а в груди росло странное ощущение пустоты.
— А вот эти фотографии… с какой-то девушкой, — не выдержав, спросила она напрямую. — Ты её знаешь?
— Да, знаю, — не моргнув, отозвалась Вика, протирая тарелку. — Олег рассказывал. Это какая-то клиентка пыталась к нему приставать. Он тогда был в городе, она навязалась, начала за ним бегать. И кто-то ещё, оказывается, это всё снял на камеру.
— Странно… А откуда у тебя эти снимки? — осторожно продолжила женщина.
— А, ну… Это сам Олег мне прислал.
Вика кивнула, не сказав больше ни слова.
Алина Ивановна медленно поднялась и направилась в отведённую ей спальню. Она не включила свет, просто легла и долго смотрела в потолок, прокручивая в голове весь вечер. «Кажется, теперь всё решено…» — с этой мыслью она уснула.
С этого дня всё резко изменилось: началась активная подготовка к свадьбе. Олег с Викой были полны энтузиазма, а Алине Ивановне оставалось лишь принимать новую реальность. Она уехала домой в состоянии подавленности: внутренне истощённая, сломленная тем, что план не сработал, а теперь ей предстояло играть роль счастливой и приветливой свекрови на свадьбе, которую она, по правде сказать, не желала вовсе.
Алина Ивановна стояла среди гостей, словно актриса на сцене, отчаянно пытающаяся сохранить лицо. Её губы были натянуты в вымученную улыбку, голос звучал вежливо, почти тепло, но за всей этой показной учтивостью кипел вулкан гнева. Женщина едва справлялась с внутренним напряжением, поздравляя молодожёнов, пожимая руки, принимая бокал с шампанским.
Во время самой церемонии, когда Олег и Вика произносили клятвы друг другу, Алина Ивановна будто окаменела. Она с трудом удерживала свои эмоции, которые стремились вырваться наружу. Её разум бунтовал, крутя одни и те же мысли, словно заевшая пластинка:
«Как вообще это произошло? Как я допустила такое?!»
Рядом стояла Катя — её старая подруга, которую она пригласила в качестве моральной опоры, на случай, если нервы всё же сдадут.
— Я же всё сделала, всё! — тихо, почти шипя, прошептала Алина Ивановна сквозь стиснутые зубы. — Я пыталась остановить эту нелепицу. Почему он меня не услышал?..
— Даже не говори,— с тревогой в голосе начала Надя, но договорить ей не удалось.
Позади послышались лёгкие торопливые шаги. Обернувшись, Алина Ивановна увидела, как к ней спешит Вика — румяная, взволнованная, но с искренней улыбкой на лице.
— Алина Ивановна, как вам торжество? Вам всё нравится? Зал, еда, музыка? — выпалила девушка, слегка запыхавшись.
— Всё… очень достойно. Всё красиво. Молодцы, — выдавила из себя свекровь, натянуто улыбаясь и кивая.
— Отлично, — просияла Вика. — Тогда я вернусь к Олегу, мы сейчас будем разрезать торт!
И, не дожидаясь ответа, она поспешила обратно, оставив Алину Ивановну и Катю стоять у стены.
Как только девушка скрылась за углом, лицо Алины Ивановны изменилось: улыбка исчезла, брови сошлись в резкой складке. Сдерживать недовольство больше не было сил.
Когда молодожёны подошли к столу, началась основная часть церемонии: обмен кольцами, трогательные слова друг другу, аплодисменты. Алина Ивановна наблюдала за этим с каменным лицом. Её сердце колотилось, как во время приступа. Каждое движение Вики, каждое слово Олега казались ей издёвкой над здравым смыслом.
— Это ошибка. Грубейшая ошибка, — прошипела она, почти не двигая губами. — Моя семья не должна быть частью всего этого спектакля. Я не позволю этому продолжаться…
— Господи, Алина, только не это, — Катя в панике схватила её за руку. — Что ты задумала?!
Но было уже поздно.
Алина Ивановна резко вышла вперёд, заняв центр зала, как актриса, вышедшая на бис — только не с благодарностью, а с обличающей речью.
— Прошу внимания! — выкрикнула она так громко, что ни один микрофон не понадобился. Гости моментально замерли, обернувшись на источник шума.
— Я больше не намерена молчать. Эта свадьба — абсурд! Это — не союз любви, а глупость! Мой сын, мой Олег связал свою жизнь с девушкой, которая ему не ровня!
По залу прокатилась волна недоумённых взглядов, смешанных со шепотом. Люди переглядывались, не веря в происходящее.
— Да, вы всё правильно поняли, — продолжила Алина Ивановна, не снижая ни голоса, ни пафоса. — Эта Вика — обычная нищенкаа. У неё нет ничего: ни образования, ни целей, ни перспектив. Она ухватилась за моего сына, чтобы вырваться из нищеты. Это же ясно, как день!
Вика застыла на месте, вцепившись в руку Олега. Её глаза расширились, губы дрожали. В груди с каждой фразой поднималась боль.
— Алина Ивановна… как вы можете говорить такие вещи?.. — прошептала она срывающимся голосом, глядя в глаза свекрови.
— А почему бы и не сказать правду? — бросила та с холодной усмешкой. — Ты ведь сама прекрасно знаешь, кто ты есть. Скажи честно — что ты можешь предложить моему сыну, кроме скромной улыбки и деревянного домика в деревне?
Олег резко шагнул вперёд, лицо его побледнело, голос звучал с жёсткой настойчивостью:
— Мама, хватит. Это абсолютно неприемлемо. Сегодня — наш день. Посмотри вокруг — гости, семья, друзья… Ты не имеешь права говорить такое перед всеми!
Но Алина Ивановна словно не слышала его. Её переполняла злость — не столько на Вику, сколько на самого Олега. На то, что он оказался неуправляемым, что не послушал, предал её ожидания.
— Ты выбрал её? Хорошо! Но не жди от меня поддержки! Я не могу притворяться, что считаю этот союз правильным!
Вика чувствовала, как внутри что-то ломается. Оскорбление за оскорблением били в самую сердцевину. Она не могла больше стоять и молчать.
— Простите, если я своей жизнью, своим присутствием кого-то обидела, — произнесла она, с трудом сдерживая слёзы. — Но я люблю Олега. И я рядом с ним — не из-за денег, а потому что он нужен мне. Я не прошу ничего. Только уважения. А любовь… вы просто не понимаете, что это такое.
— Ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь! — отчеканила свекровь, сжимая кулаки. — Любовь — это забота, ответственность, равенство. А ты… ты просто…
— Всё! Довольно! — Олег резко встал между двумя женщинами, положив руку на плечо матери. — Хватит. Это моя жена. И ты не смеешь её оскорблять. Ни сегодня, ни завтра, ни никогда!
Тишина в зале стала почти звенящей. Гости не знали, куда смотреть. А Алина Ивановна вдруг поняла — она проиграла. Не просто спор. А своего сына.
Алина Ивановна осталась стоять посреди зала, словно вбитая в пол. Её лицо побледнело, а губы сжались в тонкую ниточку. После слов сына, прозвучавших как удар плетью, внутри неё всё рухнуло. Её гордость, её гнев, её уверенность — всё рассыпалось. В глазах появилось то, чего никто из присутствующих прежде не видел — растерянность, а вместе с ней и боль. Медленно, неуверенно, как будто старея на глазах, она сделала шаг назад, затем ещё один, опуская глаза. Осознание собственных слов, произнесённых в сердцах, словно свинцом легло на плечи.
В этот момент напряжённую тишину в зале разорвал звук шагов и взволнованных голосов, доносившихся из коридора. Все повернулись. В дверях показались пожилые мужчина и женщина, очень богато одетые, вальяжные и грозные.
— Что здесь происходит? Вика, ты в порядке?! — встревоженно окликнула девушку женщина с благородной осанкой.
— Кто вы такие? — не сразу поняв, что происходит, спросила Алина Ивановна, удивлённо вскинув брови.
— Мы родители Вики…
Олег застыл, как статуя, не в силах вымолвить ни слова. У него внутри будто кто-то вырвал опору. Он переводил взгляд с Вики на её родителей, не понимая, как всё это складывается. Его разум отчаянно пытался собрать в кучу обрывки фактов.
Вика… Его Вика… Та, кто называла себя скромной, деревенской девушкой… И вдруг такие родители?!
Он отвернулся, чувствуя, как в груди скапливается тёмная волна. Он был растерян, обижен, сбит с толку. Его охватило то гнетущее чувство, когда всё, во что ты верил, вдруг оказывается под сомнением.
— Объясни, что происходит. Вика, что всё это значит? — наконец выговорил он, тихо, но с тяжестью в голосе.
— Пойдём, выйдем, — тихо сказала девушка, взяв его за руку. — Нам надо поговорить.
Алина Ивановна не колебалась ни секунды — она поспешила за ними, решив, что упускать продолжение этой драмы не стоит.
Они отошли в сторону, к пустому фойе рядом с банкетным залом. Там, в тени колонн, Вика наконец заговорила.
— Олег… мне стыдно, правда. Но я боялась. Боялась, что всё это разрушит то, что между нами есть. Мои родители — очень обеспеченные люди. Очень. С самого детства у меня всё было. И поверь, ты не первый, кто делал вид, что влюблён… только чтобы подобраться к деньгам моей семьи.
— Подожди… ты хочешь сказать, ты нарочно притворялась простой деревенской девчонкой? — голос Олега задрожал от обиды.
— Я не притворялась. Я и правда люблю жить в деревне. Мне там спокойно. Там душно, но по-настоящему. Когда я работала летом в кофейне, я действительно хотела быть обычной. Чтобы кто-то полюбил меня не за фамилию, не за счет в банке… а за меня саму. Так вышло, что ты стал тем человеком.
— И сколько ещё секретов у тебя в запасе? — спросил он с горечью. — Мы ведь собирались пожениться. Неужели ты не могла быть честной со мной?
— Олег… я действительно ничего больше не скрывала, — покачала головой Вика. — Да, у меня есть образование, хорошая работа, связи. Но это ничего не значит, если рядом нет любви. Я выбрала тебя — не потому что ты скромный, а потому что ты настоящий. Ты первый, кто смотрел мне в глаза, а не на фамилию и фамильный герб.
Алина Ивановна стояла чуть в стороне, не в силах вмешаться. Она чувствовала, как под ногами начинает рассыпаться почва. Она унизила девушку, устроила сцену, позорила сына — а теперь выясняется, что отвергла человека, который, быть может, мог бы стать не только достойной женой её сына, но и частью семьи, с которой стоило бы гордиться.
— Вот оно что, — с горечью в голосе произнёс Олег. — Я ведь всё гадал, откуда у тебя такой уютный дом посреди деревни, аккуратный, будто с картинки… Теперь всё становится на свои места.
— Да, мы его построили с папой. Просто потому, что мне хотелось укромного уголка. Я не просила от тебя ничего — ни денег, ни выгоды. Я просто хотела, чтобы ты меня любил. Как человека.
— А ты правда думала, что я бы стал использовать тебя из-за денег?.. — медленно спросил Олег, вглядываясь ей в глаза.
— Я не знала. Я боялась. Боялась, что, если расскажу правду — ты изменишься, — прошептала Вика, сжав его руку. — Но теперь… теперь ты всё знаешь.
Алина Ивановна, не сказав ни слова, вдруг резко развернулась и пошла прочь. Она осознала, что сегодня натворила непоправимое. Позор перед людьми был ничто по сравнению с тем, что она потеряла уважение сына. И, возможно, навсегда.
— Простите меня… — только и вымолвила она, скрываясь за дверью, не ожидая ответа.
Олег остался стоять, всё ещё держась за руку Вики. Его разум разрывали эмоции — разочарование, злость, обида, но и что-то большее. Он понимал, что любит её. И именно поэтому эта правда так ранила.
Он не сказал больше ни слова, просто кивнул — и вышел за матерью. Ему нужно было побыть одному. Осмыслить. Остаться наедине со своими мыслями.
Прошли недели. Потом месяцы. Но в конце концов Олег нашёл в себе силы простить Вику. Не за то, что она скрыла богатую семью, а потому что любовь оказалась сильнее обмана. Они остались в деревне — по собственному решению. Квартиру, которую родители Викы хотели подарить в честь свадьбы, Олег отказался принимать. Он не хотел ничего менять.
А вот мать… Мать он не мог простить долго. Алина Ивановна понимала, что её поведение стоило ей доверия сына. И это терзало её сильнее всех упрёков.
Только спустя год, благодаря мягкому участию Вики, Олег вновь начал разговаривать с матерью. Они сблизились. Не так, как раньше, но всё же тепло вернулось в их отношения.
Алина Ивановна теперь регулярно приезжала к молодожёнам. А вскоре осталась у них с внуками. В тот момент, когда малыш впервые обнял её своими ручками, женщина поняла: несмотря ни на что, она обрела счастье. Настоящее, глубокое, человеческое — то, которого ей так не хватало после смерти мужа.
