— Не могу приехать, — говорил муж, сидя в кафе с приятелями, — и на лекарства денег тоже нет. Еды тоже привезти не могу. Говорю же, что денег нет.
— Ищу я работу, — злился Андрей, — чего ты постоянно ко мне привязываешься? Ты думаешь, легко в столице устроиться?! И вообще, почему я один должен корячиться? А ты что делать будешь? Наглаживать пузо и на шее моей сидеть?!
Детства у Ани не было — много лет она жила в атмосфере ругани. Ее отец, крепкий, властный мужчина, видел в ее матери лишь инструмент для удовлетворения своих потребностей. Он не ценил ее труд, не уважал ее чувства, а лишь использовал, унижал и обижал. Это был ее, мамин, выбор, ее крест, который она несла с каким—то мазохистским упорством.
Аня всегда жалела мать, но больше всего ей было жаль себя и брата. Они были вынуждены наблюдать за этими мучительными —высокими отношениями. И Аня, и Дима мечтали о разводе родителей. Правда, вслух свое желание они озвучивать опасались — отец мог и всыпать за такое.
Мама Ани, Ольга, была женщиной сильной и самоотверженной. Она вложила в своих детей всю свою душу, всю свою любовь, всю свою энергию. Она работала в школе учителем русского языка и литературы, стараясь привить своим ученикам любовь к слову и красоте. А приходя домой, она превращалась в —робота — чистила, стирала, готовила, проверяла уроки. Она даже поесть не успевала, прежде чем бралась за домашние дела.
Жизнь в деревне требовала постоянного труда. Дом, двор, скотина, огороды — все это нуждалось в заботе и внимании. Отец Ани даже не считал уборку, стирку и готовку трудом. Для него это было чем—то само собой разумеющимся, чем—то, что должно было делаться автоматически. А Ольга, вместе с Анной и ее братом, тянула на себе весь этот непосильный груз.
— Ну что, опять за свои уроки села? — часто ворчал отец, видя, как супруга проверяет тетради, — лучше бы полы помыла! Дома грязища непролазная вечно!
— Я только закончу, Миш, — отвечала Ольга, стараясь не вступать в конфликт, — и сразу же пойду убираться.
Аня с братом старались помогать матери во всем. Они понимали, как ей тяжело, и хотели хоть немного облегчить ее участь. Аня с шести лет убиралась в доме, помогала в огороде, поливала грядки, полола сорняки. С пятнадцати лет она научилась доить корову, и теперь каждое утро вставала до рассвета, чтобы помочь матери с хозяйством.
— Мам, давай я завтра корову подою? — предлагала Аня, видя, как устала мать после тяжелого дня, — ты отдохни немного, поспи подольше.
— Спасибо, доченька, — отвечала Ольга, с благодарностью глядя на дочь, — но я сама. Ты высыпайся, тебе сейчас это важнее.
— Мам, не спорь,— отмахивалась Аня, — мне не сложно.
Аня любила свою мать и ненавидела отца за то, что он делает ее жизнь такой трудной. Она мечтала о том, чтобы вырасти, уехать из этой деревни и никогда больше не видеть родителя. Она мечтала о свободе, о любви, о счастье.
Иногда, сидя у окна и глядя на звездное небо, Аня представляла себе, как она улетает отсюда, как она оставляет позади все свои страдания и обиды. Она верила, что однажды ее мечта обязательно сбудется. И ради этого училась лучше всех в классе.
Аня помнила, что болезнь в ее семье не давала права на отдых. Простуда, кашель, высокая температура — все это не являлось поводом для освобождения от физического труда. Отец всегда находил им с братом работу, даже когда они еле стояли на ногах. Например, зимой температурящих сына и дочь мог заставить вывозить навоз со двора. Тяжелая тачка, полная зловонной массы, казалась неподъемной ношей, но отец не обращал внимания на их жалобы и стоны.
— Хватит ныть! — кричал он, — беритесь за дело, лодыри! Пока навоз не вывезете, обеда не получите! Я вас, дармоедов, почему кормить должен?
Сколько бы Аня и Дима ни трудились, как бы ни старались угодить отцу, они все равно оставались в его глазах лентяями. Они никогда не слышали от родителя слов похвалы или благодарности. Только упреки, оскорбления и унижения.
Как—то Аня и ее брат смотрели фильм по телевизору. Фильм был интересный, захватывающий, и они на время забыли о своих проблемах и заботах. В дом зашел отец, мгновенно оценил обстановку, выключил телевизор и велел им набрать два мешка яблок у соседей.
— А почему у соседей? — спросила Аня, не понимая, в чем дело, — у нас же свои яблоки есть.
— Мало своих в этом году, — рявкнул отец, — идите и набирайте. И чтобы через час были здесь с полными мешками!
Аня и Дима переглянулись. Они понимали, что спорить с отцом бесполезно — все равно сделает по—своему. И они пошли. Пошли к соседям воровать эти яблоки. Было безумно стыдно тогда. Сейчас Аня бы ни за что не пошла. Сейчас она бы послала отца куда подальше. Но тогда она была еще ребенком, и у нее не было сил сопротивляться его воле.
Время сдачи экзаменов стало для Ани особенно трудным. Она начала готовиться ним заранее, стараясь изо всех сил охватить как можно больший объем материала. Поддержки не было, только крики о том, что она — лентяйка и лодырь, еще и бестолковая.
— Зачем тебе эти экзамены? — орал отец, — все равно ничего не сдашь. Только время тратишь!
Он постоянно запугивал Аню, чуть что — выгонял из дома, обвинял в том, что она сидит на шее у родителей. Он, мол, бедный, замучился один работать, хотя официально он не работал ни дня в своей жизни. Да и неофициально тоже. Он лишь продавал скотину, которую мама обхаживала, и все деньги забирал себе.
К сыну Михаил, кстати, тоже относился отвратительно. Аня ненавидела отца за его жестокость, за несправедливое отношение, за его безразличие. Она не могла припомнить ни одного случая, когда бы отец проявил хоть какую—то заботу по отношению к ней или к брату. Он не помогал им при поступлении в вузы, не встречал с поездов, не интересовался их жизнью. Для Михаила дети как будто не существовали.
— Пап, помоги мне заявление заполнить, — как—то попросила Аня родителя перед поступлением в институт, — я не знаю, что тут писать.
— Отстань! Сама разберешься, — отвечал отец, не отрываясь от газеты, — не маленькая уже.
Аня обращалась к матери, и Ольга всегда находила время, чтобы помочь ей. Она ездила с дочерью на —экскурсии по вузам, помогала с документами, давала советы. И даже виду не подавала, что ей было тяжело. Она всегда была рядом, поддерживала и ободряла.
— Не переживай, доченька, — говорила Ольга, видя, как волнуется Аня перед экзаменами, — все будет хорошо. Ты умница, ты справишься.
Благодаря матери, Аня всегда была хорошо одета, голодная никогда не сидела. Ольга экономила на себе, отказывала себе во многом, лишь бы ее дети ни в чем не нуждались.
Аня практически сразу после отъезда узнала, что отец мать выгнал. Ольга нашла приют у соседей, супругов Петровых, которые, будучи свидетелями громкого скандала, без колебаний предложили ей комнату. Ольгу там не обижали, относились к ней как к близкой родственнице.
Аня, узнав о произошедшем, тут же позвонила маме.
—Алло, мам? Как ты? — робко спросила Аня, услышав в трубке знакомый голос.
—Здравствуй, доченька. Все хорошо, не переживай. Живу у Петровых, — бодро ответила мать.
—Мам, я… я так виновата. Ничем не могу тебе помочь. Еле свожу концы с концами, — проговорила Аня, сдерживая слезы.
— Что ты, Анечка! Глупости говоришь. Главное, что ты учишься, стараешься. Я горжусь тобой. Не думай обо мне, у тебя своя жизнь, — успокаивала ее Ольга.
Аня знала, что мать переживает не только из—за своего положения, но и из—за Димы. Он уехал в другой город якобы учиться, но, как выяснилось, учеба его мало интересовала. Аня подрабатывала, ей огромным трудом доставались деньги, но она как—то умудрялась каждый месяц отправлять брату пятнадцать тысяч. Ей казалось, что так она помогает Лиме встать на ноги. Правду о «прилежном» студенте рассказал Ане знакомый парень — бывший однокурсник Дмитрия. Аня ему написала, чтобы разузнать об успехах брата.
— Дима? Да он же бездельник! Нигде не работает, только и делает, что гуляет. Учеба? Какая учеба? Он уже давно отчислен, — написал ей знакомый, — только не говори, что я сказал!
В тот момент Аня впервые взглянула на брата другими глазами. Она увидела в нем черты отца — эгоизм, лень и полное отсутствие ответственности. Впервые она задумалась о том, что она братцу медвежью услугу оказывает.
Аня разозлилась. Она куска не доедает, деньги брату отправляет, а он и не думает учится. Диме она позвонила:
— Дима, привет. Как учеба? — осторожно начала она.
—Привет, Ань. Да все нормально, учусь, — беспечно ответил Дима.
— А ты работаешь где—нибудь? Подрабатываешь? — продолжала расспрашивать Аня.
—Ну… пока нет. Сложно совмещать учебу и работу, — промямлил он.
—Дима, хватит врать! Я знаю, что ты не учишься и не работаешь. Я знаю, что ты просто тратишь деньги, которые я тебе присылаю. Тебе не стыдно? — выпалила Аня, — тебя почему отчислили?!
Дима разозлился:
—А что я должен делать? Где мне брать деньги? Ты же мне помогаешь, вот и помогай дальше. Сама захотела, никто не заставлял! А не учусь, потому что надоело. Устал я, ясно?
Аня почувствовала, как земля уходит из—под ног. Впервые она осознала, насколько Дима стал похож на отца — обвиняющего всех вокруг в своих проблемах и требующего, чтобы ему все давали просто так.
Ольга тоже продолжала отправлять сыну деньги, надеясь, что он одумается и возьмется за ум. Она тоже, как и Аня, экономила на себе, чтобы сын ни в чем не нуждался. Аня однажды ездила навестить маму. Войдя к соседям, она застала мать, сидящую за столом и пересчитывающую деньги.
— Мам, привет! — радостно помахала Аня матери рукой.
—Доченька! А ты чего не предупредила? Я и не знала, что ты приедешь. Пойдем сходим к Валентине?
— Зачем, мам? — спросила Аня, ставя на стол пакеты.
— Я Вале деньги наличкой отнесу, она переведет их Димочке. Он просил прислать ему немного, у него совсем нет, — ответила Ольга.
Аня не выдержала.
— Мам, хватит! Хватит его спонсировать! Он этого не заслуживает! Он просто пользуется тобой и мной! Он никогда не изменится, пока мы ему помогаем, — воскликнула она.
В глазах Ольги появились слезы.
—Я знаю, доченька, знаю. Но я же мать… Я не могу его бросить.
Аня подошла к матери и обняла ее.
—Мам, ты не должна бросать его, ты просто должна перестать ему помогать. Мы должны думать о своем будущем, а не тратить деньги на его развлечения. Он должен сам понять, что ему нужно работать и зарабатывать, — сказала Аня твердо.
Ольга молчала. И Аня тогда поняла, что беседовать с мамой бесполезно. Она ее не послушает и сына не бросит.
Аня, сжимая в руках диплом, стояла на перроне московского вокзала. Город оглушал ее шумом, запахами и суетой. Она закончила учебу и получила распределение в один из московских НИИ, ей предоставили служебную комнату в старом общежитии — маленькая, но светлая, с одним окном, выходящим на проспект.
Уже через несколько дней после переезда Аня поняла, что жизнь в столице ее ждет трудная — с соседями ей не удалось найти общий язык. Старая сварливая бабка Клавдия Петровна, вечно недовольная молодежью, алкаш дядя Коля, который по пьяни путал комнаты, и молчаливая, но злобная тетка Зина, которая казалось, ненавидела всех и вся — эта троица установила свои порядки на этаже.
Первый конфликт произошел из—за сушки белья. Аня вывесила свои вещи на веревку в общей ванной, а Клавдия Петровна набросилась на нее с криками, что она заняла ее место.
—Да ты кто такая? Понаехали тут! Где я теперь белье сушить буду? Соплячка, — визжала Клавдия Петровна, размахивая руками.
Аня, стараясь сохранять спокойствие, попыталась объяснить:
—Клавдия Петровна, тут же всем места хватит. Я только на пару часов повесила, потом сниму.
—Что значит — хватит? Это мое место! Я тут тридцать лет живу, а ты приперлась и все тут решаешь! — не унималась бабка.
Мелкие ссоры быстро стали обыденностью. Ругань постоянно возникала из—за грязной плиты, забытого света в коридоре, громкой музыки. Аня старалась не обращать внимания, но не получалось — свары эти отнимали много сил.
Дядя Коля, перепутав двери, три раза в неделю пытался вломиться к ней в комнату.
— Чего тебе надо? — каждый раз спрашивала Аня, увидев в дверях пьяного мужчину.
—А… это я… ошибся дверью. Пардоньте, — бормотал дядя Коля, шатаясь, и брел дальше по коридору.
В последнюю пятницу сентября Аня вернулась с работы и обнаружила, что ее дверь открыта. Замок был выломан, вещи разбросаны по комнате. Аня вызвала полицию, но те лишь развели руками.
—Что тут у вас? — спросил равнодушный полицейский, осматривая разгром.
— Взломали комнату, — ответила Аня, — может, ограбили.
— Что значит «может»?! Вы сами не знаете, что ли? Разберетесь сами, это же коммуналка. Тут у вас вечно что—то происходит, — фыркнули правоохранители и удалились.
Аня поняла, что помощи ждать неоткуда. Она вставила новый замок, почти сразу пошли угрозы: кто—то подкидывал анонимные записки под дверью с оскорблениями и предупреждениями. Потом ей подсыпали что—то в еду — пообедав, Аня почувствовала себя плохо. Пришлось вызывать скорую. Фельдшер подтвердил отравление.
Жизнь в коммуналке превратилась в ад. Аня боялась возвращаться домой, боялась спать. Она старалась приходить позже, уходить раньше, чтобы меньше сталкиваться с соседями. Она мечтала о собственном жилье, о тишине и спокойствии. Но пока это была лишь мечта.
Как—то Аня почувствовала странный запах. Принюхавшись, она поняла, что это газ. Кто—то открыл конфорку на плите. Она быстро перекрыла газ и вызвала аварийную службу. Специалисты сказали, что это чудо, что ничего не взорвалось.
— Вы понимаете, что могло случиться? — сказал мастер газовой службы, осматривая плиту.
— Я понимаю. Но я не знаю, кто это сделал, — ответила Аня, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
Аня стала еще осторожнее. Установила камеру видеонаблюдения в коридоре, но это лишь еще больше разозлило соседей. Они устраивали провокации, ломали камеру, заливали ее краской.
— Что это у тебя тут за шпионские штучки? — прошипела тетка Зина.
— Я просто хочу чувствовать себя в безопасности, — ответила Аня, стараясь не смотреть ей в глаза.
—Безопасности? Тебе тут не место, вот и все. Уезжай, пока не поздно, — прищурилась Зина и удалилась в свою комнату.
Аня чувствовала себя загнанной в угол. Приходилось терпеть, идти ей было все равно некуда. Зарплата пока не позволяла снять отдельную квартиру.
Аня через два года после переезда вышла замуж. Встретила приличного, как ей казалось, мужчину, встречалась с ним полгода. Расписались они в апреле, а в мае у свекрови должен был быть юбилей. Андрей вознамерился маму поздравить с размахом — он стал просить супругу отдать ему сбережения.
—Андрей, у меня отложены деньги на стиральную машинку, ты же знаешь, как мне тяжело без нее, — говорила Аня.
—Ань, ну что тебе стоит? Мама ведь у меня одна. Я так хочу ей праздник устроить, чтобы она запомнила. Она столько для меня сделала, — уговаривал ее Андрей, заглядывая в глаза, — давай потратим эти деньги на юбилей? Ты же понимаешь, как это важно для меня?
Аня вздохнула.
— Андрей, это ведь единственная наша заначка. А что потом? Опять стирать руками?
— Ну, я что-нибудь придумаю. Может, подработку найду. Не волнуйся, Ань. Это ведь всего один раз.
Аня уступила, но потом долго жалела об этом. Андрей незадолго до росписи уволился, и пока работу не нашел. Да и в быту он оказался довольно ленив.
— Андрей, с уборкой мне помоги. Палас тяжелый, а я одна его ворочаю.
— Ань, ну что ты начинаешь? Я устал сегодня. Да и какая уборка? Я же мужчина! Предлагаешь с тряпкой возиться? — отвечал Андрей, уткнувшись в телевизор.
— А я не человек по-твоему? Я не устаю? Работаю с утра до вечера, а ты даже пальцем не хочешь пошевелить! — злилась Аня.
Аня, к своему собственному сожалению, в маму пошла — она всегда старалась всем помочь, всем угодить, забывая о себе.
Аня через время забеременела и очень обрадовалась этому. Ребенок был ее давней мечтой. Она представляла, как будет гулять с коляской в парке, как будет петь колыбельные, как будет учить его или ее читать и писать. Вынашивать было тяжело — со всех сторон на нее сыпались проблемы.
— Опять ты кашляешь! Заразишь всех! — ворчала соседка, злобно глядя на Аню, — нечего тут ходить, когда болеешь!
— Я стараюсь не мешать, — тихо ответила Аня, закрывая дверь своей комнаты.
Аню донимали соседи, действовал своей ленью муж на нервы. Женщина держалась из последних сил — только ради ребенка она терпела по крайней мере супруга. На работе тоже было несладко.
— Анна, мы понимаем ваше положение, но нам нужна работница, которая может выполнять свои обязанности в полном объеме, — говорил ей начальник, — вы часто болеете! Слишком часто, уж простите. Может быть, вам стоит подумать об уходе в декретный отпуск? Мы найдем вам замену.
Аня с огромным трудом уговорила начальство не лишать ее места, пообещала как можно реже брать больничные. А тут и новая напасть случилась — у матери нашли опухоль. Прооперировали, Аня все бросила и поехала ее навестить.
— Мама, что же нам теперь делать? — плакала Аня, сидя у кровати матери.
— Не плачь, доченька. Все будет хорошо. Главное, не сдавайся, — шептала мать, слабея с каждой минутой.
Из-за стресса Аня попала в больницу — угроза выкидыша. Врачи настояли на госпитализации. Пока Аня лежала в больнице на сохранении, муж тем временем распоряжался всеми ее деньгами. Все ее скудные накопления были в его руках. Аня добровольно отдала ему карточку — супругу она доверяла, думала, что тот позаботится о них. Но Андрею на здоровье супруги было наплевать — Аня быстро это поняла.
— Андрей, мне тут врач прописал лекарства. Ты можешь их купить? — как-то позвонила Аня мужу из больницы.
— Ань, ну подожди немного… У меня сейчас с деньгами туго. Я как раз тут дело одно проворачиваю, как только получится — сразу куплю, — ответил Андрей
— Какое дело, Андрей? Мне лекарства нужны сейчас! Врач говорит, это важно для ребенка.
— Ань, ну что ты паникуешь? Все будет хорошо! Я скоро приеду и все привезу, — ответил Андрей и быстро закончил разговор.
Он и не собирался помогать Анне и ее матери. Он тратил деньги на свои нужды, на свои развлечения. Он покупал себе новую одежду, ходил в рестораны, играл в азартные игры. А Анне говорил, что он ищет работу, что скоро все наладится. И что приехать он не может по причине занятости.
— Ань, я тут как раз пытаюсь свое дело открыть, вот-вот все получится! — говорил Андрей, — я сегодня заехать не могу, занят сильно. Давай завтра, хорошо? Позже перезвоню.
Работу Аня все-таки потеряла — начальнику надоело нянчиться с проблемной сотрудницей, и Анну уволили. Пришлось и служебную комнату, к большому счастью соседей, освобождать.
Анне скоро рожать. Она не понимает, как ей жить дальше. Жить негде, работы нет, в другом городе ее поддержки ждет больная мама. Брат от Ани открестился — после того, как Аня перестала помогать Диме, он даже звонить ей перестал. На мужа нет надежды — только на государство. Если Аня разведется, то хотя бы на пособие сможет рассчитывать.
