Инге было не по себе.
Она стояла перед зданием офиса и смотрела на знакомую вывеску. За спиной — три года, проведённые в пелёнках, кашках, бессонных ночах и походах в поликлинику. Три года она была просто мамой. А теперь — снова на каблуках, с прической, с ноутбуком в сумке. Но только на первый взгляд она была готова к этому всему. Внутри все дрожало.
Она сделала глубокий вдох и толкнула тяжёлую стеклянную дверь.
Антон ждал у ресепшена. В рубашке, в джинсах, как всегда, немного всклокоченный, с чашкой кофе в руке. Услышав её шаги, повернулся, но даже не улыбнулся при виде жены.
— Привет, — сказала Инга и, неуверенно улыбаясь, подошла. — Странное ощущение. Как будто я здесь новенькая.
Антон кивнул и протянул ей бейдж.
— Ну ничего, если даже не справишься…
— Ты так говоришь, будто я совсем все забыла…
— А разве нет? — он вздохнул и посмотрел в сторону. — В общем, мне пора. Удачи сегодня.
Он повернулся и ушёл.
Инга нахмурилась. Она ожидала, что он приободрит её, скажет что-то важное, поддержит. В конце концов, это он месяц назад говорил: «Пора тебе вернуться в реальность». А теперь вел себя странно.
Она направилась в свой отдел. Коридоры почти не изменились. Из-за угла вышла Наталья Петровна, главный бухгалтер.
— Инга! Ты?! — завопила она. — Боже, как ты хорошо выглядишь! Вернулась! Уже?! Как время летит… Как сынок?
Инга не успела ответить, как её уже обнимали и хлопали по плечу.
— Да, Пашка в садике. Всё хорошо, спасибо.
— Молодец, что решилась. Такие девчонки нам нужны. А то мужики тут совсем распоясались. Вот, например, твой… — она хихикнула. — Хотя… Сама все поймешь!
Инга улыбнулась. Было приятно. Но вдруг из-за её спины послышался голос Антона:
— Вы к ней не привыкайте. Сейчас Пашка в садике подцепит заразу — и она опять исчезнет на полгода.
Инга резко обернулась.
— Что ты сказал?
— Да ничего. Просто шутка. — он пожал плечами, не глядя на неё. — Ну, ты же знаешь, как это бывает.
Инга замолчала. Наталья Петровна неловко усмехнулась и исчезла в кабинете. Весь остаток дня Антон будто нарочно отпускал едкие ремарки. Когда кто-то из коллег спросил, над каким проектом теперь будет работать Инга, он вставил:
— Только не забудьте, что она теперь «по семейным обстоятельствам» может в любой момент исчезнуть. У нас тут рекорд — две недели на проекте, и снова больничный.
Когда Инга попыталась вставить своё мнение на планёрке, он перебил:
— Конечно, только песенку из мультика про свинку не пой…
После обеда в кухонной зоне она подошла к мужу.
— Антон, ты можешь объяснить, что происходит?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты с самого утра язвишь. Зачем? Я просто вышла на работу. Это проблема?
— Нет. — он поставил чашку в раковину. — Просто я хорошо помню, как ты плакала, что не хочешь возвращаться. Думаю, что людям будет полезно не строить иллюзий на твой счет.
Инга медленно выдохнула.
— Знаешь, ты можешь не радоваться моему возвращению, но не надо меня при всех поддевать. Я и так боюсь, что всё забыла, что всё не получится…
— Мне кажется, что тебе правда нужно не лезть на рожон…
Она не успела ответить мужу. Он развернулся и пошел прочь.
Инга не просто работала, она пахала. Она брала задачи с припиской «срочно», изучала контракты, вчитывалась в налоговые поправки и коммерческие условия. У неё всегда был при себе блокнот с пометками, и даже по пути домой с телефона она читала нужную ей информацию. Дома, пока Пашка ел кашу, Инга просматривала письма. Пока Пашка строил башенки из кубиков — читала аналитику.
Виктор Петрович, их начальник, не скупился на похвалу:
— Инга, вы словно и не уходили. Прямо радуюсь, что вас уговорили вернуться.
Пашка, вопреки опасениям, стойко ходил в садик. Ни температуры, ни соплей. Только утром немного хныкал. Казалось бы — всё должно было быть хорошо. Но Антон постоянно был недоволен.
— У нас на кухне крошки три дня лежат! — кричал он, хлопая дверцей шкафа. — Ты же два раза в неделю из дома работаешь! Ты даже Пашкину комнату не можешь прибрать!
— Я уберу, — тихо отвечала Инга. — У меня просто колл в полдень был…
— А вечером кто тебе мешал? Или ты теперь всегда работаешь?
Она не отвечала. Только смотрела, как он раздражённо перемешивает суп, который она успела сварить в обед между двумя зумами.
— А ещё, — ворчал он, — меня уже бесят твои заморозки в контейнерах. Я хочу горячую еду, живую, нормальную, а не это…
— Я не успеваю каждый день готовить. Прости.
— Тебе всё прощается. Ты у нас звезда. И дома, и на работе — везде! Куда ни посмотришь — Инга! Серьёзно, у меня ощущение, что я живу на работе!
Инга замолкала. Что сказать? Что не может быть на два фронта одинаково хорошей? Что устала? Что засыпает с мыслями о квартальных отчётах и просыпается от звона будильника и все равно думает о работе?
Она молчала. Всегда молчала.
Наступило очередное утро. Антон торопился. Совещание с заказчиком из Индонезии. Он бегал по квартире как ошпаренный, хватал галстук, ронял папки.
— Где флешка?! — зарычал он, переворачивая всё на столе. — Та, синяя!
— Я видела её в гостиной, рядом с зарядкой, — тихо сказала Инга, завязывая Пашке шарф.
— Нашёл!
Он схватил её и выбежал.
Инга не придала значения этому маленькому инциденту. У неё самой был колл с юристами через 15 минут.
Совещание Антона провалилось. Нужной презентации не оказалось на флешке. На ней были черновики Инги, сканы старых договоров, наброски внутреннего обучения.
— Извините… — пробормотал Антон бледнея.
После совещания он догнал Ингу, которая только-только добралась до офиса.
— Ты! Это ты всё сделала! — он подошёл ближе. — Это ты развела дома такой бардак, что я схватил твою флешку! Из-за тебя сорвался заказ!
— Подожди… Что? — Инга застыла. — Я причём?
— Ни при чём? Да из-за твоего бардака в доме я не могу найти ни чёрта! У тебя ноут, флешки, бумаги — всё вперемежку! Я как в сарае живу!
— Антон, я… — голос её дрогнул. — Это просто ошибка. Я же не…
— Да мне плевать! — Он почти кричал. — Ты думаешь, раз Виктор тебя хвалит, ты теперь королева? Да ты мешаешь. Понимаешь? Мешаешь мне жить! Ты повсюду!
Инга отступила на шаг. В этот момент сзади кто-то кашлянул. Виктор Петрович. Он стоял, скрестив руки на груди.
— Инга, — негромко сказал он, — если вы свободны, зайдите ко мне на минутку.
Антон шагнул в сторону, опустив глаза. Инга прошла мимо, чувствуя, как у неё дрожат руки. Виктор Петрович закрыл дверь и предложил сесть.
— Я не собираюсь вмешиваться в семейные дела, — начал он. — Но я сегодня кое-что услышал. Я не спрашиваю, что между вами происходит. Мне другое важно: ты работаешь отлично. У тебя блестящие результаты. А вот у Антона все не так…
Инга молчала.
— Я могу закрыть глаза на эту его истерику… Могу не закрывать. Что ты думаешь? — спросил он мягче.
— Просто… — прошептала она. — Я не знаю, что с ним…
Инга заплакала, начальник молча протянул салфетку.
— Знаешь, я раньше думал, что главная проверка — это стресс на работе. Но по-моему, это фигня. Нельзя, чтобы близкие вытирали о тебя ноги…
Инга вытерла слезы и кивнула. Ей было приятно, что начальник понял и разглядел ее проблему.
Инга собирала сумку в спальне. Шла четко по списку: зарядка, ноутбук, документы, смена белья, косметичка. Руки дрожали. Первый раз за долгое время — командировка. Всего три дня, но это было важно для ее дальнейшей карьеры. Инга выдохнула, посмотрела на билет в телефоне и застегнула молнию чемоданчика.
И вдруг — из гостиной раздался крик:
— Иди сюда! Быстро!
Инга сорвалась с места. В центре комнаты стоял Пашка, бледный. Его тошнило.
— Пашенька! — Инга подбежала и подхватила его на руки. — Всё хорошо, всё хорошо, мамочка рядом…
Она отнесла его в ванную, опустила на пол, включила воду и начала обтирать лицо. Он дрожал.
— Где болит? Животик?
Он кивнул.
Других симптомов не было. Ни жара, ни слабости. Может, отравился…
— Тебе надо врача завтра вызвать, — сказала она, выходя в коридор. — Пусть посмотрит. Сейчас я ему дам лекарство…
— Какого врача?! — Антон стоял в коридоре, глаза налились злостью. — Ты что, совсем съехала?!
— У меня самолёт через четыре часа. Я не могу остаться…
— Нет! — Он шагнул ближе. — Это твой ребёнок! Ты его бросишь и уедешь?!
Инга ошарашенно уставилась на него.
— Дорогой мой муж, это и твой ребёнок. Ты можешь посидеть с ним два дня. Вызовешь врача, посмотришь за ним.
— Не могу! И не хочу! — заорал он. — Ты кем себя возомнила?! Бизнес-леди, мать твою?! Нет! Ты должна ставить семью на первое место!
— А ты — нет?! — резко ответила она.
Молчание. Он не ожидал такого ответа.
— Что? — переспросил он, тише, но злее.
— Ты — нет?! Я работаю. Я зарабатываю столько же, сколько ты. Я веду быт. Я стираю, готовлю, вожу ребёнка в сад. У меня командировка! И я прошу тебя побыть родителем!
Антон рассмеялся.
— Не ржи! — выкрикнула Инга, голос сорвался. — Тебе смешно?! Это твой сын. Он что-то не то съел. Ты в состоянии посидеть с ним два дня?
— Нет! — холодно сказал он. — Я тебе не позволю свинтить от своей ответственности!
Он схватил куртку, ключи.
— Вернусь поздно, — бросил Антон, уже уходя. — Не скучай.
Дверь хлопнула.
Инга осталась в коридоре. Одна. В носу защипало, но она не заплакала. Руки дрожали от злости. От бессилия. От отвращения. Она медленно вернулась в ванную, прижала Пашку к себе и зашептала ему в ушко:
— Всё хорошо, солнышко. Не бойся. Скоро животик не будет болеть.
Инга поняла: она не хочет больше жить с мужем. Он ей мерзок.
Антон не вернулся домой в тот вечер.
Он сел в машину и поехал в центр. Он взял номер на одну ночь в невзрачном отеле. Накинул куртку на стул, лёг на кровать и уставился в потолок. Телевизор не включал. Телефон не проверял.
«Пусть понервничает. Пусть поймёт, каково это — быть одной»
Ему казалось, он поступает справедливо. Она заслужила.
«Нельзя же вот так вытирать ноги о мужа в собственном доме…»
Утром он поехал прямиком в офис как ни в чём не бывало. Причесался, выпил кофе по дороге, нацепил на лицо привычное выражение лица. Но, не успел он дойти до своего стола, как подошла секретарь:
— Антон, Виктор Петрович просил срочно зайти.
Он удивился, но не видел повода для волнения.
— Садитесь, — сухо бросил начальник. Ни приветствия, ни улыбки. Руки сцеплены в замок на столе.
Антон сел, стараясь держаться спокойно.
— У меня плохие новости для вас. Вы уволены, Антон.
Тот замер.
— Простите? Вы серьёзно?
— Абсолютно. — Виктор Петрович посмотрел на него пристально. — Документы вам передаст отдел кадров в течение дня.
— Но за что?! Что я сделал?!
— Формально — конфликтное поведение, нарушение корпоративной этики, срыв подготовки к встрече с ключевым клиентом. Но раз уж вы спрашиваете, я скажу и настоящую причину. Вы мне противны.
Антон откинулся назад, ошарашенный.
— Простите?!
— Вы можете сколько угодно кричать о своих правах, о «несправедливости». Только вы забыли одну простую вещь, Антон, вы позволяли абсолютно неподобающе себя вести в моей компании. Вы пытались саботировать карьеру жены. А вы оба — мои сотрудники. И знаете что? Она справляется. А вы — нет.
Антон вспыхнул:
— Я предупреждал, что ребёнок помешает! Я говорил вам! Я не виноват!
Виктор Петрович встал. Медленно, не спеша.
— Вы, Антон, взрослый человек. И должны были взять ответственность за свою семью. Вы так сильно завидуете? Хотя это уже не моё дело. Моё — бизнес. А вы поставили под угрозу контракт. Отсутствие Инги в Казани стоило бы нам слишком много денег. Так что мы с вами прощаемся.
Он отвернулся к окну.
Антон вышел побледнев. У него горело лицо, пальцы сжимались в кулаки.
«Она это устроила. Она всё подстроила. Наверняка нажаловалась. Устроила сцену. Втёрлась в доверие к Петровичу. И его против меня настроила…»
Он мчался домой, не сдерживая ярость.
«Сейчас всё расставим по местам. Сейчас она узнает, на что он способен. Сейчас он…»
Он открыл дверь. В прихожей было тихо. Он сбросил ботинки и замер.
Полки в прихожей — пусты. Коврик с Пашкиными машинками — исчез. На крючке — ни куртки Инги, ни маленькой зелёной куртки с лисичкой сына.
Он бросился в спальню. Комод — пуст. Кровать аккуратно застелена. Вещей жены – нет. В детской — всё пусто.
Антон стоял посреди квартиры. Сердце колотилось. Он достал телефон. Ни сообщений. Ни пропущенных. Ничего.
После того как Антон хлопнул дверью, Инга решила не сдаваться. Она сидела на краю кровати, держа на руках уже засыпающего Пашку, и поняла, что нужно бороться.
Она тихо уложила Пашку, подошла к окну и достала телефон.
— Виктор Петрович, здравствуйте… — голос её дрожал. — Мне нужно рассказать вам кое-что. И попросить помощи.
Он слушал. Молча, внимательно. А потом коротко сказал:
— Хорошо, Инга. Мы всё решим. Мы найдем вам билеты наутро. Не переживайте. Вы нам там нужны.
И на следующее утро, с новым билетом в сумке и документами в папке, Инга закрыла за собой дверь квартиры своей матери. Ночью она не сомкнула глаз, следя, чтобы у сына не поднялась температура. Но всё обошлось. На рассвете она поцеловала малыша в макушку и уехала. Ей нужно было заключить один из важнейших контрактов в своей жизни. И у неё всё получилось. Хорошо, что мама помогла, была рядом. Когда родной муж предал.
Позже, уже вечером, ей позвонила Наталья Петровна, главный бухгалтер. Голос у неё был взволнованный:
— Инга, ты уже слышала? Нет? А я тебе скажу! Твой Антон — всё. Уволен. Петрович его выкинул без разговоров. Вот так!
Инга выдохнула. Она поймала себя на легком злорадстве… Но не дала волю чувствам. На следующий день она подала на развод. И Антон даже не сопротивлялся. Через два месяца все было кончено. Он ушёл. Даже, можно сказать, исчез и из жизни жены, и из жизни сына.
Инге было страшно начинать все с чистого листа. Но в итоге она стала счастливее.
