— Пятьсот тысяч рублей — это не так много для вас двоих, — Варвара Алексеевна поправила воротник блузки и внимательно посмотрела на Тому. — Вы же оба работаете.
Тома чуть не подавилась. Они с Олегом сидели на старом диване в съемной однушке, а свекровь расположилась напротив в единственном кресле, словно на троне.
— Варвара Алексеевна, но мы копим на квартиру, — осторожно начала Тома. — Два года уже откладываем каждую копейку.
— Квартира подождет, — отмахнулась женщина. — А мне ремонт нужен сейчас. Ванная совсем развалилась, обои отклеиваются. Стыдно соседей домой приглашать.
Олег молчал, уставившись в пол. Тома видела, как у него дергается скула — верный признак внутреннего напряжения.
— Олег, ты что молчишь? — обратилась к сыну Варвара Алексеевна. — Объясни жене, что родителям помогать надо.
— Мам, мы же не отказываемся помочь, — наконец заговорил Олег. — Но такая сумма… У нас всего восемьсот тысяч накоплено.
— Вот и отлично! Половину мне, половину себе оставите. Справедливо.
Тома почувствовала, как внутри все закипает. Справедливо? Да она работает по двенадцать часов в день, отказывает себе в новой одежде, покупает продукты только по скидкам…
— Но вы же сами работаете, — не выдержала она. — И квартира у вас собственная.
Варвара Алексеевна прищурилась.
— И что с того? Я всю жизнь на детей работала. Теперь моя очередь отдыхать.
— Отдыхать? — Тома не поверила своим ушам. — Вам шестьдесят лет, вы здоровы, работаете кассиром…
— Тома, — предупреждающе произнес Олег.
— Нет, пусть договаривает, — холодно сказала свекровь. — Мне интересно послушать, что думает о старших невестка.
В комнате повисла тяжелая тишина. Тома чувствовала, что стоит на краю пропасти, но остановиться уже не могла.
— Я думаю, что если человек может сам себя обеспечить, то он не должен требовать деньги от детей, которые только начинают жизнь.
Лицо Варвары Алексеевны окаменело.
— Понятно. Олег, поговори с женой. Объясни ей кое-что об уважении к старшим.
После ухода свекрови супруги долго сидели молча. Олег крутил в руках телефон, Тома смотрела в окно на серые панельки напротив.
— Она всегда такая была, — тихо сказал наконец Олег. — Помню, в школе я подрабатывал — газеты разносил, листовки расклеивал. Первые заработанные пятьсот рублей принес домой такой гордый. А она забрала всё до копейки. Сказала, что на еду нужно.
— А сама тогда работала?
— Конечно. Но говорила, что я тоже должен в семью вкладываться. Даже когда в институте стипендию получал — половину отдавал ей.
Тома повернулась к мужу.
— И ты считаешь это нормальным?
— Не знаю, — Олег пожал плечами. — Привык, наверное.
На следующий день Варвара Алексеевна появилась снова, но уже не одна. С ней пришла соседка Анна Петровна — пожилая женщина с острыми глазками и вечно недовольным выражением лица.
— Вот, Анна Петровна, посмотрите сами, — говорила свекровь, оглядывая скромную обстановку съемной квартиры. — Живут здесь, снимают за двадцать тысяч в месяц, а мне на ремонт денег жалко.
— Ой-ой-ой, — покачала головой Анна Петровна. — А в наше время дети родителям последнюю рубашку отдавали.
Тома сжала кулаки. Олег на работе, и отбиваться от этого десанта приходится ей одной.
— Анна Петровна, мы никому ничего не должны, — как можно спокойнее сказала она. — Олег помогает маме продуктами, мы покупаем ей лекарства…
— Мелочи! — махнула рукой Варвара Алексеевна. — Я говорю о серьезной помощи.
— Серьезная помощь — это когда человек действительно нуждается, — не выдержала Тома. — А не когда просто хочется обновить мебель.
Анна Петровна ахнула, словно услышала что то ужасное.
— Вот так сейчас молодежь с родителями разговаривает, — пробормотала она.
— А вы вообще-то чужой человек в нашем доме, — резко сказала Тома. — И что происходит в нашей семье, вас не касается.
Варвара Алексеевна встала, лицо ее налилось краской.
— Олегу все расскажу. Увидим, что он скажет на твою наглость.
Вечером разговор с мужем получился тяжелым.
— Она привела соседку! В наш дом! — возмущалась Тома. — Выставляет нас перед чужими людьми в плохом свете.
— Мама всегда так делала, — устало сказал Олег. — Помню, в детстве если я что-то не так делал, она всем во дворе рассказывала. Стыдно было ужасно.
— А ты не понимаешь, что это неправильно?
— Понимаю. Но что я могу сделать? Она моя мать.
— Именно поэтому ты и можешь ей сказать правду. Что мы не обязаны отдавать ей все наши накопления.
Олег долго молчал, а потом вдруг рассказал то, о чем раньше никогда не говорил.
— Когда я получил первую настоящую зарплату после института, она меня встретила у дома. Прямо на улице потребовала деньги. Я отдал ей семнадцать тысяч из двадцати. Три тысячи спрятал заранее — на проезд и обеды. Думал, она поймет. А она две недели не разговаривала со мной. Говорила соседям, что сын эгоист.
— Господи, Олег…
— Я тогда понял, что лучше сразу отдать все, чем потом выслушивать упреки.
Тома взяла мужа за руку.
— Но мы же не дети уже. И копим на будущее не для развлечения.
На выходных ситуация осложнилась еще больше. Приехала Светлана, сестра Олега, которая работала в другом городе и виделась с семьей редко.
— Мама мне все рассказала, — с порога заявила она. — Как вы себя ведете.
Светлана была старше Олега на пять лет, всегда считала себя умнее и успешнее. Тома ее недолюбливала, но старалась не показывать.
— И что именно она рассказала? — поинтересовалась Тома.
— Что отказываетесь помочь с ремонтом. Я каждый месяц маме по пятнадцать тысяч присылаю, между прочим.
— Присылаешь и правильно делаешь, — сказал Олег. — Только мы в другой ситуации.
— В какой же? — Светлана села напротив них, явно настроенная на серьезный разговор. — Вы же оба работаете.
— Снимаем квартиру, копим на свою, — терпеливо объяснила Тома. — Два года откладываем на первоначальный взнос.
— Ну и что? Мама важнее квартиры.
Тома почувствовала, как у нее дергается глаз.
— Светлана, а ты знаешь, сколько твоя мама получает?
— Ну… не очень много, наверное.
— Тридцать восемь тысяч рублей. Плюс твои пятнадцать. Пятьдесят три тысячи в месяц для одного человека с собственной квартирой.
Светлана нахмурилась.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что она сама хвасталась, что ей прибавили зарплату.
— Все равно этого мало, — упрямо сказала Светлана. — И потом, долг детей — родителям помогать.
— А долг родителей — детей не обдирать как липку, — не выдержала Тома.
В комнате стало очень тихо.
— Что ты сказала? — медленно переспросила Светлана.
— Ты знаешь, как твоя мама себя ведет? — Тома посмотрела на мужа, потом на золовку. — Олег всю зарплату ей отдавал. Даже когда съехал от неё и начал снимать комнату в общежитии.
— Это неправда, — возмутилась Светлана.
— Олег, расскажи сестре правду.
Олег вздохнул и рассказал. Про первую зарплату, про постоянные требования денег, про то, как мама объясняла, что он должен семье за воспитание.
Светлана слушала, и лицо ее постепенно менялось.
— Но она же содержала нас, — неуверенно сказала она.
— Содержала? — переспросил Олег. — Светка, ты помнишь, как она мне говорила, что я ем слишком много? В четырнадцать лет. Я голодный в школу ходил.
— Не может быть…
— А помнишь, как она подарки на день рождения покупала? Самые дешевые, а остальные деньги — себе на новые туфли.
Тома видела, как Светлана пытается переварить услышанное.
— Но все равно, — сказала наконец золовка, — нельзя же совсем отказываться помочь.
— Мы не отказываемся, — устало повторила Тома. — Мы просто не можем отдать половину всех наших накоплений.
Разговор ни к чему не привел. Светлана уехала, пообещав «все обдумать», но Тома понимала, что та не на их стороне.
Через неделю произошло то, чего Тома боялась больше всего. Варвара Алексеевна пришла к ним домой, когда оба были дома, и привела с собой не только Анну Петровну, но еще двух соседок.
— Вот, девочки, посмотрите, — говорила она, входя без приглашения. — Дети у меня такие. Денег пожалеть.
Одна из соседок — молодая женщина лет тридцати — смущенно переминалась с ноги на ногу, явно понимая неловкость ситуации. Вторая, постарше, осматривала квартиру откровенно любопытными глазами.
— Мама, что это такое? — возмутился Олег. — Зачем ты привела посторонних людей?
— Посторонних? — голос Варвары Алексеевны стал высоким и истерическим. — Это мои соседи. Они знают, какая я хорошая мать была. А теперь видят, как дети мне отплачивают.
Тома почувствовала, как внутри что-то ломается. Вот она, последняя капля.
— Почему я должна все свои накопления отдавать твоей маме? — крикнула она мужу, не выдерживая больше. — Объясни мне! За что?
В квартире стало так тихо, что слышно было, как тикают часы на кухне.
— За то, что она тебя родила и воспитала? — продолжала Тома, уже не в силах остановиться. — Так это её выбор был! Никто её не заставлял! А воспитала как? Отнимала все деньги, даже на еду не оставляла!
— Замолчи немедленно! — закричала Варвара Алексеевна. — Как ты смеешь!
— А как ты смеешь требовать от нас последние деньги?! — Тома встала, и теперь они стояли друг против друга. — Мы снимаем квартиру! Копим на свою! А ты живешь в собственной и получаешь больше тридцати тысяч!
— Девочки, может, нам лучше уйти, — тихо сказала молодая соседка.
— Нет, пусть остаются, — сказала Тома. — Пусть все знают правду. Варвара Алексеевна, расскажите им, сколько вы получаете. И сколько вам дочка присылает.
— Это не их дело, — проговорила свекровь, но уже не так уверенно.
— Почему же? Вы привели их сюда, чтобы они осуждали нас. Так пусть знают всю правду.
Олег вдруг встал рядом с женой.
— Мама, Тома права, — сказал он тихо, но твердо. — Ты требуешь от нас слишком много.
Варвара Алексеевна посмотрела на сына так, словно он предал её.
— Значит, так, — медленно проговорила она. — Настроила она тебя против родной матери.
— Никто меня не настраивал, — Олег покачал головой. — Я сам все понимаю. Мам, нам нужна своя квартира. Мы не можем всю жизнь на съемной жить.
— А я что, не родная?
— Родная. But that doesn’t mean we have to give you all our money.
В этот момент в дверь позвонили. Олег пошел открывать и вернулся с Игорем, своим коллегой.
— Прости, я документы забыл отдать, — начал Игорь, но замолчал, увидев полную квартиру людей и напряженные лица.
— Игорь Владимирович! — обратилась к нему Варвара Алексеевна, мгновенно сменив тон на жалобный. — Вы же Олега знаете. Скажите ему, что родителям помогать надо.
Игорь растерянно посмотрел на друга, потом на собравшихся.
— Ну… если есть возможность, то конечно…
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Варвара Алексеевна. — Нормальные люди понимают.
— А если возможности нет? — вдруг спросила Тома. — Игорь Владимирович, а вы сколько зарабатываете?
— Тома, — предупреждающе сказал Олег.
— Нет, пусть ответит. Если уж взялся советовать.
Игорь замялся.
— Ну… около сорока тысяч.
— А сколько тратите на родителей?
— У меня родителей нет уже, — тихо ответил Игорь.
— А если бы были? И требовали половину вашей зарплаты каждый месяц?
— Половину? — переспросил Игорь. — Но это же…
— Много? — подсказала Тома. — Вот именно. А от нас требуют пятьсот тысяч сразу. Половину всех наших накоплений за два года.
Игорь посмотрел на Варвару Алексеевну уже другими глазами.
— А… а зачем такая сумма?
— На ремонт, — ответила Тома за свекровь. — При том, что Варвара Алексеевна сама работает и получает тридцать восемь тысяч.
— Да, — кивнула пожилая соседка. — Я знаю, Варя в нашем магазине кассиром работает. Зарплата хорошая.
Варвара Алексеевна метнула на неё злой взгляд.
— Галина Степановна, при чем тут моя зарплата? Дети должны родителям помогать.
— Должны, — согласилась Галина Степановна. — Но когда родители сами не могут. А ты вон какая бодрая, здоровая.
Ситуация разворачивалась не так, как планировала Варвара Алексеевна. Её «группа поддержки» вдруг начала сомневаться в правильности её требований.
— Ладно, пойдемте, девочки, — сказала она резко. — Тут нам делать нечего.
После их ухода в квартире долго стояла тишина.
— Извини, — сказал наконец Игорь. — Я не знал всех обстоятельств.
— Ничего, — махнул рукой Олег. — Ты не виноват.
— А мать… она всегда такая была?
Олег кивнул.
— Всегда. Просто я раньше думал, что это нормально.
— Может, стоит с ней серьезно поговорить? — предложил Игорь. — Объяснить вашу ситуацию.
— Пробовали, — устало сказала Тома. — Она не слышит.
Через несколько дней ситуация получила неожиданное продолжение. Светлана приехала снова, но на этот раз её настроение было другим.
— Я поговорила с мамой, — сказала она, усаживаясь на диван. — Выяснила кое-что интересное.
— И что же? — настороженно спросила Тома.
— Оказывается, она уже взяла кредит на ремонт. Сто пятьдесят тысяч. А от вас хотела деньги на мебель и вообще «про запас».
Олег и Тома переглянулись.
— То есть ремонт она и так сделает? — медленно проговорил Олег.
— Именно. А ваши деньги хотела просто на всякий случай. Говорит, пусть полежат у неё на счету.
— Ничего себе, — пробормотала Тома.
— Я ей сказала, что это неправильно, — продолжала Светлана. — Что у вас своя жизнь, свои планы. Но она считает, что я тоже против неё настроилась.
— И что теперь?
— А теперь она говорит, что у неё неблагодарные дети, и она пересмотрит завещание.
Тома рассмеялась, но смех получился горьким.
— Какое завещание? У неё кроме старой мебели ничего нет.
— Квартира есть, — напомнила Светлана.
— Которую она и так нам не оставит, — сказал Олег. — Она уже несколько раз говорила, что продаст её и потратит деньги на себя.
Разговор со Светланой стал поворотным моментом. Впервые за много лет золовка встала на сторону брата, а не матери.
— Знаешь, — сказала она перед отъездом, — я начинаю понимать, почему ты так поздно женился. Мама любого бы партнера отвадила.
Следующие несколько недель прошли относительно спокойно. Варвара Алексеевна не звонила, не приходила в гости. Тома даже начала надеяться, что конфликт исчерпан.
Но надежды оказались напрасными.
Однажды вечером Тома возвращалась с работы и встретила во дворе Анну Петровну.
— А, это ты, — недружелюбно сказала соседка. — Довольна теперь?
— Чем именно? — удивилась Тома.
— Варвара Алексеевна совсем расстроилась. Говорит, что дети её не любят. Плачет каждый день.
Тома почувствовала укол совести, но быстро взяла себя в руки.
— Анна Петровна, а вы детям сколько денег даете?
— Каких денег?
— Ну если дети должны родителям отдавать половину всех накоплений, то и родители должны детям помогать. Логично же.
Анна Петровна замолчала, явно не ожидав такого вопроса.
— Это другое дело, — наконец сказала она.
— А чем другое?
— Мы в молодости никаких накоплений не делали. На жизнь едва хватало.
— А мы что, богачи? — устало спросила Тома. — Мы год макаронами питались, чтобы накопить. Одежду не покупали. От отпуска отказались.
Анна Петровна недовольно поморщилась и ушла, но Тома понимала, что разговор не прошел даром.
Окончательная развязка произошла через месяц. Варвара Алексеевна все-таки не выдержала и пришла к ним снова. На этот раз одна.
— Я подумала, — начала она без предисловий, — может, не пятьсот тысяч, а триста. Это же не так много.
Тома и Олег сидели на диване, держась за руки. За прошедший месяц они много говорили, анализировали ситуацию, и наконец пришли к окончательному решению.
— Мама, — спокойно сказал Олег, — мы не дадим тебе денег на ремонт.
— Что значит «не дадим»? — Варвара Алексеевна наготове к бою.
— Именно это и значит. У нас своих планов хватает.
— Но я же твоя мать!
— Именно поэтому я не хочу, чтобы ты влезла в долги. А мы не хотим остаться без накоплений.
Варвара Алексеевна посмотрела на невестку.
— Это все она, — сказала с ненавистью. — Настроила тебя против меня.
— Нет, мама. Это мое решение.
— Не поверю. Ты всегда был послушным мальчиком.
— Я был запуганным мальчиком, — тихо сказал Олег. — А теперь я взрослый мужчина.
Варвара Алексеевна встала.
— Хорошо. Запомню это. И учти — назад дороги не будет.
— А мы и не собираемся назад, — неожиданно для себя сказала Тома.
Свекровь метнула на неё последний злобный взгляд и ушла, громко хлопнув дверью.
Прошло полгода. Тома и Олег получили одобрение по ипотеке и купили небольшую однокомнатную квартиру в новом районе. Переезд состоялся в субботу, и они пригласили друзей на новоселье.
Варвара Алексеевна о покупке квартиры узнала от Светланы, но на праздник не пришла. Зато пришел Игорь, коллеги Томы, несколько соседей по старому дому.
— Как дела с мамой? — осторожно спросил Игорь у Олега.
— Никак, — пожал плечами тот. — Не общаемся.
— Совсем?
— Она поздравила с покупкой квартиры. Написала: «Квартира маленькая, но лучше, чем ничего».
Игорь покачал головой.
— И не жалко?
Олег задумался.
— Жалко. Но не той мамы, которая у меня есть, а той, которой у меня никогда не было.
Светлана приехала через неделю после новоселья.
— Мама совсем озлобилась, — сообщила она. — Говорит, что вы её предали.
— А ты как считаешь? — спросила Тома.
— Честно? Я думаю, что она сама виновата. Нельзя же так деньги требовать.
— А кредит она выплачивает?
— Выплачивает. Ремонт сделала, кстати. Красиво получилось.
— Ну вот и хорошо, — сказал Олег. — Значит, и без наших денег обошлась.
— Но она все равно считает, что дети должны были помочь.
— Пусть считает, — устало сказала Тома. — Мы свое решение не изменим.
Прошел год. Варвара Алексеевна так и не извинилась, не попыталась наладить отношения. Наоборот, она рассказывала всем знакомым, какие у неё неблагодарные дети.
Анна Петровна иногда передавала Томе эти рассказы, видимо, надеясь пробудить в ней чувство вины. Но Тома уже научилась не реагировать.
— Знаете, Анна Петровна, — сказала она однажды, — каждый человек сам выбирает, как ему жить. Варвара Алексеевна выбрала обиду. Это её право.
— Но вы же могли бы помириться…
— А зачем? Чтобы через полгода она снова пришла с требованиями денег?
Анна Петровна замолчала. Видимо, в глубине души она понимала, что Тома права.
Олег изредка звонил матери по праздникам, но разговоры получались формальными и короткими. Варвара Алексеевна не интересовалась их жизнью, не спрашивала, как они устроились в новой квартире.
— Она живет в своем мире, — сказал он как-то Томе. — В мире, где все ей должны.
— И изменить это невозможно?
— Невозможно. Ей уже шестьдесят лет. Характер сформировался.
Тома кивнула. Она давно поняла, что некоторые люди не способны признавать свои ошибки. И Варвара Алексеевна была именно таким человеком.
Жизнь продолжалась. Тома и Олег постепенно обживались в новой квартире, планировали будущее, копили деньги на более просторное жилье. У них появились новые соседи, новые друзья, новые планы.
Финальная точка в истории была поставлена через полтора года после покупки квартиры. Светлана снова приехала в гости, но на этот раз с неожиданными новостями.
— Мама встречается с мужчиной, — сообщила она, едва переступив порог.
— Серьезно? — удивилась Тома.
— Серьезно. Валерий Иванович, работает слесарем в их доме. Вдовец, живет этажом выше.
Олег поднял бровь.
— И как это повлияло на ее характер?
— Никак, — вздохнула Светлана. — Она теперь жалуется ему на неблагодарных детей. А он поддакивает и говорит, что молодежь нынче испорченная.
— Отличная парочка, — усмехнулась Тома.
— Но самое интересное не это, — продолжила Светлана. — Мама хочет с ним расписаться. И просит у меня денег на свадьбу.
Олег и Тома переглянулись.
— Сколько просит? — поинтересовался Олег.
— Сто тысяч. На платье, кольца, банкет.
— А у Валерия Ивановича денег нет?
— У него пенсия маленькая. Мама сказала, что если дети не помогут, то и свадьбы не будет.
Тома рассмеялась.
— То есть история повторяется? Только теперь жертва ты?
— Получается, что так. И знаете что? Я ей отказала.
— Серьезно?
— Абсолютно. Сказала, что если она хочет замуж, пусть планирует бюджет по своим возможностям. У меня тоже ипотека и ребенок.
Олег одобрительно кивнул.
— И как она отреагировала?
— Как обычно. Сказала, что у нее нет детей, есть только враги.
— Значит, теперь мы оба враги, — констатировала Тома без особой горечи.
Спустя еще несколько месяцев Анна Петровна сообщила, что Варвара Алексеевна все-таки вышла замуж за Валерия Ивановича. Свадьбу сыграли скромно, в кафе на десять человек.
— Жених заплатил, — многозначительно добавила соседка.
— Что ж, хорошо, что нашла спутника жизни, — спокойно ответила Тома.
— А вы не собираетесь поздравить?
— Нас же не приглашали.
Анна Петровна смутилась и поспешно ушла.
Варвара Алексеевна теперь носила двойную фамилию и считала себя счастливой женщиной. Но характер ее не изменился. Через полгода после свадьбы она уже жаловалась соседям, что муж мало зарабатывает и дети не помогают молодой семье.
— Она нашла нового спонсора, — философски заметил Олег, когда Анна Петровна в очередной раз попыталась пристыдить их. — Пусть теперь Валерий Иванович разбирается.
Последний раз Тома видела свекровь на автобусной остановке. Варвара Алексеевна стояла с полными сумками продуктов и о чем-то громко спорила по телефону.
— Я же говорила, что денег не хватит! — кричала она в трубку. — Что значит «займи у детей»? Какие дети? У меня нет детей!
Тома прошла мимо, не поздоровавшись. Женщина ее не заметила, увлеченная разговором.
Дома Тома рассказала об этой встрече мужу.
— Знаешь, что самое грустное? — сказала она. — Она действительно считает, что у нее нет детей. Потому что мы не даем ей денег.
— Зато у нас есть нормальная жизнь, — ответил Олег. — Квартира, планы на будущее, уважение друг к другу.
— Ты не жалеешь?
Олег обнял жену.
— О чем жалеть? О том, что мы не позволили себя использовать? Нет, не жалею.
Через окно их собственной квартиры был виден закат. Тома и Олег сидели на диване, который купили сами, в комнате, за которую платили сами, и планировали отпуск, который тоже оплатят сами.
— А представь, — сказала Тома, — если бы мы тогда согласились. Отдали бы ей пятьсот тысяч.
— До сих пор снимали бы квартиру, — кивнул Олег. — И копили заново.
— А она бы уже придумала новые расходы. На свадьбу, на медовый месяц, на что-нибудь еще.
— Обязательно. Аппетиты росли бы с каждым разом.
Тома прижалась к мужу.
— Хорошо, что мы смогли сказать «нет».
— Да. Хотя было непросто.
— Зато мы научились отстаивать границы. Это дорогого стоит.
Варвара Алексеевна так и не изменилась. Она продолжала считать детей неблагодарными, соседей — завистниками, а себя — несчастной жертвой обстоятельств. Но это была уже не их проблема.
Тома и Олег построили свою семью на других принципах. Взаимном уважении, честности и понимании того, что любовь нельзя измерить деньгами.
И когда через несколько лет у них родился сын, они точно знали — никогда не будут требовать от него плату за родительскую любовь. Потому что настоящая любовь не требует счетов.
А Варвара Алексеевна продолжала жить в своем мире, где все вокруг были виноваты в ее проблемах. И вряд ли что-то изменится до конца ее дней.
Но это уже была не их история.
***
Прошло три года. Тома и Олег воспитывали маленького сына, наслаждаясь семейным счастьем в собственной квартире. Весенним днем Тома гуляла с коляской в парке, когда услышала знакомый голос: «Тома? Это ты?» Обернувшись, она увидела Марину — подругу детства, с которой не виделась лет десять. «Слушай, а помнишь Катю Воронову из нашего класса? Ту, что вышла замуж за олигарха? Так вот, она недавно развелась и осталась ни с чем. А вчера я встретила ее маму… Жуткая история получилась
