— Я же отец твой, я тебе жизнь эту дал, — заявил родитель, — ты только за это должна быть благодарна! Сына моего спаси, ты же можешь!
— Отец? Ты знаешь, что это значит? Ты хоть раз в жизни был рядом? — кричала я, — ты хоть раз спросил, как у меня дела? Ты хоть раз… да что я тебе объясняю! Ты понятия не имеешь, что такое быть отцом! Я не стану никому донором, я не буду никого спасать! Твой сын мне никто!
Если бы мне предложили нарисовать семью, то на картинке был бы дом, увитый цветами, внутри — улыбающаяся мама, хлопочущая на кухне, и маленькая я, играющая с куклой. Идиллия, да? Вот только одного важного члена семьи на этой картинке не было бы. Отца.
Я знала о нем только то, что написано в свидетельстве о рождении: отец — Отец Петрович Синицын. И еще то, что мама развелась с ним, когда мне был всего годик. Мама показывала несколько фотографий, которые у нее остались с прошлой жизни, поэтому я знала, как выглядит мой родитель.
Мама никогда не говорила об отце плохо. Вообще, она редко о нем упоминала. Никаких душераздирающих историй про измены, пьянство или рукоприкладство. Просто не сошлись характерами. Но в ее голосе всегда звучала какая-то усталость, когда речь заходила о прошлом. Я чувствовала, что там, в глубине ее души таится какая-то боль, которую она тщательно скрывает.
Зато Соня… Соня была моим ангелом-хранителем, моей настоящей мамой. Она была сестрой мамы, и после развода родителей переехала к нам, чтобы помогать воспитывать меня. Соня заменила мне отца и мать.
Я помню ее добрые, лучистые глаза, ее мягкие руки, ее заразительный смех. Она всегда знала, как меня утешить, как развеселить, как поддержать. Она учила меня рисовать, читать, писать, петь, танцевать. Она рассказывала мне сказки на ночь и пекла мои любимые пироги с грушей и малиной.
Соня работала воспитательницей, и ее обожали все дети. Она умела находить подход к каждому, умела видеть в каждом ребенке что-то хорошее. Она была не просто воспитателем, она была другом, наставником, второй мамой.
Соня никогда не пыталась заменить мне мать. Она всегда говорила:
— Твоя мама — самая лучшая. Она очень тебя любит.
Но я знала, что именно Соня — мой самый близкий человек. Маму я тоже видела редко. Она много работала, чтобы обеспечить нас всем необходимым. Она покупала мне красивые платья, модные игрушки, водила меня в цирк и в театр. Но ей всегда не хватало времени на меня. Она приходила домой уставшая и раздраженная, и все, чего ей хотелось, — это выпить чашку чая и посмотреть телевизор.
Отец… Он вроде бы даже платил алименты. Небольшие, но стабильно.
Мама никогда не жаловалась на него в этом плане. Но для меня он был просто строчкой в банковской выписке. Каким-то абстрактным понятием. Человеком, который обязан платить деньги на мое содержание, но не имеет никакого отношения к моей жизни.
Я помню, как однажды, лет в десять, я спросила:
— Мам, а какой он, мой папа?
Мама вздохнула и ответила:
— Он… он хороший человек, Полин. Просто… у нас не получилось.
— А почему он с нами не живет?
— Потому что так лучше для всех, — уклончиво ответила она.
Я чувствовала, что она не хочет говорить об этом. И больше о нем не спрашивала.
Я выросла с ощущением, что у меня есть все, что нужно для счастья. Любящая мама, заботливая тетя, крыша над головой, еда на столе. Но чего-то все равно не хватало. Какого-то тепла, какого-то отцовского плеча, на которое можно опереться. В школе у всех были папы. Они приходили на родительские собрания, водили детей на соревнования, помогали делать уроки. А у меня была только Соня. И я ей была благодарна за все. Но иногда мне все равно бывает грустно.
Я часто представляла себе, каким мог бы быть отец. Может быть, он был бы строгим, но справедливым? Может быть, он был бы веселым и жизнерадостным? Может быть, он научил бы меня водить машину или играть в футбол?
Но все это были только фантазии. Отец оставался для меня загадкой, человеком из другой жизни.
Мне было около двадцати пяти, когда родитель внезапно объявился. Вернее, я сама его нечаянно нашла. Я работала в рекламном агентстве, снимала квартиру с подругой и, в общем-то, была довольна жизнью. Отец, как мне казалось, давно и прочно остался в прошлом, в коробке с пыльными детскими воспоминаниями.
В тот злополучный день я решила погулять в зоопарке. Просто захотелось немного отвлечься от работы, посмотреть на зверушек, вспомнить детство. Купила мороженое и бродила между вольерами, разглядывая ленивых львов и забавных обезьян.
И вдруг… я увидела его.
Он стоял у клетки с медведями, такой же нелепый и несуразный, каким я его представляла в детских фантазиях. На нем была какая-то старомодная кепка, мятая рубашка в клетку и сандалии, обутые почему-то на носки. Я сразу поняла, что это он.
Я медленно подошла к нему и тихо сказала:
— Здравствуйте.
Он обернулся. Его лицо было чужим, незнакомым. Но в то же время в нем было что-то родное, что-то такое, что я узнала сразу.
— Здравствуй, — ответил он, с удивлением глядя на меня, — а мы знакомы?
Я опешила. Неужели он меня не узнал?
— Я… Полина, — пробормотала я.
Он нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Полина… Полина… Кажется, где-то слышал это имя, — наконец сказал он.
Во мне закипела злость. Неужели он совсем обо мне забыл?
— Я — ваша дочь, — выпалила я, стараясь сдержать гнев.
Его лицо вытянулось от удивления.
— Дочь? Не может быть! Ты… ты же совсем взрослая!
— А вы думали, я навсегда останусь маленькой девочкой? — огрызнулась я.
Он покраснел и попытался улыбнуться.
— Прости… Просто я… я не ожидал тебя увидеть. Ты так выросла. Такая красивая стала.
— Что вы здесь делаете? — спросила я, стараясь придать своему голосу нейтральный тон.
— Просто гуляю, — ответил он, — люблю смотреть на животных. А ты?
— Тоже, — коротко ответила я.
Мы помолчали, глядя на медведей, которые лениво переваливались с боку на бок.
— Как твоя мама? — вдруг спросил отец.
— Нормально, — ответила я, — работает.
— А ты чем занимаешься?
Я рассказала ему о своей работе в рекламном агентстве. Он слушал меня с каким-то скучающим видом, словно ему было совершенно неинтересно.
— Ну, это хорошо, что ты при деле, — сказал он, когда я закончила, — а замуж не собираешься?
Я закатила глаза. Ну вот, началось. Сейчас он начнет читать мне нотации про то, что пора остепениться и завести семью.
— Это не ваше дело, — отрезала я.
Он снова покраснел.
— Прости… Просто я… как отец, волнуюсь за тебя.
— Вы — не мой отец, — сказала я тихо, но твердо, — вы просто человек, который когда-то был женат на моей маме.
Он ничего не ответил. Мы снова замолчали, и мне хотелось поскорее уйти.
— Ну, ладно, мне пора, — сказала я, — было приятно познакомиться.
— Подожди! — остановил меня отец, — может быть, мы еще увидимся?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Может быть.
Я ушла, оставив его стоять у клетки с медведями. Я чувствовала, как он смотрит мне вслед. После этой встречи я долго не могла прийти в себя. Я все время думала об отце.
Я пыталась поговорить об этом с Соней, но она только отмахнулась.
— Не бери в голову, — сказала она, — просто он, наверное, почувствовал угрызения совести. Хочет загладить свою вину.
— Но я не хочу, чтобы он заглаживал свою вину, — возразила я, — я не нуждаюсь в нем.
— Ну, не будь такой категоричной, — сказала Соня, — все-таки он твой отец. Дай ему шанс.
Я не хотела давать ему никакого шанса. Как будто знала, что ничего хорошего общение с ним мне не принесет.
***
Через несколько месяцев я снова увидела отца. На этот раз — на похоронах дальней родственницы, бабушкиной троюродной сестры. Я не хотела туда идти, но Соня настояла. Сказала, что нужно почтить память. Отец стоял в углу комнаты, в окружении каких-то незнакомых мне людей. Он был одет в черный костюм, который сидел на нем мешковато. Его лицо было осунувшимся и печальным.
Он увидел меня и подошел.
— Привет, — сказал он тихо.
— Здравствуйте, — ответила я, стараясь избегать зрительного контакта.
— Соболезную, — сказал он.
— Спасибо, — ответила я.
Мы помолчали.
— Полина, я хотел с тобой поговорить, — сказал отец.
— О чем? — спросила я, насторожившись.
— О нас, — ответил он, — о нашем прошлом.
— У нас нет никакого прошлого, — отрезала я.
— Есть, — возразил он. — и я хочу его исправить.
Я усмехнулась.
— Исправить прошлое невозможно, — сказала я.
— Я знаю, — ответил он, — но я хочу попытаться наладить наши отношения. Я хочу быть тебе отцом.
Я посмотрела на него с недоверием.
— Зачем? — спросила я.
— Потому что я понимаю, что совершил ошибку, — ответил он, — я понимаю, что бросил тебя и твою маму. И я хочу это исправить.
— Слишком поздно, — сказала я, — я выросла без тебя. Я не нуждаюсь в тебе сейчас.
— Я знаю, — ответил он, — но я все равно хочу быть рядом. Я хочу узнать тебя. Я хочу помочь тебе, если тебе понадобится моя помощь.
Я молчала. Я не знала, что ему ответить.
— Подумай об этом, — сказал отец, — пожалуйста.
Он ушел, оставив меня в полном замешательстве. Я не знала, что делать. Дать ему шанс? Или навсегда вычеркнуть его из своей жизни? С одной стороны, я чувствовала злость и обиду на отца. Он бросил меня, когда я была маленькой, и не принимал никакого участия в моей жизни. Я не понимала, почему я должна давать ему второй шанс.
С другой стороны, я чувствовала какое-то странное любопытство. Мне было интересно узнать его лучше. Понять, что это за человек, который является моим отцом.
В конце концов, я решила дать ему шанс. Но я поставила одно условие: он не должен вмешиваться в мою жизнь. Я просто хочу узнать его, как человека. Не более того.
Отец согласился.
***
На работе случился аврал, нужно было сдать сложный проект. Я пропадала в офисе допоздна, не успевала толком поесть и выспаться. Отец названивал, требовал, чтобы я не перетруждалась, чтобы берегла себя.
— Полина, ну что ты как ненормальная, все работаешь и работаешь! Ты же девушка, тебе нужно думать о семье, о детях! Найди себе нормального мужа, пусть он тебя содержит! — выпалил он однажды, когда я в очередной раз отказалась с ним поужинать из-за работы.
Я чуть не выронила телефон.
— Это моя жизнь, и я сама буду решать, что мне делать! — огрызнулась я, — и вообще, с чего вы взяли, что я должна искать себе мужа, который будет меня содержать? Я прекрасно зарабатываю сама!
— Ну не кипятись, — пробурчал он, — я же как лучше хочу. Чтобы у тебя все было хорошо.
— А мне хорошо и так! — рявкнула я и бросила трубку.
Вечером папаша заявился. Без предупреждения, просто позвонил в дверь. Я открыла, и он прошел в квартиру, как к себе домой.
— Что вы здесь делаете? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие.
— Пришел проведать, — ответил он, оглядывая мою скромную квартиру, — что-то ты совсем исхудала. Наверное, совсем не ешь ничего.
Он прошел на кухню, открыл холодильник и начал рассматривать его содержимое.
— Одни полуфабрикаты! Ты хоть нормальную еду ешь? — возмутился он.
— Это — мое дело, и я буду есть то, что хочу, — сказала я, стараясь сдержать гнев.
— Да я вижу, как ты питаешься! Вся бледная! Тебе нужно больше витаминов, больше мяса, больше фруктов!
Он начал доставать продукты из холодильника и выкладывать их на стол.
— Что вы делаете? — спросила я, опешив.
— Сейчас я тебе приготовлю нормальный ужин, — ответил он, — не будешь же ты питаться этими помоями.
— Я не просила вас ничего готовить, — сказала я, — я вообще не хочу с вами ужинать.
— Ну не выдумывай, — ответил он, — я же для тебя стараюсь. Хочу, чтобы ты была здоровая.
Он начал доставать сковородки и кастрюли, греметь посудой. Я стояла и смотрела на него, как на сумасшедшего.
— Пожалуйста, уходите, — сказала я тихо, — я не хочу, чтобы вы здесь были.
Он остановился и посмотрел на меня с удивлением.
— Что случилось? — спросил он, — я что-то не так сделал?
— Вы все делаете не так, — ответила я, — вы вторгаетесь в мою жизнь, вы пытаетесь меня контролировать, вы учите меня жить. Я так не хочу! Мы как договаривались? Что мы просто будем изредка общаться, обмениваться дежурным привет, как дела? Я хочу, чтобы вы просто оставили меня в покое.
— Значит, так? — рявкнул папаша, — значит, все мои старания напрасны?
— Да, — ответила я, — напрасны.
Он с силой бросил сковородку на стол.
— Ну и дура! — заорал он, — неблагодарная ты жаба! Я хотел как лучше, а ты…
Я вздрогнула от его крика.
— Уходите, — повторила я, стараясь сохранять спокойствие.
— Да и живи, как знаешь! — заорал он, — ты пожалеешь об этом! Ты еще приползешь ко мне на коленях, когда тебе будет плохо!
Он выбежал из квартиры, хлопнув дверью так, что стены задрожали.
Я стояла посреди кухни, оглушенная и потрясенная. Я чувствовала себя так, словно меня облили грязью. Я поняла, что совершила ошибку, дав отцу шанс. Он не изменился. Он остался таким же эгоистичным и навязчивым человеком, каким был всегда.
***
Он не исчез. Он продолжал звонить, писать сообщения, приходить ко мне на работу. Он умолял меня простить его — мол, вспылил и наговорил лишнего. Как-то он подкараулил меня возле дома — выскочил из-за угла и схватил меня за руку.
— Полина, пожалуйста, поговори со мной, — взмолился он, — я не могу без тебя.
— Отпустите меня, — сказала я, стараясь вырваться.
— Не отпущу тебя, пока ты меня не выслушаешь, — ответил он, — я — твой отец, и я хочу быть с тобой рядом! Я имею на это право!
Я тогда еле вырвалась. Пригрозила папаше, что если еще раз я его увижу, то напишу заявление в полицию. Он опять на меня наорал и ушел.
Блудный папаша явился опять ко мне домой. Я, к сожалению, не имею привычки смотреть в глазок, часто просто распахиваю дверь. И в этот раз поступила точно так же. На лестнице стоял отец, рядом с ним — какая-то женщина, которую я никогда раньше не видела.
— Полина, нам нужно поговорить, — сказал папаша, — это — моя жена, Ольга. Мы пришли к тебе с важным разговором.
— И? Что вам нужно? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие.
— Мы хотим попросить тебя об одолжении, — сказала Ольга, — мы хотим, чтобы ты познакомилась с нашими детьми.
Я опешила.
— Зачем? — спросила я.
— Они хотят узнать свою старшую сестру, — ответила Ольга, — они много слышали о тебе от папы. Они мечтают с тобой встретиться. Особенно наш старший, Коленька.
Я молчала. Я не знала, что ответить.
— Пожалуйста, Полина, — сказал отец, — дай им шанс. Они ни в чем не виноваты.
Я молча смотрела на него. Зачем? Зачем мне это нужно? У меня своя жизнь, свои друзья. Их дети — это их забота. Никакой родственной теплоты я к ним не испытывала, и не собиралась.
— Нет, — ответила я прямо.
Отец нахмурился.
— Что значит «нет»? Они — твои братья, в конце концов.
— Не считаю их таковыми, — отрезала я, — я с ними не росла, у нас нет ничего общего. Я не обязана с ними знакомиться только потому, что ты решил завести новую семью.
— Не говори так, — отец попытался взять меня за руку, но я отдернула ее, — они ни в чем не виноваты. Они просто хотят знать свою старшую сестру.
— Старшая сестра? — усмехнулась я, — это ты придумал? Ты вспомнил обо мне только сейчас, когда тебе это нужно?
Ольга наконец подала голос.
— Не нужно так говорить с отцом. Он хочет, чтобы все были счастливы.
— Счастливы? — я скривилась, — счастливы за счет меня? Вы разве думали о моем счастье, когда рушили мою семью?
Отец тяжело вздохнул.
— Послушай, прошу тебя. Они хорошие дети. Особенно Коля, наш старший. Он очень хочет с тобой познакомиться.
— Коля? Мне это ни о чем не говорит, — я старалась оставаться равнодушной.
Отец явно начинал нервничать.
— Я прошу тебя, только одна встреча. Дай им шанс.
— Нет, — повторила я, — я не хочу.
Отец достал из рукава свой последний, самый грязный козырь.
— Коля болен, — сказал он тихо.
Так тихо, что я чуть не пропустила эти слова мимо ушей.
Я замерла.
— Болен? Чем?
Отец опустил глаза.
— У него лейкемия. Ему нужен донор костного мозга.
— И что? — спросила я, стараясь не выдать своих эмоций.
— Ты можешь ему помочь, — отец посмотрел на меня умоляющим взглядом, — ты его близкая родственница. Вероятность совпадения намного выше, чем у посторонних людей.
Я молчала. В голове проносились обрывки мыслей. Коля… Какой-то мальчик, которого я даже не знаю. Но он — сын моего отца. И он болен.
— Ты хочешь сказать, что я должна отдать ему часть своего костного мозга? — спросила я, чувствуя, как в горле пересохло.
Отец кивнул.
— Да. Это его единственный шанс. Он может погибнуть в любой момент.
Я посмотрела на Ольгу. Она молчала.
— И ты действительно просишь меня об этом? — спросила я, обращаясь к отцу, — ты просишь меня пожертвовать частью себя ради ребенка, которого я никогда не видела, который появился в твоей жизни после того, как ты предал нас с мамой?
— Я знаю, это много, — сказал отец, голос его дрожал, — но я прошу тебя, как отец. Пожалуйста, спаси моего сына.
Его слова обожгли меня, как кипяток.
— Ты предлагаешь мне рискнуть своим здоровьем ради незнакомого мне парня? Ты серьезно? — спросила я, стараясь сохранить хоть какое-то подобие спокойствия, хотя внутри все клокотало.
Отец смотрел на меня с каким-то странным выражением, смесью надежды и отчаяния. Ольга молчала.
— Коля — твой брат! — воскликнул отец, его голос дрожал от напряжения.
— Не мой! — отрезала я, — он — сын твоей жены. Я его не знаю и знать не хочу. Почему я должна рисковать своей жизнью ради кого-то, кто мне совершенно чужой?
— Ты можешь его спасти! — заорал отец, — это же так просто! Всего лишь небольшая процедура!
— Просто? — усмехнулась я, — это, в первую очередь, риск! А с чего ты вообще взял, что я подойду?
Отец проигнорировал мой вопрос.
Ты — зажравшаяся жаба! Ты живешь в свое удовольствие, не зная горя и бед! У тебя нет ни капли сострадания! Ты вообще зачем живешь? Ты — бесполезное существо, от тебя нет никакого толка!
— Ты все сказал? — спросила я ледяным тоном, — а я думала, что ты умнее. Пожалуйста, уходите.
Отец не двигался.
— Ты еще вспомнишь мои слова! Всю жизнь сожалеть о сказанном будешь. Я тебе теперь жизни не дам. А если Коля мой помрет, я и тебя следом за ним отправлю. Поняла меня?!
— Я ни о чем не пожалею, — ответила я, — уходите. Я не хочу вас больше видеть.
Отец продолжал стоять, сверля меня взглядом. Ольга тихонько потянула его за рукав.
— Пойдем, дорогой. Она все равно не передумает.
Отец вырвал руку и снова посмотрел на меня. В его глазах я увидела не только злость, но и какую-то обреченность.
— Ты совершаешь огромную ошибку, — сказал он и, наконец, вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Я осталась одна, с бешено колотящимся сердцем и комком в горле. Зачем я вообще ввязалась во все это? Зачем я подошла к нему в том зоопарке? Чего я хотела? Наверное, надеялась на какое-то примирение, на какое-то подобие семьи. Сама все испортила!
Я не могла больше жить в этой квартире — знала, что покоя он мне не даст. Я собрала вещи, разорвала договор аренды и переехала в другую съемную квартиру, в другом районе города. Я начала новую жизнь. Старалась не думать о прошлом, не вспоминать об отце и о его больном сыне. Почему я должна быть чем-то обязана человеку, который меня бросил?
