— Марин, я дома! — крикнул Витя, захлопывая за собой дверь. — У меня к тебе разговор.
— Какой? — отозвалась Марина с кухни.
Она готовила ужин, предвкушая теплый семейный вечер. В углу бормотал телевизор — шел какой-то старый черно-белый фильм.
— Мама требует продать твою квартиру, чтобы выплатить долг Кати, — сказал Витя, едва переступив порог.
Марина замерла у плиты, половник повис в воздухе над кастрюлей. Муж стоял в прихожей, не снимая куртку, и смотрел куда-то в сторону.
— Что ты сказал?
— Ты слышала. У Кати проблемы. Серьезные проблемы.
Витя наконец снял куртку, повесил на крючок и прошел в кухню. Лицо у него было такое, словно он весь день таскал мешки с цементом.
— Какие еще проблемы? — Марина поставила половник на стол и повернулась к мужу. — И при чем тут моя квартира?
— Она задолжала. Много задолжала. Мама говорит, что твоя однушка — единственный способ все решить.
Марина почувствовала, как по спине побежали мурашки. Однокомнатная квартира на окраине была всем, что осталось от бабушки. Старенькая, но своя. Тридцать пять тысяч в месяц от съемщиков — неплохая прибавка к их с Витей скромным зарплатам.
— Сколько она задолжала?
Витя опустился на табурет и уткнулся локтями в стол.
— Четыре миллиона. Может, чуть больше с процентами.
— Четыре миллиона?! — Марина схватилась за спинку стула. — Витя, ты в своем уме? Откуда у твоей сестры такие долги?
— Кредиты брала. В разных банках. Мама только вчера узнала, когда к ним домой коллекторы пришли.
Марина села напротив мужа. Голова шла кругом от услышанного.
— На что она потратила четыре миллиона рублей?
— Купила себе всякого. Айфон новый, ноутбук какой-то, одежду дорогую. На Мальдивы летала в прошлом году, помнишь? Мама так гордилась, что дочка за границу съездила.
— Мальдивы за наши с тобой деньги, получается, — тихо сказала Марина.
— Не за наши. За кредитные.
— Витя, это одно и то же! Она потратила деньги, которых у нее не было, а теперь хочет, чтобы мы расплачивались!
Витя поднял голову. В глазах плескалась обида.
— Она моя сестра. Единственная сестра.
— А я твоя жена. Единственная жена.
Они смотрели друг на друга через стол, и Марина видела, как муж мучается между двумя огнями. Знала, что мать всегда была для него авторитетом. Юлия Николаевна растила двух сыновей одна после того, как отец ушел к другой женщине. Витя с детства привык слушаться маму и защищать младшую сестренку.
— Мама сказала, приходите завтра вечером. Обсудим все вместе.
— Обсуждать нечего, — резко ответила Марина. — Квартиру я продавать не буду.
— Марин, но она же в отчаянии. Коллекторы угрожают. Говорят, что проценты каждый день растут.
— Пусть идет в суд, объявляет себя банкротом. Есть же законные способы решения таких проблем.
— Там репутация пострадает. Кредитная история испортится.
Марина с силой хлопнула ладонью по столу.
— Витя, твоя сестра потратила на ерунду четыре миллиона рублей! Четыре миллиона! Ты понимаешь, сколько это денег? Мы с тобой столько за всю жизнь не заработаем!
— Тише. Соседи услышат.
— Пусть услышат! Может, хоть кто-то объяснит мне, почему я должна продавать единственное наследство от бабушки, чтобы оплачивать чужие развлечения!
Витя встал из-за стола и подошел к окну.
— Она не чужая. Она родная.
— Родная, — повторила Марина. — А когда у нас летом крыша протекла, кто нам помогал? Когда ты в больнице лежал и зарплату не получал, кто деньги давал? Твоя родная сестра хоть раз спросила, как у нас дела?
— Не надо припоминать старое.
— Это не старое, Витя. Это наша жизнь. Реальная жизнь, где каждый рубль на счету.
Муж развернулся к ней. На лице была такая мука, что Марина почти пожалела его.
— Мама сказала, если мы не поможем, то она от нас отвернется. Совсем отвернется.
— А если помогу, то отвернусь я. От тебя и от всей вашей семьи.
Витя тяжело вздохнул.
— Завтра поговорим с мамой. Может, что-то придумаем.
Марина покачала головой, но спорить не стала. Поужинали молча, телевизор включили, но каждый думал о своем. Перед сном Витя попытался обнять жену, но она отстранилась.
— Пока не решим этот вопрос, не трогай меня.
— Марин…
— Не трогай, сказала.
Утром Витя ушел на работу раньше обычного, даже не позавтракав. Марина весь день ходила как в тумане. На работе коллеги спрашивали, что случилось, но она отмахивалась. Как объяснить людям, что семья мужа хочет заставить ее продать квартиру ради долгов золовки?
Вечером поехали к Юлии Николаевне. Катя уже была там, сидела на диване с красными опухшими глазами. Как только Марина с Витей вошли, она вскочила и кинулась к невестке.
— Мариночка, спаси меня! Я больше не могу! Они звонят каждый час, угрожают! Говорят, что придут на работу, всем расскажут!
Марина мягко отстранила золовку.
— Катя, успокойся. Расскажи все по порядку.
— Я не хотела никого обманывать, — всхлипнула девушка. — Просто хотелось жить красиво. Как у других. Посмотришь в инстаграме на подружек — у всех сумки дорогие, отдых, рестораны…
— В инстаграме, — повторила Марина. — А ты не подумала, что у них может быть на это деньги, а у тебя нет?
— Думала, что успею выплатить. Зарплата же растет, премии дают…
— Двадцать тысяч в месяц премии, — вмешалась Юлия Николаевна. — При долге в четыре миллиона.
Свекровь сидела в кресле, как королева на троне. Седые волосы аккуратно уложены, спина прямая, руки сложены на коленях.
— Марина, садись. Будем решать, как быть.
— Решать нечего, — ответила Марина, но села на край дивана. — Катя пусть идет в суд, оформляет банкротство.
— Банкротство — это позор, — отрезала Юлия Николаевна. — Вся наша семья окажется под ударом. Витю на работе начнут косо смотреть. Меня соседи осудят.
— А если я продам квартиру и останусь без копейки — это не позор?
— У тебя есть муж. Есть крыша над головой. А у Кати ничего нет.
— У Кати есть айфон за сто тысяч рублей и сумка за пятьдесят. Может, с них и начнем?
Катя заплакала еще громче.
— Я их уже продала! Почти все продала! Но этого мало! Проценты растут каждый день!
Витя взял сестру за руку.
— Не плачь. Что-нибудь придумаем.
— Что именно? — спросила Марина. — Витя, назови хоть один вариант, кроме продажи моей квартиры.
Муж молчал. Юлия Николаевна наклонилась вперед.
— Марина, я понимаю, что тебе жалко квартиру. Но подумай сама — разве можно бросить родного человека в беде?
— Юлия Николаевна, я готова помочь разумной суммой. Пятьсот тысяч, семьсот — все, что у нас есть. Но не всем имуществом.
— Семьсот тысяч при долге в четыре миллиона — это капля в море.
— Тогда пусть Катя работает. Устроится на вторую работу, на третью. Будет выплачивать понемногу.
— Двадцать лет выплачивать? — взвилась свекровь. — При таких процентах долг только расти будет!
Марина встала с дивана.
— Юлия Николаевна, а где ваш старший сын? Почему Андрей не участвует в семейном совете?
— Андрей… — свекровь помялась. — Андрей сказал, что у него ипотека. Не может помочь.
— Ипотека на квартиру в центре города и на машину за два миллиона, — добавила Марина. — А у меня однушка на окраине — и ту отдавай.
— Не сравнивай! — вспылила Юлия Николаевна. — У Андрея дети, семья!
— А у меня что, семьи нет?
Катя поднялась с дивана и встала на колени перед Мариной.
— Мариночка, умоляю! Я все отдам! Как-нибудь отдам! Но спаси меня сейчас!
— Вставай с колен, — устало сказала Марина. — Это театр какой-то.
— Не театр! — закричала Катя. — Это моя жизнь! Мою жизнь ломают!
— Твою жизнь сломала ты сама, когда брала кредиты на айфоны и Мальдивы.
Юлия Николаевна резко встала.
— Марина, я последний раз прошу тебя по-хорошему. Продай квартиру. Мы найдем способ тебе компенсировать.
— Чем компенсировать? У вас же денег нет, раз к внукам обращаетесь.
— Не наглей! — рявкнула свекровь. — Ты забыла, с кем разговариваешь!
— Не забыла. С женщиной, которая требует от меня продать единственное наследство от бабушки ради капризов избалованной дочки.
Витя наконец встал с места.
— Хватит! Марина, мама права. Надо помогать родным.
— Родным надо помогать, — согласилась Марина. — Но не обязательно разоряться ради этого.
— Разоряться? — фыркнула Юлия Николаевна. — Одна комната на окраине — это разорение?
— Для меня — да.
— Тогда ты жадная и бессердечная.
Марина почувствовала, как внутри все сжалось в комок.
— Возможно. Но эта жадная и бессердечная женщина останется со своей квартирой.
Она развернулась и пошла к выходу. Витя догнал ее в прихожей.
— Куда ты?
— Домой. Обсуждение окончено.
— Марин, подожди. Давай еще поговорим.
— О чем говорить, Витя? Ты уже все решил. Выбрал, на чьей ты стороне.
— Я ни на чьей стороне! Я просто хочу всем помочь!
— Помочь за мой счет.
Марина надела куртку и вышла из квартиры. Витя не пошел за ней.
Дома Марина долго сидела на кухне, глядя в окно. Витя вернулся поздно, лег спать, не сказав ни слова. Утром попытался заговорить, но жена его проигнорировала.
Через три дня позвонила Юлия Николаевна.
— Марина, я думала о нашем разговоре. Может, найдем компромисс?
— Какой компромисс?
— Продашь квартиру, а мы тебе будем каждый месяц возвращать по пятьдесят тысяч. За три года вернем все.
— Юлия Николаевна, у вас денег нет даже на погашение долга дочери. Откуда возьмутся пятьдесят тысяч в месяц?
— Андрей поможет. Витя доплатит со своей зарплаты.
— А если Андрей откажется? Если у Вити проблемы на работе? Я останусь ни с чем.
— Не останешься. Дам честное слово.
— Честное слово не документ, — жестко ответила Марина и положила трубку.
На следующий день к ней на работу пришел мужчина в дорогом костюме. Представился как Олег Викторович из банка.
— Мы знаем о вашей семейной ситуации, — сказал он мягко. — Хотели бы обсудить возможности урегулирования.
— У меня никаких обязательств перед банком нет.
— Конечно. Но ваша золовка указала вас как контактное лицо. Мы подумали, возможно, вы захотите помочь родственнице.
Марина поняла, что Катя или свекровь дали коллекторам информацию о ней и квартире.
— Я не хочу ничем помочь. Обращайтесь к должнице.
— Мы обращаемся. Но, как вы понимаете, двадцать тысяч в месяц при такой сумме долга…
— Это проблемы должницы, а не мои.
Олег Викторович кивнул и ушел. Но Марина почувствовала неприятный осадок. Теперь посторонние люди знали о ее квартире и считали ее обязанной помогать Кате.
Вечером дома разразился настоящий скандал.
— Ты рассказала коллекторам про мою квартиру! — набросилась Марина на мужа.
— Я ничего не рассказывал!
— Тогда кто? Твоя мама? Катя?
— Не знаю. Может, кто-то из соседей.
— Витя, не ври мне в глаза! Коллектор знал мое имя, место работы! Откуда эта информация могла у него появиться?
Витя опустил голову.
— Мама сказала Кате дать им наши контакты. На случай, если они захотят обсудить рассрочку.
— Рассрочку чего?
— Рассрочку выплат по квартире. Чтобы ты не сразу всю сумму получила, а частями.
Марина села на диван. Руки тряслись от злости.
— То есть ваша семья уже распределила деньги с продажи моей квартиры. Уже обсуждает со мной рассрочку. А меня даже не спросили.
— Мы хотели тебе предложить…
— Витя, ты слышишь себя? Ты со своей семьей обсуждаешь продажу моего имущества без моего ведома!
— Не кричи.
— Буду кричать! Потому что вы все окончательно с ума сошли!
На следующие выходные приехал Андрей с женой Леной. Юлия Николаевна собрала всех на семейный совет.
— Андрюша, объясни Марине, что семья должна держаться вместе, — начала свекровь.
— Мам, я уже сказал — у нас ипотека, кредит на машину. Мы помочь не можем.
— Но ты же старший! Ты должен показать пример!
Андрей посмотрел на Катю, которая сидела в углу с заплаканными глазами.
— Катюш, а ты сама пробовала найти выход? Может, через суд, через процедуру банкротства?
— Андрей! — возмутилась мать. — Как ты можешь такое говорить!
— Мам, а что плохого в банкротстве? Это законная процедура. Часть долгов спишут, график платежей пересмотрят.
— Позор это! — отрезала Юлия Николаевна. — Нашу фамилию по всем судам протаскают!
Лена наклонилась к Марине.
— А ты как думаешь?
— Я думаю, что каждый должен отвечать за свои поступки. Катя потратила четыре миллиона — пусть Катя и возвращает.
— Вот видишь! — воскликнула свекровь. — Даже невестка против родной семьи!
— Юлия Николаевна, — спокойно сказал Андрей. — Марина права. Мы не можем требовать от людей жертвовать всем имуществом ради чужих ошибок.
— Чужих?! Это же твоя сестра!
— Сестра, которая полгода назад отказалась одолжить нам пятьдесят тысяч на лечение Лениной мамы. Помните?
Воцарилась тишина. Катя подняла голову.
— Я же объяснила тогда — у меня денег не было…
— Не было, потому что потратила на очередную сумку, — тихо сказала Лена. — А мы заняли у знакомых под проценты.
Юлия Николаевна нервно затеребила платок.
— Ну хорошо, были ошибки. Но сейчас же другая ситуация! Кате реально угрожают!
— Мам, — мягко сказал Андрей. — Никто Кате не угрожает. Коллекторы работают в рамках закона. Могут звонить, приходить, но ничего криминального делать не будут.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что у моего соседа была похожая ситуация. Он два года выплачивал долг частями, никто его не трогал.
Витя, который все это время молчал, наконец заговорил:
— Значит, по-твоему, мы должны бросить Катю?
— Не бросить. Помочь найти разумный выход. Банкротство, реструктуризация долга, дополнительный заработок.
— А если Марина продаст квартиру?
Андрей посмотрел на брата долгим взглядом.
— Витя, ты серьезно готов заставить жену продать единственное наследство ради долгов сестры?
— Не заставить. Попросить.
— А если она откажется?
Витя промолчал.
— Вот именно, — сказал Андрей. — Ты хочешь поставить жену перед выбором: либо квартира, либо семья. Это честно?
— А что тогда делать с Катей?
— То, что должны делать взрослые люди. Разбираться со своими проблемами самостоятельно.
Юлия Николаевна встала с кресла.
— Ну хорошо. Раз старший сын отказывается помогать, а невестка жадничает, то пусть будет по-вашему. Только потом не жалуйтесь, что семья развалилась.
— Мам, — устало сказал Андрей. — Семья и так развалится, если мы начнем требовать друг от друга невозможного.
Он встал, взял Лену за руку.
— Пойдем. Нам завтра рано вставать.
Когда старший сын с женой ушли, Юлия Николаевна повернулась к Вите и Марине.
— Ну и что теперь?
— Теперь Катя идет к юристу и решает проблему законными способами, — ответила Марина.
— А если я скажу, что после такого ответа ты мне больше не дочь?
— Скажете.
— И ты не передумаешь?
— Не передумаю.
Юлия Николаевна кивнула.
— Тогда иди отсюда. И больше не приходи.
Марина встала, надела куртку. Витя сидел на стуле, глядя в пол.
— Витя, пойдем.
Муж не пошевелился.
— Витя?
— Иди сама, — тихо сказал он. — Я пока останусь.
Марина почувствовала, как что-то оборвалось внутри.
— Хорошо. Останься.
Дома она долго ходила по комнатам, пытаясь понять, что происходит. Витя вернулся под утро, лег в прихожей на диване.
Утром за завтраком он попытался объяснить:
— Понимаешь, мне нужно время подумать.
— О чем думать?
— О том, как быть дальше.
— Витя, тебе тридцать пять лет. Ты взрослый мужчина, у которого есть жена. Что тут думать?
— Не все так просто.
— Все именно так просто. Либо ты со мной, либо с мамой. Третьего не дано.
— Почему нельзя найти компромисс?
— Потому что компромисс в вашем понимании — это когда я продаю квартиру, а вы все довольны.
Витя допил кофе и ушел на работу. Вечером не пришел. Марина поняла, что ночует у матери.
Так продолжалось неделю. Витя приходил утром переодеться, вечером забирал необходимые вещи и уезжал к маме. Разговаривали они только по необходимости.
В конце недели Марина приняла решение.
— Витя, садись. Поговорим.
— О чем?
— О разводе.
Муж побледнел.
— Марин, не надо торопиться…
— Я не тороплюсь. Я думала целую неделю. Ты сделал свой выбор, когда ушел к маме.
— Я не ушел! Я просто…
— Что? Показываешь мне, как надо себя вести? Наказываешь за непослушание?
— Я пытаюсь найти решение!
— Решение найдено. Подаем на развод, делим имущество. Квартира остается мне, как наследство. Эта квартира тебе, как купленная в браке.
— Марин, подожди…
— Не надо ничего ждать. Все уже решено.
Витя попытался возразить, но Марина была непреклонна. На следующий день она подала заявление в суд.
Через месяц развод был оформлен. Витя остался жить с матерью. Марина сняла небольшую квартиру поближе к работе, а свою однокомнатную продолжала сдавать.
Катя тем временем подала на банкротство. Суд частично списал долги, оставшуюся сумму растянули на несколько лет. Девушка устроилась на вторую работу и теперь выплачивала по тридцать тысяч в месяц.
Через полгода Андрей с Леной пригласили Марину на день рождения племянника. Витя тоже был там, но они почти не разговаривали.
— Как дела? — спросила Лена, когда они остались одни на кухне.
— Нормально. Работаю, живу.
— Не жалеешь?
Марина посмотрела в окно, где во дворе играли дети.
— Знаешь, сначала было тяжело. А потом поняла — впервые за долгое время мне никто не говорит, что я должна делать. Никто не требует жертв ради «семейного единства».
— Витя несколько раз спрашивал, как ты. Хотел позвонить.
— Поздно уже. Когда нужно было меня поддержать, он выбрал маму. Теперь пусть живет с этим выбором.
Лена кивнула.
— Ты правильно поступила. Иногда нужно уметь сказать «нет», даже если это больно.
Вечером Марина ехала домой в маршрутке и думала о прошедших месяцах. Было ли ей тяжело? Да. Было ли одиноко? Временами. Но впервые за долгое время она чувствовала себя свободной.
Квартира приносила стабильный доход, работа нравилась, планы на будущее были. А главное — никто больше не пытался заставить ее жертвовать своими интересами ради чужих ошибок.
Дома она заварила себе травяной отвар, включила любимую передачу и устроилась в кресле с книгой. За окном шел дождь, но в квартире было тепло и уютно.
Телефон зазвонил около десяти. На экране высветилось имя Вити.
Марина посмотрела на звонок, подумала секунду и сбросила вызов.
Некоторые решения нельзя отменить. И некоторые мосты нельзя восстановить.
Она продолжила читать книгу, а дождь за окном постепенно утихал.
